Уходят не люди – уходят миры

Любовь АГЕЕВА

19 апреля 2006 года

Это была блестящая идея – начать концерт на сцене театра оперы и балета с фрагмента фильма «Сильва», снятого по оперетте  Имре Кальмана. На экране был молодой Нияз Даутов в роли Эдвина. Красавец с элегантными манерами, настоящий герой-любовник…

Пленка, несмотря на дряхлость, сохранила удивительной силы голос. Впрочем, назвать то, что происходило в Татарском государственном академическом театре имени Мусы Джалиля концертом, будет не совсем точно. Народный артист Татарстана Эдуард Трескин задумал эту программу и реализовал ее как трогательный вечер памяти народного артиста Российской Федерации, лауреата Государственной премии имени Габдуллы Тукая Нияза Даутова, что вполне закономерно – Нияза Курамшевича не стало 20 лет назад, 16 апреля 1986 года.

Трескин выступил не только в роли режиссера-постановщика, но и как ведущий. Включив в программу фрагменты спектаклей, которые Даутов любил особо, он дополнил музыкальную часть вечера своими эмоциональными  комментариями.

 В прошлом солист татарской оперы, ныне живущий в Праге и поющий на многих европейских сценах, он все эти годы остается верным хранителем традиций своего учителя. В одном из очерков, написанных сразу после смерти Нияза Курамшевича,  он навал его Маэстро. В то время слово еще не было разменной монетой, и Эдуард вложил в это редкое в ту пору определение не только емкую характеристику дарования Даутова, но и глубочайшее к нему почтение.

Для майского концерта он нашел еще одно яркое слово, назвав Нияза Курамшевича светоносным человеком, что очень соответствует истине. Это подтвердит каждый, кто когда-либо соприкасался с этим удивительным человеком.

Отправной точкой, началом короткого путешествия в прошлое великого артиста, режиссера и педагога стал фильм «Сильва, вышедший на экраны СССР в 1943 году. На его съемках встретились два земляка: солист Свердловского театра оперы и балета  Даутов и кинорежиссер Ивановский. Кинокадры стали  началом не только в биографическом смысле. Они подчеркнули главное в  жизни Нияза Курамшевича.

Истоки непререкаемого даутовского авторитета  в театре были, прежде всего, в его огромном личном творческом потенциале. Ведь он был Учителем не по должности – как художественный руководитель и главный  режиссер театра. Это была личность вселенского масштаба, каких мало сегодня не только в российском театре, но и среди людей вообще.

«Мы все его любили – и он  любил всех. Нияз Курамшевич всего себя отдавал людям – и это притягивало к нему, заставляло смотреть на него восторженными глазами, слушать его, стараться быть на его уровне», – вспоминает Рамзия Такташ, в прошлом заведующая литературной частью. Не зря после кончины Даутова  должности художественного руководителя в театре имени Джалиля не стало.

Человек огромной культуры и энциклопедических знаний, обаятельный на сцене и вне ее… Его голосом восхищался маршал Жуков, его лю­били и уважали режиссер Владимир Немирович-Данченко, актер Василий Качалов и многие другие выдающиеся деятели советской культуры. Поклонницы его таланта ездили за ним по всем городам, где бы он ни выступал.

Так Нияз Даутов поздравлял с юбилеем своего друга - композитора Назиба Жиганова

Сила его педагогического таланта определялась не столько мастерством общения с артистами, в котором не было таких понятий, как «дистанция» или «субординация». Он был Учителем прежде всего потому, что умел блестяще делать то, чему учил. Бог наградил его красивым и сильным голосом, он был не только известным на всю страну певцом (кто в годы войны не видел «Сильвы»!), но и талантливым актером, что удается далеко не всем оперным солистам.

Более двух тысяч раз Нияз Даутов выходил на сцену в качестве исполнителя главных партий, сам поставил более полусотни опер в разных театрах России, больше всего, естественно, в Казани. Наконец, он самозабвенно любил Театр, дело всей его жизни, в котором готов был на любые роли.

Как к особо важному делу Даутов отнесся к постановке детского спектакля «Музыкальная мозаика». Кто знает, сколько казанцев благодаря этой его работе «заболели» оперой. Даутов остался в истории Татарского театра оперы и балета как один из его формальных и неформальных лидеров, режиссер-постановщик большинства оперных спектаклей, появившихся в афишах 1975-1986 годов.

На сцене Татар­ского театра оперы и балета Даутов впервые выступил в 1941 году, в 1956-1960 годах  работал здесь солистом и главным режиссером. После работы в  Свердловском и  Челябинском театрах его пригласили на должность главного режиссера   театра   имени Джалиля. Благодаря Даутову мы увидели многие шедевры русской и зарубежной оперы. Ему удавалось сделать серьезным музыкальным событием «несерьезную» оперетту. Это не было средством привлечения зрителя – это было открытие еще одной музыкальной планеты.

Казанские меломаны до сих пор помнят искрометную «Летучую мышь» Иоганна Штрауса. И блистали в даутовских спектаклях не заезжие гастролеры, а свои таланты, те, кого он бережно растил от партии к партии, иногда начиная со студенческих лет (Нияз Курамшевич возглавлял класс оперной подготовки Казанской консерватории).

Нияз Даутов, Назиб Жиганов и Светлана Жиганова с выпускниками консерватории

Творческий взлет многих ведущих солистов казанской оперы пришелся на годы работы в театре Нияза Курамшевича: Зиля Сунгатуллина, Хайдар Бегичев, Эдуард Трескин, Руслан Даминов  и многие другие.

 Зрители услышали в этот вечер заслуженную артистку РТ Галину Ластовку (Любаша из оперы «Царская невеста» Римского-Корсакова), заслуженного артиста РФ, народного артиста РТ Юрия Борисенко (каватина Алеко из одноименной оперы Рахманинова и куплеты «Мефистофеля» из оперы «Фауст» Гуно). Венера Ганеева  завершала вечер – красивым финалом стала застольная из оперы Верди «Травиата».

О любимых музыкальных постановках Даутова меломанам напомнили не только казанские певцы, но и гости: из Петербурга – заслуженный артист РФ, народный артист РТ Ахмед Агади и лауреат международных конкурсов Юрий Ившин, из Москвы – лауреат международный конкурсов Альбина Шагимуратова, из Болгарии  – Радостина Николаева.

Сам Эдуард Трескин, запомнившийся зрителям по спектаклям «Травиата», «Севильский цирюльник» и другим «русским» постановкам, на этот раз решил отдать дань уважения татарскому оперному искусству, памятуя об огромном интересе к национальному репертуару своего учителя.

Даутов был первым постановщиком многих опер татарских композиторов: «Алтынчеч» и «Джалиль» Назиба Жиганова, «Кара за любовь» Бату Мулюкова и другие.  В исполнении Трескина прозвучал романс Салиха Сайдашева «Адриатическое море» из музыки к драме Тази Гиззата «Настоящая любовь».

Вполне закономерным было включение в концертную программу отрывков из балетных постановок. Маэстро прекрасно разбирался в балетном искусстве. «Мой идеал оперного артиста – это певец-актер с выразительной балетной пластикой», – говорил он.

Были показаны отрывки из балетных спектаклей. Сцену из  «Ромео и Джульетты» (в память о несравненном Ромео Даутова – его работе в опере Гуно «Ромео и Джульетта») исполнили заслуженный артист РТ, лауреат приза «Душа танца» Нурлан Канетов и лауреат международного конкурса Александра Суродеева. Солистку балетной труппы театра имени Джалиля Алину Штейнберг зрители увидели в роли Мехмене Бану  из балета «Легенда о любви»  Мелинова,  трио Медоры, Конрада и Раба из «Корсара» Адана исполнили заслуженная артистка РФ, народная артистка РТ Елена Щеглова, заслуженный артист РТ Артем Белый и Руслан Савденов, в роли веселых саботьеров из балета «Тщетная предосторожность» Герольда предстали Денис Усталов, Ильдар Шамсутдинов, Максим Поцелуйко и Дмитрий Строителев.

Вечер пролетел на одном дыхании – никто не пожалел об отсутствии антракта. Начавшись увертюрой к опере Бизе «Кармен» (за дирижерским пультом был заслуженный артист РФ Владимир Васильев), он закончился  «Сильвой» с Ниязом Даутовым в главной роли.

В ходе концерта было еще одно «включение» экрана. О Ниязе Даутове говорили легендарный советский тенор Иван Козловский, патриарх оперной режиссуры Борис Покровский, поэт Евгений Евтушенко читал стихи и делился впечатлениями от фильма «Сильва». И все это – на фоне шопеновского Ноктюрна, который звучал в исполнении прославленного Святослава Рихтера, друга Нияза Курамшевича.

Художественным итогом увиденного и услышанного в этот вечер прозвучали знаменитые слова Евтушенко: «Уходят не люди – уходят миры». Возможно, в другом случае это утверждение может показаться восторженно-высокопарным, но применительно к Ниязу Курамшевичу Даутову это  наиболее точная характеристика события, случившегося в Казани 20 лет назад. 

Мы потеряли в апрельский день 1986 года яркую и самобытную личность, талантливого артиста и великолепного педагога. Другой стала наша жизнь за это время,  другой теперь театр, но тем, кто пришел поклониться таланту великого артиста, хотелось увидеть именно театр Даутова. Увы, этот театр живет теперь только в нашей памяти. Памяти зрителей, памяти его учеников. Это единственная возможность остановить мгновение и даже повернуть время вспять. Как в том старом фильме, где Нияз Даутов снова жив, влюблен и счастлив.

…В течение всего вечера меня не покидало ощущение, что Нияз Курамшевич находился в зрительном зале, там, где он обычно стоял, когда давали его постановки. Случись это на самом деле, он наверняка заметил бы, как похорошел его театр, вместе со зрителями с удовольствием поаплодировал бы исполнителям, а кому-то, возможно, крикнул «Браво!». И после концерта нашел бы для каждого артиста нужные слова – у него всегда это поучилось.

Единственное, что, скорее всего, огорчило бы его – в зале в этот вечер он не увидел бы многих своих учеников. Впрочем, их отсутствие с лихвой компенсировали те, которые были на сцене.

Примечание

Имя Даутова в источниках пишут в разной транскрипции - и Нияз, и Ниаз