Однажды, услышав от подруги ее впечатления от просмотра спектакля «Трехгрошевая опера» по произведению Бертольта Брехта и на музыку Курта Вайля,я сама решила сходить в театр имени Качалова.

Честно признаюсь, на многое не рассчитывала, и верхом моих надежд было приятное времяпрепровождение. Но с первых минут действие приковало все мое внимание к сцене, к актерам. На все два часа, что идет спектакль, я получила возможность окунуться в начало ХХ века.

Ничто на сцене не стояло на месте, все было в движении, от нежной гримасы до дьявольского восхищения! Игра актеров – выше всяких похвал! Все они, от исполнителей главных ролей Ильи Славутского, Михаила Галицкого, Светланы Романовой и других, и заканчивая массовкой, действовали слаженно, на одном дыхании.

Поразительно, но текст Брехта, написанный в 20-х годах прошлого столетия, звучит так, будто появился только сейчас из-под пера писателя. Ведь никто сегодня не будет отрицать, что бизнес на попрошайничестве – это одна из больных тем нашего времени. Вот и актеры Качаловского театра решили вместе с Брехтом горько посмеяться над оборотной стороной «свободного рынка».

Они опустились на самое дно, кишащее бандитами, киллерами, проститутками, но не для того, чтобы подобно Горькому найти там гордого человека, а ради разоблачения зла. В спектакле это зло носит разноплановый характер, с одной стороны, оно отвратительно отталкивающе и, в то же время, жутко притягательное. Это оригинальное произведение соединило в себе комедию и драму, искусство драматическое и искусство вокальное, где музыка вбирает в себя мелодии джаза, кабаре, народных песен.

Произведение сложное, синтетическое, где между смехом и слезами публику подводят к размышлению о современной социальной несправедливости.

Одной из главных стилистических особенностей спектакля «Трехгрошевая опера» является эксцентрика, возможность то и дело сбиться на «трюк». В его контексте зонги, то есть прямое общение с залом, становятся органичными. Есть группа актеров, которые в этой самой эксцентрике просто купаются. Все это прежде всего говорит о том, что труппа Качаловского театра сплоченная, что актеры способны понимать друг друга с полуслова, и это дает им возможность на импровизацию в течение всего спектакля.

Но самое удивительное, что в эксцентрической стилистике очень органично в течение всего спектакля существует массовка, те персонажи, что названы «нищие, проститутки, воры». Даже слово «массовка» в этом контексте будет неверным – здесь у каждого своя роль, пусть зачастую практически без слов, свой образ, прорисованный характер.

Режиссер Александр Славутский в постановке «Трехгрошовой оперы» не погнался за прямыми параллелями. Сценические бандиты не похожи на героев нынешних телерепортажей, они в костюмах и масках обитателей лондонского Сохо. Однако живописные лохмотья, если присмотреться, сшиты из той же тонкой лайки, что туалеты дам полусвета и мундиры полицейских. Все – одним миром мазаны.

И все вместе поют гимн трехгрошевой власти, при которой убивают за 3 копейки, предают ни за грош.