Композитор Пасхалов: жизнь с надеждой на то, что он будет нужен России

Любовь АГЕЕВА

22 декабря 2012 года

Русский композитор Виктор Пасхалов прожил недолгую, но яркую жизнь, печально закончившуюся в Казани 28 февраля 1885 года.

Однажды, изучая Арское кладбище (в планах редакции проект «Казанские некрополи»), я совершенно случайно наткнулась на надгробие с фамилией, которую встречала, изучая историю музыкальной культуры Казани. После этого прочла краткие биографические справки о композиторе в энциклопедиях и словарях. Например, Словарь Брокгауза и Ефрона (1907-1909) его представляет так: «Пасхалов, Виктор Никандрович, 1841-86, русск. композитор (романсы, некот. популярны); жил в Казани уроками музыки, учился в московской консерватории и за границей».

Ему было всего 45 лет. Попытки узнать какие-то подробности о его судьбе были безуспешными. Правда, в 2010 году Алексей Зыбин, студент Института социальных технологий Казанского технического университета имени Туполева, проходивший производственную практику в редакции «Казанских историй», нашел в Музыкальной энциклопедии небольшую справку, но его материал вызвал столько вопросов, что до публикации не дошел. И очень хорошо, что так получилось. Потому что в найденном им тексте оказались фактические ошибки.

В 2012 году, изучая в Национальном архиве РТ документы Союза композиторов Татарстана, я неожиданно обнаружила среди них рукопись о жизни и творчестве композитора Пасхалова. Какой-либо опознавательной информации в ней нет, только фамилия автора – «Н. Калинин». Можно предположить, что это Николай Калинин, известный казанский археолог (1888-1959). Николай Филиппович преподавал в Казанском университете (он был его выпускником), долгое время (1924-1946) работал в Центральном музее Татарии (ныне Национальный музей РТ). В 1945 году, когда был написан очерк о композиторе Пасхалове, Николай Филиппович заведовал историческим отделом музея.

В его очерке мы находим ответы на многие вопросы, которые возникли после прочтения биографических справок о Викторе Никандровиче. Так что сегодня в рубрике «Читальный зал» (Грустный сочинитель романсов Виктор Пасхалов) можем предложить достаточно полную биографию этого талантливого человека.

К сожалению, рукопись неполная. Благодарим директора Национального архива республики Людмилу Васильевну Горохову за эксклюзивное право публикации очерка Николая Калинина.

Попытаемся восстановить биографию композитора Пасхалова, используя немногочисленные интернет-источники и очерк Николая Калинина.  

Прежде всего – музыка

Во всех источниках, с которыми я имела дело, указано, что Виктор Никандрович Пасхалов родился 18 (30) апреля 1841 года в Саратове. Оказывается, эта дата не соответствует действительности. Как сообщает Наталия Самохвалова, сотрудник Государственного архива Саратовской области, архивистам удалось выяснить, что Виктор Пасхалов на самом деле родился 14 апреля (по старому стилю) 1940 года, о чем есть  запись в метрической книге Ильинской церкви города Саратова.

Двенадцати лет поступил в местную гимназию, которую закончил в 1860 году. С юных лет обучался игре на фортепиано. Все свободное время посвящал музыке, к которой чувствовал призвание с самого раннего возраста.

Виктор Пасхалов, композитор

Мы мало что знаем о семье композитора. Происходил он из дворянского рода. Его отец был боевым офицером, служил на Кавказе. Мать, Анна Никаноровна (урожденная Золотаева) писала стихи, судя по всему, неплохие. По утверждению некоторых исследователей, самые удачные романсы Виктор Никандрович написал именно на стихи матери: «Слышишь ли, милый», «Прости мне», «Изобидели сердце», «Дай на тебя наглядеться» и другие.

Женщина весьма незаурядная – такую характеристику я прочитала на одном из сайтов Интернета. В истории Саратова она упоминается в связи со ссылкой в этот город историка Николая Ивановича Костомарова: с ним она собрала и опубликовала сборник русских песен Поволжья – первое издание песенного фольклора Саратовского края.

На сайте краеведческого клуба  «Саратовец», где есть публикация «Известные саратовские династии», я узнала, что у Анны Никаноровны было 4 ребенка: сыновья от первого брака Виктор и Клавдий, дети от второго брака Михаил и Наталья. Очерк об одной из первых саратовских эмансипе есть и на сайте «Газеты Недели» (Саратов).

Во втором браке Анна Никаноровна была замужем за писателем Даниилом Мордовцевым (1830-1905). Кстати, в   биографии Даниила Лукича есть казанский след. После окончания Саратовской гимназии он поступил учиться в Императорский Казанский университет, на физико-математический факультет. Пораженные познаниями Мордовцева в гуманитарных науках, преподаватели посоветовали ему поступить на историко-филологический факультет. Даниил Лукич последовал этому совету. На историко-филологическом факультете он обучался под руководством профессора Григоровича Виктора Ивановича, известного в то время слависта. В 1851 году Даниил Мордовцев перевелся в Санкт-Петербургский университет, где продолжил образование. В 1854 году в Саратове он женился на Анне Никаноровне, которая была старше писателя на семь лет.

Первые уроки игры на фортепиано Виктор получил от матери (как принято тогда было в дворянских семьях, дети учили музыку, разные науки, языки. Вероятно, музыкальные впечатления детства предопределили пристрастие Пасхалова к жанру романса, к музыке Глинки – любимого композитора матери. Любил он слушать и пение волжских бурлаков, игру кочующих музыкантов, сам пел популярные тогда в Саратове былины.

Анна Никаноровна Пасхалова. Фото с сайта "Газеты Недели». Саратов  

В 1858 году в 17-летнем возрасте Пасхалов окончил Саратовскую гимназию, словесность в которой преподавал Н.Г. Чернышевский. Вероятно, под влиянием отчима и матери он подал прошение о принятии на историко-филологический факультет Императорского Казанского университета, куда был принят 25 августа 1858 года.

Учение шло неплохо, но Виктор Пасхалов стал серьезно думать о музыке. Пробыв в Казани только один год, 15 июля он ушел из университета под предлогом переезда в Московский университет. Именно эту причину указал Н. Калинин в своем очерке. В других источниках – другая версия: «по независевшим от него обстоятельствам».

Сразу в нескольких источниках указывается, что его первым учителем музыки был Александр Иванович Виллуан, русский пианист-педагог и композитор, учитель братьев Николая и Антона Рубинштейнов. Как сообщается в словарях, через два года Виктор Никандрович был исключен из консерватории – «вследствие недоразумений с Н.Г. Рубинштейном». О характере «недоразумений» не говорится.

В очерке Н. Калинина знакомство Пасхалова с Николаем Рубинштейном происходит много позднее. Как сообщается, для продолжения музыкального образования Пасхалов принял «очень смелое и, можно сказать, героическое решение – почти без материальных средств отправиться в Париж и поступить там в консерваторию». Он записался вольнослушателем в Парижскую консерваторию и учился там 4 года (в других источниках – 5 лет).

Пасхалов в Париже

В Париже Пасхалов узнал, что такое бедность. Но рядом с нею были успехи в музыке. По его собственным словам, он в несколько часов выучивал то, на что другие ученики тратили несколько дней. Видимо, именно в Париже Пасхалов впервые пристрастился к алкоголю. Люди по-разному воспринимают жизненные трудности: одних они закаляют, другие ищут облегчение в алкоголе. Виктор Накандрович был из вторых. К тому же болезнь у него была наследственная, доставшаяся ему от отца, которого он почти не помнил. Более подробно об этом периоде жизни читайте в очерке Н. Калинина.

К парижскому этапу жизни Пасхалова относится создание одного из самых известных сочинений композитора – «Песни о рубашке», написанной на стихи английского поэта Томаса Гуда. Далее снова читаем очерк Н. Калинина:

«И вот после четырех годов пребывания в Париже, без диплома в кармане, без денег в кошельке, с пустым желудком, с единственным сокровищем – дерзкой песней, которой он хотел бы разбудить совесть обладателей толстых кошелей, – он возвращается в Россию с какой-то смутной надеждой на то, что он будет нужен ей, что творчество его принесет что-то важное, значительное.

Может быть, его гонит в Отечество та безысходная нужда, которую на чужбине труднее переносить, чем «дома».

«Бог весть, – пишет его биограф и ученик И.Д. Астрахан, – какими судьбами очутился он в Москве, где пробыл всего лишь несколько дней у брата своего – купца, женатого на известной Чижовой». (К сожалению, ничего не могу сказать ни про брата Пасхалова, ни про «известную» Чижову. О них сведениями не располагаю).

Брат предлагал Виктору Никандровичу должность приказчика, но получил от него ответ: «Ты шутишь, разве к этому я стремлюсь?»

В.Н. взял у брата только осеннее пальто – единственное, чем он наполнил свой скромный чемодан. Богатый брат «больше ничем не снабдил своего бедного брата – композитора».

Благотворное влияние любви

В 1866 году Виктор Пасхалов вернулся в Саратов, как замечал Стасов, «под крыло обожавшей его матери». Два года провёл в родном городе, вместе с сестрой Натальей часто выступал в концертах с исполнением своих фортепианных пьес или аккомпанировал вокалистам, певшим его романсы. Как писал Н. Калинин, «1867 год может быть назван поворотным в личной жизни Пасхалова.

Ему уже 26 лет, он прожил четверть века странной жизнью неудачника, не достигшего положения, не составившего имени, живущего одинокой и беспорядочной жизнью. И вот он встретил на своем пути женщину, которую страстно полюбил. Это была Мария Львовна Лобко, его будущая жена. Композитор решает круто изменить свою жизнь, получить реальную профессию, для чего поступает в Придворную певческую капеллу Санкт-Петербурга.

После двух лет учебы получает диплом, который даёт ему возможность работать регентом – руководителем хора или учителем музыки. По мнению Н. Калинина, 1868 год был особенно богат для Пасхалова в творческом отношении. К этому году относится не менее семи произведений из сохранившихся.

1869 год – женитьба, переезд в Москву. Пасхалов получает место руководителя хора и учителя музыки в Московском кадетском корпусе. Ему была предоставлена казенная квартира. Его имя становится известным – издается его первый романс «Нет, за тебя молиться я не мог». Но композитор стремился к более глубокому творчеству. Сохранились отрывки из опер «Демон» и «Мазепа», над которыми он начал работать.

Гораздо более важное значение для него имела опера «Винокур-Бедокур» на сюжет из русских сказок про черта (либретто сочинил Н. Бугульминский) – первого винокура и искусителя, в основу который он позаимствовал из сказок, изданных Погосским. Интересно, что Лев Толстой намеревался обработать свою сказку «Винокур» для сценического народного представления, однако несколько музыкальных номеров, написанных женой композитора А.Н. Серова, его не удовлетворили, и он оставил эту затею.

«Как шло создание этой оперы, какими темпами – мы не знаем, – пишет Н. Калинин, – но во всяком случае не позже, чем к 1872 году у него были сочинены два номера, явившиеся, по-видимому, наряду с «Песней о рубашке» высочайшими достижениями его таланта. Это марш или шествие Сатаны и «Свадебная телега, скачущая с бубенцами», с хором поющих и хохочущих девушек. Это были вещи такой могучей силы, блеска и оригинальности, что впоследствии, сыгранные «кучкистам», они привели их в восторг».

К этому же недолгому московскому периоду Пасхалова относится попытка его продолжать музыкальное образование. Известно, что в 28-30-летнем возрасте он учился в Московской консерватории, то есть в 1869-1871 годах. В публикации «Известные саратовские династии» называется другая дата – 1868 год. По другим сообщениям, занятия в консерватории предшествовали его экзаменам в Петербургской певческой капелле.

Уязвленное самолюбие и его последствия

Как бы то ни было, в 1871 году произошел прискорбный казус с композитором, имевшим за плечами уже немалый творческий путь. Читаем Н. Калинина:

В личном его архиве сохранилась обширная рукопись 1871 г. (50 листов), представляющая поданную директору Московской консерватории Николаю Рубинштейну партитуру конкурсной работы (хор и оркестр) на слова народной песни в записи Балакирева. Это – добросовестная, достаточно технически грамотная, но какая-то вымоченная ученическая работа, которая не могла понравиться Н. Рубинштейну, да и вообще, по отзыву специалистов, не представляющая ценности в музыкальном отношении.

Три года занимался он в консерватории, но, поругавшись с Н.Г. Рубинштейном (у Пасхалова, как личности впечатлительной, нервной, характер был скверный, отмечается в очерке «Пасхаловы»), экзамен не держал.

Натура В.Н., видимо, не приспособлена была к систематическому труду. Из него не мог получиться ни Чайковский, ученик консерватории, гениально пошедший по своему пути, ни Римский-Корсаков, отпочковавшийся от «Могучей кучки», не признававший консерваторской выучки, и пошедший тоже по своему пути, не сходному с путем «кучкистов» по глубине знания теории музыки.

Пасхалову ближе была натура Мусоргского, но ему не доставало силы последнего. Попытка одолеть консерваторское учение была, видимо, искренней, но тоже не по силам Пасхалову. Неудовлетворительная оценка, данная ему Н. Рубинштейном, была для него снова невыносимым ударом, определившим дальнейший путь его поистине нескончаемых и невыносимых бедствий, сведших его в преждевременную могилу».

Не об этих ли «недоразумениях» пишется в биографических справках о Пасхалове? Продолжаем цитировать очерк Н. Калинина:

«Катастрофа с консерваторией и конкурсом 1871 г. привели к дальнейшим катастрофам. Вспыхнуло с новой силой отчаяние в своих силах, желание заглушить страдание вином... Опять этот черт – искуситель, первый винокур!

Привычная болезнь развивается с небывалой силой. Ее не может остановить ни рождение сына, ни горе жены. Рассудок оставляет его. Жена не в силах оставаться с ним. Она с шестинедельным сыном уезжает в Саратов. Пасхалов опять один. Страдания его невыносимы. Он сбирается с силами и делает еще одну попытку остаться на высоте положения.

Он едет в Петербург, где чувствует родственных себе музыкантов. И вот он в кругу Мусоргского, Стасова, Римского и других «кучкистов». Вынимается заветная книжечка, и он исполняет перед нами то, что всего дороже для него, что он считает своими лучшими достижениями. Как-то отнесутся они к надежде всей его жизни, к тому, что только и осталось ему отрадного в ней?»

Был ли он «вполне оценен этими музыкальными корифеями»? В.В. Стасов писал Пасхалову:

«Нас всего сильнее поразил и Ваш могучий свадебный марш (приходящейся сродни С-dur-ному и другим инструментальным великолепиям Франца Шуберта) и мчащаяся с колокольчиками телега, наполненная поющими и хохочущими девками. Вот где Ваш талант сидит, сила, национальная жилка, юмор, широкий размах.

Мусоргский запомнил лучшие места, и хотя играл их лишь приблизительно верно, однако же тут можно было настолько различить Вашу натуру и способность, что весь наш музыкальный кружок в восторге, и тут не было ни одного человека, который не признал бы в Вас сильного и оригинального таланта, заставляющего ожидать от Вас очень многого».

Однако не все были согласны с такой высокой оценкой творчества Пасхалова. Оно получило весьма критическую оценку композиторов Н.  Римского-Корсакова и М. Мусоргского, которому не понравилась даже «Песнь о рубашке». Цитируем Н. Калинина:

«Он ее назвал свойственной ему откровенной грубоватостью «кислосладким пуканьем» ниже «московского солода на фоне гражданской скорби... Тьфу-ты! Черт бы побрал этих гражданских пиит, этих фарисействующих нюней!».

А для Пасхалова этот «фарисействующий нюня» (напомним: английский поэт Томас Гуд – Ред.) был «незабвенным поэтом» и высшим образцом для подражания.  

Пасхалов, приехавший из Москвы в качестве вновь объявившегося таланта, играл нам отрывки из своей оперы «Большой выход у сатаны», а также какую-то якобы оркестровую фантазию плясового характера. Все это было незрело и в сущности мало обещало. Пасхалов вскоре скрылся с горизонта; он начал пить, сочинял какие-то пошлые романсы из-за денег и преждевременно погиб, не оставив после себя ничего замечательного по части сочинений.

Н.А. Римский-Корсаков. «Летопись моей музыкальной жизни»

  Такая оценка была новым крахом для самолюбия Пасхалова. Вероятно, он думал: «Если лучшие люди так оценивают мое заветное произведение, то что же я стою?» И в отчаянии покинул Петербург. Неоднократные письма Стасова не возымели уже своего действия, и бедняга снова «запил горькую». Как пишет автор очерка, он уехал из Петербурга и вместе со странствующими музыкантами отправился на Волгу. Приехав в Казань в 1872 году, остался в этом городе до конца своей жизни.

Пасхалов в Казани

Цитата из очерка Н. Калинина:

«Удаление от музыкальных центров, конечно, означало отказ от надежды идти по широкой дороге. Но Казань – древний культурный центр со старинным университетом имела сильный слой интеллигенции, являлась крупным театральным центром, где выступали знаменитейшие русские артисты, организована была в прекрасном здании прекрасная опера.

Музыкальная жизнь в Казани была значительна. Пасхалов нашел в Казани благоприятную среду для проявления своего дарования, а также для деятельности музыкального педагога. Он выступает в концертах, главным образом, в домашних, на квартирах видных профессоров, любителей музыки, в богатых домах местных купцов, капиталистов-»покровителей».

Добавим: в 1872 году Пасхалов составил свой известный на то время сборник русских народных песен. Песни были записаны с голоса певца Александра Фёдоровича Макарова-Юнева.

Пасхалов написал целый ряд романсов, изданных фирмой Бесселя, Гутхейля и Юргенсона. Лучшие из этих романсов: «Дитятко, милость Господня с тобой» (самый популярный); «Я ль не люблю тебя, девушка милая»; «Протоптала я дороженьку», «Под душистою веткой сирени», «Нет, за тебя молиться я не мог», «С тех пор как я один», «Когда я умру», «Слышишь ли, милый», «К страданьям чужим», «Прости мне», «Нивушка», «Сбылись ожиданья», «Ты не спрашивай», «Отчего тяжело мне», «Спасибо, добрая моя», «Зашумела, разгулялася», «Что, моя милая», «Бог с тобой», «Я плачу», «Дай на тебя наглядеться» и другие.

Музыка романсов Пасхалова отличалась грустно-элегическим характером. Иногда сказывается подражание русской народной песне, поклонником которой был композитор. Он был очень любим публикой как музыкант и интересный, оригинальный человек. Композитор существовал уроками и часто принимал на себя роль руководителя любительских музыкальных кружков, стараясь  развить у людей вкус и имея обыкновение преподать им теорию музыки.

Его личное творчество проявлялось, главным образом, в свободной импровизации, в которой он был блестящим мастером-исполнителем. К сожалению, он мало клал свою музыку на нотную бумагу, а его слушатели тоже не оставили нам записей его произведений и только по изданным воспоминаниям некоторых из его казанских современников мы можем догадываться о многообразии и вдохновенном огне его творчества.

«Едва ли я ошибусь, если скажу, что лучшие произведения В.Н. Пасхалова погибли навсегда для публики, – вспоминал его казанский знакомец В.Н. Тихонов об импровизированных концертах Пасхалова в узком кругу друзей. – Это были вещи, создаваемые им в минуты вдохновения, и никем не записанные, они забывались и самим автором».

«У него были искренние почитатели, которые обыкновенно залучали его к себе; угощали предварительно и сажали за рояль, – писал С.И. Васюков, автор очерка, опубликованного в  «Историческом вестнике» в ноябре 1906 года. – Пасхалов играл чудно, играл увлекаясь, забывая тоску, которая грызла его больное сердце. Странным выразительным шепотом он пел свои романсы, аккомпанируя до художественной тонкости. Слушатели проводили с музыкантом целые ночи до самого утра, нервное напряжение, вызванное его вдохновенной музыкой, заставляло некоторых дам падать в обморок, мужчин плакать. Такие концерты назывались в Казани «пасхаловскими ночами».

Пасхалов не оставлял работу и над своей оперой о первом винокуре.

«Мне рассказывали об этой музыке, – сообщает тот же автор, – слышавшие отрывки оперы, рассказывали об оригинальности и чисто русской поэзии народных мотивов. Действующие лица были крестьяне и черт, черт русский, смешной и не особенно коварный, такой черт, которого наш русский народ проводит и ставит в критическое положение. Потому у Пасхалова и адская музыка не характеризовалась угрюмым колоритом, напевы и характер бесовских песен были оригинальны и забавны».

Эта народность пасхаловского творчества была созвучна с эпохой, с революционным народничеством 1870-х годов, и видимо, находила отклик среди казанской интеллигенции.

«Кружок любителей музыки», существовавший в это время в Казани, организовал бесплатную музыкальную школу, где Пасхалов бескорыстно и с величайшей охотой вел преподавание музыки. Но через полтора года оставил школу, а вскоре перестал давать и уроки.

Он продолжал работать над оперой «Винокур-Бедокур», но работа шла вяло, с большими перерывами. Сам композитор был недоволен ею и сжег партитуру перед смертью. Неудачи продолжали преследовать Пасхалова. Это объяснялось далеко не болезнью, но в значительной степени всем складом тогдашней общественно-политической жизни. Пасхалов отличался мягкостью и скромностью характера. Никогда не был в стае хищников, жил бескорыстным тружеником и потому вечно бедствовал.

Немногие видели, в каких ужасающих условиях жил несчастный композитор, которого большинство знало лишь с показной стороны во время его концертов, не заглядывая в его интимную обстановку». Под конец своей жизни Виктор Никандрович оказался среди горемычных жителей казанских трущоб. Он покончил свою жизнь самоубийством в припадке мании преследования – его нашли повесившимся в своей комнате.

Его мать А.Н. Пасхалова объяснила причину этого ужасного поступка в открытом письме в «Волжском вестнике» от 7 мая 1885 года – по её мнению, к роковому шагу сына подтолкнул ложный слух о её смерти... Мать пережила сына всего на несколько месяцев.

Прах Виктора Никандровича Пасхалова покоится на Арском кладбище Казани.

Могила композитора Виктора Пасхалова на Арском кладбище Казани. Фото 2012 года

В биографическом словаре, который готовил к печати известный казанский музыковед Георгий Кантор,  есть статья и о композиторе Викторе Пасхалове. Но этот словарь, к большому сожалению, не издан, рукопись Георгий Михайлович отдал в архив Казанской консерватории.

Произведения Виктора Пасхалова сегодня практически не звучат. Его фамилию скорее всего не знают даже студенты Казанской консерватории, обучающиеся в классе композиции. Последний раз романсы Пасхалова (далеко не все) публиковались в 1948 году. Фортепианные сочинения, а также фрагменты из его опер остались неопубликованными, они хранятся в архиве Санкт-Петербургского государственного музея театрального и музыкального искусства.

Однако в последние годы о нем снова заговорили. С начала 2000-х годов  в Казани проводятся ежегодные «Пасхаловские чтения», которые организует Казанская школа искусств имени Балакирева. Возможно, это поможет восстановить имя композитора в истории русской музыки.

Близкие люди

Несколько слов о людях, которые окружали Виктора Никандровича.

Единственный сын композитора – Вячеслав Пасхалов – родился в Москве в 1873 году, умер в 1951 году в Ленинграде. Он написал об отце статью для сборника «Биографии композиторов с IУ по XX в.», который вышел в Москве в 1904 году под редакцией А. Ильинского.

Вячеслав воспитывался в Саратове, по окончании гимназии в 1892 году под влиянием бабушки Анны Никаноровны поступил на отделение народной словесности Московского университета, но, как и отец, увлёкся музыкой. В 1910 году закончил Музыкально-драматическое училище Московского филармонического общества по классу композиции. В 1894 году брал уроки у Василия Сергеевича Калинникова. Работал в нотном отделении Румянцевского музея. Занимался изучением и пропагандой народного творчества. С 1900 года член Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете.

С 1927 года Вячеслав Викторович преподавал в Московской консерватории, сначала – доцент (читал курс музыкальной этнографии), потом профессор. Докторскую диссертацию по искусствоведению защитил в 1944 году. В 1950 году ему было присвоено звание заслуженного деятеля искусств РСФСР. Хотя Пасхалов-младший известен больше как музыковед (его монография о Калинникове, с которым он дружил, сохранила многие факты из жизни великого композитора), однако и его романсы, популярные в начале XX века, не уступали произведениям отца.

Он обработал для исполнителя народных песен M.E. Пятницкого 12 русских песен Воронежской губернии. Большая часть творческого наследия В.В. Пасхалова тоже осталась неопубликованной: все симфонические партитуры, «Крымская сюита», «Этнографический альбом», симфоническая картина «Остров сирен» и другие.

Как сообщается в очерке Н. Калинина, В.В. Пасхалов подарил Государственному музею Татарской АССР (ныне Национальный музей РТ) нотный автограф отца и фотографии Виктора Никандровича. Он встречался с автором очерка, и Н. Калинин не раз ссылается на его свидетельства. Кроме того, Н. Калинин называет И.Д. Астрахана, ученика Пасхалова. В газете «Волжский вестник» за 10/22 марта 1885 года он нашел его отклик на смерть учителя.

Мало что известно о родном брате композитора – Клавдии Никандровиче Пасхалове (1843-1924), тем не менее в Интернете нашелся очерк о нем.

Дворянин К.Н. Пасхалов родился в Калужской губернии, свою жизнь посвятил финансам, работал в Министерстве финансов, в Крестьянском банке. Политикой стал заниматься в годы революции 1905 года, несмотря на почтенный возраст. Был решительным борцом за монархические идеалы. Его имя называют в ряду видных общественных деятелей России.

В 1908-1914 годах Клавдий Пасхалов входил в состав редакционной комиссии многотомной «Книги русской скорби», которая издавалась Русским Народным Союзом имени Михаила Архангела в 1908-1914 годах и содержала биографии «мучеников и борцов за идею православия, самодержавия, царя и русской народности, погибших в результате террористических актов». Он автор трёхтомного «Сборника статей, записок, речей и проч.» (М., 1906-1912).

О жизни Клавдия Никандровича Пасхалова после октября 1917 года практически ничего не известно. В преддверии и в годы первой мировой войны, а также после падения самодержавия он жил в маленьком селе Колосово недалеко от города Алексина Тульской губернии. Новую власть не принял, но избежал репрессий и умер своей смертью в 1924 году.

Имя Клавдия Никандровича Пасхалова на протяжении XX столетия замалчивалось, потому что он был ярым монархистом, верой и правдой служил престолу. Его характеризовали как одного из видных представителей «черной сотни»: Пасхалов для черносотенцев был примерно тем же, кем был князь П.А. Кропоткин для анархистов: патриархом и теоретиком одновременно.

В статье о К.Н Пасхалове на сайте «Правая.ru» находим сообщение о том, что у Пасхалова были две племянницы.

Алевтина Михайловна Пасхалова (1878-1953) была оперной певицей. Ее отец Михаил Никандрович Пасхалов в числе русских патриотов-добровольцев ушёл на фронт и погиб, освобождая сербов от османского ига. Мать будущей певицы вторично вышла замуж, а семилетнюю Алевтину отправила к бабушке в Саратов.

Девочку определили в Саратовский Мариинский институт, где она взяла первые уроки игры на фортепиано у Фёдора Михайловича Достоевского (племянника писателя), ученика А. Рубинштейна. С 12 лет Алевтина выступала в ученических концертах – исполняла произведения Ф. Листа, Ф. Шопена, Р. Шумана, солировала в институтском хоре и даже дирижировала им!

Ей сулили карьеру пианистки, но она все больше склонялась к оперной музыке. После окончания института, в 1893 году, мама повезла Алевтину в Москву, в вокальную студию педагога Коргановой. Консерваторию она закончила в 1898 году. 7 декабря 1898 года на сцене Русской частной оперы Саввы Мамонтова состоялась премьера «Бориса Годунова». Заглавную партию пел Шаляпин, партию Ксении – Алевтина Пасхалова. Федор Иванович Шаляпин вспоминал: «Опера закончилась триумфально».

Когда в 1903-1904 годах опера Саввы Мамонтова перестала существовать, Алевтина Пасхалова работала в Кишиневе, Житомире, Минске, Астрахани, Кисловодске, Перми, Санкт-Петербурге... Она была артисткой Казанско-Саратовского оперного товарищества, выступая как в Саратове, так и в Казани. Как сообщается на сайте «Летопись Саратовской губернии», в казанской опере в первом же сезоне она выучила восемнадцать партий! В книгах о музыкальном театре Казани тех лет ее фамилия мне не встретилась.

Алевтина Пасхалова стажировалась в Италии. В 1915 году она вернулась в Саратов, как оказалось, навсегда. Пела в местном театре, которому было присвоено имя Н.А. Римского-Корсакова, преподавала в консерватории, заведовала вокальной студией. В 1934 году Алевтине Пасхаловой было присвоено звание заслуженной артистки РСФСР.

С 1935 года она исполняла обязанности заведующей вокальной кафедрой. В декабре 1940 года стала профессором Саратовской консерватории. В 1952 году общественность торжественно отметила полувековой юбилей творческой деятельности А.М. Пасхаловой.

Её дочь Нина Михайловна, также певица, выпускница Московской консерватории, так писала о творческой манере матери:

«Ничего искусственного в её пении не было, и потому оно потрясало слушателя. (...) Она пела очень легко всегда. У неё были редкие для сопрано низкие грудные ноты. Она очень много работала над собой и говорила, что певица должна всю жизнь неустанно заниматься звуком».

Вторая племянница – Анна Александровна Пасхалова-Чегодаева (1869-1944), певица и драматическая актриса, играла на подмостках театров Петербурга, Киева и Одессы. В 1887 году она окончила Петербургское театральное училище и в этом же году вступила в труппу Александрийского театра, где выступала до 1895 года.

Была одной из первых в провинции исполнительниц женских ролей в пьесах Чехова. Игра ее отличалась изяществом сценической формы, богатством интонаций и психологических  нюансов. Анне Пасхаловой был присущ мягкий лиризм, обаяние.

Ее лучшими ролями были: Маргарита Готье («Дама с камелиями» Дюма-сына), Лариса; Катерина («Гроза»), Кручинина; Маша, Соня («Три сестры», «Дядя Ваня»). Умерла в 1944 году. Первым браком Пасхалова была замужем за художником и театральным декоратором А.К. Маловым (1861-1909), человеком безумно ревновавшим ее к другим мужчинам.

Их дочь Анна Чегодаева тоже была актрисой драматического театра, полвека посвятила служению театру на сценах провинциальных городов.

Нет данных о том, что кто-то из родственников навещал могилу Виктора Пасхалова на Арском кладбище.

Из воспоминаний

«Из далекого прошлого передо мной встает образ одного из моих хороших знакомых – музыканта и композитора Пасхалова. Он обладал огромным талантом; на концертах, которые он давал, собирались тысячи слушателей.

В миру я был большим любителем музыки и сам играл на фисгармонии. Чтобы усовершенствоваться в игре, я начал брать уроки у Пасхалова. Он потребовал большую плату за уроки, но деньги у меня были, и я согласился. Потом он полюбил меня, недостойного, и предлагал заниматься бесплатно, но от этого я, разумеется, отказался.

Наши занятия шли успешно, но мне было очень печально, что Пасхалов совсем отошел от Церкви. По поводу этого мне не раз приходилось вести с ним беседу.

– Без Церкви невозможно спастись, – говорил я ему. – Ведь вы в Бога-то веруете, зачем же отвергаете средство ко спасению?

– Что же я такого делаю? Живу, как и все или большинство, к чему нужны обряды? Разве без хождения в церковь уж и спастись нельзя? <>… Каждый служит Богу, как умеет, как, наконец, считает нужным; вы вот в церковь ходите, посты соблюдаете и так далее, а я служу Богу музыкой – не все ли равно?

И, не дожидаясь ответа, Пасхалов заиграл. Никогда я не слыхал такой музыки, неподражаемо играл он в тот вечер. Я жил в меблированных комнатах, и вот все коридоры наполнились народом, двери всех комнат открылись, все желали послушать гениального композитора. Наконец он кончил играть».

Преподобный Варсонофий Оптинский.

«Памятник неуклюжий, громоздкий, простой складень из кирпича… Под этой тяжелой плитой похоронен талантливый музыкант и композитор Пасхалов. Мотивы его чудных романсов и песен трогают сердце человека. А в нежных, печальных звуках живёт истомленная душа автора, такая же нежная и деликатная, как и его музыка.

… Последние годы жизни Пасхалов провел в Казани, давая частные уроки и участвуя в домашних концертах. …Пасхалов играл чудно, играл, увлекаясь и забывая тоску, которая грызла его больное сердце. Странным, выразительным шепотом он пел свои романсы, аккомпанируя до художественной тонкости. Слушатели проводили с музыкантом целые ночи до самого утра, нервное напряжение, вызываемое его вдохновенной музыкой, заставляло некоторых дам падать в обморок, мужчин плакать. Такие концерты назывались в Казани „пасхаловскими ночами…»

С.И. Васюков. Вниз по Волге. Очерки. Исторический вестник,1906 г.