Сегодня уместно вспомнить еще одну конференцию об историческом образовании, на которой во главу угла был поставлен вопрос: чему учить? Она проходила в Казани в 2004 году и имела межрегиональный характер.

«Реализация национально-регионального компонента исторического образования в национальных республиках Поволжья и Приуралья: проблемы и перспективы» – такова была ее тема.

Выступления казанских ученых зачастую носили полемический характер. Еще до конференции стало известно, как оценили региональные учебные издания специалисты Института национальных проблем образования Министерства образования и науки России.

В обобщенном виде дискуссия представлена в выступлении директора Института истории имени Ш.Марджани Рафаэля Хакимова.

Со времени перестройки, демократизации унифицированная история ушла в прошлое и появились самые разные точки зрения как в Казани, так и в Москве. Появились и самые экзотические концепции, в частности, Фоменко, Носовского. Не знаю, насколько они могут трактоваться как научные, но, тем не менее, они будоражат умы, их читают, полки заполнены их трудами.

Фактически нам пришлось многое пересмотреть, привлечь ученых из разных научных центров мира – и все это дало определенные результаты. Но не все из этих научных достижений вошли в учебники. В некоторых учебниках остаются традиционные трактовки. И эти трактовки несут тот исторический идеологический груз, который был и до революции, и в советское время. Мне кажется, очень важно сегодня отойти от этих идеологизированных исторических наслоений.

В русской исторической традиции после Петра I развивалась трактовка, которую наиболее четко отразил С.М.Соловьев: следует исключить из истории татарский период как некую случайность. Но возникает вопрос: а где же эта 300-летняя история происходила? Получается, что огромный период, повлиявший на всю историю России и Европы, по крайней мере, Восточной Европы, вдруг исключается из истории из соображений идеологических.

Существует целая вереница оценок, таких, как «жестокость», «отсталость» татар. Но в средние века жестокость была везде, татары не были чем-то исключительным. Можно даже по-другому поставить вопрос, как это делали Л.Н.Гумилев, Г.В.Вернадский, П.Н.Савицкий, которые вовсе не считают, что татары были так жестоки. Татары были в рамках той морали, тех норм, которые были в средневековье.

Кто еще в то время создал такое грандиозное государство, как Чингисхан? И когда я читаю в отзыве на наши учебные издания, что «они были разрушителями, а не строителями», меня это удивляет. Кто больше, чем Бату хан или Берке хан, строил? Если посмотреть на Среднее Поволжье, то что такое Саратов? – это Укек, Астрахань – это Хаджитархан, Волгоград – Сарай... Больше сотни городов.

Не было на Куликовской битве русско-татарского противостояния. С одной стороны были татары, русские, литовцы – и с другой стороны были татары, русские, литовцы. Они решали разные политические задачи.

И когда Казань брали, я с сожалением могу сказать, что Шах Али со своей татарской конницей был в авангарде нападавших. Это тоже было не русско-татарское или исламско-православное противостояние.

Если мы говорим о единстве России, о ее благополучии и о каких-то общих ценностях, то они начинаются с исторических оценок. И если нет этой базы общих исторических ценностей, то все остальное начинает разваливаться. Тогда нет фундамента, на котором все это должно строиться. Изначально это сознание в фундаменте должно быть объединяющим, а не разъединяющим.

У России – два истока, или две «ноги». С одной стороны – православие и Киевская Русь, с другой – ислам и Золотая Орда. Не понять Россию без этих двух истоков, и не может Россия стоять на одной ноге, только киевско-православной, без трехсотлетней Золотой Орды. Никуда не деться, это часть истории, часть культуры. И не такая уж плохая часть! Если мы будем сознавать, что есть эти два истока, то это поможет нам более адекватно понимать прошлое и создавать современную систему ценностей.

Я бы хотел вкратце остановиться на тех документах, которые нам раздали. Здесь говорится, что в качестве образца в учебнике по XX веку взяли не российский христианско-православный образец модернизации, а импортный – исламский, турецкий образец». Это мог написать человек, который просто не знает истории татар. Мне даже неловко критиковать. У турков совершенно другая история. У татар не было империи, у нас не стояла задача превращения ее в республику. У нас и отношение к исламу было противоположное.

Как можно трактовать, что статус суверенной республики – это стремление к конфедерации? Вот СНГ – это конфедерация. Мы стремимся, чтобы Россия стала настоящей федерацией. Поэтому мы несколько отличаемся от Ульяновской области. И если бы у нас был статус, как у штата в США, то это было бы пределом мечтаний. Но к этому, наверное, идти еще лет 50 или 100.

Я согласен, что не надо формировать агрессивное, негативное отношение к русским или к татарам, разжигать конфронтацию. Потому что в истории можно найти разные примеры. Как среди татар, так и среди русских были конкретные люди, и перед ними стояли конкретные идеологические задачи. И они их выполняли. Монгольское завоевание Руси, конечно, не могло проходить безболезненно. Завоевание – всегда болезненный процесс, и он не вызывает у завоеванных восторга. Но так это в истории было.

Если мы станем исходить из того, что необходимо убрать разногласия, у нас есть возможность это сделать. В истории были не только войны и конфликты, но и торговля и взаимодействие. У татар и русских было мощное взаимовлияние и в экономике, и в политике, и в культуре.

Истории русских и татар переплелись настолько, что врозь написать историю представляется очень трудным делом. По крайней мере, после XII века это сверхсложная и неблагодарная задача. Мне кажется, что нам надо избрать другую концепцию. Такая трактовка истории будет объединять, а не разделять народы.

«Казанские истории», №8, 2006 год