Дни уличных искусств в Казани наш корреспондент Любовь Агеева вспоминала вместе с арт-директором Центра современной культуры «Смена» Кириллом Маевским.

13 и 14 августа 2016 года в Казани впервые проходили Дни уличных искусств, организаторами которых стали Центр современной культуры «Смена» и Фонд поддержки современного искусства «Живой город», известные креативным подходом к выбору форм досуга.

Как сообщалось на пресс-конференции в преддверии праздника, это совершенно неформатное мероприятие как для организаторов, так и для горожан. Был задуман непривычный уровень коммуникации со зрителем, совсем другой формат общения с ними.

Что удалось и что не удалось? Мы спросили об этом у арт-директора «Смены» Кирилла Маевского.

– Весь фестиваль искусства и краеведения «Искра» и последующие Дни уличных искусств, которые завершали его, мы организовывали, имея в голове идею соединить современное и имеющееся в Казани краеведческое знание с современным искусством, то есть на языке современного искусства поговорить о краеведческих сюжетах, репрезентировать краеведение средствами современного искусства.

С этим было связано несколько наших резиденций, которые в разных направлениях, с разными оптиками, ракурсами и инструментарием, работали с местным нашим казанским контекстом. Здесь были и экспериментальные формы для самого краеведения, в том отношении, что где-то мы попытались «прощупать», что из себя сегодня представляет краеведение и что из краеведения можно еще «выжить».

Понятно, что это междисциплинарная наука, архивная, ретроспективная, есть понятие рецепции и т. д. Мы же хотели попробовать поработать с актуальными событиями, которые происходят сегодня или произойдут завтра, то есть собирались дать краеведению своеобразную обратную перспективу, попытаться предвосхитить сегодня археологию современности, понять то, какими артефактами, предметами, событиями наши потомки будут изучать сегодняшнюю реальность.

Было несколько резиденций самых разных, на мой взгляд, они все прошли довольно хорошо, я доволен результатом как внутри каждой резиденции, так и в целом.

Я доволен всеми резиденциями с точки зрения как содержания, так и механизма работы. Под резиденциями мы понимаем своеобразные лаборатории. Где-то это были творческие лаборатории, где работали режиссеры-документалисты совместно со школой Марины Александровны Разбежкиной. Где-то это были дизайнеры из США, Швейцарии, Польши, Москвы.

Все получились очень здорово. Они работали с темой «Профессия Экскурсовод», в какой– то момент сами расширили ее до темы «Экскурсовод-проводник», своеобразного городского сталкера. Потому что, действительно, каждый из нас, в той или иной степени, является экскурсоводом.

Создатели будущих документальных сюжетов – талантливые выпускники Марины Разбежкиной. Они сами отбирали кандидатов, о которых хотели бы рассказать с экрана. Одна из девушек остановила свой выбор на директоре Музея Благовещенского собора, другой режиссер – на экскурсоводе Музея Каюма Насыри…

У них много было разных попыток, разных героев… И это было очень важно для погружения в казанский контекст.

– То есть они задумали сюжет, нашли героя, сняли, смонтировали, озвучили – и все этот за короткий промежуток, пока работала лаборатория режиссеров-документалистов. И сразу же показали зрителям.

– Да. Конечно, то, что получилось, нельзя назвать фильмами. Это своего рода черновики, но уже по этим черновикам видно, что у этих ребят есть довольно большой потенциал.

Я рад, что люди, объединенные в одной резиденции и ранее не знакомые, работали совместно. Более того, резиденты плакатного дизайна сделали плакат к итоговому мероприятию режиссеров-документалистов. А участники художественной резиденции предложили взять для финальной выставки «Татария Research», которая пройдет в Москве при нашем содействии совместно с департаментом Research Art, работы документалистов, что еще более радостно. Образуется своеобразная цепочка.

Мы надеемся, что в следующем году это все будет увеличиваться. Изначально мы исходили из того, что Дни уличных искусств будут ежегодным мероприятием. В целом я всем очень доволен, несмотря на то, что для нас это был новый формат. До этого мы не делали на улице крупных мероприятий, за исключением нашего Книжного фестиваля, но он все же проходит в нашем доме, в «Смене», во дворе – и там гораздо проще.

Здесь мы оказались в разных парках, и с этим были определенные трудности, с которыми мы вроде справились.

Единственное неприятное событие – проект Ильгизара Хасанова, связанный с казанским периодом поэта-футуриста Велимира Хлебникова и его увлечением орнитологией, в саду «Эрмитаж» вандально разрушили. Мы хотели этой инсталляций вернуть в парки некую заповедность. Это цельная природная среда.

Но такое отношение помогает нам лучше понимать город, потому что это демонстрирует то, насколько город сегодня готов принимать чужие труды, встречаться со странными формами современного искусства.

Наш фестиваль содержал и темы, не связанные с краеведением. Но они были связаны с городом, с уличным искусством, например, концерты, где не было очевидной краеведческой составляющей. Но в ходе нашего фестиваля мы сильно расширили для себя понятие краеведения.

– Не рисковали ли вы, взяв для праздника сразу несколько площадок? Не лучше ли было работать на одной площадке?

– Мы хотели сделать еще больше, но у нас не хватило ресурсов и физических возможностей. При планировании подразумевали еще парк Черное озеро (у нас был проект, связанный с Мергасовским домом), но там идут работы.

– Аудитория пришла именно та, на которую вы рассчитывали? Или были неожиданные посетители?

– Изначально мы понимали, что городское мероприятие рассчитано на детей и взрослых, на молодежь. Мы старались в рамках этого фестиваля найти поводы поговорить с разными возрастами и с разными аудиториями. В этом смысле мы в принципе довольны.

Я очень рад, что было много молодежи. Это наша основная аудитория. Мы очень рассчитывали, что придет Казанское краеведческое сообщество во всем его многообразии. Я видел людей, которые занимаются краеведением, работают экскурсоводами. В частности, это было хорошо видно на концентрированной точке, в сквере Баки Урманче, где показывали итоги резиденции режиссеров-документалистов.

– Как мне показалось, ваша выставочная программа была ориентирована все-таки на интеллектуального зрителя, на соучастника мероприятий.

– Это не совсем так. Выставки были разной сложности. Была одна выставка, где нужно было погружаться, она предлагала поразмышлять. Какие-то выставки были попроще.

Мы специально собрали в сквере Баки Урманче молодых художников, зрители могли пообщаться с ними. В этом сквере выступила с лекцией куратор и руководитель отдела выставок нижегородского «Арсенала» Алиса Савицкая.

– Не могу не спросить, как вы понимаете слово «краеведение»?

– Для нас краеведение является попыткой выстроить коммуникацию с сегодняшним днем. Краеведение – это всегда взгляд в прошлое, но прошлое всегда связано с будущим. Вспомним: советская модель краеведческого музея: Прошлое – Настоящее – Будущее.

Сегодня существует проблема – как предвосхитить будущее? Мы живем в очень модернизационном обществе, с присущей ему гигантской рациональностью. Мы не можем представить, каким диктофоном вы будете записывать меня через год. Мы не можем спрогнозировать свое будущее.

Социальный горизонт в условиях современного мира сокращается, а у нас, тем не менее, остается желание прогноза. В современном городе это необходимость. Кто-то эту невозможность предсказать компенсирует тем, что обращается к гороскопам. Кто-то обращается к особой цивилизационной модели, выстраивая ее, исходя из того, что мы –русские, у нас третий путь, и нам безразлично, что происходит во всем мире. Это такие, скорее всего, иррациональные компенсации этой невозможности.

Мы исходим из рационалистического, научного понимания, из того, что в связи с этой невозможностью люди начинают обращаться к истории. Пытаются поставить себя, сегодняшний день в какой-то исторический нарратив, бросить якоря в истории, и из этого попытаться «связать» себя. Это обращение к будущему через историю и настоящее.

Если зайти в любой книжный магазин, мы видим гигантское количество полок с историей. Мы видим, что интерес к этому есть. Но если мы посмотрим, то там будут какие-то жуткие книги, такие, как «Гитлер не умер», «Сто книг про Сталина». Они зачастую очень плохого качества, часто мифологизированы, лженаучны и т. д.

Мы исходим из того, что у нас есть локальная история, которая мало изучена, в частности, казанцами и молодежью. Мы не на языке учебника истории, хотя это тоже важно, а на языке современного искусства, более понятного, местами более анекдотического, популярного, пытаемся привить и научность, и интерес к локальной истории, культурной истории. Не секрет, что молодежь не знает, кто такой Адель Кутуй. То есть, если молодые еще могут найти различия между Есениным и Маяковским, то между Аделем Кутуем и Кави Наджми – уже нет…

На каждой экскурсии, которую я проводил на выставке плакатов, были краеведы, историки, были люди, которые дополняли мой рассказ для аудитории.

– Расскажите немного об организаторах Дней уличного искусства.

– Я благодарен всей команде «Смены», в которой никого не хотелось бы выделять. Это единый живой организм. Без любого из нас «Смена» была бы другой. У нас сегодня работает семь человек.

Мы благодарны Фонду современного искусства «Живой город», с которым у нас уже были совместные проекты – и мы сработались.

Ну и, конечно, мы благодарны Министерству культуры и Мэрии Казани за предоставленную финансовую поддержку, но еще больше за довольно рутинную работу с согласованием парков. К счастью, она далась нам довольно легко, и нам везде шли навстречу.

Читайте в «Казанских историях»:

Дни уличных искусств – «совершенно неформатное мероприятие»

Артем Силкин: «Мы предлагаем «меню а ла карт», а вы выбирайте