Широковы — талант в наследство

Дарья Егорова

18 июля 2008 года

Студентка КАИ Дарья Егорова изучила историю жизни научной династии профессоров Казанского государственного университета Широковых.

Предлагаем вашему вниманию фрагменты очерков, изданных к 200-летию КГУ.

Сумерки. Легкий, свежий ветерок чуть шевелит кухонную занавеску. А передо мной три только что прочитанные книги. Да и не книги вовсе, брошюрки, а в них – три жизни, уместившиеся на нескольких листах…

Почему-то первое, что приходит в голову, – в чем разница между гением и талантом? Смею предположить, что гений – это нечто высшее, от бога, а талант – это упорство, труд и врожденные способности. Некоторые не совсем добрые люди часто говорят: «Ну конечно, у него папа (мама) актер (режиссер, писатель, художник…), вот и протолкнул своего ребенка в свою же профессию!».

Конечно, бывает и такое, но в основном дети, выросшие в определенной среде, впитывают эту атмосферу и формируются в, несомненно, одаренных, талантливых людей. Династия Широковых – живое тому подтверждение.

То, что сегодня называют «апломбом», раньше было «упорством». Именно это качество вижу я с первых строк знакомства с 13-тилетним Петром Широковым. Нелестный отзыв учителя о его математических способностях сподвиг подростка к глубочайшему постижению этой науки. А понимание сути предмета всегда вызывает дальнейший интерес и желание расширить свои познания в этой области. Так и случилось с юным Петром.

Будучи уже студентом, он частенько ставил преподавателей в неловкое положение, так как те «часто не могли охватить излагаемое». В аспирантуре, на магистерском экзамене профессору Зейлигеру, пришлось сказать: «Прекратим эту комедию, все это он знает гораздо лучше нас!»… Но блестящие способности не результативны без постоянного, кропотливого и планомерного труда.

Когда читаешь о Петре Алексеевиче Широкове, невольно задумываешься: сколько часов в сутках было у этого человека?!

Брошюра о Петре Алексеевиче Широкове была издана к 200-летию КГУ

 Успевать заниматься научной деятельностью и преподаванием, участвовать во всевозможных научных конференциях, вести деловую переписку, собирать и систематизировать материал о Лобачевском… способен только человек железного характера и трудолюбия. Ведь при этом у доктора физико-математических наук, декана физико-математического факультета КГУ Широкова еще была семья – счастливая и полноценная.

Бытует расхожее мнение, что «притягиваются лишь две противоположности». В физике, когда речь идет о частицах, это – безусловно, но люди, на мой взгляд, должны быть «заряжены» одинаково. Ведь чтобы прожить всю жизнь вместе, нужно, как минимум, быть всегда интересными друг для друга. Это возможно лишь при равном уровне образования, воспитания, интеллекта и схожем мироощущении.

Не удивительно, что супруга Петра Алексеевича – Наталья Александровна из той же научной среды, что и он сам. Пусть сфера ее изысканий и была абсолютно противоположна математике, но результаты ее деятельности – такие же выдающиеся, как и у мужа.

Ведущего лингвиста кафедры русского языка КГУ, профессора Н.А. Широкову называли талантливым, самобытным ученым и одаренным педагогом. Она, так же как и ее супруг, привнесла огромный вклад в науку вообще и в развитие Казанской научной школы лингвистов в частности.

Очерк о Наталие Александровне Широковой написали Н.Андрамонова и Г. Хамзина. Брошюра издана в 2003 году

«Фи», – скажете Вы. – «Ну и картинка! Два «книжных червя», окопавшись в груде пыльных фолиантов, бросают друг на друга, сквозь толстые стекла очков, томные взгляды».

Ан нет! Люди талантливые не могут быть односторонне развитыми. Ведь талант требует источника вдохновения, особой подпитки. Так что Петр и Наталья Широковы обладали еще и большой духовной культурой, страстно любили музыку и глубоко знали художественную литературу.

Их семейные вечера были напитаны Чайковским и Пушкиным, Чеховым и Бианки, Толстым и Пришвиным.… А деревянный дом на Кирпично-Заводской улице был всегда гостеприимно открыт для друзей и учеников. Даже в страшные военные годы в доме этом не поселились уныние и страх.

Но война все же внесла свои трагические коррективы в их жизнь. Оставив неоконченными свои исследования, 26 февраля 1944 года уходит из жизни Широков Петр Алексеевич.

«Вот все и закончилось», – подумаете Вы. Могло бы, но вот она – преемственность, вот для чего нужны наследники и продолжатели!

Алексей Петрович Широков – сын четы Широковых, Натальи и Петра. Единственный ребенок в семье, он был в эпицентре любви и заботы своих родителей. Его воспитание, наложенное на врожденные, генетически переданные способности позволило Саше достаточно рано определиться с выбором жизненного пути. Еще в школе он познал азы высшей математики.

Закончив с отличием физико-математический факультет Казанского университета, поступил в аспирантуру при кафедре геометрии под руководством А.П.Нордена и уже в своей кандидатской диссертации продолжил идеи отца.

Занимаясь преподавательской деятельностью, Александр проделал громадную работу по завершению и подготовке к публикации неоконченных статей Широкова – старшего. В итоге книга под названием «Аффинная дифференциальная геометрия» вышла, по настоянию Нордена, под авторством обоих Широковых.

Фотоколлаж из брошюры "Александр Петрович Широков" (издана в 2003 году) 

 Александр Петрович был умен, энциклопедически образован и колоссально трудолюбив. Двигаясь по карьерной лестнице, он успешно совмещал преподавательскую, административную и научную деятельность. В 42 года – профессор, заведующий кафедрой, прогрессивный ученый, участник всех всесоюзных геометрических конференций. При этом Александр Петрович был необычайно скромным и деликатным человеком, глубоко порядочным, добрым и душевно щедрым.

От родителей он унаследовал любовь к классической музыке, литературе и искусству. Немудрено, что и семья Широкова – сына – жена Нина Васильевна, доцент на кафедре математики в КАИ, и их три дочери (Лена, Оля и Надя) напрямую причастны к династии великих математиков.

Их выбор очевиден и оправдан – продолжать дело своего деда и отца…

Почему-то грустно. Тяготит вопрос: «Что же в них, этих людях было такое, чего нет в нас, во мне?».

Талант? Не только. Можно, конечно, сослаться на нынешнюю жизнь. Чем прогрессивнее наука, тем проще жизнь.

Здесь, пожалуй, уместно вспомнить поговорку: «Простота хуже воровства». Только интерпретировать ее следует иначе.

Мы замкнуты в скудном информационном пространстве; книги – «легкие», пресса – «бульварная», телевидение – «дозированное», библиотеки – пустые.… Над нами возобладала ЛЕНЬ! И породила «дайджест»–поколение. И бродим мы бесцельно и не понимаем, зачем живем, а самое главное даже не пытаемся об этом задуматься.

Так что хорошо, что есть вышеописанные примеры, настоящая литература и терпеливые преподаватели, которые пытаются нас расшевелить!

Дарья ЕГОРОВА

Петр Алексеевич Широков (1895 – 1944)

Борис Лукич ЛАПТЕВ

Петр Алексеевич Широков родился в Казани 28 января 1895 года (ст.ст.) в семье преподавателя естественных наук Казанского реального училища Алексея Саввиновича Широкова. Окончив гимназию с золотой медалью, П.А.Широков поступил в 1914 году на математическое отделение физико-математического факультета Казанского университета. Специализируясь по математике, Петр Алексеевич занимался, главным образом, вопросами, смежными между геометрией и механикой: линейчатой геометрией и теорией винтов. Но одновременно он глубоко изучал работы Лебега, Бореля и Лузина по теории функций действительного переменного и, отыскивая приложение абстрактных теорий к жизни, занимался графическим интегрированием дифференциальных уравнений.

В 1917 г. он представил на факультет сочинение «Интерпретация и метрика квадратичных геометрий». Эта обширная монография (272 стр.) помимо исчерпывающего обзора и изложения интерпретаций квадратичных геометрий, содержит ряд оригинальных результатов по приложению теории групп к неевклидовой геометрии и механике. Она осталась не напечатанной, хотя и была премирована золотой медалью и рекомендована к напечатанию (отзыв проф. Н.Н.Парфентьева).

18 июля 1919 г. факультет (деканом был проф. Н.Н.Парфентьев) ходатайствовал об оставлении П.А.Широкова при университете для приготовления к профессорскому званию по кафедре чистой математики. Петр Алексеевич находился тогда на военной службе. В августе 1920 года, согласно предписанию Всероссийского Главного штаба Полевому штабу Реввоенсовета Республики, Петр Алексеевич после двухлетнего пребывания в армии был освобожден от военной службы для прикомандирования к Казанскому университету.

К началу 1922 г. Петр Алексеевич – автор 13 самостоятельных работ, часть которых была им впоследствии опубликована. Блестяще сдав магистерские экзамены, Петр Алексеевич представил работу «О группе конформных преобразований неевклидовых пространств эллиптического и гиперболического типа», и был назначен 17 ноября 1923 г. самостоятельным преподавтелем (доцентом) при кафедре математики Казанского университета.

С 1933 г. Петр Алексеевич руководил геометрическим семинаром. Благодаря замечательным лекциям и личному руководству П.А.Широкова из студентов университета выделилась группа геометров: Б.Л.Лаптев, А.З.Петров, И.П.Егоров, А.П.Заборская, П.И.Петров, В.Г.Копп, Г.С.Бархин и др. В 1927 г. на математическом съезде в Москве Петр Алексеевич познакомился с Н.Г.Чеботаревыми совместно с Н.Н.Парфентьевым организовал приглашение Н.Г.Чеботарева в Казань.

После приезда Н.Г.Чеботарева деловые отношения между ним и П.А.Широковым переходят в непрекращавшееся личное дружеское общение, сыгравшее значительную роль в решении Н.Г.Чеботарева окончательно избрать Казань местом своей работы.

В сентябре 1930 г. Петр Алексеевич был утвержден Наркомпросом РСФСР в должности профессора теоретической механики, а в 1933 г. назначен заведующим кафедрой математики Казанского университета. 1 февраля 1936 г. высшая аттестационная комиссия при НКП утвердила его в ученой степени доктора физико-математических наук – без защиты диссертации.

В 1934-1935 гг. Петр Алексеевич принимает совместно с Н.Г.Чеботаревым и Н.Г.Четаевым деятельное участие в организации Научно-исследовательского института математики и механики при КГУ и возглавляет в нем в дальнейшем сектор геометрии.

С 1937 г., после разделения кафедры математики на несколько специальных кафедр, Петр Алексеевич заведует кафедрой геометрии.

С осени 1943 г. у Петра Алексеевича обострилось заболевание сердца, начавшееся еще в детстве после перенесенного им ревматизма. 26 февраля 1944 г. смерть жестоко оборвала его жизнь.

Александр Петрович Широков – ученый и педагог (1926-1998)

АЛЕКСАНДР ПЕТРОВИЧ ШИРОКОВ родился в Казани 21 декаб­ря 1926 г.  в семье профессора Казанского университета, выдающегося геометра и основателя кафедры геометрии КГУ Петра Алексеевича Широкова (1895-1944).

Мать, Наталья Александровна Широкова (1900-1978), работала в ИНОТ (Институт научной организации тру­да), а после его разгрома в 1936 г. окончила аспирантуру в Казанском педагогическом институте. Защитив сначала кандидатскую, потом и докторскую диссертацию, работала в должности доцента, а затем профессора на кафедре русского языка Казанского университета.

Семья занимала часть деревянного дома с садом на ул. Кирпично-Заводской. Это недалеко от Чеховского рынка. Сейчас этого дома, как и всей улицы, уже нет, на этом месте стоят высотки.

Летом вместе с семьей Чеботаревых Широковы снимали дачу, сначала в Нижнем Услоне, позже в Шеланге. Саша был единственным ребенком в семье. Он учился в школе №19 и рано проявил математические способности. Отец поощрял эту склонность и знакомил сына с вопросами, выходящими за рамки школьной программы. Во всяком случае, к моменту окончания школы Саша довольно основательно был знаком с некоторыми разделами высшей математики.

Началась война. Нелегкая и до этого, жизнь стала совсем трудной: «Поездки на окопы, огороды, тяжелый быт... Приезжают из Москвы эвакуированные семьи математиков, и дед, работавший тогда деканом физмата, размещает их на квартирах.

У себя в квартире дед поселил семью московского математика Б.Н.Делоне ... Жили тесно, бедно, не обращая внимания на быт. Вместо уныния и озлобления были самоиро­ния и любимая наука.

Казалось, что и эту тяжелую пору можно пере­жить. Однако голод и лишения подорвали здоровье деда. Сердце, больное с детства, не выдержало, и в 1944 г. дед умер. Страшно представить, что пережил тогда мой, в то время семнадцатилетний, папа, для кото­рого его отец всегда оставался примером ученого и человека».

В 1943 г., незадолго до смерти отца, Саша, сдав экстерном экза­мены за 10 класс, поступил вместе со своим другом Гришей Чебо­таревым на самолетостроительный факультет Казанского авиаци­онного института. Выбор вуза объяснялся просто — студентов КАИ не брали в армию.

Одновременно они работали в аэродинамичес­кой лаборатории. После окончания войны в 1945 г. они со второго курса, сдав дополнительные экзамены, перевелись на физико-ма­тематический факультет университета. С тех пор вся жизнь Алек­сандра Петровича была связана с Казанским университетом.

В университете математике учили великолепные преподаватели. Александр Петрович Норден, только что переехавший из Новоси­бирска, и Борис Лукич Лаптев, ученик Петра Алексеевича, блес­тяще читали курсы аналитической и дифференциальной геомет­рии, спецкурсы. Василий Андреевич Яблоков, педагог от Бога, за­вораживал студентов математическим анализом. Неподражаемыми были лекции по алгебре Николая Григорьевича Чеботарева. Так что было у кого поучиться уму-разуму.

В 1949 г. Саша успешно окончил университет, получив диплом с отличием, и с 1949 г. по 1952 г. учился в аспирантуре при кафедре геометрии под руководством А.П.Нордена. В своей кандидатской диссертации «Геометрия обобщенных биаксиальных пространств» он развил многомерное обобщение теории биаксиальных про­странств Нордена — проективных пространств с комплексной струк­турой и указал на связь между А-пространствами П.А.Широкова, пространствами Келера и расслоенными пространствами П.К.Рашевского. В ней ясно просматриваются ростки будущих обширных исследований, продолжающих идеи отца.

К этому времени, с 1950 г. Александр Петрович уже был женат, а в 1951 г. появилась дочь Лена. Позже появились еще две дочери: Оля (1954 г.) и Надя (1965 г.). Лю­бопытно, что все они стали математиками и мужей себе выбрали тоже математиков.

Династия Широковых продолжается. С супругой Ниной Васильевной Талантовой (1926-2002) они вместе учились. Защитив под руко­водством Нордена кандидатскую диссертацию, она затем работала доцентом на кафедре математики в КАИ.

Эти два человека по сво­ему характеру были полной противоположностью. Энергичная, об­щительная Нина Васильевна и сдержанный, обычно молчаливый Александр Петрович. Но как они ладили друг с другом!

С 1 сентября 1952 г. Александр Петрович начал работать сначала на кафедре математического анализа, а затем на кафедре геомет­рии в должности ассистента, а с 1956 г. доцентом. В то время на физмате было заочное отделение, и он вед там практически все курсы. У нас, студентов 1-2 курсов дневного отделения, он вел практические занятия по аналитической и дифференциальной гео­метрии, руководил работой студенческих научных кружков, был председателем Студенческого научного общества.

Помню, как для нас вывешивался список из нескольких десятков задач, достаточно трудных, для самостоятельной работы. Были предусмотрены гра­моты, книги победителям. Ажиотаж был несусветный! В 50-е годы Александр Петрович проделал громадную работу по завершению и подготовке к публикации неоконченных статей П.А.Широкова по теории симметрических пространств, а также второй части его монографии «Тензорное исчисление».

При этом личный вклад Александра Петровича был настолько велик, что по настоянию Нордена книга под названием «Аффинная дифферен­циальная геометрия» вышла под авторством обоих Широко­вых. В 1962 г. она была переведена на немецкий язык.

К началу 60-х годов А.П.Широков уже имел ряд блестящих ре­зультатов, составивших основу общей теории пространств над ал­гебрами. Истоки этой теории лежат в работах А.П.Котельникова, профессора Казанского университета, который в своей теории вин­тов трехмерных пространств Евклида, Лобачевского и Римана ис­пользовал алгебры второго порядка — соответственно алгебры ду­альных, комплексных и двойных чисел.

Направление исследований, заложенное П. А. Широковым, оказалось близким научным интересам А. П. Нордена. Его внимание привлекли, в частности, вопросы, связанные с использованием комплексных чисел и их аналогов в геометрии. Так возникла теория биаффинных и биаксиальных пространств, указаны приложения этой теории к изучению линейчатой геометрии, битензоров пространства Лоренца, специальных типов римановых пространств и пространств аффинной связности.

Научным центром кафедры, да и всех геометров Казани, был геометрический семинар, основанный в 20-х годах П.А.Широко­вым. С 1945 г. его возглавил А.П.Норден. Практически все крупней­шие геометры Советского Союза, да и многие зарубежные, счита­ли за честь приехать в Казань со своими докладами.

На этом семи­наре Александр Петрович и вырос как ученый. Все его результаты, начиная с аспирантских лет, были впервые сообщены и детально обсуждены на этом семинаре.

Александр Петрович пользовался особым расположением Нордена за ясный ум, талант, колоссальное тру­долюбие и энциклопедические знания. Если возникал спорный момент или какая-то неясность, Норден обращался за справкой обычно к нему. Как правило, следовал исчерпывающий ответ – где, когда и что известно в литературе по этому вопросу. Я начал участвовать в работе семинара с конца 50-х годов, когда Александр Петрович был уже вполне сложившимся молодым ученым.

В 1952 г. он под руководством Нордена защитил кандидатскую диссертацию, в которой построил теорию бипланарных пространств – многомерного обобщения теории биаксиальных пространств Нордена, и указал на связь между A-пространствами П.А.Широкова, пространствами Келера и расслоенными пространствами П.К.Рашевского. Это были сильные результаты, во многом определившие дальнейшее направление научных исследований как его самого, так и всей кафедры.

В описываемый период Александр Петрович активно работал над докторской диссертацией. Заседания семинара проводились в здании «геометрички», что на углу улиц Лобачевского и Кремлевской (тогда ул. Ленина). Впрочем, в то время там располагались все математические кафедры физмата, да еще впридачу библиотека геометрического кабинета, а с 1957 г. – редакция журнала «Известия вузов. Математика», главным редактором которого был А.П.Норден.

Для всех нас, молодых аспирантов и преподавателей, он был непререкаемым авторитетом, почти богом. Во время заседаний семинара он неизменно сидел в центре первого ряда, прямо по центру доски, время от времени попыхивая сигаретой. По левую руку от него обычно располагался профессор Борис Лукич Лаптев, а по правую – профессор Алексей Зиновьевич Петров и доцент Валентин Иванович Шуликовский. Б. Л. Лаптев и А. З. Петров недавно защитили докторские диссертации. Остальные преподаватели из университета и других вузов занимали второй и третий ряды, ну а последний, четвертый ряд был, конечно, отведен аспирантам.

По мере получения ученых званий и степеней происходили соответствующие перемещения. Так, например, я со временем переместился с последнего ряда на второй. Что касается А. П. Широкова, то он неизменно сидел во втором ряду справа – самое, кстати говоря, удобное место для слушания докладчика.

В этом, в общем-то, дружном коллективе существовали, на первый взгляд, невидимые особые отношения, в которых я начал со временем разбираться.

Как я уже сказал, авторитет Нордена был непререкаемым, а его мнение – решающим. Лишь Лаптев, в то время декан факультета, всегда спокойный и предельно корректный, и Петров, более импульсивный, в характере своем имевший некоторый гонор, организовавший вскоре кафедру теории относительности и гравитации, признавая научное лидерство Нордена, могли при случае настоять на своем мнении. И дело было не только в том, что они уже защитили докторские диссертации, но и в том, что оба были учениками Петра Алексеевича и здесь сказывалось, по-видимому, некоторое чувство ревности.

Надо сказать, что для такой ревности Норден не давал никаких поводов. Он высоко ценил Петра Алексеевича как выдающегося ученого, который создал в Казанском университете геометрическую школу и был основателем кафедры геометрии. Он всячески поощрял уже сложившееся до него направление исследований и сам написал ряд работ, развивающих идеи П.А.Широкова. Более того, он стал учителем его сына.

Обо всем этом я рассказываю для того, чтобы дать представление о той духовной и научной атмосфере, в которой происходило становление Александра Петровича как человека и крупного ученого. Конечно, со студенческих лет он был под особым покровительством Лаптева и Петрова. С другой стороны, он был учеником Нордена и, как стало ясно со временем, одним из лучших его учеников. Норден не скрывал к нему своего особого расположения за ясный ум, несомненный талант, колоссальное трудолюбие и, я бы сказал, энциклопедические познания.

Типичной на семинаре была ситуация, когда возникал спорный вопрос. И всегда в затруднительных случаях Норден обращался именно к Широкову за справкой. Обычно следовал исчерпывающий ответ – где, когда и что известно в литературе по этому поводу.

Александр Петрович остро чувствовал ту ответственность, которая лежала на нем как сыне П.А.Широкова. Говоря о его научной работе того времени, нельзя не отметить, что после внезапной смерти Петра Алексеевича осталось несколько незавершенных рукописей, содержание которых было, да и поныне остается весьма актуальным. Оно касалось важнейшего раздела современной дифференциальной геометрии – теории симметрических пространств. В упомянутых рукописях как раз были заложены основы этой теории.

В 1950 – 1959 гг. Александр Петрович и Алексей Зиновьевич проделали громадную работу по подготовке к печати этих статей. Кроме того, Александр Петрович доработал и подготовил к печати материалы, относящиеся ко второй части широко известной монографии П.А.Широкова «Тензорное исчисление».

Личный вклад Александра Петровича был настолько велик, что по настоянию Нордена книга под названием «Аффинная дифференциальная геометрия» (М.,1959) вышла под авторством обоих Широковых. В 1962 г. она была переведена на немецкий язык.

С изданием трудов Петра Алексеевича связан один случай, в котором выплеснулось наружу то подспудное противостояние, которое всегда существовало между Норденом и Петровым, но к концу 60-х годов по разным причинам обострилось. В начале 1964 г. в связи с 20-летием со дня смерти П.А.Широкова и приближающимся 70-летием со для его рождения А.З.Петров на Ученом Совете факультета, проходившем тогда во 2-й физической аудитории, поднял вопрос об издании собрания трудов Петра Алексеевича. При этом он, находясь по какой-то причине во взвинченном состоянии, обвинил Нордена в том, что тот до сих пор палец о палец не ударил для того, чтобы указанные труды были изданы.

Собственно говоря, против их издания никто и не возражал. Все дело упиралось в конкретную и достаточно кропотливую работу. В итоге было принято решение приступить к работе по подготовке трудов к изданию. В состав редакционной коллегии были включены Петров (ответственный редактор), Лаптев и Широков. Понятно, что основную часть всей работы взял на себя Широков. Очень оперативно, уже в 1965 г. «Избранные работы по геометрии» П.А.Широкова были изданы. Насколько уверенно Александр Петрович чувствовал себя в научных вопросах, настолько же терялся в практических делах.

В связи с этим мне вспоминаются два эпизода. Первый из них связан с его докторской диссертацией. К началу 60-х годов Александр Петрович имел уже ряд блестящих результатов, которые были значительным развитием идей, выдвинутых его отцом. Речь идет о широком обобщении понятия комплексного пространства – многообразий над произвольными ассоциативными алгебрами. Множество комплексных чисел является лишь достаточно простым примером таких алгебр.

Теория многообразий над алгебрами тесно связана с теорией структур на вещественных многообразиях – фундаментальным понятием современной дифференциальной геометрии. Точнее говоря, многообразия над алгебрами, кроме всего прочего представляющие и самостоятельный интерес, при их овеществлении приводят к интересным и естественным примерам алгебраических структур.

Норден неоднократно высказывался в том смысле, что пора бы начать оформление докторской диссертации и выходить на защиту. Но Александр Петрович в присущей ему мягкой манере все отнекивался – надо бы, мол, изучить еще тот или иной вопрос. Наконец, дело дошло до того, что Норден в ультимативной форме потребовал оформить диссертацию и сам начал переговоры с возможными оппонентами.

Так, благодаря настойчивости Нордена, в 1966 г. состоялась защита докторской диссертации. Прошла она, конечно, блестяще и всем стало ясно, что на кафедре сформировалось новое мощное научное направление. В настоящее время оно является основным научным направление кафедры геометрии.

Другой эпизод связан с историей пятилетнего руководства Александром Петровичем кафедрой теории относительности и гравитации. Основавший ее в 1970 г. А.З. Петров уехал в Киев, возглавив там отдел теории относительности в Институте теоретической физики АН УССР (где он вскоре скончался).

На кафедре остались его ученики, хотя и защитившие кандидатские диссертации, но еще не имевшие достаточного веса в научной среде. Норден чувствовал свою ответственность за эту кафедру. Во-первых, почти все ее сотрудники были выходцами с кафедры геометрии. Во-вторых, нельзя было допустить, чтобы эта кафедра, обладавшая большим научным потенциалом и до сих пор остающаяся единственной в мире по своему научному профилю, была расформирована или превратилась в заурядную кафедру математики на физическом факультете.

Наибольшее беспокойство вызывала судьба созданного Петровым научного семинара по теории относительности и гравитации, который имел к тому времени уже всемирную известность. Решение Нордена было единственно правильным – рекомендовать Ученому Совету университета утвердить на должность заведующего кафедрой А.П.Широкова. В самом деле, Александр Петрович был непременным участником упомянутого семинара, был в курсе всех событий на кафедре и, кроме того, его всегда интересовали вопросы, связанные с приложениями геометрии к механике и теоретической физике.

Но когда во всех инстанциях была уже достигнута полная договоренность, Норден столкнулся с упорным нежеланием Александра Петровича переходить на другую кафедру. Конечно, Широков понимал всю важность вопроса, но он понимал и то, что ему неизбежно придется в какой-то мере пожертвовать своими научными исследованиями и заняться административными делами, а он ни тогда, ни позже не любил этого.

Норден, безусловно, добился своего. Случайно я оказался свидетелем финала этой истории. Заскочив как-то в кабинет к Нордену по какому-то делу, я услышал, как он в достаточно жесткой форме убеждал Широкова взять кафедру на себя. В итоге пришлось Александру Петровичу проработать там пять лет, оставив после себя самые добрые воспоминания. Но можно представить, с каким чувством облегчения и удовольствия он вернулся на свою родную кафедру. Однако избежать заведования кафедрой ему так и не удалось.

На восьмом десятке лет Норден все реже стал вникать в повседневные дела кафедры, и фактически руководить коллективом приходилось Широкову. Так продолжалось несколько лет, и когда к руководству университетом пришел новый ректор А.И.Коновалов, его приказом в 1980 г. заведующим кафедрой геометрии был назначен Широков. Сделано это было правильно по существу, но, как у нас иногда бывает, в чисто бюрократической форме.

Этот эпизод у всех нас оставил неприятный осадок и больше всех переживал сам Широков. Обидевшись не столько на сам факт отстранения, а, главным образом, на то, как бесцеремонно это было сделано, Норден вообще перестал приходить не только на кафедру, но и на заседания геометрического семинара. Поэтому фактически руководить им также пришлось Широкову.

Несмотря на все наши уговоры принять руководство семинаром на себя, он упорно, вплоть до самой смерти Нордена, продолжал носить ему на подпись протоколы заседаний. В этом – весь Александр Петрович с его уважением к своему учителю, с его фантастической скромностью, с его упорством, стремлением к справедливости и молчаливым осуждением поступков, которые по его меркам были недостойными.

В заключение о последнем десятилетии в жизни А.П.Широкова. В 1989 г. внезапно умер Б.Л.Лаптев, а в 1993 г. скончался и А.П.Норден. Ушло из жизни старшее поколение. Для кафедры, и особенно лично для Широкова, это были тяжелые удары.

Александр Петрович с головой ушел в науку. В его работах этого времени развивались различные аспекты теории пространств над алгебрами, многочисленные приложения таких пространств к линейчатой геометрии, геометрии неевклидовых пространств, к теории касательных расслоений как первого, так и высших порядков. Часть этих результатов отражена в монографии «Пространства над алгебрами», написанной им совместно с В.В.Вишневским и В.В.Шурыгиным (1985).

В 1991 г. Широкову исполнилось 65 лет, и он начал все настойчивее просить меня возглавить кафедру. Но в это время мы уже начали подготовку к проведению больших мероприятий, связанных с предстоящим в 1992 г. 200-летием со дня рождения Лобачевского. Был объявлен международный конкурс на медаль имени Лобачевского, и запланирована большая международная конференция.

Мне удалось убедить Александра Петровича, что в это время нецелесообразно менять руководство кафедры. Все-таки в 1993 г. мне пришлось принять кафедру. Я понимал, что надо освободить Александра Петровича от административной работы, которой он тяготился и дать ему возможность в полную силу заняться научной, педагогической и методической работой.

Здесь нельзя не сказать, прежде всего, о Широкове как педагоге. После блестящих, живых лекций Нордена и, особенно, Лаптева лекции Александра Петровича казались несколько академическими. Но если говорить об их содержании, то оно было тщательно продуманным, логически обоснованным, а сами лекции были очень насыщенными. Сужу об этом и по личному впечатлению, и по тому, что когда мне иногда приходилось заменять его в связи с командировками или, особенно в последние годы, в связи с болезнью, то я никогда не укладывался в тот план, который он обычно намечал.

Что касается манеры чтения лекций, то, насколько я представляю со слов Бориса Лукича, она была очень похожа на манеру отца, П.А.Широкова. Это размеренная, громкая речь, громкая до такой степени, что учитывая акустические достоинства второго корпуса нашего университета, можно было свободно слушать его лекции, находясь где-нибудь в коридоре этажом выше или ниже.

Вспоминаю, что в молодые годы, когда Александр Петрович вел у нас практические занятия, он довольно сильно заикался. С годами он почти преодолел этот недостаток и заикание появлялось лишь в минуты сильного волнения. Александр Петрович настолько увлекался лекцией, настолько был погружен в логику изложения, что порой начисто забывал о слушателях и если какому-нибудь студенту, не дай Бог, приходило в голову по ходу изложения задать вопрос, то он, как бы споткнувшись, удивленно оборачивался от доски, пораженный возникшим препятствием.

Кстати говоря, у него было очень образное, геометрическое мышление. Его лекции, доклады неизменно сопровождались рисунками. Он умудрялся их делать даже в тех случаях, когда речь шла о весьма абстрактных вещах.

Много времени уделял Александр Петрович своим аспирантам, которых одно время у него было сразу шесть. Всего через его руки прошло около 30 человек. Привычной была картина, когда заходишь на кафедру и видишь, как он, сидя рядом с аспирантом, делает за него какие – то вычисления. Неудивительно, что подавляющее число его учеников защитили кандидатские диссертации. Не научиться у Широкова чему-нибудь путному мог бы только тот, кто этого не хотел.

С компьютерами у Александра Петровича были сложные отношения. Придя на кафедру, часто можно было услышать, как он нещадно костерил все компьютерное племя. Это означало, что он опять, просидев за компьютером несколько часов, что-то не так, как надо, сделал и в результате пропала вся проделанная работа.

По-видимому, дело было в том, что здесь не срабатывал привычный ему стиль мышления, а он не мог примириться с тем, что не может что-то понять. Каково же было наше всеобщее изумление, когда он приобрел собственный компьютер.

Да, упорства и настойчивости ему было не занимать!

В последние годы своей жизни Широков вернулся к своим любимым неевклидовым пространствам и занялся изучением так называемых алгебраических структур в этих пространствах. Он обнаружил структуры, существенно расширяющие наши представления о строении неевклидовых пространств. Рассматривая конформные модели этих пространств, он пытался обнаружить какую-либо закономерность в появлении таких структур. Однако, ему было уже не суждено довести эту работу до конца.

Александр Петрович внимательно следил за всем тем новым, что появлялось в научной литературе. Он был очень восприимчив ко всему новому и быстро схватывал суть дела. Неудивительно поэтому, что именно он впервые на факультете прочитал ряд новых спецкурсов, знакомя студентов и аспирантов с новейшими научными теориями.

Им написано также несколько учебных пособий. Последнее из них – «Неевклидовы пространства» – написано по материалам одноименного спецкурса, который Широков читал в последние годы. Предполагалось, что это пособие будет дополнено второй частью, над которой он работал до последних дней. Почти готовое к печати, оно осталось набранным на компьютере.

На той же дискете после неожиданной смерти Александра Петровича мы обнаружили и большую статью, которая содержала обзор новейших результатов по теории пространств над алгебрами за последние несколько лет.