Марджани - татарский Геродот

Айдар ХАБУТДИНОВ

02 января 2003 года

На торжествах, посвященных 180-летию со дня рождения Шигабуддина Марджани, президент Академии наук Татарстана, академик М.Хасанов сказал, что великого татарского просветителя можно сравнить с Данте Алигъери, который, как известно, стал предтечей итальянского Ренессанса.

Шигабуддин Марджани родился 16 января 1818 года в селе Ябынчы (ныне Арский район республики). Начальное образование получил в медресе своего отца, в деревне Ташкичу. Уже в 15-летнем возрасте задавал учителям вопросы, на которые те затруднялись дать ответ.

«Знать роль и ценность Шигабуддина – это честь для нас, а не для него».

Исмагил бей Гаспринский

 Более 80-ти лет назад великий тюркский просветитель, «отец 30 миллионов тюрок» написал эти слова уже находясь на пороге своего смертного часа. Они стали эпиграфом сборника, посвященного Марджани. В 1915 г. весь татарский народ отмечал 100-летие со дня его рождения (по мусульманскому календарю). Мир был охвачен войной, началась новая череда правительственных репрессий, общественная жизнь была почти парализована.

Почему же наши предки не нашли лучшего способа показать единство нации, чем отметить юбилей покойного имама и мударриса 1-го прихода Казани?

Одной из лучших черт татар была способность помнить. Для этого не нужно назубок знать историю или географию, но необходимо понимать, что твой народ прошел в своем пути не так много событий, которые отличают его от других народов, событий, которые определили прошлое, настоящее и будущее нации. Для татар такими событиями являются история тюркских государств на нашей земле, принятие ислама и национальное реформаторство, объединившее наш народ в конце XIX – начале XX веков. Здесь религиозное и светское, духовное и материальное начала неразрывны.

Гений Марджани и состоит том, что он объединил в целое духовное и государственное бытие нашего народа. Он дал нашему народу понимание того, как нужно достойно жить в этом мире, чтобы не было страшно ответить за свои деяния в последние мгновения жизни.

В Марджани видели великого ниспровергателя, однако он был великим созидателем, создавшим свою вселенную, имя которой «татарский мир». Еще в середине XIX века наши предки называли себя булгарами или мусульманами, а также по названию конкретных территорий или населенных пунктов. Объединившее их целое – Золотая Орда – распалось, и новый мир нужно было созидать по кусочкам.

Естественно, мы помним о созидательном труде Духовного собрания и Казанской татарской ратуши в налаживании религиозного и экономического единства. Но всякое единство не существует без объединяющей его идеи. Этнос создает Идея. Идея же принадлежит Культуре, то есть всему комплексу наших знаний о мире, всем человеческим достижениям.

Культура не ограничивается лишь способом молитвы и приемами торговли. Марджани создал новую культуру нации, опираясь на великий опыт исламской цивилизации и жизненные реалии нашего народа. Он упорно стремился прибавить к ней лучшее из цивилизации европейской, но жизнь оставила это поле деятельности для Гаспринского и джадидов.

Когда сегодня перечитываешь сборник «Марджани», выпущенный в 1915 г., удивляешься проникновению его авторов в суть мыслей и дел Марджани. Люди, создававшие сборник, были его истинными учениками и продолжателями. Там, уже во введении, указывается: «Живущие на земном шаре человеческие дети (дети Адама) служат на пути культуры различных племен и наций, они стараются оставить общественное наследство после себя культуре своих будущих наследников».

Татары, благодаря Марджани, почувствовали себя частью мировой цивилизации, но частью отдельной, самостоятельной, не тождественной другим частям.

Авторы сборника, такие, как будущие муфтии Галимджан Баруди и Риза этдин Фахретдин, видели в Марджани прежде всего религиозного реформатора. Это закономерно, но аналогичную позицию занимал и классик тюркизма Юсуф Акчура: «Несомненно, что в мыслительном и культурном движении северных тюрок в последние полвека я должен дать Шигабуддину Марджани особое место... По-моему, Шигабуддин Марджани для начавшегося в нашем веке движения «Таджаддад» (реформации) самый великий предшественник (Precurseur)»

Для татар в досоветской период Марджани был прежде всего религиозным реформатором. Тукай в одном из своих лучших стихотворений – «Шихаб хазрет» – говорил о том, что в эпоху до Марджани каждое слово неграмотного муллы было равносильно приказу. Это было действительно так, ведь каждый сомневающийся объявлялся «кафером» (вероотступником) и подлежал изгнанию по «добрым старым бухарским традициям».

Марджани для Тукая – это человек, открывший смысл хадисов (то есть рассказов о жизни Мухаммада) и аятов (стихов) Корана. Марджани – это победитель невежества, сделавший первый шаг к просвещению. Для Тукая бесценны заслуги Марджани перед нацией, поэт призывает отметить юбилей великого мыслителя, хочет, чтобы о нем всегда говорили и писали. Это стихотворение создано в последние месяцы жизни поэта. Зная о своей обреченности, Тукай обращался к самым дорогим для него мотивам. Одним из них стал образ Марджани.

Пожалуй, образ Марджани у Тукая дает наилучшее представление о понимании роли мыслителя среди простого народа. Современники Тукая: историки Газиз Губайдуллин, Габдельбарри Баттал, Заки Валиди, писатели Фатих Амирхан и Галимджан Ибрагимов, видели в Марджани прежде всего колосса – блестящего ученого, доказавшего, что татарский народ может рождать личности, вызывающие уважение во всем мусульманском мире и в Европе.

Первый татарский политик Рашид казый Ибрагим так оценивал Марджани: «Я сам смотрю на Шихаб хазрета с великим уважением. Я думаю, что Марджани был одним из первых просветителей среди татар, он самый первый перечислил своим пером покрывшиеся пылью, исчезнувшие имена татарских ханов». Поэтому Марджани называют «татарским Геродотом», то есть отцом татарской истории.

Марджани стремился объединить всех мусульман округа Духовного Собрания в единую нацию, независимо от их племенных названий: булгар, татар, мишар, башкир, казахов, ногайцев, сибирских татар, а также по возможности исламизировать кряшен, чувашей и угро-финские народы. «Кто ты, если не татарин?» – вопрошал он современников. В 1860-е гг. после смерти муфтия Сулейманова, он пытался занять пост лидера миллета, чтобы объединить нацию и создать единую систему образования, но чиновники не захотели, чтобы мусульман России возглавил компетентный и авторитетный лидер.

Марджани подготовил сотни миссионеров Ислама, которые вели затем непримиримую борьбу за сохранение и упрочение веры как с минбаров мечетей, так и в газетах, благотворительных обществах, со страниц своих книг, в городских Думах. Именно Марджани открыл в мусульманском мире дорогу Исмагилу Гаспринскому с его идеей создания нации мусульман России по европейскому образцу.

Марджани призывал не мешать в речи русские и татарские слова, он никогда не употреблял русифицированные варианты имени. Но именно он на рубеже 1870-1880-х гг., в годы сопротивления татар практически всем мероприятиям властей, сумел сохранить Казанскую татарскую учительскую школу, заняв там пост вероучителя. Как глава духовенства Казани, он возносил молитвы за здравие династии Романовых, но одновременно требовал равноправия татар с русскими и единой религиозной автономии мусульман России.

Неумолимо возникает вопрос: почему Марджани потратил большую часть своей жизни на изучение исламской догматики, философии и истории мусульманского мира? Почему его основной труд «Вафийат аль-аслаф в а тахийат аль-ахлаф» посвящен биографиям деятелей всех мусульманских народов? Почему большая часть произведений Марджани написана на арабском языке и поэтому доступна немногим квалифицированным специалистам?

Почему в глазах западных ученых, как и татарских авторов начала века Марджани принадлежит именно к плеяде пуристов (очистителей Ислама от позднейших заимствований)? Почему Марджани столь упорно добивался изучения Корана и хадисов в подлинниках, а не в толкованиях, параллельно изучая при этом историю и географию исламского мира? Заметим, что именно таковой является современная научная методика. Ответ на этот вопрос нужно искать в Европе с ее изучением классиков Древнего мира, философии Платона и Аристотеля и классиков церкви или в Японии, где базовым и наиболее престижным является именно гуманитарное образование, основанное на национальных традициях.

Американские ученые открыто пишут, что успех евреев в науке обеспечен именно двухтысячелетней историей преподавания Ветхого завета и норм иудейского права. Марджани понимал истинное знание, как идущее от двух источников: от Бога и от практических исследований. Не он пришел к этому выводу, но он обосновал возможность новшеств в мусульманском мире, как происходящих по воле Бога. Он блестяще теоретически и практически решил задачу, как оставаться мусульманином, верным духу Корана, и принимать на себя все новшества современного мира. Татарину рубежа веков эта истина была понятна. Боюсь, что трудно сказать то же самое о наших обрусевших, но европеизированных современниках или о мусульманах, стремящихся жить по нормам средневекового домостроя.

Стали ли наши современники умнее, прочитав несколько книг, излагающих европейские теории? Не знаю. Но знаю точно, что у нас нет богослова, равного Марджани, который понятным и доказательным языком объяснил нам права и обязанности современного мусульманина и то, почему утрата религии предков ведет к утрате части самого себя. Не будем заблуждаться: чем массовое крещение ордынских или казанских феодалов и их челяди отличается от массовой русификации советской эпохи? И те, и другие утратили смысл оставаться в рядах последователей своей веры и культуры. И в середине XIX века существовали все более обрусевавшие роды мурз (вспомним Хальфины и Ибрагимовых), а в начале прошлого века Гаяз Исхаки с тревогой писал об обрусении татарских рабочих Москвы. Марджани и Гаспринский лично боролись с Ильминским, чья система ассимиляции угро-финнов, татар и казахов была блестяще использована в советское время. И не будем обольщаться: разница между второй половиной XIX века и второй половиной века XX была лишь в масштабах проблемы, а не в ее сути.

В 1850 г. в 32 года Марджани стал имамом и мударрисом 1-го прихода нашего города. Он вдохнул новую жизнь – жизнь духовную – в бывшую столицу казанских ханов. Ведь именно с Марджани начинается история Казани как духовной столицы татар.

Своей независимостью и своими знаниями Марджани сыскал редкую ненависть как казанских баев и мулл, так и местных чиновников. Его медресе поджигали, его объявляли вероотступником, после поездки в хадж вызывали на допросы жандармы. Но именно к нему приезжали крупнейшие европейские востоковеды, а в Стамбуле его принимали как духовного лидера мусульманской общины России. Марджани никому не кланялся, и его считали гордецом. Он любил красиво одеваться, иметь лучших лошадей. В глазах окружающих он был живым символом знания и глубокого человеческого достоинства. В советские годы отцом татар вместо Марджани был назван Каюм Насыри. Но... мечеть Марджани даже в худшие годы террора оставалась символом Ислама среди татар, а имя Марджани – паролем для всех татар. Он создал нашу историю и наше богословие, то есть объединил разрозненный по племенам народ в единое целое. И пусть мы еще не в состоянии понять роль Марджани как ее понимали в 1915 г., но перед его величием мы почтительно склоняем голову. Потому что путь татар-мусульман – это путь, проложенный Шигаб хазретом.

Айдар ХАБУТДИНОВ.

 «Казанские истории», №1-2, 2003 год

Автором статьи «Марджани – татарский Геродот» является Айдар Хабутдинов, самый молодой доктор исторических наук в Татарстане. Ему 30 лет, диссертацию защитил в прошлом году.

На материале диссертации написана большая монография «Формирование татарской нации». А кандидатскую диссертацию А.Хабутдинов защитил в 24 года. Его научный руководитель – Индус Тагиров.

Сфера научных интересов молодого ученого – история татарского народа и региона в целом, вопросы исламоведения. Сейчас он работает в недавно созданной Акадеии правосудия. Часто печатается в республиканских и московских газетах и журналах. Хорошо владеет английским, знает арабский и турецкий.