В Казани есть люди, которые не имеют формального образования историка, но являются великолепными знатоками родного края. Среди них – главный архитектор проектов Центра разработки генерального плана Казани института «Казгражданпроект» Сергей САНАЧИН. С ним встретился наш корреспондент – студент гуманитарного факультета Казанского государственного технического университета им. А.Н.Туполева Иван СУКОРКИН.

Великие открытия делаются энтузиастами. Вспомните теорию относительности Эйнштейна или раскопки Трои Шлиманом.

В Казани одним из таких энтузиастов является Сергей Саначин. Он редко дает интервью, но для нашей газеты сделал исключение.

– Вы по образованию архитектор, ваш отец – известный в городе архитектор. Казалось бы, далеко от истории. Чем объяснить ваше увлечение краеведением?

– Можно вспомнить два момента. Если не ошибаюсь, году в 1980-м в газете «Вечерняя Казань» был конкурс «Знаете ли вы Казань?». Я решил поучаствовать и после десяти туров вышел в победители. Это было первым толчком. А вторым стало знакомство с Георгием Фроловым – есть такой очень интересный человек в нашем городе. Он коллекционер, фотограф. Особенно интересна его коллекция фотоматериалов по Казани. Такой большой коллекции, как у него, ни у кого больше нет.

– Что для вас интересно в краеведении больше всего? Какой-нибудь период или определенное место в Казани?

– Меня больше всего интересует генеалогия казанских зданий, история застройки, планировки, образования города, какие-то фортификационные моменты.

– Есть ли у вас какие-то открытия в процессе исследований?

– Мне интересно было изучать историю башни Сююмбике. Считаю, что мой вклад здесь весьма существенный, поскольку я определил достаточно узкий период, когда она могла быть построена. Возможно, скоро напишу о том, кто ее строил.

Бывает, копаешь одно, находится что-то другое. Например, на территории нынешнего Московского района «нашлась» церковно-учительская школа. Это интересное здание находится между улицами Восстания и Гагарина, во дворе. Все называют его «красный дом». Оказывается, суконная фабрика была не только на улице Георгиевской (ныне Свердлова), но и в кремле.

Меня интересуют биографии интересных людей, несправедливо забытых. Например, в журнале «Дизайн и новая архитектура» («ДИНА») я опубликовал материал о Карле Мюфке, архитекторе. Нам практически не был известен такой человек, как Александр Иванович Свечин. Я о нем написал несколько материалов для журналов «Казань» и «ДИНА». Это необыкновенная личность. Он собрал уникальный исторический материал по Казани XVIII века, сделал первый снимок Казани с помощью камеры обскуры. Я, что называется, ввел панораму города Свечина в научный оборот. В очерке для журнала «Казань» (№3, 2004) я рассказал биографию Свечина, сообщил адрес дома, где он жил.

– Мне сказали, что в вашем личном архиве много разнообразных карт. Какое место они занимают в ваших исследованиях?

– Поскольку меня интересует картография, генеральные планы и история зданий, то без карт не обойтись. Один из самых ценных документов – панорама Казани Свечина.

– А как вы ее нашли?

– Не помню. Документ хранится в Государственном Историческом музее, в Москве, где мне сделали электронную копию. По панораме Свечина можно судить, какой была Казань в XVIII веке. Раньше ее никогда и никто не видел.

Каждый исследователь имеет фонд архивных данных не только по планам и картам, но и по изображениям. Многие старинные изображения еще предстоит найти. Известно, что они есть, но их никто не видел.

– Где вы находите источники информации для своих исследований?

– У каждого исследователя – своя методика. Я за всех не говорю, но мною для удобства работы составлен перечень адресных, справочных и телефонных книг по Казани – чтобы в нужный момент найти необходимую информацию. С годами получился большой список картографии нашего города – от самой первой карты до карты сегодняшней. То же самое с планами города.

Самый мощный источник информации в Казани – это, конечно же, библиотека имени Лобачевского в КГУ. Второй по мощности фонд, где можно много интересного найти, – это Национальный архив (ранее Госархив), у Людмилы Васильевны Гороховой. Национальный музей, Национальная библиотека... В принципе интересные свидетельства есть везде. И не только в архивах, но и в музеях, в том числе вузовских. Если говорить об источниках в других городах, то можно назвать Российский государственный архив древних актов и Российский военно-исторический архив в Москве, Российский исторический архив в Санкт-Петербурге.

Есть много мест, где, точно знаем, лежат казанские материалы, но для того, чтобы найти их, надо быть «формалом». Если бы я работал в Академии наук, в Институте истории, то поехал бы в командировку… Моей основной работе эти исследования не нужны, а за свой счет не очень-то и поедешь. И копии сегодня – жутко дорогие. К примеру, нацелился купить несколько изображений – нужны 16 тысяч рублей. Но, тем не менее, скоро выйдет очень интересный материал по древним видам Казани.

– Расскажите о своем любимом месте в Казани.

– Любимое место в Казани? Врасплох застали… Если говорить о старой Казани… Учитывая, что сейчас у нас очень много утрат, наиболее старой из сохраненных улиц неожиданно оказалась улица Горького. Хорошо бы ее в таком виде сохранять и дальше.

Казань интересна не столько своими зданиями, сколько своей топографией. Топография города по настоящему уникальна. Американские архитекторы, с которыми мы работали над Градостроительным уставом города, говорили нам, что им очень нравится Казань деревянная. Каменное зодчество их не волновало – оно по всей Европе есть. А деревянное мы как раз сейчас очень сильно теряем – «ушла» улица Тельмана, за ней улицы Достоевского, Бутлерова.

Любимое мое место – Кремль. Но не в смысле – придти, посидеть, а смысле топографии. Мне нравится в целом историческая часть города…

– Как вы оцениваете казанское краеведение?

– Много делает в области татарской истории Институт истории. Что касается городского краеведения, то тут все держится на энтузиастах. У нас хорошие традиции, ведь казанское краеведение начиналось с далеких времен. В XIX веке много интересных материалов написали не историки, а «большие краеведы»: Фукс, Загоскин (он хоть и был историком, но историком права), Баженов, Рыбушкин. В XX веке было много обществ, объединявших историков и краеведов, например, Общество татароведения. Было много энтузиастов и в советское время: историк-археолог Николай Филиппович Калинин, историк-архитектор Василий Васильевич Егерев, историк-искусствовед Петр Максимилианович Дульский. Их увлечение было связано с основной работой, но краеведение не было их прямой задачей по должности.

Сейчас темпы краеведческих исследований не такие, как раньше. Кто-то может себе позволить сидеть в архивах, кто-то нет. Много, как это ни странно, делают пенсионеры, особенно «молодые», которые ушли на пенсию по химии или как армейские ветераны. В частности, из тех, кого я считаю хорошим краеведом – Лев Моисеевич Жаржевский.

Я больше ценю не тех, кто много пишет, «перепевая» уже написанное, а тех, кто что-то открывает сам. Мне абсолютно скучны и неинтересны те, которые пишут очень много, но заносят в историю много «вирусов». Есть люди, которые пишут немного, но открывают много новых материалов, например, Борис Григорьевич Ерунов. Георгий Александрович Мюллер пишет немного, но очень полезно – он ищет новые материалы по Кировскому району, где живет. Недавно скончался Владимир Семенович Казаков, который написал удивительную книгу – «Казанский пороховой завод». Она о жизни всего Кировского района. Назову Георгия Валентиновича Фролова – Герку Фролова, моего товарища, Юрия Алексеевича Благова – он, правда, «формал» – в том смысле, что работает директором музея Качаловского театра.

Во время тысячелетия много было интересных тем, краеведами подготовлено несколько интересных книг, но все юбилейные деньги на издание расхватали «формальные» историки.

– Сергей Павлович, как вы оцениваете работу по сохранению казанских памятников старины?

– Я считаю, что такой работы просто нет. Зато очень много лицемерия. И тысячелетие ничего не изменило! Хотя были гигантские деньги, в том числе федеральные. У меня есть книжка, где есть список объектов, которые планировалось за федеральные деньги отреставрировать, а в итоге все ограничилось какими-то пятью-шестью объектами. Как следствие – памятники разрушаются. Гостиница «Казань» уже на ладан дышит – потому что разрушен фундамент из-за идиотского магазина, который решили сделать под улицей Баумана.

Я считаю, что надо кардинально менять всю систему охраны архитектурного наследия Казани. Мне кажется, надо создать единый независимый орган контроля, такой, как прокуратура.

К голосу общественности власти не прислушиваются. Есть общественный совет при Министерстве культуры и комиссия по реконструкции и сносу при Управлении архитектуры и градостроительства. Мы проводим какие-то заседания, принимаем решения, а толку?

Раньше я писал статейки для газет, потом понял: у властей выработался иммунитет на такие статьи. Как-то мы с редактором журнала «ДИНА» Диной Саттаровой ходили к председателю Союза журналистов Татарстана Ратниковой. Предложили такой вариант: если какому-то зданию грозит опасность, в СМИ появляется «синхронный выстрел» из нескольких публикаций. Чтобы привлечь внимание властей. Не получилось…

Выходить на улицу с пикетами – бесполезно и смешно. Чтобы спасти дом 12 по улице Бутлерова (между КГЭФИ и офтальмологической больницей), я собрал кучу подписей. Очень много архитекторов подписалось. Написали открытое письмо Президенту Шаймиеву, чтобы его «подвязать» к этой проблеме. Не «подвязался», не среагировал...

И все-таки общественность должна иметь свое мнение, должна как-то подавать голос, чтобы ее услышали. Сейчас этого нет. Говорят, что общество развивается по спирали. Мне кажется, что сейчас мы на таком уровне, когда людей мало волнуют подобные проблемы.

– Над чем вы работаете сейчас в плане краеведения?

– Задача «переднего плана» для меня – подготовить в печатном виде материалы своего исследования «Михаил Александрович Густов – главный скульптор архитектуры Казани начала XX века», которое я представил на конференции, посвященной юбилею Николая Фешина. В юбилейный сборник будут включены материалы, связанные с местом жительства Николая Фешина – я нашел этот дом. Правда, его только что снесли.

В январе в Елабуге праздновали юбилей Ивана Ивановича Шишкина. Я в какой-то мере с ним в родстве, но иду не по его ветке, а по ветке его сестры. В Елабуге собрались потомки художника. Меня попросили сделать сообщение, связанное с генеалогией Шишкина. Летом следующего года, в связи с модой на тысячелетия, хотят праздновать тысячелетие Елабуги. Там я планирую сделать два небольших сообщения, связанных с историей городища и древней Елабуги.

В правлении Союза архитекторов мы сделали рейтинг архитектурных объектов Казани, составленный самими архитекторами. Я выбрал сто относительно новых объектов в городе, которые оценило экспертное жюри из 15-ти человек. Надо эту работу обобщить. Могу сказать, что архитекторы очень плохо оценивают современную архитектуру Татарстана. И правильно делают.

Еще надо оформить материал, с которым выступал в Российском исламском университете на конференции, посвященной мечетям. Я сделал сообщение о елизаветинских мечетях, которых сейчас уже нет. Вероятнее всего, они строились у нас еще с ханских времен.

Институт архитектурных и градостроительных исследований Питера показал в Казани выставку «Градостроительное величество Санкт-Петербурга». Это была уникальная выставка. Там были собраны все генеральные планы города, показаны все этапы градостроительства, начиная с допетровских времен (с конца XVII века) до настоящего времени. И все это описано в каталоге. У меня мечта сделать такую же книжку по Казани.

В общем, работы очень много. А сколько всего брошенного! Например, одно время была идея познакомить народ с архитекторами. Много «заделов» на потом.

– Удачи вам в ваших исследованиях и успехов!

Уходя от Саначина, я подумал, что Сергей Павлович определенно прав в том, что общество развивается по спирали. И очень важно, чтобы в тот момент, когда мы, наконец, дойдем до витка благоразумия и задумаемся над тем, какое наследство оставим после себя потомкам, не было бы слишком поздно…

Дополнительная информация

Отец Сергея Саначина – ПАВЕЛ АЛЕКСЕЕВИЧ САНАЧИН (12.07.1918 – 05.05.1984) – был известным казанским архитектором. Их семья переехала в Казань из Мамадышского района ТАССР в 1925 г., когда дед Сергея Павловича, бывший лесник, стал работать в Управлении земли и леса Наркомзема.

Павел Саначин – выпускник Казанского института инженеров коммунального и промышленного строительства им.М.Горького 1913г., где он получил специальность инженера-строителя. Возвратившись в Казань в 1946г. с фронта поступил в штат Архитектурно-проектной мастерской Управления по делам архитектуры при Совете Министров ТАССР, где состоял в должностях инженера-проектировщика, главного архитектора проектов. В недолгое существование Казанской области в 1953-1954 гг. был начальником отдела по делам архитектуры Казанского облисполкома. В 1952, 1954-1962 гг. – главный архитектор проектов в проектной конторе «Татпроект», по совместительству – и.о. доцента кафедры архитектуры КИСИ. С 1962г. – начальник Управления по делам строительства и архитектуры Совета Министров ТАССР, преобразованного в 1979г. в Госстрой ТАССР. Саначин возглавлял его вплоть до смерти.

В 1958-1962 гг. был председателем правления Татарской организации Союза архитекторов СССР, в 1961-1964 гг. – членом Центрального правления Союза архитекторов СССР. В 1975г. ему присвоено почетное звание заслуженного архитектора РСФСР.

Проектная деятельность П.Саначина в качестве архитектора-практика, которую он за некоторым исключением вел совместно со своим другом Г.Солдатовым, насчитывает более 70 проектов. Это проекты генеральных планов, детальных планировок, проекты застроек и архитектурные проекты зданий в Казани, Зеленодольске, Бугульме, Лениногорске, Альметьевске, Чистополя, Набережных Челнов, наиболее значительные из которых относятся к первой половине 1950-х годов – периоду послевоенного неоклассицизма и советского ампира. В Казани это комплекс ветеринарного института на Сибирском тракте, комплекс ВДНХ, Центрального стадиона им.Ленина, Дворец пионеров им.Алиша, Дворец культуры им.Кирова (ныне республиканская филармония) и др. Совместно с Г.Солдатовым они разрабатывали проект Дома Советов, который воспроизведен с изменениями в современном здания Правительства РТ на площади Свободы (подробности в «Казанских историях», №8, 2006).

АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ СВЕЧИН в 1762-1764 гг. в качестве главы сенатской Комиссии, составленной из морских офицеров, находился в командировке в Казанской губернии для изучения корабельных лесов. Кроме того, члены Комиссии должны были выяснить причины разорения приписанных к Казанскому адмиралтейству татар и уездных крестьян. Работа над панорамой Казани не входило в его служебные обязанности. Он составил объемное описание 28 «прошпектов» городов, 6 из них – на территории современного Татарстана. В том числе выполненный в большом виде «Вид Казани от Западной стороны (180х50 см). Это большая топографическая панорама, изображающая Казань и ее окрестности. По мнению С.Саначина, панорама была нарисована в 1763 г.

КАМЕРА-ОБСКУРА, или «машина для снимания прошпектов», впервые описана Леонардо да Винчи. Она широко использовалась всеми крупными западноевропейскими видописцами при рисовании с натуры городских видов и панорам.

Это оптический прибор, служащий для получения действительных изображений предметов, в переводе означает «помещение темное». На высоком месте ставилась будка, накрытая пропитанным воском холстом. В нее садился оператор-рисовальщик. На крыше будки под углом 45 градусов ставилось поворачивающееся зеркало. Через отверстие в крыше отраженное в зеркале изображение с помощью системы линз проецировалось на лист бумаги, укрепленной на рисовальной доске. Рисовальщик обводил карандашом и получал контуры вида – схему проспекта.