«Не отрекаются любя…» – так назвала свою заочную экскурсию по Казани ученица 10Б класса средней русско-татарской школы №92 Московского района Юлия Ксенофонтова.

Адреса, по которым она провела воображаемых экскурсантов – школьников старшего возраста, связаны с Вероникой Тушновой, известным русским поэтом. Не все, кто читал или слышал ее стихи, знают, что Вероника родилась в Казани.

В Литературном музее А.М.Горького собрано немало интересных материалов о жизни и творчестве Тушновой. Ими, а также другими источниками, в первую очередь, книгами стихов и воспользовалась Юлия, выстраивая свою «экскурсию».

Руководитель творческого проекта старшеклассницы – Е.П.Данченко.

Работа Юлии публикуется со значительными сокращениями. В ходе своей «экскурсии» она много читает стихов Тушновой, рассказывает о ее жизни, особенно казанской, в подробностях.

Тот, что захочет узнать о нашей знаменитой землячке побольше, возьмите ее книги. Мы тоже решили опубликовать несколько стихотворений. Прочитав их, читатели без труда определят, почему мы выбрали именно эти, а не другие стихи.

 Здравствуйте, мои юные друзья! Я ваш экскурсовод - Ксенофонтова Юлия. Мы с вами отправляемся на заочную экскурсию, рассказывающую о жизни и творчестве бывшей студентки Казанского университета, поэтессе Веронике Тушновой.

Родилась она 27 марта 1915 года в Казани. Оглядываясь на детские годы,  поэтесса восклицала: «Я ли это –  в белом платьице, с бельм голубем в руках?».      

Дом на большой Казанской улице (ныне улице Большой Красной), где  жили Тушновы, располагался на взгорье под кремлем, откуда открывался прекрасный вид на крепость, где была видна башня Сююмбике и купола православных храмов.  

    «Против  дома находилась старинная каменная церковь святой Параскевы Пятницы. Из окон слева можно было видеть кремлевскую стену на взгорье и здание знаменитой пересыльной тюрьмы, а справа – стены женского монастыря и высокую его колокольню. Улица шла под гору к Кремлю и далее к мельнице и была малопроезжей. Бывало, что заглядывали торговцы рыбой, овощами и зеленью, или раздавался настойчивый глухой голос старьевщика: «Шурум-бурум, старье берем!..»

Так описывал местность, где находился дом Тушновых, их сосед по квартире юрист Н.А.Васильев.    

К сожалению, сегодня дом утрачен.

Дом №4 по улице Большой Красной. Снесен в 2009 году. Публикация снимка Флёры Абсалямовой

Отец Вероники – профессор Михаил Павлович Тушнов – работал в ветеринарном институте. Это был известный микробиолог и патофизиолог. Мать – Александра Георгиевна – была известна как художница-любительница.

В характере девочки соединились высокий интеллект отца, его  прямота и душевная теплота матери с ее увлеченностью искусством. Вероника была остроумна, весела, благожелательна и в то же время правдива до резкости.

Когда в 1924 году семья Тушновых переехала на улицу Миславского, то  двор их дома соприкасался с территорией старого цирка. Он тогда находился тоже под кремлем, где сегодня автостоянка.

В детских рисунках  Вероника запечатлела своих друзей: клоуна, дверей, птиц. Значительную роль в формировании личности будущей поэтессы сыграли школьные годы. Она училась в одной из лучших школ Казани  –  №14 имени А.Н.Радищева.  Преподаватель литературы Е.Н. Скворцов  одним из первых заметил одаренность девочки. Ее сочинения как образцы он не раз читал в классе. Стихи Тушновой появлялись  в школьной газете, ее шутки и пародии знала вся школа.

Большим событием для казанской молодежи были приезды в город В.Маяковского и С.Есенина. Они оказали немалое влияние на поэзию Тушновой.

От редакции: Владимир Маяковский приезжал в Казань, даже дважды. А вот Сергей Есенин в нашем городе не был.

  Но после окончания школы она поступила  на медицинский факультет Казанского университета.

В 1931 году профессор Тушнов переходит на работу во Всесоюзный институт экспериментальной медицины и семья переезжает в Ленинград, где Вероника заканчивает первый Ленинградский медицинский институт. Затем   в Москве под руководством профессора Лаврентьева, воспитанника Казанского университета, готовит диссертацию.

Но увлечение поэзией не оставляет Тушнову,  и в 1939 году ее стихи появляются в печати. Она делает окончательный выбор: подает заявление в Литературный институт имени Горького.

Но началась война, и в ноябре 1941 года Вероника Михайловна вернулась в родной город, где  работала палатным врачом нейрохирургического госпиталя. В годы войны было напечатано только одно ее стихотворение. В 1943-м она возвратилась  в Москву, где работала врачом-ординатором.

 В 1944 году в журнале «Новый мир» появилось ее стихотворение «Хирург», посвященное Н.Л.Чистякову, хирургу Московского госпиталя. В том же году в «Комсомольской правде» печатается цикл «Стихи о дочери»,  получивший широкое читательское признание.  Тушнова вспоминает:

 «…через некоторое время я стала  получать письма со штемпелем полевой почты. Писали их самые разные  люди. Были письма, написанные неуклюжим корявым почерком, со множеством орфографических ошибок (самые для меня дорогие). Но во  всех этих письмах, в тех или иных словах, говорилось одно: «Хорошо,  что вы написали о наших детях!» Каким счастьем было для меня читать  слово «наших»! Значит, что же получилось? Я писала стихи о своей девочке, о своей Наташе, а они – бойцы, приславшие мне письма, считают, что я писала про их детей! Это была такая удача, о которой я не могла и мечтать».

Вероника Тушнова с дочерью Натальей

В 1945 году выходит сборник «Первая книга», в 1954-м –  «Пути-дороги» со    стихами, навеянными дорожными встречами, знакомством с новыми краями.

Есть у Вероники Михайловны замечательное стихотворение «Не отрекаются любя…»:

                    Не отрекаются любя,

                  Ведь жизнь кончается не завтра,

                  Я перестану ждать тебя,

                  А ты придешь совсем внезапно…

В книге «Память сердца» (1958) тема любви выходит на первый план, потеснив все остальные. По-настоящему дарование Тушновой, поэтессы обостренного лирического чувства, раскрылось в книге  «Второе дыхание» (1961), особенно в сборнике «Сто часов счастья» (1968). Это последняя книга  Тушновой. Книга о любви, о трудном и ни с чем не сравнимом счастье, которым она наделяет человека в этом тревожном мире.  

Любовь к одному, единственному сливается у поэтессы с любовью к земле, на которой он живет, и заботами, которой болеет, с любовью к «сгорбленному, сивому» ельнику, спящему «в сугробах по грудь», к «тальникам вдоль размытого лога», к колодезным журавлям, которые «скрепят таинственно и нежно», и к самому обыденному быту.

  Последние годы Тушновой были трудными – тяжелая болезнь, неустроенная личная жизнь, но ее прощание с жизнью было светло и мудро:

А стоит ли уж печалиться,

прощаясь с миром дорогим?

Ничто на свете не кончается,

лишь поручается другим.

«Другим любовь моя завещана»,

в других любовь моя горька…

Очень хорошо сказала о Веронике Тушновой Юлия Друнина:

Да, ты ушла.

Со смерти взятки гладки.

Твой голос заглушить не суждено –

Твой голос – тихий, как сердцебиение.

В нем чувствуется школа поколенья

Науку скромности прошедших на войне

В сырой землянке – не в концертном зале

И не в огне реклам – в другом огне…

Этими проникновенными словами мне хотелось бы закончить экскурсию. Спасибо за внимание!

«Казанские истории», №7-8, 2004 года

Узнать о Веронике Тушновой больше вы можете здесь: Вероника Тушнова родилась в Казани; Не отрекаются любя. Ведь жизнь кончается не завтра

ВЕРОНИКА ТУШНОВА

Открываю томик одинокий –

томик в переплете полинялом.

Человек писал вот эти строки.

Я не знаю, для кого писал он.

Пусть он думал и любил иначе,

 и в столетьях мы не повстречались.

Если я от этих строчек плачу, 

значит, мне они предназначались.

       ПРОЩАНЬЕ

У дебаркадеров лопочет

чернильно-черная вода,

как будто высказаться хочет,

да не умеет – вот беда!

Как будто бы напомнить хочет

 о важном, позабытом мной,

и все вздыхает, все бормочет

в осенней теми ледяной.

Мой давний город, город детства

в огнях простерт на берегу.

Он виден мне, а вот вглядеться

в себя, былую, не могу.

Чувств неосвоенная область,

смятенных дум круговорот.

 Напрасно старенький автобус

 меня на набережной ждет.

Ах, если б не рассудка строгость

 и не благоразумья власть!Но тонко просвистела легость,

и связь, как нить, оборвалась.

И вот уже клубит сугробы

и за кормой шумит вода,

и город в ночь уходит,

чтобы не воротиться никогда.

И не сказать, как это грустно,

и взять бы кинуться вослед...

 Но жизнь с трудом меняет русло,

 когда тебе не двадцать лет.

    СТАРЫЙ ДОМ

Сколько раз я мечтала

 в долгой жизни своей

постоять, как бывало,

возле этих дверей.

В эти стены вглядеться,

в этот тополь сухой,

отыскать свое детство

за чердачной стрехой.

Но стою и не верю

многолетней мечте:

просто двери как двери.

 Неужели же те?

Просто чье-то жилище,

старый розовый дом.

Больше, лучше и чище

то, что знаю о нем.

Вот ведь что оказалось:

на родной стороне

 ничего не осталось,

– все со мной и во мне.

Зря стою я у окон,

В тихой улочке той:

Дом – покинутый кокон,

Дом – навеки пустой.

Вот и город.

Первая застава.

Первые трамваи на кругу.

Очень я, наверное, устала,

если улыбнуться не могу.

Вот и дом. Но смотрят незнакомо

стены за порогом дорогим.

Если сердце не узнало дома,

значит, сердце сделалось другим.

Значит, в сердце зажилась тревога,

значит, сердце одолела грусть.

Милый город, подожди немного, –

 я смеяться снова научусь.

        Из книги «Вероника Тушнова. Лирика» (Москва, ЭКСМО, 2003).