23 октября 2014 года в самое сердце вонзилась новость: от тяжелой, неизлечимой болезни умер мой замечательный Учитель, большой друг нашей семьи – Юрий Алексеевич Благов. К сожалению, не смогла присутствовать на похоронах, на отпевании в церкви с.м. ч. Кирилла Казанского.

По привычке открыла страницы в Интернете и ознакомилась через некролог о своем Учителе с вашей замечательной газетой. Много хороших слов сказано о Юрии Алексеевиче Благове как актере, режиссере, просветителе, лекторе. Но в тени осталась его педагогическая деятельность в нашей школе, теперь гимназии №94.

У нас в классе он провел всего лишь один урок. Тема – история древней Греции. До сих пор помню образ этой легендарной страны: её чистый, прозрачный воздух, голубое небо, невиданной красоты храмы с колоннами, людей, облаченных в легкие туники…

Учась на первом курсе Казанского университета, решила первую свою курсовую посвятить греческому театру. Его высоко духовное значение и истинно гражданское содержание было знакомо мне со школьной скамьи.

Юрий Алексеевич не изменил своим идеалам: в предназначении современного театра он видел те же цели и задачи. Главная концепция театрального музея театра имени Качалова включала их в полном объеме, как мне представляется.

Судя по материалам вашей газеты, вы с ним – единомышленники. От всей души желаю вам успехов и процветания.

Я училась в школе №94 с 1958 по 1967 год. Нас с сестрой знали в школе под фамилией Мироновы.

В настоящее время живу в Москве в качестве неработающей пенсионерки, занимаюсь общественной деятельностью. Вырастила двоих сыновей.

С уважением,

Ольга Рыжикова (Миронова).

В 94-ю школу мы с сестрой Татьяной пришли весной 1958 года, в конце третьей четверти. Помню первый спектакль, увиденный мною, – «Хижина дяди Тома». Там всё было настоящее: и костюмы, и декорации, и музыка, и негры, измученные тяжким трудом, кажется, тоже были настоящие!

Зрители не могли уместиться в актовом зале на первом этаже, толпились при входе, на лестнице. Мне каким-то чудом удалось занять место в первых рядах, так что хорошо всё было видно и слышно.

Через пару лет после этого события по школе разнеслась новость: объявляется приём в театральную студию! Мы с сестрой решили попытать счастье.

За столом приёмной комиссии сидел руководитель школьного драмкружка (так тогда назывался наш театр) Юрий Алексеевич Благов. Он был строг и неподкупен. В кружок принимали и наши старшеклассники, сыгравшие в ряде спектаклей главные роли, наши звёзды. Решение принимали коллегиально. Оставалось надеяться, что повезёт или кто-нибудь сжалится над нами, двойняшками (это мы с сестрой) и проголосует за нас, таких несмышлёных, но настойчиво рвущихся на сцену.

Уж не знаю, какой тогда был конкурс, но принимали далеко не каждого. Как-то так получилось, что костяк труппы составляли отличники, претенденты на золотые и серебряные медали. В ту далёкую пору ходить в кружок можно было только успевающим школьникам: главное – учеба, а занятие любимым делом – во время досуга, оно не должно мешать осваивать основы наук, а, напротив, являлось дополнительным стимулом к повышению оценок. В общем, мы были приняты в труппу.

Несколько раз в неделю, после уроков, Юрий Алексеевич проводил с нами занятия по сценической речи и сценодвижению, по тренировке памяти, по сценическому мастерству (этюды, действия в предлагаемых обстоятельствах). Нам предлагалось понаблюдать за прохожими и попытаться определить их профессию, возраст, постараться повторить походку, жестикуляцию.

Затем выбиралась пьеса для постановки и начиналась читка за круглым столом. Роли распределял сам Юрий Алексеевич. Мы с сестрой постепенно вводились в число действующих лиц, первоначально изображали «шаги за сценой», по словам моего отца. Но и эти безмолвные роли в массовке требовали полной отдачи и сосредоточенности.

Костюмы изготовляли сами, или под руководством Юрия Алексеевича: он мог сшить платье любой эпохи, любого фасона. Вместе с ним наши ребята мастерили реквизит и детали мебели и костюмов из папье-маше, а мы, девчонки, шили травку из разноцветных лоскутьев, затем красили её в зеленый цвет.

Настоящие роли мы с сестрой получили в спектакле о школе по пьесе Долининой «Они и мы». Нам выпала роль Зинки, младшей сестры главного героя, мальчика-философа, переживающего трудности познания добра и зла. Вопросы любви, дружбы, предательства и жизненной цели стояли перед нами тогда во весь рост, спектакль получился интересным, новаторским, живым. Мы потом с этим спектаклем побывали не на одной сцене дворцов культуры и школ города Казани.

Запомнились репетиции и постановка на телевидении отрывков из трагедий и комедий Древней Греции. К сожалению, сохранились только черно-белые фотографии этих спектаклей.

Снова рассматриваю дорогой мне фотоальбом: «1956-1966 Театральный коллектив школы №94 г. Казань».

На первой странице – все мы, юные актеры и актрисы юбилейного года жизни нашего замечательного театра. Назову всех по именам и фамилиям.

Слева направо стоят: Борис Кобзев, Валерий Харьковский, Александр Подшивалин, Евгений Колесниченко, Николай Бабкин, Владимир Рухлов. Сидят в первом ряду, слева направо: Татьяна Миронова, Юрий Алексеевич Благов, Владимир Кобусов, Наталья Руденко, Михаил Шапиро, Эльза Низамова, Ольга Миронова.

К сожалению, многих нет на этой фотографии, наверное, потому, что им не смогли сообщить о съемке. Тогда ведь не было мобильной связи, да и домашние телефоны были далеко не у всех.

Например, нет Виталия Базина. По моим данным, он – единственный, кто стал профессиональным актером. В 1970-м году он окончил ГИТИС, в 1986-м ему было присвоено звание заслуженного артиста РСФСР, в 1998-м – народного артиста России. Он снимался в некоторых фильмах, например, в известном советском телевизионном сериале «Вечный зов» играл эпизодическую роль военнопленного фашистского концлагеря. Служил актером в Тульском академическом драматическом театре, работал в Театре сатиры на Васильевском (СПб), преподавал актерское мастерство в Ярославском государственном театральном институте. 20 декабря 2010 года после тяжелой, продолжительной болезни он ушел из жизни.

Прочитав сообщение о его кончине в Интернете, я вспомнила Виталия, скромного, серьёзного юношу, немногословного, но трудолюбивого и исполнительного. Нигде, пожалуй, не знают, что начинал он свой творческий путь на подмостках нашего школьного драмкружка. На одной из фотографий моего юбилейного альбома, в спектакле «Они и мы», он сидит на столе, на котором стоит моя сестра – Татьяна Миронова, исполняющая роль Зинки (первый состав).

В нашем школьном театре всё было всерьёз, по-настоящему. Актёры, блистающие на сцене своими талантами, были распределены Юрием Алексеевичем по цехам: пошивочный, бутафорский, реквизиторский, технический (шум, освещение). Все костюмы, «антикварную» мебель и реквизит делали с его непосредственным участием.

У нас были сценические машины, имитирующие шум вера, раскаты грома, вспышки молнии. Задники к спектаклям тоже изготавливали самостоятельно: на общественные деньги (от продажи билетов на спектакли – билет стоил 10 копеек) покупалась марля, обои и крахмал. На сшитые полотна марли наклеивались обои изнаночной стороной кверху, и Юрий Алексеевич вместе со своими помощниками из членов кружка разрисовывали задники для спектаклей.

Как жаль, что ничего от театра не сберегли в моей родной школе. Даже не сохранились еженедельные выпуски школьной стенгазеты «Комсомольская юность» на семи ватманских листах.

Организатором и душой этой газеты был, конечно, наш Юрий Алексеевич. Было 2 состава редакционной коллегии, в одном из них работала моя сестра Татьяна. Вся школа с нетерпением ждала выпуска газеты.

Все тексты были отпечатаны на машинке, которая находилась в «каталажке» – просторной, но темной комнате на первом этаже старого здания нашей школы (улица Декабристов, 178). Там же изготавливался необходимый реквизит для спектаклей из папье-маше, происходили читки готовящейся к постановке пьесы, изготовлялись программки к спектаклям…

В «каталажке» пахло столярным клеем и красками, в мягком кресле, проваливающемся чуть ли не до самого пола, всегда кто-нибудь отдыхал от учебы – труда важного и праведного, прислушивался к обсуждению материалов газеты.

На время урока помещение закрывалось, так что распорядок занятий не нарушался. Зато после уроков мы засиживались в школе допоздна, пока рассерженная тётя Валя (так звали техничку, открывающую и закрывающую нашу школу) не выпроваживала нас по домам.

Если от продажи билетов оставались какие-то средства, то мы могли себе позволить отправиться в летние каникулы на несколько дней в Москву. Конечно, родители частично оплачивали нашу поездку.

Помню, нас с сестрой взяли в такое путешествие, когда нам было по 13-14 лет. Юрий Алексеевич договорился с директором одной из московских школ, чтобы нам для ночлега выделили актовый зал. Постельное бельё мы взяли с собой. В наше распоряжение были предоставлены маты из спортзала. Девочки расположились на сцене, мальчики -внизу, в зрительном зале.

Подъём в 7.00. На каждый день были запланированы экскурсии по музеям Москвы и Подмосковья. Мы побывали в Музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина, в Третьяковке, в Останкинском музее, в усадьбе «Архангельское», в Клину.

В Большом театре слушали «Пиковую даму». Партию Лизы исполняла незабываемая Галина Вишневская. В театре имени Маяковского смотрели спектакль по пьесе Б. Брехта «Мамаша Кураж и её дети». Посетили Мавзолей, были на Красной площади и ВДНХ.

Во всех музеях нашим бессменным экскурсоводом был Юрий Алексеевич. Перед самым отъездом в Казань он привёл нас в ГУМ. Мы сверили часы. Нам был предоставлен час для покупок. Сам Юрий Алексеевич остался ждать нам у фонтана с неизменной книжкой в руках.

С тех пор прошло много лет. Живу в Москве с 1979 года. Ни детям своим, ни своим ученикам я не смогла подарить такого путешествия. Оправдываться не буду.

Могу только в очередной раз повторить: «Нам повезло, что у нас был такой Учитель».

Спектакль «Они и мы» мы начинали со стихотворения Леонида Мартынова «След». Представьте себе, шеренга подростков с криком несется по сцене, останавливается, как вкопанная, у рампы и хором начинает читать:

А ты?

Входя в дома любые –

И в серые,

И в голубые,

Всходя на лестницы крутые,

В квартиры, светом залитые,

Прислушиваясь к звону клавиш

И на вопрос, даря ответ,

Скажи:

Какой ты след оставишь?

След,

Чтобы вытерли паркет

И посмотрели косо в след,

Или

Незримый прочный след

В чужой душе на много лет?

Стихотворение написано в 1945 году. Тогда, в 1965-м, оно звучало молодо и звонко. Интересно, сегодня, в 2014-м, –как воспринимается оно? Не режет слух?

Не знаю.

Что дал мне школьный театр? Очень много! Во-первых, умение распределять и ценить своё и чужое время. Во-вторых, бесценный навык общения с людьми, умение находить компромиссы и пути решения самых сложных проблем: главное, определить сверхзадачу и терпеливо добиваться её решения разными, цивилизованными способами.

Я очень хотела стать актрисой. Но по совету родителей окончила университет и проработала до пенсии учителем истории. Немного жаль юношеской мечты. Однако, профессия учителя родственна актёрской. Об этом писал, например, А.С Макренко. Это я понимала каждый день и час своего пребывания в стенах московских школ.

Быстро летит время. Его всегда не хватает. Запомнились слова нашего замечательного педагога-наставника, нашего режиссёра и художественного руководителя, Юрия Алексеевича Благова:

«Жалуетесь, что вам не хватает времени? Неправда: у вас его слишком много. Когда у человека действительно мало времени, он успевает всё».

Это точно. То же самое можно сказать и про деньги. Но… это совсем другая история.