Акцию «Казанские некрополи», которую в 2016 году начала наша газета, поддержало Управление по организации ритуальных услуг города Казани. Собеседником Л. Агеевой был его начальник Марат Ишкин.

Мы договаривались о персональном интервью, которое по разным причинам долгое время откладывалось. Как потом оказалось, Марат Адгамович очень серьезно подошел к подготовке ответов на вопросы редакции. Для разговора со мной он пригласил главного специалиста отдела правовой работы, контроля и разрешений Ильдара Рафаилевича Сахабиева. Специально для встречи со мной в Казань приехал из Нижнекамска Радик Равилович Мустафин, который в 2007-2015 годах работал заместителем генерального директора по развитию производства муниципального унитарного предприятия «Ритуал» (ныне он возглавляет службу ритуальных услуг в этом городе).

Не могу не поделиться впечатлениями о нашей встрече. Готовясь к ней, прочитала и выслушала много претензий к руководству службы по ритуальным услугам, ко всем работникам казанских кладбищ. Особенно много нареканий об Арском кладбище.

При встрече нашла заинтересованных людей, которых волнуют те же проблемы, что и меня. На стенах кабинета М. Ишкина увидела портреты знаменитых казанцев, которые известны своими краеведческими исследованиями, в том числе фотографию Николая Яковлевича Агафонова, который оставил нам богатое наследие как историк-краевед, и прежде всего, ценное исследование «Казанский некрополь», в котором он назвал, надо полагать, всех казанцев, погребенных с 1794 по 1894 год на кладбищах города.

– Это люди, которые много сделали для казанских кладбищ: Агафонов – для православного, Галеев – для татарского, – сказал Марат Адгамович, увидев мой интерес к портретам. – У Агафонова каждая могила имеет адрес. К сожалению, могилу Николая Яковлевича найти на Арском кладбище не можем.

Николай Агафонов – «идеальный летописец казанской жизни»

Николай Агафонов: «страстная любовь» к истории

Зато могилу Мухаметзяна Галеева на Татарском кладбище нашли. Он считал себя попечителем не только Татарского кладбища, но и других мусульманских некрополей Казани. Мы восстановили надгробный памятник Галеева, разбили цветник. Нашли его родственников.

– Православное и магометанское кладбища появились практически одновременно, по одному указу Екатерины Великой…

Марат ИШКИН: Я считаю эту дату – 24 декабря 1771 года – нашим профессиональным праздником.

Самая старая могила на Арском кладбище, которую нашли, – слева от церкви. Памятник в виде гроба, захоронение 1818 года.

– Я знаю это захоронение. Анатолий Елдашев мне его показал. Под необычным надгробием в виде гроба покоится казанский голова (так тогда называли градоначальников) Осип Семёнович Петров, купец 1-й гильдии.

«Не суетностию мирскою блестел, но пользу общества всегда в виду имел»

По мере нашего разговора, когда я спрашивала о захоронениях конкретных людей, Марат Адгамович не раз включал свой мобильный телефон и показывал мне снимки их захоронений. Это как-то не вязалось с образом человека, мягко скажем – абсолютно не заинтересованного в деле, которым он занимается. Именно такой образ ему создали некоторые мои коллеги, журналисты. Эти впечатления заставили меня несколько смягчить вопросы, которые появились после прочтения публикаций в СМИ о казанских кладбищах.

И последнее – я ушла домой с ценным подарком. Моя краеведческая библиотека пополнилась несколькими книгами, изданными при поддержке Управления по организации ритуальных услуг Казани, а также картой-схемой Арского кладбища, о которой много слышала.

– Для начала небольшой экскурс в 2013 год. 18 сентября Мэр Казани Ильсур Метшин принял участие в заседании Клуба любителей казанской старины, которое прошло в Ратуше. Глава города поддержал идею восстановления исторического значения Арского кладбища и поручил руководству муниципального унитарного предприятия «Ритуал» оказать поддержку краеведам в восстановлении архива некрополя.

Прошло три с лишним года. Появился ли перечень исторических захоронений выдающихся казанцев на Арском кладбище?

Радик МУСТАФИН: Это дело непростое. Мы долго обсуждали, как создать мартиролог знаменитых захоронений, начиная с меценатов из купцов и кончая учеными, деятелями культуры и искусства. Отдельный блок – это военачальники, герои войн, а также государственные и общественные деятели. Это – наша история, и мы ее забывать не должны.

У татар есть такая поговорка: исәннәрнең кадерен бел, үлгәннәрнең каберен бел – дорожи живыми, помни о мёртвых, которую хорошо знают все работники сферы ритуальных услуг.

Нас обвиняют в том, что каких-то исторических могил нет. Это правда, значительная часть старинных захоронений Арского кладбища утеряна. Во многом из-за объективных причин.

– Со временем не поспоришь… На Арском кладбище я встречала много надмогильных памятников, на которых нет надписей или они уже не читаются.

Р.М.: И не только поэтому. Всем известно, что в советскую эпоху во время коммунистических субботников целенаправленно было разрушено очень много исторических захоронений. Под революционную нетерпимость попали купечество и дворянство, религиозные деятели, казанская профессура, более всего – духовной академии и семинарии. Так что некоторые захоронения утеряны навсегда, и, восстанавливая старые надгробия, иногда приходится начинать изучение истории с нуля. И ставить кенотафы, то есть памятные надгробия без захоронений.

– Насколько я понимаю, на встрече краеведов с Мэром речь шла о списке погребенных. Вне зависимости от того, сохранилась могила или нет. Вряд ли удастся восстановить фамилии усопших, похороненных на Куртинском погосте, как тогда называли Арское кладбище, в 1774-1794 годах. Мартиролог XVIII столетия от Николая Яковлевича Агафонова мы имеем. Значит, речь идет о списке исторических захоронений после 1794 года. Да и советском времени тоже.

Анатолий Михайлович Елдашев составлял свой список по газетным некрологам. Хороший опыт. Но у него особый интерес к духовному сословию, он изучал монастырские погребения. Есть изданный мартиролог профессоров Казанского университета. Но многие захоронения выдающихся казанцев канули в Лету. Порой вместе с кладбищами.

Наверное, трудно подсчитать, сколько было погостов на территории Казани за многие века. Город ведь постоянно развивался, прирастал территориями. Когда-то Арское кладбище было далеко за городом, а теперь почти в центре. К сожалению, стерты с лица земли Зилантовское, Кизическое, Спасо-Преображенское, Ягодинское и многие другие кладбища.  В одной своей статье я так и написала: Казань стоит на костях.

М.И. Это правда. Мы нашли карту Казани 1867 года, на ней обозначено 10 кладбищ. Например, рядом с Камаловским театром было татарское кладбище. На Зилантовой горе было много захоронений. Там был такой случай: стали землю копать, чтобы столб поставить, и наткнулись на поповскую могилу. Представляете, ряса сохранилась… У Зилантовой горы, на повороте дороги, очень часто машины бьются. Там, говорят, было старообрядческое кладбище. На улице Шарифа Камала, где наркологический диспансер (бывшая школа №13), тоже было кладбище.

Ильдар САХАБИЕВ: Когда стали разбираться, где изначально было Сухорецкое кладбище, оказалось – между улицей Печерской, дом 7 и улицей Академика Павлова, дом 24а, где девятиэтажки стоят. Мы обратили внимание, что там огромные тополя растут. Наверное, как раз на месте захоронений. Их уничтожили в конце 50-х – начале 60-х годов. Субботник провели – и нет кладбища.

Говорят, что на кладбищах нельзя ничего строить. Нельзя уничтожать могилы. И это правда. Челнинскую трассу до сих пор называют «дорогой смерти», она через несколько кладбищ проложена. Пятая городская больница построена на первом татарском кладбище, говорят, среди всех горбольниц там самая высокая смертность.

Р.М.: Согласитесь, составление мортиролога исторических захороненных – не наша работа. Тем не менее, мы этим решили заняться. Идея пришла, посидели, поговорили – и стали искать людей, у которых была нужная нам информация. Первым, с кем я общался, был доцент Казанского федерального университета Валентин Семёнович Королёв. Я сам начал изыскательские работы, фотографировал захоронения, по архивам ходил.

Меня, как и Марата Адгамовича, интересовал сам обряд захоронения, который существовал в дореволюционной Казани. Если вам интересно, расскажу.

– Конечно, интересно.

Р.М.: Как оказалось, раньше усопших в землю какое-то время после смерти не закапывали. Строили усыпальницу, куда на несколько дней размещали гроб. Причем, делали так не только богатые, но и люди среднего достатка.

– Изучая историю Арского кладбища, я узнала, что здесь до революции было  две усыпальницы.

М.И.: Это общие усыпальницы, а я говорю о семейных. Естественно, со временем они обрушались, засыпались землей. Не так давно во время обхода на Центральной аллее мы обратили внимание на дыру в земле. Проверили глубину – около трёх метров! Пришлось вызвать КАМАЗ и аккуратно засыпать яму песком.

– Теперь понятна природа огромной дыры у могилы Александра Михайловича Зайцева, великого русского химика-органика, ученика Бутлерова, которая находится на Первой аллее. Хорошо, что над захоронением – склеп и открытый доступ на могилу закрыт, иначе быть бы беде. Яма чуть прикрыта…

М.И.: Такие ямы есть на нескольких могилах. Немного не доходя до Зайцева – красный памятник помощника (так звали заместителей – Ред.) попечителя Казанского и Виленского учебного округов Михаила Афанасьевича Малиновского. Сейчас яму на его могиле просто закрыли железом. Доступа к ней нет – тоже выручает склеп.

Р.М.: Продолжу про Валентина Семёновича Королёва. Мы с ним обошли всё кладбище, он составил обширный список могил известных казанцев, в основном преподавателей Казанского университета, медицинского и ветеринарного институтов, составил карту захоронений, по которой можно легко ориентироваться. Мы ее издали в виде путеводителя.

«In memoriam» – мортиролог Казанского университета

– Я слышала об этой карте. Как я понимаю, сегодня, это библиографическая редкость. Поэтому редакция «Казанских историй» готовит к изданию более солидный вариант путеводителя, в виде небольшой книжки.

М.И.: Поиск сведений об исторических захоронениях продолжается. С краеведом Анатолием Михайловичем Елдашевым 1-2 раза в год встречаемся, обсуждаем какие-то вопросы. Он нам помогал информацией о захоронениях вблизи Центрального парка культуры и отдыха имени Горького. Кстати, у меня там родственник похоронен – Галиаскар Камал, он дедушка моего дяди.

Р.М.: Особо искали захоронения Гражданской войны. Несколько могил известны. Есть братская могила расстрелянных белочехами и белогвардейцами во время взятия Казани в сентябре 1918 года, но это не массовое погребение. Где похоронили тех, кто воевал на стороне белых, неизвестно. Может, они в одной братской могиле закопаны, а где она, никто не знает.

В 2008 году приезжала в Казань делегация из Чехии с намерением договориться о памятнике соотечественникам, попавшим в 1918 году в Казань и погибшим на Верхнеуслонской горе. Там до сих пор сохранились остатки окопов белочехов, оборонявших высоту от частей Красной армии. Так вот, от гостей из Чехии стало известно, что в Казани, в посёлке Караваево Авиастроительного района, захоронено три чешских легионера. Как они туда попали? Так что работа для краеведов есть.

– Я знаю, что в начале 2010-х годов на Верхнеуслонской горе установлен памятник чехословацким легионерам. 24 октября 2013 года его открыли заместитель министра обороны Чехии Ленка Мелихарова-Птачкова и заместитель Премьер-министра Татарстана Юрий Камалтынов. Памятник – это арка в виде буквы «П», которая стоит на самой вершине Верхнеуслонской горы. Есть памятная табличка с именами погибших чехословацких легионеров, а также крест.

М.И.: Мы целенаправленно искали людей, которые были готовы с нами работать. Большой знаток Арского кладбища – Евгений Рыбицкий, который всю жизнь здесь проработал, с начала 50-х годов. Всё знает, вплоть до того, кто могилу сыну Сталина Василию копал. Многое о чем может рассказать.

И.С.: Как-то пришёл к нам посетитель – Николай Петрович Бурмистров, хотел памятник установить. Пожилой, лет 90. Говорю: «У вас с документами не всё в порядке, не могу разрешить». Он в ответ: «Понимаете, я бывший сотрудник КГБ, в свое время замерял тело Василия Сталина, был на похоронах». Разговорились, он вспомнил жену Сталина – Марию.

Р.М.: В администрацию кладбища много людей приходят, с ними можно и нужно общаться. Они много интересного могут рассказать.

К сожалению, разговоры о необходимости составить полный мортиролог пока остаются только разговорами. Помощники приходят – и уходят. Дело это очень хлопотное. Нам одним не под силу. Возможно, акция «Казанских историй» поможет внести в список исторических захоронений новые фамилии.

– Было бы хорошо подключить к акции «Казанские некрополи» как можно больше народу. К сожалению, не удается. Надеемся, что теперь, когда акция стала одним из главных направлений деятельности республиканского отделения ВООПиК, внимания к этой теме будет больше.

Вторая проблема, которую хотелось бы с вами обсудить – сохранность захоронений выдающихся личностей. Процесс их потери закономерный, однако есть в истории Казани персоны, могилы которых надо сохранять так же бережно, как дома, в которых они жили. На Арском кладбище к таким, несомненно, относятся семейные захоронения Лобачевских и Арбузовых.

Однако время берет свое. А порой и люди помогают, когда освобождают место для других. Например, на месте, где когда-то было захоронение жены профессора университета Карла Фукса Александры, в феврале 1944 году похоронили человека во всех смыслах достойного – крупного ученого-геометра, профессора Петра Алексеевича Широкова. В 1978 году там упокоилась его жена, Наталия Александровна, известный лингвист, тоже профессор Казанского государственного университета, а в 1998-м – их сын, Александр Петрович, профессор, заведующий кафедрой геометрии. Одно захоронение на троих с оригинальным памятником.

Пришлось прочитать не одну критическую публикацию о том, что при желании с кладбищенскими работниками можно договориться – и похоронить близкого тебе человека там, где захочется. На кладбище ведь очень много бесхозных могил дореволюционной Казани. Ведь на памятнике порой ничего нет, только фамилия. И вдруг выяснится, что эта могила – историческая?

Я заметила, среди сохранившихся старинных могил более всего захоронений медиков. Потому что на их надгробиях, как правило, указывается профессия усопшего. Видать, рука не поднимается разрушить такую могилу.

Р.М.: Критикуют нам много, и очень часто незаслуженно. Мы старые могилы не трогаем. Даже если они не прошли регистрацию. На кладбище наверняка видели бесхозные надгробия.

Мы делаем много того, что вообще-то не обязаны. Когда я работал на Арском кладбище, мы много сделали для сохранения исторических захоронений. Помогло совещание по защите старых могил в 2009 году в Государственном Совете РТ, у Разиля Валеева, в Комитете по культуре, куда нас пригласили. Анатолий Михайлович Елдашев тогда с нами был. Главы районных поселений выступали, рассказывали, как сохраняют памятники, в том числе надгробные.

Все отрапортовали – у нас всё хорошо. Елдашев тогда встал и говорит: «Какие вы молодцы. Особенно Бугульма, где дорогу прямо по могилам XV века проложили. Когда я прилетел туда, только три могилы осталось. Трактор наезжал на могилы – и давил! Туф, из которого сделаны надгробные памятники, как бомба, разрывался. А мы говорим о нравственности, о воспитании молодёжи. Но как воспитывать? Мы сами не знаем своих корней, мы – маугли».

Мы тогда плотно работали с телевидением. «Эфир» нам помогал, KZN, с ТНВ приезжали делать репортажи. Журналисты призывали горожан поучаствовать в восстановлении захоронений, но отклика практически не было. Однажды к нам приехала на джипе молодая особа, на высоких каблуках, с длиннющими ногтями. Одна из миллионного города. Мы ей поручили привести в порядок могилу профессора русской истории Казанского университета Николая Николаевича Фирсова на Первой аллее, и она оплатила расходы.

Начали восстановление с пяти памятников. На могиле композитора Виктора Пасхалова на Главной аллее, с левой стороны стояла полуразрушенная тумба, которую отремонтировали, поставили на нее красивый старинный крест. Привели в порядок могилу Георгия Семеновича Саблукова, русского востоковеда, профессора Казанской духовной академии (между Первой пешеходной и Главной аллеями), профессора Семена Семеновича Зимницкого (Первая аллея слева) и генерал-лейтенанта Дмитрия Андреевича Набеля, захороненного недалеко от Фешина. Захоронение пришлось откапывать от мусора, очистили памятник, покрасили.

М.И.: Разрушенную могилу химика, члена-корреспондента Академии наук СССР Адольфа Иосифовича Рабиновича нашли на католическом участке. Забетонировали надгробие, чтобы могила не потерялась или её с места не сдвинули, изготовили на свои средства памятник. Я сам лично его поставил лет 8-9 назад.

Как-то нашли в мусоре надгробие 1847 года в виде гроба, очистили его и поставили на Центральной аллее, чтобы не потерялся.

Р.М.: Варварство, которое тогда творилось на кладбищах, остановили. Если мы сейчас не сохраним захоронения XVIII–XIX веков, то их уже никто и никогда не увидит.

– Я наслышана о том, что какие-то исторические памятники иногда из небытия возвращаются.

И.С.: Да, интересные порой находки случаются. Знаете такую историю? В дореволюционной Казани, на площади перед кремлём, стоял памятник императору Александру II. Когда в первые годы после революции 1917 года его убрали, остатки гранитного постамента бросили рядом с Арским кладбищем. И один работник кладбища поставил его фрагмент на могиле своего родственника.

– Мне Анатолий Михайлович Елдашев эту историю рассказал.

Р.И.: А про Толстую Марию Андреевну знаете?

– Знаю, и тоже от Елдашева.

Р.И.: Где была похоронена Мария Андреевна, теперь известно. На кладбище Кизического монастыря. Значит, на Арском кладбище кенотаф.

– Знаю ещё про Дмитрия Александровича Булыгина – его памятник тоже кладбищенские работники нашли?

Мария Андреевна Толстая, или К вопросу о могиле Габдуллы Тукая

Р.М.: Памятник генерал-майора артиллерии, начальника Казанского и Вятского ополчения в войне 1812 года, я нашел с южной стороны церкви. Увидел, что из земли что-то торчит. Когда стали откапывать, увидели надпись. Памятник почистили, отмыли и поставили в начале Центральной аллеи, слева от церкви. Это кенотаф, где захоронение, не известно.

Дмитрий Александрович Булыгин, генерал-майор артиллерии

Кстати, мы нашли еще одно надгробие такой же формы: на могиле подпоручика Александрова (пятая аллея, третий ряд, внутри). Памятник один в один, как Булыгину, только меньших размеров.

Мы находили и другие памятники, восстанавливали и ставили на видные места. Сохраняем исторические архитектурные формы: кафедры с молитвенниками, памятники в виде гробов…

Я на кладбище девять лет работаю, и за это время мы нашли много могил, которые считались пропавшими. Например, когда чистили кладбище к 70-летию Победы, бригадир Тимур Биктагиров нашёл неучтенное воинское захоронение на воинском участке, недалеко от могилы Назиба Жиганова. Поискали родственников, знакомых – никого нет.

Поиск по фамилии – Павлов – ничего не дал. Искали усопшего по медали «За боевые заслуги» на фотографии. Такое бывает: одна буква изменена – и компьютер уже не находит человека. Но мы точно знали, что майор Павлов был здесь похоронен в 1947 году. Сделали новый памятник из серого мрамора, оставили только старую фотографию.

– Вы считаете, что на сегодня восстановили всё, что можно было восстановить?

Р.М.: Нет, что вы!

М.И.: Мы ведь всё делаем на общественных началах. Финансирования никто не дает на эти цели. Просто нам самим интересно. Например, Радик Рамилович интересуется воинскими захоронениями, работает вместе с объединением «Отечество».

Р.М.: К сожалению, кладбища финансируются по остаточному принципу.

– Насколько мне известно, была разработана специальная муниципальная программа «Благоустройство мест захоронения на территории Казани на 2013-2017 годы».

М.И.: Да, такая программа рассматривалась на сессии городской Думы 13 февраля 2013 года. Но ее не приняли – не нашли денег для финансирования.

Р.М.: Кстати, перед этим выездное совещание на Арском кладбище провел заместитель руководителя Исполкома Руслан Шакиров. Мы везде прошли, посмотрели, показали.

– Я читала об этой программе. Она предусматривала также обустройство нового погребального комплекса площадью около 90 гектаров в Пестречинском районе с крематорием. Программа предполагала финансирование в размере 307,8 миллиона рублей. То есть более 60 миллионов на год.

М.И.: В 2013 году речь прежде всего шла о финансировании работ на воинских захоронениях в преддверии 70-летнего юбилея Великой Победы. Исполком Казани направлял тогда в Кабинет министров РТ перечень мероприятий по реконструкции мемориальных зон на кладбищах города, включающий замену всех тумб на изделия из природного камня, реконструкцию и реставрацию прочих мемориальных объектов. К празднику мы подготовились достойно.

Сейчас на воинском участке Арского кладбища уже нет места, и последние два-три года новых захоронений здесь нет. А раньше очень трудно было отбиваться. Число воинских могил с каждым годом сокращалось за счет новых захоронений.

– Кстати, а кто принимает решения о таком «подселении»?

М.И.: Не мы, конечно. Раньше это был Татарский обком КПСС. Как вы знаете, кладбище с 1979 по 1991 год было закрыто, и все решения, например, по композитору Жиганову, первому секретарю Татарского обкома партии Мусину, председателю Казанского горисполкома Бондаренко, принимались на уровне партийных и советских органов. Сейчас решения принимаются на уровне Казанского горисполкома.

– А какое финансирование ваше управление получает из городского бюджета? И что конкретно финансируется? Кроме зарплаты, разумеется.

М.И.: Из городского бюджета средства выделяются на текущее содержание и капитальный ремонт объектов инфраструктуры кладбищ. Но не на капитальное строительство и не на поддержание в порядке исторических захоронений. А у нас есть такие потребности.

Р.М.: Если были бы деньги, мы многое могли сделать. Хотелось бы более ощутимой, реальной поддержки от широкой общественности. Отдельные акции есть, но активистов, которые их проводят, надолго не хватает. Тут нужна постоянная и длительная работа.

Помните, раньше на рынках, вокзалах стояли церковные кружки для подаяния на церковь, на кладбища. И люди подавали. Сейчас это делать нельзя: деньги должны иметь законный путь, например, через специальный фонд. Был у нас такой фонд – «Память поколений», создал его Каримов, бывший директор «Ритуала». Пожертвования в этот фонд перечисляли частные предприниматели, меценаты, руководители предприятий. Почему бы не воспользоваться этим опытом?

– Акция «Казанские некрополи» позволила нам собрать предложения о том, как привлечь внимание к историческим захоронениям. Есть, например, предложение установить при входах на кладбища большие карты с обозначением могил выдающихся людей.  В принципе это может быть обновленная карта Валентина Семёновича Королёва. Я видела такую карту на кладбище под Парижем, где похоронен знаменитый Рудольф Нуриев. С помощью этой карты мы очень легко нашли и могилу Нуриева, и захоронение писателя Бунина.

Есть еще одно предложение – поставить возле каждого исторического захоронения планшет с краткой информацией, как у памятника композитору Пасхалову.

Р.М.: Однажды мы заказывали такие планшеты. Может, видели на могиле профессора Фирсова на первой аллее?

– Видела. Но сейчас планшет пустой. Хорошо бы сделать такие планшеты по одному проекту, как в случае с информационными пюпитрами, которые установлены у памятников культурного наследия Казани. Или у могилы композитора Пасхалова.

Р.М.: Хотелось бы распространить опыт Казанской школы искусств имени Балакирева, которая шефствует надэтим памятником. У нас даже официальный  договор есть.

– А красивый крест у Пасхалова, он на какие деньги поставлен?

Р.М.: Крест нашли мы. Таких старинных крестов довольно много на старых безымянных захоронениях. Мы их собираем, восстанавливаем и используем при восстановлении исторических могил.

Сегодня некоторые родственники заказывают новые надгробья, старинные кресты снимают и бросают на кладбище, а то и сдают такую историческую ценность в металлолом. А ведь некоторые кресты – это произведения искусства!

– Мы перешли еще к одной теме нашего диалога. Как я поняла, рассчитывать на то, что порядок на исторических могилах смогут навести работники кладбищ, не приходится. Но такая необходимость есть. Давайте поразмышляем, как это можно сделать.

Р.М.:  Я думаю, что в первую очередь это дело родственников, которые могли бы чаще посещать семейные могилы. Они больше любят жаловаться – что всё плохо, грязно. А если каждая семья хотя бы один-два раза в год придет, соберет мусор в мешок и выбросит в контейнер, а не между оград… Там техника не пройдет. Зато везде есть контейнеры.

М.И.: Есть особо проблемные кладбища: Арское, Архангельское, Татарское, где много деревьев. В Юдино и Дербышках тоже деревья, но там – сосны. А на Арском – американский клен. От него много мусора.

Уборка мусора на аллеях на нас ложится. После Родительской надо минимум 2 недели, чтобы более-менее навести порядок, увезти мусор, который родственники собрали.

Р.М.: Арское кладбище испещрено оврагами. Многие кидают мусор в них. Зачем нести мусор в контейнер, если рядом овраг? А он – 20 метров в глубину. Как туда отправить работника кладбища с мешком чей-то мусор собирать? Сколько пожаров из-за этого было!

М.И.: Я всегда всем говорю: где-то грунт лишний, песок, везите к нам, в овраги. Чтобы крайние могилы в них не сползали. Когда делали дорогу к мосту «Миллениум», завезли в овраг две с половиной тысячи автомобилей земли.  

– Есть предложение сделать Арское кладбище мемориальным. Но это, по-моему, нереально.

М.И.: Это точно. В таком случае надо будет согласовывать каждое захоронение. А ведь на Арском много родственных могил.

Мемориальное или нет, значения не имеет. Исторические захоронения нуждаются в особом внимании,  очень часто близких у усопших нет. На мой взгляд, можно организовать шефство над знаковыми захоронениями. Ведь среди погребенных – прежде всего ученые и педагоги казанских учебных заведений: медики, ветеринары, химики, выпускники КФУ и КАИ. В нашей стране ведь есть традиции шефства. Списки у нас есть, надо выяснить, у каких институтов сколько «своих» могил. Проведём, покажем – вот «ваши» захоронения...

– Я регулярно хожу на Арское кладбище с 2005 года. Вижу, что за эти годы порядка стало больше. В своё время писала, в каком неприглядном виде находятся захоронения выдающихся медиков на Первой аллее: супругов Лепских, Клячкина. Заросли бурьяном так, что памятников не видно. Сейчас и на этих могилах, и на других, где похоронена профессура медицинского отделения Императорского Казанского университета, КГМИ, медицинского института/университета – полный порядок. Как мне рассказывала руководитель вузовского музея Альфия Тутаева, все первокурсники начинают учебу с субботника на кладбище.

М.А.: Приведу еще один пример. Лучше всех за «своими» могилами ухаживает Татарский театр имени Камала. То, что начал в 1993-м его директор Шамиль Зиннурович Закиров, новое руководство не бросило, и театр продолжает следить за могилами своих актеров. Два раза в год – на открытие и закрытие сезона – вся труппа собирается на кладбище, чтобы почтить память ушедших коллег и заодно навести порядок на захоронениях.

Р.М.: Внимательно относятся к могилам КХТИ и КГУ. За еврейскими могилами хорошо следят. С Немецким обществом имени Фукса очень плотно работаем. Немцы всегда приходят на субботники со своим инструментом, красками, просят у нас только технику для вывоза мусора. Танковое училище ухаживает за Архангельским кладбищем. Как только приближается 9 мая, нам звонят: что нужно, сколько прислать людей?

Когда в Казани было артиллерийское училище, курсанты сильно нас выручили, когда после урагана привели в порядок воинские захоронения.

– Насколько мне известно, традиции постоянных посещений могил бывших сотрудников есть в Национальном музее РТ, у Союза писателей. Каждый год депутаты Государственного Совета на 9 Мая ходят на Архангельское кладбище и кладут цветы к могилам солдат. Кстати, как-то  в пресс-центр, где я тогда работала, позвонил недовольный ветеран войны: «Кому депутаты цветы кладут? Тем, кто воевал против нас?!».

М.А.: Да, на Архангельском кладбище много могил тех, кто воевал против нас, но сегодня это не имеет значения. Они умерли здесь, в Казани. Известно, что на территории Архангельского кладбища в период Первой мировой войны хоронили военнослужащих германской и австро-венгерской армий, умерших в плену. Теперь-то мы это знаем. А когда в 1995 году меняли там тумбы, все были уверены, что они воевали на нашей стороне. Наверняка так же считают 99,9 процента казанцев, которые ходят на это кладбище.

– А еще у нас после Великой Отечественной войны были пленные немцы. Их где хоронили?

Р.М.: В республике пять таких кладбищ: Зеленодольское, Арское, Елабужское, два в Бугульме. Это госпитальные захоронения. В Зеленодольске, например, похоронено 666 воинов – это и венгры, и немцы. В Бугульме на одном – немцы, на другом – японцы. В районе улиц Айдарова и Павлова в Соцгороде до 1953 года были двухэтажные бараки, в которых жили немецкие пленные, работавшие на авиационном заводе. Тех, кто умирал, хоронили, скорее всего, на соседнем кладбище в районе улицы Печерской.

Кстати, на содержание иностранных воинских захоронений выделяются целевые средства. И это правильно: что бы там ни было, они выполнили свой воинский долг перед своими странами. Это были самые обычные люди: учитель, пекарь…

Сегодня можно информацию о знаменитых усопших разместить в Интернете, установить к ней доступ через куар код. Как это сделала корреспондент Первого телеканала Светлана Костина на памятнике своего деда, участника Великой Отечественной войны.

– Мы сейчас общаемся с руководством республиканской Гильдии экскурсоводов на предмет того, чтобы организовать специальные экскурсии на казанские некрополи. Анатолий Елдашев уже давно их проводит, и интерес большой. Можно совместить с посещением погостов какие-то другие экскурсии.

Р.М.: Захоронения выдающихся людей могут быть действенным способом воспитания подрастающего поколения. Мы планировали к Универсиаде проводить в школах, институтах уроки истории с посещением кладбищ. Чтобы дети, молодежь знали, кто жил до нас. Обратились в оргкомитет Универсиады, но нам сказали, что это не актуально.

Крылья нам время от времени подрезают, но мы не останавливаемся и очень многое сделали. Если этот пласт поднимем – значит, жизнь свою прожили не зря.

– Сегодня мы затронули лишь часть проблем, которые связаны с некрополями. Есть и другие проблемы, и «Казанские истории» о них пишут. Мы стараемся принимать участие в их решении.

Поиск захоронений на кладбищах Казани – https://cemetery.kzn.ru/