Откуда родом Змей Зилант?

Константин РУДЕНКО

30 августа 2005 года

Раскрыть историческую тему музейными средствами, имея ограниченный набор источников очень непросто. Экспозиция музея основывается на подлинных экспонатах. По эпохе средневековья это, в основном, археологические материалы.

В силу разных причин археологические исследования этой темы во второй половине ХХ в. были ограничены. Исключение составляли масштабные раскопки Иски-Казани, проводившиеся многие годы Р.Г.Фахрутдиновым, а также исследования Казанского Кремля, под руководством А.Х.Халикова в конце 1960-70-х гг. Это сказалось и на комплектовании фондов центрального – Государственного музея ТАССР, и, после создания музейного объединения, его филиалов.

Раскрыть историческую тему музейными средствами, имея ограниченный набор источников очень непросто. Экспозиция музея основывается на подлинных экспонатах. По эпохе средневековья это, в основном, археологические материалы. В силу разных причин археологические исследования этой темы во второй половине ХХ в. были ограничены. Исключение составляли масштабные раскопки Иски-Казани, проводившиеся многие годы Р.Г.Фахрутдиновым, а также исследования Казанского Кремля, под руководством А.Х.Халикова в конце 1960-70-х гг.

Это сказалось и на комплектовании фондов центрального – Государственного музея ТАССР, и, после создания музейного объединения, его филиалов. Материалы практически не поступали в фонды музея, а то, что было получено в ходе раскопок, хранилось в академическом институте (ИЯЛИ КФАН СССР) и фондах ряда районных музеев. Исключение составила великолепная коллекция материалов, связанных с обработкой кожи XVI-XVIII вв. из раскопок А.Х.Халикова у Дома политпросвещения (ныне здание Академии наук РТ) в начале 1990-х гг.

С середины 1990-х гг. ситуация изменилась. Широкие археологические работы в Казанском Кремле дали достаточно большое количество интересного и экспонабельного материала. Причем экспонирование и хранение его взял на себя созданный в 1994 г. музей-заповедник «Казанский Кремль». Таким образом, явное противоречие, связанное с увеличением объема новой информации, поступившей в последнее десятилетие ХХ в. по истории и археологии Казани и Казанского ханства и недостатком материалов для раскрытия этой темы на материале фондовых коллекций стали очевидны.

Решить эту проблему мешает и отсутствие концептуально разработанной истории края в период XV-XVI вв. Исследования в этом направлении только набирают силу, а, по сути, единственной работой монографически исследовавшей весь круг проблем остается труд М.Г.Худякова «Очерки по истории Казанского ханства» (1924 г.). Из последних работ несомненной полнотой и цельностью отличаются исторические исследования С.Х.Алишева. Собственно именно эти работы стали основой для идеи содержания экспозиции по этому разделу.

Трудность здесь и в том, что материалы по истории Казани и Казанского ханства из современных раскопок Казани и Казанского Кремля, а также в виде новоделов и муляжей художественных раритетов из собраний других музеев России, будут представлены в экспозициях других музеев Казани, поэтому дублировать их не имеет смысла.

В разработку основы будущей экспозиции этого раздела Национального музея были положены идеи, изложенные в труде М.Г.Худякова о Казани как о древнем городе и столице ханства и, через призму этого рассматривалась история всего государства. В соответствии с этим были разработаны те элементы сценарной структуры, которые отвечали этому замыслу. Исходить пришлось и из экспонатов, которые имеются в фондах музея. Именно с ними, кстати, и работал в свое время М.Г.Худяков, будучи заведующим отдела археологии Центрального музея ТССР.

Выделяются несколько тем, из которых остановимся только на сюжете об истории Казани добулгарского времени. Современная Казань охватывает большую территорию, включающую как ядро древнего города (Кремль и Центр), так и значительные пространства, занятые в древние времена лесами и лугами. В пойменной части Волги и Казанки, еще в эпоху неолита располагались многочисленные стоянки охотников и собирателей. Это, в частности, затопленные в настоящее время стоянки в районе речного порта («Вороний куст») и деревни Савиново. Именно с этих археологических памятников происходят большие коллекции кремневых изделий собранные в конце XIX в. А.Ф.Лихачевым, Н.Ф.Высоцким, В.И.Заусайловым и другими археологами-краеведами.

Особый интерес представляет комплекс памятников, получивший название в археологической литературе Казанка I и II. К ранней эпохе относится городище Казанка II. Оно интересно еще и тем, что последние археологические исследования на нем дали документированный на современном уровне материал, относящийся к древнейшим периодам предыстории современного города. С точки зрения музейной экспозиции это наиболее интересный вариант для создания наглядных моделей и реконструкции вида предшественника города – неолитического поселка. Поэтому рассмотрим подробнее материалы, полученные в ходе работ последних лет на этом памятнике[1].

Городище Казанка II находится на мысу коренной террасы в левобережье Казанки к северо-западу от ул. Новаторов Советского района г. Казани. Площадка городища вытянута с юго-востока на северо-запад (30х15 м) и ограждена с юго-востока с напольной стороны валом высотой до 0,6 м и около 15 м длины. За валами городища находится селище (60х30 м) с культурным слоем в 15-20 см[2]. Под обрывом террасы с западной стороны у полого спуска имеются многочисленные родники, а чуть далее в сторону поймы Казанки –старица этой реки.

Городище было открыто в 1966 г. А.Х.Халиковым. В то время его площадка распахивалась и на пашне был собран подъемный материал (керамика и кремень), который позволил датировать памятник периодом волго-камского неолита и эпохой бронзы. Укрепления, по мнению исследователя, относятся к эпохе бронзы (маклашеевский этап приказанской культуры)[3]. На распаханной части были заметны белесые пятна (10х6 м), которые могли быть остатками жилищ. Памятник осматривался и позже в 1980-90-х гг., но стационарные исследования на нем не проводились.

Поверхность городища задернована и сейчас не распахивается. В начале 1980-х гг. на площадке был устроен полигон казанского артиллерийского училища. На мысу и по периметру террасы были вырыты полнопрофильные и одиночные окопы для корректировки огня учебных стрельб. Окопы не были засыпаны и сохранились до сих пор. Осмотр обнажений, как правило, не давал положительных результатов и кроме мелких сколов никаких находок не было выявлено. Предполагалось, что культурный слой памятника незначителен и в большей степени уничтожен распашкой.

Разрушение культурного слоя памятника продолжилось в 1990-х гг. На площадке были вырыты многочисленные ямы для выборки земли под рассаду горожанами из близлежащих домов частной застройки, а также ямы для костров отдыхающими здесь в воскресные дни и праздники. В 2001-2002 гг. на северо-восточном краю площадки было устроено захоронение домашних животных.

В 2002 г. на мысовой части городища была срыта верхняя часть культурного слоя на площади около 25 кв.м. Был снят отвал из окопной траншеи и культурный слой почти до материка. Осмотр этого места показал, что в отвале и в культурном слое встречаются фрагменты неолитической керамики и кремневые сколы. Факт разрушения был зафиксирован нами в мае 2002 г. Отметим тот факт, что предшествующие осмотры стенок траншей и осыпей не давали обильного материала, что заставляло предполагать незначительность культурных остатков и бесперспективность раскопок. Охранные работы были проведены на месте разрушения в 2003 г.[4]

Методика раскопок. После нивелировки поверхности выборка культурного слоя производилась по пластам мощностью 15-20 см. Кроме того был снят балласт, образовавшийся в результате выброса из траншеи и отвала от костровых ям отдыхающих[5]. Выборка пласта производилась ножами и саперной лопаткой, зачистка – штыковой лопатой. Выборка объекта велась ножами и совком тонкими срезами по секторам.

Шурф №1. Расположен на северо-западной оконечности мыса у траншеи, примыкая непосредственно к северной ее стенке. Дерн и верхние 20-25 см культурного слоя срыты. Размер шурфа 2х2 м, ориентирован по сторонам света. За нулевую отметку взят северо-западный угол шурфа.

Стратиграфия. В северной части шурфа удалось проследить следующую стратиграфическую картину и выделить два стратиграфических слоя.

Дерн – 5-10 см.

Слой 1 – серая супесь (пашня) – 10-23 см.

Слой 2 – светло-серая коричневатого оттенка, белесоватая супесь – 7-15 см.

Материк – коричневый суглинок.

Первый слой перекрыт отвалом из траншеи из супеси и суглинка охристого и коричневого цвета. Под отвалом в верхнем горизонте серой супеси отмечены золистые линзы и углистые прослойки с материалом конца ХХ в. – следы костровых ям. Следы перекопов этого периода достаточно хорошо ощущаются во многих местах, даже там, где верхняя часть культурного слоя была уничтожена. Судя по находкам с этого памятника, первый слой может быть датирован III в. до н.э. – XII в. н.э. Второй слой датируется эпохой позднего неолита – энеолита. Со вторым слоем связан дневной уровень выявленного при раскопках сооружения.

Выборка культурного слоя.Поскольку верхняя часть напластований уничтожена, то начало выборки приходится на второй стратиграфический слой по стратиграфической шкале городища.

Выборка 1. Слой светло-серой с коричневатым оттенком белесоватой супеси. Находки малочисленны и представлены мелкими фрагментами стенок лепной шамотной керамики, а также кремневыми сколами. При зачистке на глубине – 20 см был выявлен материк. Остатки культурного слоя в виде линзы размером 160х 180 см мощностью до 7 см прослеживались в центре шурфа. В этом пятне на глубине – 30 см. найдены фрагменты неолитической керамики и тесло из окремнелого известняка (№2; рис.1-6)[6]. В центре его на глубине – 21 см зафиксировано овальное пятно (60х75см) отличавшееся более темным заполнением и обозначенное как яма №1.

Яма №1. Глубина – 45 см. Круглая, диаметр 80 см. Стенки ямы сужаются к низу. Дно чашевидное почти плоское. Заполнение – буро-серая рыхлая супесь. Выявлена на глубине – 21 см.

Выборка 1 (21-34 см). Слой буро-серой рыхлой супеси. На глубине – 34 см найдены: кремневый наконечник стрелы (№1; рис. 1-3); обломок кварцитового наконечника стрелы (№4; рис.1-2); заготовка торцового нуклеуса (№3; рис.1-5). Встречены мелкие угольки. Костей животных нет.

Выборка 2 (32-45 см.). Слой буро-серой рыхлой супеси. На глубине – 40 см. найдена часть развала неолитического сосуда и рядом кремневый нож (рис.1-4). В заполнении также встречены мелкие фрагменты керамики, кремневые сколы и изделия (?), в том числе и нож-наконечник (№6; рис.1-1). Развал сосуда лежал непосредственно на стенке и дне ямы, как и большая часть кремневых находок.

В целом, с городища из шурфа происходят следующиеиндивидуальныенаходки.Изделия из глины: развал керамического сосуда яйцевидной формы, орнаментированного штампом. Изделия из камня (рис.1):

1. предметы охоты: наконечники стрел из кремня (рис.1-3) и кварцита (рис. 1-2);

2. орудия труда: тесло шлифованное из окремнелого известняка (рис.1-6); нож кремневый (рис.1-4); кремневый нож-наконечник (рис.1-1);

3. производственные отходы: заготовка торцового нуклеуса (рис.1-5). Кроме того были найдены мелкие сколы, отщепы и чешуйки окремнелого известняка.

Интерпретация: полученный керамический материал достаточно твердо можно отнести к волго-камскому неолиту. Фрагменты принадлежат толстостенным сосудам, украшенным ямочно-гребенчатым узором. Форма сосудов близкая к яйцевидной с коническим дном. Венчик прямой с косым срезом во внутрь. Орнамент из ямок характерен для верхней части сосуда. Ямки идут в два ряда, чередуясь с оттисками гребенчатого штампа.

Аналогии керамике достаточно многочисленны на памятниках Среднего Поволжья и типичны для волго-камского неолита[7]. Например, керамика поселения Подлесное 4 на р. Суре [8]. Формы сосудов, основные типы орнаментации, а также аналогии кремневому инвентарю в неолитических памятниках достаточно очевидны[9].

Кремневый инвентарь характерен для эпохи позднего неолита – энеолита[10]. Кремневый наконечник стрелы листовидной формы с «пяткой» имеет аналогии в инвентаре стоянки Лебяжье I[11] и Дубовского IX поселения[12]. Более отдаленные аналогии ему можно привести из находок на стоянке Шаверки II[13]. Шлифованные тесла не имеют узкой датировки и широко распространены на памятниках неолита-энеолита региона[14]. Тем не менее, энеолитического комплекса в данном случае выявить нельзя[15].

Итак, по комплексу признаков данный материал может быть отнесен к позднему неолиту[16]. Расположение поселения на высоком мысу коренной террасы довольно типично для неолитических стоянок Среднего Поволжья[17]. Остатки постройки в шурфе можно сопоставить с вынесенной за пределы котлована ниши-пристройки, характерной для построек каменного века региона. В них, как правило, находились хозяйственные ямы[18].

Приведенные данные позволяют в полной мере привлечь к музейной экспозиции многочисленные находки этого периода с территории современной Казани как отражающие активную заселенность данного района в первобытную эпоху.

Возникает вопрос: не стоило бы перенести эти материалы к предшествующему разделу экспозиции? По хронологии это действительно так. Но данный материал интересен тем, что, во-первых, соотносится с Казанью и дополняет имеющиеся в фондах находки, и во-вторых, концепция раздела по первобытной истории НМ РТ построена на совершенно иных идейных и экспозиционных принципах, где эти материалы «прозвучать» не могут, а эти коллекции в своем полном виде являются уникальными и неповторимыми. Поэтому представляется оправданным данный сюжет в разделе «Казанское ханство».

Вторая тема связана с легендой о происхождении Казани, где фигурирует змей (Зилант). Древность этой легенды подтверждается тем, что она изложена в полном виде в сочинении конца XVI в. «Казанском летописце». Тем не менее, можно предположить, что эта легенда (с которой, кстати, связан герб Казани – змей Зилант) имеет и более древние корни, отражая мифические представления соседей булгар – поволжских финнов, где часто присутствует хтоническое существо – подземный змей или дракон.

В этой связи стоит заметить, что на территории современной Казани в конце XIX в. был исследован древнемарийский могильник в районе поселка Борисково. В фондах НМ РТ сохранилась коллекция женских украшений из нескольких погребений.

Таким образом, сюжеты первобытной истории Предкамья и Заказанья, связанные с историей Казани, открывают тесные культурные связи в древнейших этапах этнической истории Волго-Камья, важные для понимания развития этнокультурной истории Предкамья и, в последующем, истории части государственной территории Волжской Булгарии, Золотой Орды и Казанского ханства. Такая постановка вопроса позволяет использовать в музейной экспозиции по данному разделу конкретно-исторический материал с широчайшим спектром аналогий и интерпретаций, а также образно-художественных решений.

Константин РУДЕНКО, заведующий отделом археологии

 Национального музея РТ,  кандидат исторических наук.