Имени Николая Гурьевича Четаева

07 декабря 2004 года

В Ново-Савиновском районе есть улица Четаева. Это один из выдающихся ученых не только города Казани, России, но и, пожалуй, всего мира.

Обычному обывателю, не связанному с физикой и механикой, это имя может быть неизвестно, но сталкиваясь со многими повседневными вещами, будь то электродрель, автомобиль, самолет, мы не задумываемся, что при проектировании этих вещей и приборов применялись основы механики Четаева. Его работа «Об устойчивости движения» сделала рывок в будущее, позволила быстрее запустить человека в космос.

О том, каким человеком и ученым был Николай Гурьевич Четаев, рассказывает Булат МИНГУЛОВ. В 2004 году, когда он написал этот реферат, Булат был учеником 9А класса лицея-интерната №7.

Николай Гурьевич Четаев был всесторонне развитым человеком. Помимо большой научной деятельности, преподавал в вузах, редактировал множество научных изданий и журналов, участвовал в проведении научных слетов, съездов, конференций. Еще он любил футбол и рыбалку, читал и хорошо был знаком с основными произведениями И. Канта, включая «Критику чистого разума».

Только за период 1940-1959 годов, в так называемый московский период, Четаев разработал и издал свыше сорока работ. По признанию современников, он был поразительно работоспособным человеком, готов был сидеть в лаборатории по несколько дней, заметив какое-нибудь интересное и неизвестное явление.

Таланты перспективного физика у него заметили в начале творческой деятельности. А потому его послали учиться в Германию, где он общался со многими видными европейскими учеными.

По воспоминаниям современников ученого, мы можем сделать вывод о том, что Четаев был доброжелателен к людям, дружил со многими людьми, и не только из ученой среды. Многие свои привязанности сохранил с детства и юношества.

Для многих казанцев имя Четаева близко потому, что он является основоположником самолетостроения в Казани, одним из организаторов Казанского авиационного института, где учится почти каждый десятый студент Казани.

Он создал в его стенах научную школу, получившую затем распространение в Москве, Свердловске (Екатеринбурге) и в других городах страны, а также за рубежом.

Так начинается ученый

Н.Г. Четаев родился 6 декабря (23 ноября) 1902 года в селе Карадули Лаишевского уезда Казанской губернии, в семье сельского дьячка Гурия Ивановича Четаева. Позднее отец некоторое время был священником, в 1929 году, сложив с себя этот сан, стал чернорабочим. Мать Четаева, Вера Всеволодовна Кедрова, умная женщина твердого характера, имела преобладающее влияние при воспитании сыновей – Николая и Аркадия.

Среднее образование Николай Четаев получил в третьей Казанской гимназии, а затем, после революции, учился в школе №3 второй ступени, которую окончил в 1919 году. Он был отличным учеником и переходил из класса в класс с похвальными листами. Его одинаково привлекали естествознание (зоология, ботаника) и предметы физико-математические. По рассказам родных, главным и любимым занятием Николая Четаева в школьные годы были книги, которые он без особого разбора и контроля читал, часто пристроившись где-нибудь на подоконнике.

Круг интересов подростка был очень широк, а о его большой начитанности, глубине внутренних запросов и ранней интеллектуальной зрелости свидетельствует тот факт, в котором он «признавался» позднее сам: уже в школе Николай Гурьевич был знаком с основными произведениями Канта, включая «Критику чистого разума».

Однако при всем том он мог грезить футболом. Страсть к рыбалке – с «научным подходом» – тоже идет с детства. Подробнейшим образом изучены книги Аксакова («Записки об ужении рыб») и особенно Сабанеева («Рыбы России»). Увлечение такой силы, что он однажды с плота бросился в воду за рыбой, сорвавшейся с крючка. Этот азарт, а затем и высокое мастерство в рыбной ловле Николай Юрьевич сохранял всю жизнь.

Проработав после школы непродолжительное время в волостном военкомате (Чепчуги, под Казанью), Николай Гурьевич в 1920 году поступил на математическое отделение физмата Казанского университета. Как рассказывал родственник Николая Гурьевича, профессор С.В. Жданов, вместе с котором они учились в школе и были очень дружны, посещение университетских лекций они начали задолго до окончания школы. Именно Николай был здесь «совратителем», благо, что посещать университет в то время (1918-1919) можно было едва ли не по одной справке от домкома.

Уже на студенческой скамье, занимаясь с большим опережением и углублением действующей учебной программы, Четаев выдающимися способностями и трудолюбием обращает на себя внимание университетских профессоров. Физику в то время читал профессор Д.А. Гольдгамер, механику – профессор Д.Н. Зейлигер. Из математиков можно назвать профессоров Н.Н. Парфентьева и Н.И. Порьфирьева.

Четаев учился с интересом, увлекая и своих товарищей. Он председательствовал в известном студенческом научном кружке имени Н.И. Лобачевского, будучи студентом, опубликовал первую научную работу «Дифракция света в непрозрачных средах».

После окончания университета Четаев около года давал частные уроки, бывшие для него в то время средством для существования, но в то же время продолжал упорные научные занятия. Осенью 1924 года он женился на Марии Васильевне Ждановой, с которой был дружен с детства.

С января 1926 года Четаев зачисляется аспирантом по кафедре механики Казанского университета, к профессору Д.Н. Зейлигеру.

Видимо, к тому периоду следует отнести возникновение наиболее глубоких идей и научных замыслов Николая Гурьевича, ставших в дальнейшем его твердой жизненной программой. За время аспирантуры, которая была блестяще завершена в феврале 1929 года, он выполнил и опубликовал ряд крупных исследований по устойчивости фигуры вращающийся жидкой массы, по уравнениям динамики в форме Пуанкре и другим трудным проблемам механики.

Николай Гурьевич в студенческие и особенно в аспирантские годы расширял свой кругозор не совсем общепринятым путем широкого ознакомления с классическими и новыми научными исследованиями в избранной области. Он сосредоточил внимание на выдающемся ученом последнего времени – А. Пуанкре и решил штудировать всё им созданное и опубликованное. Конечно, это требовало обхвата и многих смежных трудов.

Пуанкре был изучен досконально, что можно было сделать только при исключительной подготовленности. Хорошо известен диапазон творчества этого ученого, одного из крупнейших на западе физиков и математиков конца ХIХ – начала XX столетия. на нашего Ляпунова.

Столь же тщательно ознакомится Николай Гурьевич с трудами корифея точных наук А.М. Ляпунова, на которого оказали влияние труды Пуанкре. Еще будучи студентом, Четаев переписывался с его учеником – выдающимся советским математиком, академиком В.А. Стекловым, который и предложил ему заняться сложными проблемами устойчивости движения. Это был импульс, весьма важный для дальнейшей творческой деятельности Николая Гурьевича.

К сожалению, письма эти, по-видимому, не сохранились. Аспирантские работы 1926-1929 годов показывают, что к тому времени Четаев завершил изучение трудов Ляпунова, включая его знаменитые исследования по фигурам равновесия.

Научные успехи Николая Гурьевича послужили поводом для предоставления ему ВСНХ СССР в марте 1929 года командировки на один год в Германию для работы в Геттингенском университете. В Германии он тщательно знакомится с передовой для того времени аэродинамической школой Л. Прандля, продолжая вместе с тем и свои исследования преимущественно по устойчивости движения.

С конца 20-х годов наша высшая школа переживала довольно длительный и болезненный период исканий в методах преподавания, учебных планах и даже в целевом назначении выпускаемых специалистов. Возникли настойчивые стремления быстрее дать стране ученых-прикладников, инженеров. В более конкретной и задорной студенческой форме на физмате это звучало почти лозунгами: «Долой теоремы существования, да здравствуют практически необходимые методы!».

Начало преподавательской деятельности

В 1929-1930 учебном году у студентов-механиков Казанского университета появилась ясность в перспективах: в марте 1930 года возвратился из командировки Четаев и авиационная направленность в образовании механиков стала фактом, устранившим все имеющиеся на этот счет сомнения.

Николай Гурьевич сразу утверждается доцентом и, следуя университетской традиции, весной 1930 года читает свою первую лекцию. Такую лекцию начинающего молодого ученого, кроме студентов, приходили слушать профессора, преподаватели, аспиранты. В этой лекции, в рамках научного сообщения, Четаев твердо формулирует свою творческую идейную и методологическую программу с философских позиций диалектического материализма.

В пору 20-30 годов, когда Николай Гурьевич формировался как ученый, философские вопросы были острыми, захватывающими. К сожалению, от этой лекции сохранился лишь плохо вьшравленный вариант статьи, которая называется «Диалектический принцип и точное естествознание».

Ни В.А. Стеклов, ни Н.Н. Салтыков – ученики Ляпунова, насколько известно, не занимались развитием общей теории устойчивости движения и её приложений. Приемником Ляпунова в главном русле классических исследований должен быть твердо назван Николай Гурьевич Четаев. Уже в сентябре 1930 года, в свои неполные 28 лет, он утверждается профессором по кафедре механики.

Ещё до получения кафедры, в июне 1930 года, Николай Гурьевич в докладной записке в деканат физмата обосновывает необходимость организации в Казани аэродинамической лаборатории, намечает план и просит полномочий для претворения его в жизнь. Уже здесь проявилось присущее всегда Четаеву замечательное чувство перспективы и смелой личной ответственности за будущее на многие годы вперёд.

В июле 1931 года по ею инициативы в КГУ было создано аэродинамическое отделение. Около Четаева сгруппировался большой коллектив энтузиастов новой специальности. В числе первых выпускников-эродинамиков и первых его учеников-аспирантов были Г.В. Каменков, С.Г. Нужин, Г.Н. Феродов, хорошо затем известные ученые Казанского и Московского авиационного институтов.

Организация КАИ

В казанский период жизни Н.Г. Четаева в его научно-педагогической и общественной деятельности наибольшее значения имела организация Казанского авиационного института (КАИ).

Аэродинамическое отделение университета послужило основной базой для открытия уже в начале 1932 года в Казани авиационного института. Снова инициатива и руководство принадлежали Н.Г. Четаеву. Он находился в центре управления всей научной, учебно-методической и организационной работой в КАИ. Исполняя обязанности заместителя директора института по научной и учебной част, был душой всех важных начинаний.

Группа аспирантов Николая Гурьевича в 1932 году пополнилась М.Ш. Амиловым, П.А. Кузьминым. Е.И. Миндровым, также выпускниками аэродинамического отделения. Первые выпускники этого отделения КГУ 1931 и 1932 годов стали сразу, параллельно с аспирантурой, и первыми преподавателями математики, механики, аэродинамики в молодом КАИ. Они же составили начальную основу казанской четаевской научной школы.

В 30-х годах в Казани центром, объединявшим почти всех творчески работавших механиков и некоторых математиков университета и авиационного института, был известный научный семинар, организованный Четаевым, видимо, по примеру геттингенских семинаров. На его заседаниях обсуждались предположения и предварительные результаты исследований. Определяющим научным направлением семинара были проблемы устойчивости движения, хотя, конечно, общий фронт научных исследований и подготовки аспирантов был значительно шире и включал аэродинамику, аналитическую механику и качественные методы дифференциальных уравнений. Кроме аспирантов Николая Гурьевича, в работе семинара принимали постоянное и активное участие ученые (тогда доценты) И.Г. Малкин и К.П. Персидский, а также член-корреспондент АН СССР Н.Г. Чеботарёв. Доклады на семинаре делались без какого-либо составленного на длительный срок плана.

Наибольший интерес и острые дискуссии вызывали сообщения по незаконченным работам, которые докладывались авторами в периоды творческих изысканий, часто с признаниями о не преодоленных затруднениях. Это придавало занятиям семинара особый колорит, обстановку взаимной помощи и вместе с тем научного соперничества, которое умело и тактично Николай Гурьевич как арбитр направлял по здоровому руслу. Работы семинара публиковались в «Трудах КАИ», «Ученые записки КГУ» и в «Известиях Казанского физико-математического общества».

При прямом и плодотворном влиянии семинара Четаева в конце 30-х годов были выполнены три крупные докторские диссертации, посвященные трудным и интересным задачам теории устойчивости движения: И.Г. Малкина, Г.Н. Каменкова и К.П. Персидского, виднейших представителей четаевской школы.

И.Г. Малкин работал несколько лет в КАИ, а после защиты диссертации переехал в 1937 году в Свердловск, где около 20-ти лет до кончины работал в Уральском университете и был у истоков ставшей затем одной из крупнейших в стране школ по теории устойчивости, теории управления движением и многим другим проблемам, близким по тематике и по математическим методам.

Г.В. Каменков – первый аспирант Четаева – много, смело плодотворно работал в КАИ на постах заместителя директора, а затем директора института и заведующего кафедрой теоретической аэродинамики. Велика также его роль в создании вместе с Четаевым аэродинамической лаборатории, а затем в дальнейшим его развитии, позволившем в годы Великой Отечественной войны выполнять важнейшие эксперименты. Позднее Георгий Владимирович переехал в Москву, где был ректором МАИ, заведовал кафедрой. Скончался он в 1966 году.

К.П. Персидский защитил свою докторскую диссертацию несколько позднее – в 1946 году в Москве. В 30-е годы в Казани Константин Петрович работал и в университете (некоторое время был деканом физмата), и в КАИ, где вел специальные математические курсы. В 1940 году он переехал в Алма-Ату. В 1951 году Персидский был избран академиком Казахской Академии наук и жил в Алма-Ате до кончины в 1970 году.

Из второй группы казанских аспирантов Четаева – М.Ш. Аминов и П.А. Кузьмин, после докторских защит в 1948 году, в течение многих лет заведовали кафедрами высшей математики и теоретической механики КАИ. Профессор М.Ш. Аминов, заслуженный деятель науки и техники скончался в 1968 году.

Руководителя и учеников всегда связывала большая дружба, далеко выходившая за рамки научного общения.

В последнюю казанскую группу аспирантов Н.Г. Четаева, успешно работавших преподавателями (доцентами, профессорами) в КАИ и других вузах страны, входили: Ш.С. Нутмапова, К.А. Березип, Ф.Ф. Муртазип, А.К. Костюк, С.Ф. Сайкин (в течении ряда лет ректор Чебоксарского университета).

Для самого Николая Гурьевича 30-е годы – пора наивысшей творческой активности и глубоких замыслов, многие из которых позднее в Москве доводились до результатов, опубликованных главным образом в журнале «Прикладная математика и механика» (ПММ).

После укрепления основных кафедр КАИ Четаев возвратился в штат Казанского университета. При этом, разумеется, были сохранены все связи с КАИ, а идейное руководство, по меньшей мере кафедрами точных наук, продолжалось. В университете и авиационном институте Четаевым прочитаны различные курсы лекций как студентам, так и преподавателям и аспирантам: общая механика, гидродинамика, теория крыла самолета, специальные главы аналитической механики, устойчивость движения, теория характеристик Кронекера, интегральные инварианты, частный принцип относительности и др.

Начало лекторской работы Четаева (1930-1931) совпадает с введением «активных методов» преподавания в вузах. Каждый профессор физмата КГУ искал свои пути. Лекций как таковых практически не было. Николай Гурьевич начинал лекцию с формулировки проблем, теорем. После этого на каком-то этапе преобразований и выкладок прерывал их и предлагал слушателям продолжать вывод самим в тетрадях. Тот, кому удалось доводить это до конца, приглашался к доске, после чего лекция продолжалась.

Конечно, все это было возможным для небольших студенческих потоков того времени (10-20 человек), а также для аспирантов. Спустя год или два вернулись к нормальному учебному процессу.

В Николае Гурьевиче поражала страстность изложения, увлеченность предметом, захватывающие слушателей, зажигательный призыв к большой науке, творчеству. Очень часто студенты гурьбой провожали его домой, обменивались веселыми шутками: ведь разница в возрасте, в общем, была невелика.

Четаев любил молодежь и преподавание. Если у П.Л. Чебышева были еженедельные научные приемы, то двери квартиры Николая Гурьевича были открыты для учеников ежедневно, а часто и по ночам, когда он сам любил заниматься. Многочисленные его ученики отвечали преданностью науке, труду. Всем этим Четаев отличался от Ляпунова, который при жизни не имел широкой научной школы и был несколько замкнутым.

В области авиации и прежде всего аэродинамики Николай Гурьевич ориентировался в основном на нашу отечественную школу «отцов» этих наук – Н.Е. Жуковского и С. А. Чаплыгина, привлекая внимание молодежи к их трудам и трудам их учеников. Академик Чаплыгин весьма внимательно относился к Четаеву. Своими рекомендациями и приглашением в Москву он способствовал значительному продвижению Николая Гурьевича в его плодотворной научно-организаторской деятельности.

Вопросами развития промышленности в Казани в 30-е годы наряду с партийными и правительственными организациями Татарии, занимался заместитель наркома П.И. Баранов. Четаев пользовался полным доверием и поддержкой директивных организаций.

Вспоминается рассказ Николая Гурьевича о том, как вместе с группой Баранова, верхом на лошадях, по бездорожью они объезжали окрестности Казани в поисках нужной площадки для строительства авиационного завода. И еще штрих: при организации КАИ Николай Гурьевич на свой страх и риск перерасходовал десятки тысяч рублей на библиотеку. Вмешательство Петра Ионовича Баранова позволило рассмотреть эту «растрату» как оправданный расход.

Казанский авиационный институт в первые годы существования имел два отделения: самолетостроительное и аэродинамическое. Если первое работало по обычным учебным планам технического вуза, то планы второго целиком определял Четаев. Студенты на аэродинамическое отделение отбирались с хорошей успеваемостью, склонные к предметам физико-математического цикла. Лекции по этим предметам читались по программам, близким к максимальным университетском, профессорами КГУ П.А. Широковым, И.Г. Малкиным, В.А. Яблоковым и другими. В рамках технического вуза это было новаторством, которое часто встречало непонимание, а иногда и значительное противодействие. Упорная целеустремленность и авторитет Четаева помогли отстоять важные для тех лет педагогические идеи, а жизнь полностью оправдала их своевременность.

В 1936 году от туберкулеза умерла Мария Васильевна Четаева. Смерть эта была тяжелым ударом для Николая Гурьевича и его 10-летнего сына Дмитрия. Напряженная научная работа и преподавательская деятельность помогли справиться с утратой.

Вторично Николай Гурьевич женился в 1940 году на Вере Александровне Самойловой, дочери выдающегося советского физиолога А.Ф. Самойлова.

Московский период

В том же году Четаев получает приглашение работать в Институте механики Академии наук СССР и осенью переезжает в Москву. Он организует отдел общей механики этого института и до конца жизни руководит им. Одновременно продолжает и педагогическую работу в качестве профессора Московскою государственного университета, а после смерти академика Л.И. Некрасова становится заведующим кафедрой теоретической механики мехмата МГУ и руководит ею до кончины,

В сентябре 1943 года Н.Г. Четаев избирается членом -корреспондентом АН СССР по специальности «механика». С 1947 года он действительный член Академии артиллерийских наук.

С августа 1944 года Николай Гурьевич работал заместителем директора Института механики, а в 1945 году, после смерти Б.Г. Галеркина, был назначен директором института и находился на этой должности до сентября 1953 года.

С 1945 года до конца жизни Четаев был ответственным редактором журнала «Прикладная математика и механика». В последние годы жизни был также членом экспертной комиссии ВАКа.

Один этот формальный перечень указывает на огромную широту научной, педагогической и общественной деятельности Н.Г. Четаева в московский период его жизни. За этими перечислениями, разумеется, кроется и громадная реальная работа. Институт механики АН СССР под руководством Николая Гурьевича достиг своего расцвета, завоевал серьезный авторитет и стал ведущим в ряде разделов механики. Большая заслуга Четаева в укреплении престижа журнала ПММ как у нас, так и за рубежом. На этой общественной работе Николай Гурьевич заслужил всеобщее уважение своей принципиальностью в суждениях и объективностью в оценку поступавших в редакцию статей.

Славная Четаевская научная школа в московский период жизни Николая Гурьевича значительно расширяется и получает всеобщее признание. Она становится советской школой общей механики и устойчивости движения, выходит на передовые рубежи в мировой науке.

Исключительно плодотворным было научное творчество, в первую очередь, главы школы – Н.Г. Четаева. В период 1940-1959 годов им выполнено свыше сорока работ, в том числе написана монография «Устойчивости движения». Многие из этих исследований завершали его «казанскую программу» и прежние замыслы 30-х годов.

Выдающиеся результаты были получены Н.Г. Четаевым в классических проблемах аналитической динамики. Дано весьма интересное видоизменение принципа Гаусса с подключением идей термодинамики, проведено оригинальное и многообещающее рассмотрение задач аналитической механики систем трением, значительно обобщены и развиты результаты Пуанкре по внедрению в механику математических методов теории групп Ли. Здесь Четаевым, по существу, создан новый раздел динамики систем в групповых переменных, получивший вскоре дальнейшее развитие.

Несомненно, классические результаты получены в проблеме оптико-механической аналогии, завершенные его прекрасной, последней при жизни, статьей «О продолжении оптико-механической аналогии», в которой установлена аналогия между математической теорией света по Коши и устойчивыми движениями голономных консервативных механических систем.

Большое число работ московского периода относится, конечно, и к теории устойчивости. Укажем на важное расширение ляпуновской постановки общей задачи устойчивости, в котором Н.Г. Четаевым введено понятие о так называемой «(X, А, То, Т)»– устойчивости, важной для задач техники и уже получившей дальнейшее развитие. Дан весьма изящный и эффективный метод интегральных связок для построения функций Ляпунова, метод, породивший множество других работ по устойчивости, в частности систем гироскопической техники. Многие результаты, в том числе по устойчивости неустановившихся движений, вошли в монографию «Устойчивость движения», изданную в 1946 году (2-е издание 1955 г.) Переведенная на иностранные языки, она послужила несомненным стимулом развития теории устойчивости далеко за рубежом и утвердила приоритет и передовые позиции советской школы в этой области.

Если в Казани Николай Гурьевич исследовал вопрос об устойчивости самолета в полете, то в Москве он весьма результативно занимался задачами устойчивости движений артиллерийского снаряда, твердого тела, тела с полостью, заполненной жидкостью, гироскопа в кардановом подвесе и др. В таких прикладных задачах Четаева подчеркивал большое значение и эффективность общей теории Ляпунова и важность её развития для проблем новой техники, в частности, автоматического регулирования и управления сложными объектами.

Так же, как в Казани, Николай Гурьевич руководил семинарами в Институте механики и в МГУ. Под руководством подготовили и защитили кандидатские и докторские диссертации видные в дальнейшем ученые: В.В. Румянцев, В.М. Старжинский, Н.Н. Красовский, Б.С. Разумихин, С.В. Калилин, А.А. Богоявленский, Г.К. Пожарицкий, Е.Е. Шурова, В.И. Киргетов и другие.

Один из ближайших учеников Четаева и его приемник по московской школе – В.В. Румянцев, член-корреспондент АН СССР, профессор МГУ, чрезвычайно плодотворно работал в области общей механики и устойчивости движения, продолжая славные четаевкие традиции, в том числе и по воспитанию молодых ученых.

Н,Н. Красовский, академик АН СССР, Герой Социалистического Труда, крупный организатор науки, как уже отмечалось, возглавляет свердловскую школу с созданным им очень мощным коллективом ученых, работающих над широким кругом теоретических и прикладных механико-математических задач общей теории управления процессами, теории игр и многими другими современными проблемами.

Среди учеников нового поколения из казанской четаевской школы следует назвать В.Н. Скимеля, заведующего кафедрой теоретической механики КАИ, и В.М. Матросова – члена-корреспондента АН СССР, который после аспирантуры и работы в КАИ возглавляет иркутское ответвление школы, состоящее из коллектива ученых «казанского происхождения», таких, как кандидаты наук В.Д. Иртегов, Л.Ю. Апапольский, Э.И. Дружишш, Л.А. Бурлакова и другие.

Что касается молодой московской школы Румянцева, то в нее входят его бывшие аспиранты, а теперь видные ученые Л.М. Мархашев, В.Н. Рубановский, С.Я. Степанов, А.В. Карапетян, А.С. Сумбатов, Р.А. Суликашвили идругие.

Николай Гурьевич Четаев скончался скоропостижно 17 октября 1959 года в Москве.

За цикл замечательных работ нескольких последних лет Н.Г. Четаеву в 1960 году посмертно была присуждена Ленинская премия.

В нашей стране уже вошли в традицию мемориальные Всесоюзные четаевские конференции. Две из них были организованны Казанским авиационным институтом в 1962 и 1973 годах. и одна – Иркутским энергетическим институтам Сибирского отделения АН СССР летом 1977 года. В соответствующих изданиях опубликованы их труды.

Высокий научный уровень четаевских конференций и широкая их представительность позволяют сравнивать их значение со значениями всесоюзных съездов по механике и международных конгрессов. Разумеется, все это представляет собой лучшее выражение признания и уважения к Н.Г. Четаеву и высокую оценку всего, что им сделано в науке и было намечено на будущее.

Можно быть уверенным, что проблемы общей механики по-прежнему остаются важнейшими, какими они были всегда. Трудно назвать другую науку, где тысячелетиями накопленные теоретические выводы и результаты точнее подтверждались бы человеческой практикой, техникой, начиная с архимедова рычага и отнюдь не кончая космонавтикой. По методологическим основам механики формировались и будут формироваться многие другие области наук. Почти любой физический процесс (вероятно, не только физический) удобнее, нагляднее и убедительнее начинать изучать на изоморфных механических примерах, моделях и аналогиях.

Правительство и научная общественность высоко оценили заслуги Н.Г. Четаева. В 1940 году ему было присвоено звание заслуженного деятеля науки Татарской АССР, а в 1945 году он награжден орденом Трудового Красного Знамени, в 1953 году – орденом Ленина.

В Казани, на доме, где жил Четаев (угол улиц К. Маркса и Миславского), установлена мемориальная доска, которая была открыта во время Первой четаевской конференции в 1962 году. Одна из улиц Ново-Савиновского района Казани, на которой находится один из учебных корпусов КНИТУ-КАИ названа в честь ученого.

Выдающийся ученый, организатор науки и высшего образования в нашей стране, общественный деятель, человек высокой морали и кристальной честности, доброжелательного отношения к людям, патриот Родины – таким был Николай Гурьевич Четаев в жизни, таким он вошел в историю науки и таким должен остаться в памяти благодарных потомков.

Булат МИНГУЛОВ, ученик 9А класса лицея-интерната №7

Список использованной литературы

– Амиров К.Ф. Казань: где эта улица, где этот дом?: Справочник улиц города Казани. – Казань: Казань, 1995.;

– Кузьмин В.В. Рассказы о казанских учёных. – Казань: Татарское кн. изд-во, 1983;

– Румянцев В.В. Жизнь и деятельность Н.Г.Четаева в московский период. – Казань: Изд-во КГУ, 1986.;

– Татарский энциклопедический словарь. – Казань: Институт Татарской энциклопедии АН РТ, 1998. – С.647.