Я стала главным редактором газеты «Казанские ведомости», руководителем большого коллектива после более двадцати лет работы корреспондентом. То, что несколько лет работала заведующей отделом в «Вечерней Казани», не считается. В те годы в редакциях субординации не было, а читатели больше знали наши фамилии, чем фамилию редактора, хотя она появлялась в каждом номере.

К тому же в это время я преподавала на кафедре журналистики Казанского государственного университета: читала лекции и проводила практические занятия.

Это к тому говорю, что о собственном творчестве сразу пришлось забыть. Появилось много другой работы. С марта 1991 по май 1995 года я опубликовала в «Ведомостях» не более десятка журналистских материалов, причем самый первый начала писать еще в «Вечерке».

Для пишущего журналиста отлучение от творчества сродни наркотической ломки. Иногда было проще написать самой, чем объяснять новобранцам из КГУ азы нашей профессии. Порой была интересная мне тема, но совершенно не было времени, чтобы собрать материал и написать.

Май 1993 года. Праздник журналистов на улице Баумана

Выход подсказал первый номер, где на первой полосе было опубликовано своего рода программное заявление от редакции новой газеты. Так в «Ведомостях» появилась рубрика «Слово редактора». По жанру это были заметки по поводу, которые пишут постоянные колумнисты газет, по содержанию – комментарии к каким-то очень важным событиям в жизни города и страны.

Эта рубрика помогла мне сохранять форму действующего журналиста. Это была хорошая возможность высказать свою точку зрения на какие-то факты, поскольку в газете публиковались разные мнения, в том числе и такие, какие я, как гражданин, не разделяла.

Предлагаю несколько таких «колонок», которые я приготовила для будущей книги, которую планирую издать к юбилею.

Как это ни странно, я находила время для таких публикаций в самый сложный период жизни редакции. В последующие годы рубрика «Слово редактора» появлялась не так часто.

А, может, дело вовсе не во мне? Жизнь на глазах менялась. Журналистика, в годы перестройки сроднившись с публицистикой, возвращалась на свои традиционные позиции.

Постскриптум:

Принципиально не внесла в тексты ни одной правки, хотя кое-где очень хотелось. И потому, что сегодня думаю иначе, и потому, что сейчас так уже не пишут.

 Выход искать вместе

«Казанские ведомости», №1, 15 марта 1991 года

Вы держите в руках первый номер газеты «Казанские ведомости». Издание возобновляется через 74 года. Как и «Казанские губернские ведомости», наша газета будет служить посредником между властью и народом. В отличие от своей предшественницы, которая отдавала приоритет власти, мы делаем выбор в пользу народа. И нет в этом ничего удивительного, ведь Советская власть – это власть народа. Во всяком случае, так должно быть.

Но мы не будем смотреть на народ как на нечто отвлеченное и абстрактное, нуждающееся в поводыре. Лидеры, они, конечно, обществу нужны, но наша страна горьким опытом заплатила за вождей, изрекающих истины в последней инстанции. Время требует, чтобы каждый из нас стал личностью, с интересами которой считались бы и политики, и экономисты, и тактики, и стратеги.

Человеку сегодня плохо. Он измотан бытом, разладом экономических отношений, напуган межнациональными конфликтами и непредсказуемым будущим. Политики тащат его в разные стороны, как и прежде, подменяя правду тенденциозным суррогатом, сработанным по старому рецепту: цель оправдывает средства. Ему подсовывают пошлость вместо искусства, секс вместо любви, талоны вместо еды... И те, кто справа, и те, кто слева, хотят построить нас в привычные колонны.

Надо, наконец, разглядеть в толпе отдельные лица. Надо признать за каждым право на собственное мнение. Человек разберется сам, если не водить его на поводке чьих-то политических амбиций.

Наше общество в коматозном состоянии. В парламентах и на страницах газет идет соревнование на лучшее определение: тупик, кризис, крах, катастрофа... А простые советские люди при виде пустых полок и галопирующих цен уже дар речи потеряли. Кажется, нашли виноватых: коммунисты, экстремисты, деструктивные силы, мафия... Что ж, опыт борьбы с врагами у нас большой. С трибун опять грозят войной.

А может, будем нарабатывать другой опыт – опыт общественного согласия? Ведь нет такой идеи, ради которой стоит рушить человеческие связи, разжигать пожар гражданской войны.

Сегодня все говорят от имени народа. Значит, от каждого конкретного человека. А знаем ли мы, чего он хочет, каким видит свое будущее? Ведаем ли сами, как жить дальше?

Без ответа на эти вопросы нам не обойтись. Давайте искать выход вместе.

Какой мир оставим нашим детям?

«Казанские ведомости», 22 августа 1991 года

Уверена: в эти дни мы обращаем меньше внимания на детей – и без того голова кругом идет. Но если и надосегодня о ком думать больше всего, так это о них. О таком вот малыше (фото на первой полосе), который делает по земле первые шаги и ведать – не ведает, что ждет его завтра, через неделю, через год...

Не знаю, как вы, а я в эти дни часто думаю о неиспользованных возможностях. О том, что за 6 лет перестройки мы так и не осознали, что такое – настоящая демократия, не научились дорожить тем, к чему так быстро привыкли. Политики упражнялись в красноречии, забывая, что за громкие слова кто-то платит кровью. Знатоки и дилетанты заменили белые пятна в истории на черные, словно не видели, что режут по живому, по судьбам конкретных людей. Экономисты вели философские дискуссии на глазах многомиллионного люда, обезумевшего от пустых прилавков и криков о надвигающемся голоде.

Можно по-разному относиться к тому, что страна подступила к опасному рубежу. Мы словно задались целью проверить: а что там, за краем пропасти? Мы запугивали друг друга угрозой отката от демократии – и мало что сделали, чтобы этого не случилось.

О чем думаем мы сейчас: о будущем наших детей или о том, как заставить оппонента сменить свою точку зрения на нашу?

Возможно, не все читатели согласятся со мной. Кто-то по привычке причислит меня к левым, кто-то – к правым. В палитре мнений, которые хранят редакционные диктофоны, – самые разные краски и оттенки. И ни одного не сбросишь со счета: ни мнение седовласого ветерана, который поверил, что можно одним махом решить годами копившиеся проблемы, ни пылкие обвинения юного максималиста, готового с легкостью поменять Родину на дальнюю страну с кисельными берегами.

Мы радовались, когда учились мыслить неодинаково. К слову «плюрализм» сегодня, пожалуй, приучены все. Даже в эти дни программа «Время» дает нам пример неоднозначности информации.

Хорошо, когда плюрализм – в дискуссиях. Но мне становится тревожно, когда на улицах Москвы – танки, когда на площади Свободы – милицейские пикеты. А вдруг в качестве аргумента будет сила, а в качестве призыва к сплочению – кровь людская?

Как бы ни был велик соблазн найти крайнего, в развале страны виноваты мы все, хотя и в разной степени. Думаю, что теперь все убедились, что экономика плохо управляется как из высоких кабинетов, так и с возбужденных площадей.

Страна – в тупике. Пусть достанет нам здравого смысла выйти из него спокойно, с достоинством. И без боев любого масштаба.

...Мы пока не сумели обеспечить этому малышу счастливое детство. Давайте хотя бы сохраним покой в его доме.

У нас общий дом – помните об этом

«Казанские ведомости», 29 августа 1991 года

Мы еще не оправились как следует от одного потрясения, когда страна оказалась на грани гражданской войны, как казанцев снова призвали на баррикады. Такова цена неосторожного слова, брошенного с высокой трибуны. Р.Хасбулатов уже не в первый раз, защищая интересы единой и неделимой России, единой государственности, не учел реалий сегодняшнего дня. Того, что в суверенном Татарстане есть законный Президент, избранный всенародно, есть свой Верховный Совет, есть тысячи людей с проснувшейся надеждой видеть свой народ равным среди равных, с возрожденной культурой и почитаемым родным языком. Его слова в одно мгновение вернули Казань к исходному рубежу, от которого мы, казалось, в дни путча отошли, – к недоверию и конфронтации политических сил.

На моем столе документы, подтверждающие это: с одной стороны, заявление депутатской группы «Народовластие», с другой – заявление партии «Иттифак» и комитета «Защита Президента». И снова не выбираются выражения в стремлении найти «врага».

Опомнитесь, люди! Однажды за великую идею жить в самом лучшем в мире обществе мы уже отдали тысячи человеческих жизней. И убедились, что никакая идея не стоит даже одной слезы ребенка. Почему же опять в трудную ситуацию нам застит глаза ненависть к человеку иных взглядов?

Да, это факт – республика разделилась на две части. Разные политические силы по-разному трактуют для себя понятие «суверенитет». Если отбросить словесные побрякушки политических дискуссий, останется главное: мы по-разному представляем взаимоотношения Татарстана с Россией. Тьма желающих поиграть словами в поисках союзников, еще больше людей, мало разбирающихся в проблеме, однако легко готовых стать под те или иные знамена. И вот нас снова делают заложниками политических игр, превращая в бессловесную толпу, толкая к братоубийственному конфликту. Как иначе можно расценить призыв партии «Иттифак» создавать отряды гвардии по защите суверенитета Татарстана?

Кто дирижер этой драмы? Кто сознательно путает понятия? Кто мешает русским и татарам построить мирный общий дом в суверенном Татарстане?

Одни называют прокоммунистическое руководство Татарстана, другие – русских шовинистов из российского парламента. История, она рано или поздно найдет истинных виновников. Но не поздновато ли мы прозреваем?

Я обращаюсь к тем, кто радостно поддержал выступление Р.Хасбулатова. Почему вы не вспомнили слова Елены Боннэр, сказанные ею в дни путча: какой бы ни был Президент Горбачев, но это наш Президент – и только мы можем решать его судьбу. Как бы мы ни оценивали Верховный Совет Татарстана и лично М.Шаймиева, это наш парламент и наш Президент – и только народ Татарстана имеет право убрать их от власти.

Если, конечно, мы не хотим видеть в понятии «суверенитет» всего лишь модное словечко времен перестройки.

Судьба Татарстана должна прежде всего решаться здесь, в самом Татарстане. И Президент Ельцин, присягая на верность народам Российской Федерации, давал нам гарантии, что так оно и будет.

Нам есть что сказать Президенту Татарстана. Так давайте скажем прямо и откровенно, без оскорблений и быстрых приговоров. Давайте послушаем и его. И пусть достанет ему мужества признать, что наша республика в дни государственного переворота оказалась далеко не на высоте. Не поддержав российского Президента, мы повернулись спиной не только к России, но и к демократии, к свободе. Не хотела бы я платить такой ценой за суверенитет Татарстана.

Я обращаюсь к тем, кто, услышав выступление Хасбулатова, оскорбился. Почему вы забыли, что каждый имеет право на собственное мнение, что мнение одного человека, даже облеченного высокой властью, в демократическом государстве судьбу народов определять не должно. У нас есть возможность спокойного диалога с Россией. У нас нет другой возможности существовать. Если, конечно, Татарстан не превратится в оборонительный бастион националистических амбиций.

Ну кто хочет жить в таком бастионе?

 Служить только истине

«Казанские ведомости», 3 сентября 1991 года

Возвращаясь домой из Куйбышева в вагоне с молчащим радиоузлом, я не могла предположить, что в ближайшие дни предстоит испытать весь букет человеческих чувств. Это и горечь от поражения демократии, и бессилие от невозможности сказать «нет», и огорчение за тысячи казанцев, поначалу купившихся на «железный порядок» и пятнадцать соток земли, обещанных ГКЧП, а потом оставивших демократически настроенных народных депутатов без народной поддержки. В то же время – радость от того, что выросло поколение, вставшее с колен, что все больше становится людей, готовых ради чести и свободы жертвовать карьерой и личным благополучием.

Есть еще один повод для радости – грех благодарить Янаева и иже с ним, но минувшие события помогли нашей редакции определиться как коллективу единомышленников. А значит – есть шанс сделать хорошую газету.

Нам бы хотелось дождаться от руководства Татарстана самокритичной оценки своих действий по отношению к журналистам, заодно лишний раз напомнить должностным лицам: законы пишутся для того, чтобы их неукоснительно исполняли. В том числе и Закон о печати.

Мне не нравится, когда Президента ТССР М.Шаймиева называют государственным преступником – это прерогатива суда. И я не совсем уверена, что его отставка пойдет республике на пользу.

Но мне не нравится и то, что под флагом защиты суверенитета с Президента снимается всякая ответственность за то, что произошло. Критика, даже нелицеприятная, как сейчас, – не есть дискредитация Президента М. Шаймиева, тем более президентского правления.

Как человек – М.Шаймиев мог ошибиться. Как политик – не имел на это права. Ибо сделав свой выбор, он сделал заложниками ситуации десятки должностных лиц, которые, не поддерживая ГКЧП, вынуждены были исполнять отдаваемые руководством республики распоряжения.

Можно принять во внимание, что многие меры принимались во благо защиты спокойствия и стабильности. Но зачем доказывать, что никаких чрезвычайных мер не было? Были!

И одна из самых недопустимых – в отношении средств массовой информации. Что это так, есть доказательства: телефонограмма из министерства печати ТССР соответствующего содержания (факсимиле телеграммы рядом с текстом), есть полосы «Вечерки» с печатью бывшего главлита. Надо отдать должное властям: «Вечерку» не закрыли, нас не призывали восхвалять ГКЧП. Но нас обязали сокрыть от людей позицию Президента РСФСР Б.Ельцина. Неужели в этом наш суверенитет?

Я бы поняла, если бы руководство республики посоветовало редакторам воздержаться от публикации каких бы то ни было материалов, направленных на дестабилизацию обстановки, если бы нас попросили об этом на обычном совещании. Но нам уже не советовали – нам давали указания. Стоит ли оправдывать создание комиссии под руководством М.Хасанова, если ее функции были далеко не координационными?

Закон о печати нарушен, и будем надеяться, прокуратура, ведущая следствие по этому факту, подтвердит это. Но менее всего мне бы хотелось требовать сатисфакции от конкретных лиц. Они в предложенных обстоятельствах вели себя достойно. В отношении к нашей газете, по крайней мере.

На заседании исполкома Союза журналистов один коллега заявил, что, мол, нечего махать кулаками после драки. Стоит. Потому что желание водить журналистов под уздцы будет у любой власти. Не зря ведь и Б.Ельцин начал с закрытия неугодных газет.

Общество только тогда вздохнет свободно, когда пресса будет работать совершенно автономно, выражая все оттенки общественного мнения, публикуя всю общественно значимую информацию. И никто не имеет права лишать газету такой возможности: ни высокое начальство, ни улюлюкающая толпа. Мы служим ИСТИНЕ.

И еще несколько строк в заключение. Все эти дни мы жили в чрезвычайном режиме. Такова наша профессия. А город, судя по всему, жил обычной жизнью. Мы почти не ощущали его дыхания. И расшифровывая по ночам магнитофонные записи с сессии городского Совета, не были уверены, что газеты с ними пойдут нарасхват.

От этого как-то нерадостно на душе. И снова боязно за нашу демократию. И за наше будущее.

 Праздник, который не праздник

«Казанские ведомости», 10 октября 1991 года

Несоответствие слов и заложенных в них понятий, кажется, достигло апогея. Только что вся страна получила лишний выходной день – чтобы отметить День Конституции, праздник, который сегодня не признают даже алкаши. А им за праздник – любой повод, лишь бы выпить.

В обществе, где лицемерие было одной из главных нравственных, точнее безнравственных категорий, сформировалось особе непочтение к слову и его смыслу. Писали «По газонам не ходить» – и ходили. Призывали: «Не укради» – и дружно воровали кто где сможет. «Умеет жить!», – восхищались проходимцем, взяточником, казнокрадом. А были времена – таким руки не подавали.

И в конце концов слова обесценились, как столетние пятаки. Не потому ли сегодня мы порой не понимаем друг друга, что вкладываем в слова разный, порой противоположный смысл? Кому-то слово «националист» – как обиднейшее оскорбление, кому-то – как высочайшая награда. Оттого и «напряженка» кругом…

Со страниц «Известий» меня поздравили с тем, что нынешний День Конституции – последний. Только не очень порадовало это поздравление. Да, наша Конституция была более политической декларацией, чем правовым документом. Да, вряд ли нужна она новому содружеству независимых государств.

Но пытаюсь представить, с каким чувством читали про это люди пожилые, которые и сегодня верят, что прожили свою жизнь не напрасно – и больно становится. Почему мы столь немилосердны к ним, почему в угаре борьбы со своим грешным прошлым, совсем как в прежние времена, выплескиваем с водой и ребенка?

Мне не хочется ерничать по поводу старой Конституции – потому что она давала миллионам людей ощущение уверенности в завтрашнем дне. Право на труд, на образование, на медицинское обслуживание, на отдых… Я найду во вчерашнем дне сотни примеров того, как эти права не обеспечивались должным образом. Но в дне сегодняшнем – примеров уже тысячи!

Это для меня свобода думать и писать согласно убеждениям – превыше всего. Но моему соседу по лестничной площадке прежде всего нужны другие права. Он напуган разговорами о голоде, о возможной безработице, о возможных конфликтах. Раньше о его правах хоть на словах заботились, сегодня и этого нет. Живи, говорят, как знаешь, сам свои права обеспечивай. Чему же удивляться, когда люди звереют?..

Мы никак не научимся видеть мир в его целостности. Дом – или работа. Друг – или враг. Интернационализм – или национализм. Мы неразборчивы в словах. Катастрофа, геноцид, фашизм, диктатура – и по поводу, и без повода, по делу и без дела.

Бедные наши дети! Как им разобраться на этих обломках человеческой мысли, как отличить, где истина, а где лишь образная ее картинка, приперченная ради сиюминутной политической выгоды крепким словцом? Как научить их противостоять мощному пропагандистскому прессингу, когда по-прежнему не нужен человек думающий, когда нужна толпа – с ней легче разговаривать?

Но толпы уже нет. Нет единой толпы. Есть люди с разными убеждениями и разными понятиями. То, что для одних проклято, для других – свято.

Можно ли тут разбрасываться словами, как каменьями?

День Конституции – не праздник уже для всех. И выходной потому получился – вроде в насмешку. Ладно, погода была хорошая – всё польза. Но впереди 7 ноября, день поважнее. И пусть достанет нам мудрости встретить его с достоинством. Не становясь по разные стороны баррикад.

Какая бы ни была у нас история – это наша история. И очень печально, когда о наших сегодняшних бедах, о болях вчерашнего дня говорится как-то отстраненно, порой вроде даже со злорадством. Но ведь если звучит на просторах нашей страны колокольный звон, то колокол этот – по каждому из нас.

Суждения о «крутых» мерах против КПСС

«Казанские ведомости», 12 декабря 1991 года

Если бы не слишком лихая пляска моего молодого коллеги В.Столярова на могильном холмике КПСС, я вряд ли бы решилась взяться за перо. Хотя поводы бывали и раньше, когда, например, Б.Ельцин запретил КПСС.

Слишком тяжелый для меня этот разговор. Потому что в личном архиве осталась красная книжица с силуэтом Ленина. И тем не менее, видимо, надо через это пройти.

Я из партии не вышла. Правда, было такое намерение после августовского путча. Коммунисты нашей редакции даже телеграмму на Старую площадь послали, требуя роспуска Политбюро и ЦК. Однако получили вежливый ответ: телеграмма не вручена в связи с отсутствием адресата. В считанные часы адресат был изгнан из роскошных зданий в центре Москвы.

У этой медали, как и любой другой, две стороны. Однако большинство моих сограждан, воспитанных в отсутствии плюрализма мнений, одну из них упорно не видят.

Мне нет резона защищать КПСС. Я, может быть, лучше других знала изнанку этой организации, знала ее местных лидеров, которые, кстати, и сегодня нимало не пострадали.

Надо сказать, в последнее время атмосфера в партии начала меняться, но так медленно, что, естественно, не устраивало ни рядовых коммунистов, ни общество. Оставались рудименты прошлого, которые и не позволили КПСС самосохраниться. Ее гибель закономерна.

Но приговор по праву истории, по праву совести должны были произнести мы, рядовые коммунисты. И поверьте, у нас бы нашлось что сказать на этих похоронах. И о судьбе страны, преданной партийной олигархией, и о собственной судьбе, которая могла бы сложиться много удачнее, если следовать неписанным законам этого мира. Но в нашей стране каждый конкретный человек еще никогда не был причастен к решению каких-то жизненно важных вопросов.

Возможно, суда над партией, над своими вожаками коммунисты не устроили бы, ведь партия давно уже не существовала как организация единомышленников, будучи скрепленной лишь организационными нормами. Приговор произнесла сама история, и тысячи коммунистов, в том числе честные, не причастные к деяниям своих руководителей, с ним согласились.

Однако этим дело не ограничилось.

Когда Президент страны М.Горбачев приостановил деятельность Компартии, я видела в этом хоть какой-то смысл: требовалось сокрушить государственные устои партии, которая осуществляла в обществе явно не свои функции, отпугнуть от партийной кормушки тех, кто прилип к ней из-за карьеристских соображений (правда, большинство убежало из КПСС уже давно).

Указ Президента РСФСР Б.Ельцина, видимо, понадобился для того, чтобы придать законную основу национализации собственности КПСС.

Но в каком законе сказано, что президент наделен полномочиями без суда и следствия закрыть общественную организацию? Нельзя же, ежедневно заклиная о необходимости правового государства, постоянно попирать законы либо вольно трактовать их! И никакие разговоры о специфике момента, о несовершенстве законов меня не убедят. Если постараться, можно благородными целями оправдать любое беззаконие. Так в нашей стране уже было, и мы знаем, чем это кончается.

Сначала уверяли нас в революционной целесообразности, теперь вот С.Шахрай на страницах «Известий» пишет о том, что-де КПСС не была собственно партией, а потому, надо понимать, нечего с ней церемониться. Но былая мощь партии – в прошлом, когда она опиралась на госструктуры, имела разветвленные органы и вышколенных поколениями партчиновников. Сейчас на парламентскую работу сил не хватает, да и вести ее вчерашние партбоссы не умеют. Об авторитете КПСС у народа говорить не приходится.

КПСС в том виде, в каком она была, умерла, но живы и полны надежд вернуть прежнее те, кто тоскует о былых порядках. Не думаю, что обществу будет лучше, если они будут вести общественную деятельность в подполье.

Конечно, партия, мы, коммунисты, заслужили то, что имеем сейчас. И В.Столяров имеет право писать с подобным максимализмом.

Кстати, когда я хотела выйти из КПСС, мой отец, исключенный из партии за аварию на буровой, которую строил, и очень злой на коммунистов из высоких кабинетов, сказал мне: «Бежишь с тонущего корабля? А кто отвечать будет за то, что творили, перед народом?»

Правда, не хотелось бы отвечать наравне с теми, кто предал и народ, и нас. Но эпоха революций полутонов не признает. Не дожить бы до дней, когда бывших коммунистов на работу брать не будут, как уже делается кое-где.

Мой коллега пишет: «А рядовые коммунисты, подчиняясь жесткой партийной дисциплине, покорно исполняли указания сверху...»

Да, дисциплина была – что верно, то верно. Но в своей жизни не могу найти ни одного эпизода, когда бы, подчиняясь жесткой партийной дисциплине, я пошла против совести. Конечно, приходилось за это платить, чтобы не писать о том, о чем не хотелось. Отказалась от должности заведующего партийным отделом «Вечерки», очень престижной в ту пору. Был соблазн пойти на освобожденную партийную работу, но, поразмыслив, решила оставить за собой право на собственное мнение...

Хотя, конечно же, были коммунисты, готовые исполнять любой приказ. Но не ради партийной дисциплины – ради карьеры, собственного спокойствия. Такая уж система была – ломала самых стойких. Надо ли винить людей за это?

Но одновременно надо понимать, что сила прежней власти покоилась и на нашем конформизме тоже.

Мой коллега предлагает очистить законодательные и исполнительные органы от засилья партработников. Да, их там немало на самых разных постах. Но, во-первых, среди бывших партаппаратчиков немало людей деловых, талантливых, а во-вторых, многие бывшие сейчас громче других клянут КПСС.

Есть, конечно, и перекрасившиеся. Но с ними лихим наскоком не повоюешь. Они хорошо усвоили новую терминологию, крепко сидят в своих новых креслах. И, уверена, не переживают, когда видят «крутые» статьи о некогда всесильной КПСС...

Позиция – уважать все позиции

«Казанские ведомости», 19 марта 1992 года

Завтра выйдет последняя газета с рубрикой «Идем к референдуму» Остается позади важная политическая кампания, ответственнейший этап в жизни нашей республики, в определенном смысле непростой экзамен для газеты в период ее становления.

Мы старались честно следовать заявленным принципам – не «давили» на читателей своим мнением. Хотя некоторые журналисты и не отказывались от своего гражданского права поделиться личным мнением, предоставляли слово сторонникам разных точек зрения – как общественным организациям, так и отдельным гражданам.

Рады, что в эти дни возросло число читательских писем, звонков. Причем, что очень важно, пишут и звонят люди разной политической ориентации – значит, верят, что к ним прислушаются вне зависимости от симпатий или антипатий журналистов.

Не скроем, что не всем нравится такая позиция газеты. Даже в редакционном коллективе на этот счет нет полного согласия. Приходилось слышать обвинения в том, что газета не заняла четкой ориентации – за или против, как это сделали многие другие издания. Некоторые коллеги видят в этом вообще отсутствие позиции.

В этом смысле – да. У нас нет четкой редакционной установки на определенный ответ референдума. Естественно, журналисты будут голосовать в соответствии с личными убеждениями. Но мы исходили из того, что газета депутатов и избирателей, которые придерживаются разных точек зрения, не имеет права становиться на одну из них, ущемляя тем самым права других. Мы ставили своей задачей другое – дать объективный, по возможности бесстрастный рассказ о происходящих событиях, обеспечив всю полноту информации, чтобы читатели сами разобрались, поверив не столько призывам, сколько доказательствам. И вот в этом – наша позиция.

Как мы реализовали свои устремления – судить читателям. Видимо, мы убедимся в этом по подписке, потихоньку она у нас увеличивается.

Не могу не поделиться некоторыми наблюдениями последнего времени. Как мы убедились, многие плохо ориентируются в происходящем, не понимают сути терминов, которыми оперируют политики. Если учесть, что в одни и те же слова порой вкладывается разный смысл, то обнаруживаешь любопытное: разность мнений – не всегда разность позиций. Непонимание чаще всего возникает из-за психологической неготовности к полемике, неумения слышать собеседника. В этом смысле своеобразным тестом для вас может стать полоса «Давайте разберемся в понятиях» в сегодняшнем номере газеты. Видимо, всем нам нужен политический ликбез.

Жаль, что времени для этого было отпущено так мало.

Каких бы взглядов каждый из нас не придерживался, для всех, как нам кажется, должна быть одна точка отсчета: оппонент не есть враг. Каждое мнение достойно уважения.

Мы, конечно, не имеем в виду тех, чьи воззрения выходят за рамки человеческих отношений. Те, кто пропагандирует национальную исключительность, не желает уважать национальное достоинство других, не могут найти поддержку в цивилизованном обществе.

Каким бы ни был ответ референдума, мы надеемся на мир в нашем доме.

Мы хотим, чтобы выбрали нас

«Казанские ведомости», 6 мая 1994 года

Если страна наша до сих пор еще не научилась жить по законам рынка, то журналисты за минувшие годы, что называется, на своей шкуре испытали, что это такое. Поскольку главный закон рынка – закон свободного выбора – прежде всего коснулся прессы.

В пору подписных кампаний газеты напоминают невест на выданье – каждая стремится понравиться. Как водится, все что-то обещают – и от скромности никто не умрет. Все в этот момент – самые, самые... Самые интересные, самые независимые, самые... Одни заманивают богатым «приданым» в виде страховых полисов и других современных благ от богатых «родственников» в лице коммерческих структур, другие нажимают на струны многолетней привязанности и привычки.

«Казанские ведомости» предпочитают рассчитывать на собственные силы.

Когда наши коллеги порой делают капитал на критике власти, мы не только не открещиваемся от статуса официального издания городского Совета народных депутатов, а, наоборот, подчеркиваем его. Поскольку именно он позволяет нам заглядывать в служебные кабинеты, куда другие доступа не имеют. Это во всех смыслах полезно – и новости раньше других узнаешь, и человеку, обратившемуся в редакцию, поможешь.

Коллеги при случае называют такие газеты, как наша, карманными. Но вряд ли найдется в горсовете или городской администрации человек, который подтвердит наличие такого кармана, куда нас можно поместить.

Будьте газетой для всех!

Слово редактора. Бывшего…

«Казанские ведомости», 15 марта 1996 года

Если честно, то я не верила, что «Казанские ведомости» доживут до своего пятилетия. Каждый год 15 марта, поздравляя коллектив с днем рождения газеты, я желала только одного – выжить еще один год. Именно выжить! Поскольку все эти годы мы вели отчаянную борьбу за место под солнцем.

Не имея большого практического опыта работы (половину редакции составляли новички в журналистике), крыши над головой, мы попали в бурное море рыночных, а точнее базарных отношений. Коллеги из других газет оказались надежно защищены от многих злоключений, потому что имели преданных читателей. В новых условиях жизни стало понятно, что преданность своему изданию тоже может быть экономической категорией.

Жить так было очень трудно, однако трудности эти во многом пошли нам на пользу.

Нам мало кто по-настоящему помогал, зато всегда находились те, кто ставил подножку. Порой казалось – все, выхода нет. Но каждый раз что-то спасало. И в первую очередь – ощущение своей нужности тем, кто все эти годы верил нам: союзникам-депутатам из горсовета, нашим читателям.

Зато после очередной такой передряги мои молодые коллеги начинали лучше понимать, что такое свобода слова и как дорого стоит возможность говорить и писать, что думаешь.

И вот первые пять лет позади. Газета не умерла, как ее ни хоронили. Мало того – она увеличила число подписчиков.

Но я опять повторю тем, кто делает «Казанские ведомости», – доживите до 15 марта 1997 года!

Сегодня, когда я уже не вхожу в их число, не могу не прибавить одно пожелание – пусть «Казанские ведомости» и дальше будут газетой для ВСЕХ читателей.

Остаюсь с вами Любовь АГЕЕВА

Фото Владимира  Зотова