Имя Эрнста Гельмса на афишах ста сорока спектаклей Качаловского театра

15 августа 2017 года

На протяжении почти сорока лет жизнь и творчество художника Эрнста Гельмса были связаны с Качаловским театром. Его имя впервые появилось на афише спектакля по пьесе Л.Малюгина «Дорога в Нью-Йорк». Всего Эрнст Брунович участвовал в постановке ста сорока спектаклей этого театра.

Эрнст Брунович Гельмс, заслуженный художник РСФСР, народный художник ТАССР, лауреат Государственной премии ТАССР имени Г.Тукая, замечательный сценограф, мастер плакатного искусства, график, художник, родился 105 лет назад – 15 августа 1912 года – в Москве.

Обучался в студиях издательства «Изобразительное искусство» (Изогиз) и при журнале «Крокодил», у А.А. Рудакова. С 1934 года профессионально работал художником. В 1935-1939 годах учился в Институте повышения квалификации художников  в Москве, у Ю. И. Пименова, П.В. Вильямса и А.В. Лентулова.

После переезда из Москвы в Казань в 1942 году (скорее всего он находился в эвакуации)  художник активно включился в создание плакатов для «Окон сатиры».  В 1942-1945 годах работал художником в Государственном музее ТАССР.  Потом был приглашен в Казанский Большой драматический театр (имя В.И Качалова театру было присвоено в 1948 году) – сначала художником-постановщиком, а затем главным художником. О том, почему решил стать театральным художником, Эрнст Брунович рассказал в статье для каталога одной из своих выставок:

«Как художник, я не имел никакого отношения к театрально-декорационному искусству и ничего не понимал в сценографии. Я работал как художник-оформитель, художник-график и карикатурист. Правда, в качестве зрителя я уже был знаком с театром. Мой отец какое-то время был актёром довольно известного в Москве театра так называемого «Введенского народного дома», где я пересмотрел много самых различных спектаклей, в том числе «Ревизор», «Тот, кто получает пощёчины» Л. Андреева, «Вильгельм Телль» Шиллера, «Каморра».

Потом отец стал работать художником прикладной графики. Всем покупателям Казани известен парфюмерный набор «Красный мак», созданный отцом ещё в 1928 году, он до сих пор украшает прилавки парфюмерных магазинов. Отец постепенно передавал мне свои профессиональные навыки, и это знание театра и графики, их сочетание помогли мне в дальнейшем сравнительно легко освоиться и в профессии театрального художника.

Область театрально-декорационного искусства была мне поначалу совершенно незнакома, пришлось засесть за своеобразную учёбу, переворошить массу книг, в основном, немецких, т.к. на русском языке в то время почти ничего не издавалось по нужной мне тематике. Пришлось освоить и ту область культуры, которая до той поры была мне мало знакома и как графику, пейзажисту была практически не нужна. Это история быта, костюма, оружия, стилей мебели, посуды, архитектуры. В самом деле, нужно ли пейзажисту знать, из каких кружек пили немцы в XVI веке, а из каких – русские в XIX-м? На каких шпагах бились мушкетёры, а на каких гусары или уланы?

Поэтому в первые годы моей работы в театре встречались, конечно, определённые трудности. Особенно это касалось эскизов костюмов для актрис: мне нужно было создать образ героини пьесы, а актрисам хотелось выглядеть на сцене как можно лучше. Помогало глубокое и полное знание истории костюма, чем актёры похвастаться не могли и вынуждены были уступать моим требованиям.

Кроме решения чисто творческих задач, значительное время отнимала разработка технических вопросов: подготовка чертежей для поделочного цеха, рисунков и шаблонов для бутафорских работ, выполнение специальных эскизов для живописно-декоративного цеха. Приходилось преодолевать при этом массу сложностей: нехватку необходимых материалов – краски, тканей, дерева и пр. Организация цехов, квалификация работников были весьма приличными, особенно по сравнению с цехами многих других казанских и не казанских театров, в которых мне доводилось работать.

В цехах Качаловского театра работали не только опытные, но и любящие театр люди, глубоко преданные своему делу. Работали подолгу, получая грошовую зарплату. среди таких преданных театру людей заведующий поделочным цехом Неповинный, столяр Разжихин, великолепный машинист сцены П.А. Андреев и его брат А.А. Андреев, заведующий мебельным цехом, шляпник Коган, часто выступавший в массовых сценах в спектаклях. Редкостным специалистом был заведующий электроцехом Руденко. В своё время мне удалось сманить его из Ульяновского театра. Он присутствовал на репетициях, и когда наступала очередь световой репетиции, он демонстрировал режиссёру и художнику готовую партитуру светового оформления, оставалось только перенести её в книгу помощника режиссёра.

Многое зависело и от заведующего постановочной частью. Однако когда я смог познакомиться с работой цехов берлинских, венских, варшавских, пражских театров и волей-неволей сравнить их с нашими, стало особенно заметно, в каком нищенском и запущенном положении находится театральное дело у нас».

Бег (Восемь снов) М.А.Булгаков. Сон Первый. Эскиз декораций. Художник Э.Гельмс. 1967 год

Вот как вспоминал Эрнст Брунович свою работу в театре в этой статье:

«Первая моя работа как штатного художника состоялась с народным артистом РСФСР Ардаровым над пьесой Островского «На всякого мудреца довольно простоты». Это было для меня серьёзное испытание: считалось, что художник, справившийся с Островским, может работать над любой драматургией.

Первые девятнадцать лет моей работы в театре я был вторым художником-постановщиком, главным художником был заслуженный деятель искусств РСФСР В.С. Никитин, опытнейший «зубр» декоративных дел, большой знаток русской истории и театрально-декорационной техники. Многому я научился у него. Он был принципиальным реалистом, иногда даже натуралистичным. Когда он в 1964 году ушёл на пенсию, я был назначен главным художником. Я не взял в штат второго художника, что дало мне возможность приглашать разных художников со стороны и тем разнообразить декорационную палитру театра».

Благодаря умению слышать и чувствовать режиссера, ему довелось работать с такими режиссерами, как Е.А. Простов, Л.М. Литвинов, Э.М. Бейбутов, И.С. Петровский, спектакли которых пользовались большим успехом и по уровню исполнительского мастерства ничуть не уступали столичным театрам.

Дорога в Нью-Йорк Л.А.Малюгина. Эскиз декораций. Художник Э.Гельмс. 1945 год

Сценография, созданная к таким спектаклям, как «Океан» А.Штейна (1961), «На дне» М.Горького (1949), «Бег» М.Булгакова, «Иркутская история» А. Арбузова (1960), «Баня» В.Маяковского (1967), «Забыть Герострата» Г. Горина (1973) и многим другим, поставила его в один ряд с интереснейшими сценографами своего времени.

Талантливый художник ощущал пульс времени, определял визуальную идею спектакля, остро чувствовал современность. Разносторонний художник пытался добиться убедительности и доходчивости оформления, прекрасно ощущая жанровую специфику пьесы.

Эрнст Гельмс умел опереться на знания быта, культуры и искусства различных народов. В Татарском академическом театре имени Г. Камала он оформил спектакли «Мулланур Вахитов Н. Исанбета, «Четверо отважных» Р. Ишмурата (1962), «Тополек мой в красной косынке» Ч. Айтматова (1966), «Человек со стороны» И. Дворецкого (1973). Он поставил 35 спектаклей в  театрах Горького (Нижний Новгород), Свердловска (Екатеринбург), Челябинска, Перми, Магнитогорска, Новокузнецка, Минска, Краснодара и других городов.

Спектакль "Безумный день, или Женитьба Фигаро" П.Бомарше. Эскиз декораций художника Э.Гельмса. 1954 год

В своем творчестве отличался самобытной манерой, индивидуальным почерком, завершенностью композиционного и технического решения. Вместе с советским театром он прошел все стадии развития сценографии – от иллюзорно-живописных до сценографии 70-х город со своей метафоричностью и островыразительными и глубокими смыслами.

И в хвост и в гриву. Эскиз. Окна сатиры. № 117. Художник Э.Гельмс. 1944 год

Значительный вклад Эрнст Гельмс внес в развитие сатирической графики и плакатного искусства. Работая художником в журнале «Чаян», организовал школу молодых художников-сатириков.

Его карикатуры экспонировались на первой и второй международных выставках в Габрово, в международном центре сатиры в Болгарии. В ряде всесоюзных и специальных выставок я участвовал как театральный художник. Деятельность Гельмса-сатирика отмечена Советским комитетом защиты мира Почетной грамотой.

Искусствовед Л. Елькович в своей книге «На линии огня», посвященной истокам, развитию сатирической графики республики, так писал о нем: «Гельмс – сатирик. Прирожденный. По складу мышления, по характеру видения… В международную карикатуру послевоенного «Чаяна» он внес то, чего недоставало другим мастерам ее – саркастическую язвительность сатирической образности, гневную остроту характеристик и пластики, смелость гиперболы, органичность гротеска…».

Художник Гельмс был участником многих республиканских, зональных, всесоюзных и зарубежных выставок. Свое творчество он представлял на десяти персональных выставках.

Казань. Мост через Булак. Художник Э.Гельмс

В фондах Музея Качаловского театра бережно хранится множество экспонатов, связанных с Эрнстом Гельмсом. Макеты, эскизы, рукописи, плакаты и афиши, часть из которых безвозмездно были переданы дочерью Гельмса Ренатой Эрнстовной. Это лишь малая часть того, что может напоминать нам о его жизни.

Художник скончался 2 февраля 1993 года и похоронен на Арском кладбище. Деятельность Эрнста Бруновича Гельмса навсегда останется славной страницей в истории Казанского театра имени В.И.Качалова, а его творчество и работы займут достойное место в постоянной экспозиции музея театра, которая в настоящий момент готовится к открытию.

В 2013 году в Национальной художественной галерее «Хазинэ» работала выставка «Театр Эрнста Гельмса». В залах первого этажа было представлено более 100 работ крупнейшего театрального художника второй половины ХХ века, чье творчество оказало заметное влияние на развитие сценографии Татарстана. Были представлены на ней и пейзажные зарисовки, сделанные Гельмсом в разные годы. Серия рисунков, посвященных Казани, сегодня стала своего рода историческим документом, запечатлевшим Казань 1950-60-х годов. Поэтическим настроением овеяны его зарисовки старинных уголков Риги и Львова, Вильнюса и Кракова, Праги и Дрездена. Они сделаны в разной технике, разными материалами – карандашом и фломастером, пером и кистью.

Он любил работать под музыку Бетховена, Моцарта, Баха. Отдыхая, мастерил своей любимой внучке Кате различные маски. Иногда сидел над решением шахматных этюдов. Когда-то мудрая древняя игра занимала в его жизни особое место.

Эрнст Брунович запомнился тем, кто его знал или хотя бы видел, с неизменной трубкой...

Роман Копылов, заведующий музеем Казанского академического русского

Большого драматического театра имени В.И. Качалова