Первый студент Казанского университета Сергей Аксаков

30 января 2016 года

Бесценный кладезь познания истории и культуры Казани начала XIX века - мемуары писателя  Сергея Аксакова, первого студента Казанского Императорского университета (1791-1859). В нынешнем году у него юбилей - 225 лет со дня рождения.

Творчество писателя С.Т. Аксакова занимает, бесспорно, особое место в истории отечественной литературы. Современник великих русских писателей, таких, как Грибоедов, Пушкин, Гоголь, Гончаров, Тургенев, Толстой. Аксаков обладал уникальным дарованием в аспекте тематики, жанра и стиля его произведений.

Об Аксакове справедливо было сказано, что он рос всю жизнь, рос вместе со своим временем и что его литературная биография есть как бы воплощение истории русской литературы за время его деятельности. А самую большую роль в формировании С.Т. Аксакова как крупного русского писателя сыграл казанский период его жизни.

О нем рассказал в своем исследовании Булат Нурмухаметов (публикация Эльвиры Касимовны Сундуковой). Мы воспользовались и другими источниками.

Сергей Аксаков не является казанцем по рождению, но он провел здесь свои гимназические и университетские (1800-1807) годы.

Он родился 1 октября 1791 года в Уфе. Происходил из старинного дворянского рода. Детство провел в имении родителей «Ново-Аксаково» Бугурусланского уезда Оренбургской области. В настоящее время здесь открыт музей писателя.

Зимой 1799 года Мария Николаевна Аксакова впервые привезла своего восьмилетнего сына Сережу в Казань и поместила в одно из старейших провинциальных учебных заведений – первую Казанскую мужскую гимназию.

Мария Николаевна Аксакова, мама будущего писателя

Оторванный от привычной домашней обстановки, тяжело переживая разлуку с матерью, мальчик заболел острым нервным расстройством. Родные были вынуждены забрать его из гимназии обратно домой. И лишь год спустя Аксакова снова решились отправить в Казань. На этот раз он был зачислен в качестве вольноприходящего.

14 февраля 1805 года состоялось скромное открытие Казанского университета. 22 февраля 1805 года учеников собрали в зале и директор гимназии, он же первый директор Казанского университета, И.Ф. Яковкин прочитал им статьи указа, говорящие об обязанностях студентов. Затем он огласил состав студентов, только что механически переведенных в университет из старших гимназистов.

Первым в списке стояло имя 14-летнего Сергея Аксакова. Поэтому Аксакова часто называют «первым казанским студентом». В конце августа 180 года в университетских аудиториях начались первые лекции.

Студенческие годы Сергея Аксакова в Казани

Сережа Аксаков был старательным, усердным учеником, особенно преуспевал в изучении гуманитарных предметов. Надо отметить, что система оценивания знаний учащихся того времени отличалась от современной цифровой пятибалльной системы. Она выражалась словесным выражением. В этом можно убедиться, просмотрев Ведомости успеваемости, которые удостоверяют наличие высоких оценок у С.Т.Аксакова по русской словесности, философии, российской истории, латинской древности, французского языка. Тяжелее давались точные науки. Но и в некоторых из них он со временем добивался успехов. Весьма показательны, например, результаты по курсу физики, которую вел любимый преподаватель Иван Ипатьевич Запольский. Так, если в начале курса (апрель, май 1805г.) по этому предмету у Аксакова стояло «может стараться» и «не очень хорош, а может успевать», и середине курса «старается» и «не худо» (осень. 1805 г.), то в конце обучения (сентябрь. 1806 г.) отмечено: «успешен».

Курс математики преподавал также любимый и весьма положительно характеризуемый С.Т. Аксаковым Григорий Иванович Карташевский, бывший его воспитателем и наставником. Во второй половине 1805 года класс высшей математики после отъезда Карташевского в Петербург был поручен на некоторое время студенту А. Княжевичу, которого С.Аксаков хорошо знал еще с детства по Уфе.

Тем не менее, в математике дела обстояли сложнее: в ведомостях за 1805-1806 гг. почти неизменное «слаб» лишь изредка перемежается с положительными оценками «посредственен» и «хорош». Интересно заметить, что оценка знаний студентов выражалась не только словесным выражением, но и заключала в себе не только степень, уровень знаний, но и характеристику поведения и отношения к учёбе. У С.Аксакова и его сокурсников встречаются и такие оценки-характеристики: «внимателен», «тих», «исправен», «благонамерен», «прилежен», «мало старается». Отметка «слаб» явно соответствует современной «двойке», «посредствен» – «тройке», а вот «старается не худо» – видимая «троечка с плюсом». «Довольно хор», «усп.» – аналоги «твердой четвёрки», а записи: «усп. хор.», «изрядно усп.», «весьма усп.» – представляют что-то большее – «четыре с плюсом» или «пять». Встречаются менее определенные оценки: «изряден», «не худо».

Отметки С.Аксакова по предмету «минералогия», изучаемого в первой половине 1806 года однообразны и отдают либерализмом: «внимателен» проставлено во все месяцы.

«В январе 1807 г. подал я просьбу об увольнении из университета для определения к статским делам. Подав эту просьбу, я перестал ходить на лекции, но всякий день бывал в университете и проводил все свободное время в задушевных, живых беседах с товарищами», – пишет Аксаков в «Воспоминаниях».

Документы, хранящиеся в Национальном архиве РТ, раскрывают некоторые подробности и заключительного этапа пребывания его в университете.

В Ведомости за период с января по апрель 1807 года проставлены оценки, полученные Аксаковым в январе: по философии – «хор», российской истории – «очень хор.» и российской словесности – «очень хорош».

Курс русской словесности вёл профессор Григорий Николаевич Родчанинов, «противник карамзинского направления и обожатель А.С. Шишкова. С ним у Аксакова на первой лекции вышел курьезный случай, получивший отражение в «Воспоминаниях». После они подружились. В графе «февраль» напротив фамилии Аксакова прочерки, а в графе «март» стоит помета: «уволен из университета».

Другой архивный документ свидетельствует о том, что «1807 года января 9-го дня в собрании Совета Казанской гимназии рассматриваем был список учеников гимназии, которые испытываемы были в собрании Совета 22-го прошедшего декабря и удостоены и слушанию профессорских и адъюнкторских лекций».

Под номером 15 в списке значится Сергей Аксаков, под номером 9 – Николай Лобачевский, впоследствии знаменитый математик, ректор Казанского университета.

В том же архивном деле хранится прошение титулярного советника Т. Аксакова, поданное 13 февраля 1807 года, о разрешении забрать из университета его сына Сергея для определения на службу. Просьба была удовлетворена в тот же день.

Как утверждают авторы  книги «Казанских улиц имена», желание уйти из университета могло быть связано с тем, что учебное заведение был вынужден покинуть его любимый преподаватель – Г.И. Карташевский. Он поссорился с университетским начальников и уехал в Санкт-Петербург. А перед отъездом  убедил родителей Аксакова, что для него лучше избрать государственную службу в столице.

«Прощайте первые невозвратные годы юности пылкой, ошибочной, неразумной, но чистой и благородной... Стены гимназии и университета, товарищи – вот чего составляло полный мир для меня. Там был суд, осуждение, оправдание и торжество! Там царствовало полное презрение ко всему низкому и подлому, ко всем своекорыстным расчётам и выгодам, ко всей житейской мудрости, – и глубокое уважение ко всему честному и высокому, хотя и безрассудному. Память таких годов неразлучно живёт с человеком и, неприметно для него, освещает и направляет его шаги в продолжение целой жизни, и куда бы его ни затащили обстоятельства, как бы ни втоптали в грязь и тину, – она выводит ею на чистую, прямую дорогу...», – писал Аксаков о Казанском периоде своей жизни.

Молодые годы, проведенные в Казани, он по праву считает лучшими в своей жизни. «Все, что сохранилось во мне доброго, – писал Аксаков, – считаю себя обязанным гимназии, университету, общественному учению и тому живому началу, которое вынес я оттуда».

  Студенческие увлечения Сергея Аксакова

Аксаков, детство которого прошло в сельском имении родителей в Оренбургской губернии, любил природу, рыбную ловлю и охоту. В Казанском университете страстно увлекся собиранием коллекции бабочек. Этому новому влечению содействовали интересные лекции талантливого ученого профессора К.Ф. Фукса.

Аксаков и его друг А. Панаев весь свой досуг старались отдавать ловле бабочек, проводя целые дни в садах, лугах и пригородных рощах. Встав еще до восхода солнца, они отправлялись за 6-7 км от Казани, не обращая внимания ни на густую росу, ни на усталость. Прелесть утра, красивые пейзажи, успех добычи заставили забыть все трудности. Остатки садов Болховского и Нееловского существуют и теперь на улице Толстого.

«При первой возможности, – говорит автор, – мы с Панаевым отправлялись за город, посетили сад Нееловский, Госпитальный и даже сад Чемесова. Мы ходили с Панаевым также на пасеку и находящиеся по обеим ее сторонам гористые места, или лучше сказать глубокие овраги, обраставшие тогда молодым леском, за которым впоследствии утвердилось название Казанской Швейцарии, данное нами, т.е. казанскими студентами». До сих пор эти места служат любимым местом для гуляний жителей Казани».

Во время учебы в Казанской гимназии и Казанском университете у Аксакова пробудился интерес к литературе, искусству, все больше определялся гуманитарный настрой его ума. Одними из любимых увлечений Аксакова были литература и театр. Аксаков отводил чтению большую роль в своей жизни.

Чтение было его страстью с самых детских лет, оно доставляло ему много наслаждения. Он очень рано научился читать и почти все свое свободное время проводил с книжкой в руках. С детства маленький Сережа любил декламировать свои любимые стихотворения в кругу родных и близких, в кругу гостей.

Первые начала литературного образования, полученного Сережей еще в отеческом доме, носили преимущественно классический характер, под этим словом подразумевается господствовавшее в то время в России художественное направление – классицизм. Мальчик познакомился с сочинениями таких видных представителей этого направления, как Сумароков и Херасков, ему нравились героические сюжеты и высокие темы, стройность художественной композиции, торжественность и красочность языка.

Увлечение литературой было одним из любимых занятий гимназистов и студентов Казанского университета. Оно проявлялось в том энтузиазме, с каким издавались здесь рукописные журналы. Один из таких журналов – «Аркадские пастушки» – выпускал близкий друг Аксакова Александр Панаев. В своем журнале он издавал стихи, написанные в сугубо идеалистическом направлении на манер Карамзина. Под произведениями, помещаемыми в журналах, стояли подписи – Адонис, Дафнис, Ирис и т.д. – условные пастушеские имена обитателей выдуманной счастливой страны.

У Аксакова такое направление вызывало противодействие, и с 1806 года он вместе со своим другом принялся издавать рукописный «Журнал наших занятий».

«Я изгонял из этого журнала, сколько мог, идиллическое направление моего друга и слепое подражание Карамзину», – вспоминал впоследствии  Аксаков.

Именно поэтому «Рассуждение о старом и новом слоге российского языка» А.С. Шишкова было воспринято Аксаковым как нечто гораздо соответствующее его собственным настроениям.

Известно, что Шишков выступал решительно против языковой реформы Карамзина, считая ее противоречащей природе русского языка, и ратовал за возвращение русского языка к его старославянским исконным основам.

В выступлениях Аксакова против Карамзина и в защиту Шишкова не последнюю роль играли патриотические мотивы. Аксакову казалось, что развитие русской культуры на евразийских началах, обогащение русского языка новыми западными словами и оборотами – все это умаляет национальные традиции.

Но в силу своих дружеских связей с Панаевым и потому, что сам не был до конца свободен от сентиментальных настроений, Аксаков явно колебался в своих художественных вкусах и симпатиях. Поэтому произведения Аксакова, сочиненные им для журнала, были написаны в сентиментальной манере, свойственной популярной лирике того времени и творчеству окружавших Аксакова начинающих поэтов-студентов. Аксаков переводил Буало, ложноклассические трагедии, сочинял водевили, стихи, сначала мадригалы, потом – пасторали.

Вчера у ног любезной

На лире я играл;

Сегодня в доле слезной

Я участь проклинал.

Вчера она твердила,

Что я кажусь ей мил;

Сегодня разлюбила,

Я стал уж ей постыл...

Это стихотворение напечатано в одном из номеров «Журнала наших занятий».

Тем не менее, литературная жизнь в Казанском университете все более оживлялась, молодые поэты почувствовали необходимость объединиться. Это привело к возникновению весной 1806 года «Общества любителей отечественной словесности». Членом общества мог быть каждый, кто сочинял или переводил. Каждый вступающий предоставлял свое сочинение или перевод, и только после его обсуждения решался вопрос о приеме в общество.

Аксаков был принят в общество в январе 1807 года, представив на суд стихотворение «Зима».

Литературное общество было хорошо организованно и вело большую работу. Заседания проводились еженедельно, позже раз в две недели, обсуждались стихи, переводы, трактаты. Деятельность общества представлялась юноше Аксакову очень интересной и содержательной. В общество были вовлечены не только студенты, но и профессора университета. Вскоре о нем узнали и за пределами Казани.

Гордостью Казани того времени был публичный театр, в котором иногда выступали гастролировавшие известные столичные артисты, в Казани Аксаков узнал и что такое профессиональный театр.

«В это время приехал в Казань мой родной дядя, А. Н. Зубов, он сводил меня два раза в театр... в оперу «Песнолюбие» и в комедию «Братом проданная сестра». Я питал особенное пристрастие к театральным сочинениям и по рассказам составил себе кое-какое понятие о сценическом исполнении. Но действительность далеко превзошла мои предположения. Я грезил виденными мною спектаклями и день и ночь и так рассеялся, что совершенно не мог заниматься учением», – вспоминал С.Т. Аксаков.

С огромным успехом выступал здесь знаменитый П.А. Плавильщиков как актер и как постановщик новых спектаклей. Он и открыл Аксакову, по его словам, «новый мир в театральном искусстве». Аксакова потрясал талант Плавильщикова, манера исполнения, которая покоряла своей простотой, истинностью и естественностью. Под влиянием Плавильщикова Аксаков стал серьезнее относиться к своим собственным актерским опытам. Почувствовав недостатки своей декламации, он принялся за ее переработку. Переработка состояла в освобождении от вычурности, грубых эффектов, в применении большей простоты и естественности.

Надо отметить, что склонность к театральным сочинениям у Аксакова проявилась еще в раннем детстве после того как он прочел театральную «пьеску» под названием «Драматическая пустельга», и она глубоко запала ему в душу. В пьесе была описана любовь пастушки и пастуха. А первые спектакли, увиденные Аксаковым на казанской сцене, оказали на него такое сильное воздействие, что он «думал о них и день и ночь и на время потерял всякое желание учиться». Это впечатление было сравнимо, по признанию Аксакова, только с впечатлением от ружейной охоты. Дремлющая в Сереже страсть к лицедейству, к декламации и актерскому представлению вдруг получила первоначальный, но весьма сильный толчок.

В университете была создана любительская труппа из студентов. В основном репертуар студенческого театра состоял из комедий и мещанских драм. Они с успехом ставили комедии Сумарокова и Веревкина. Аксаков был организатором этого самодеятельного театра и даже соавтором некоего драматическою сочинения, постановки которого и положила начало театру. Вначале спектакли ставили в одной из маленьких комнат студентов, а потом перенесли сцену в классную комнату.

Здесь, в Казани, на сцене университетского театра, который посещали как студенты, так и горожане, Аксаков узнал первый сценический успех. «... Я играл очень много, всегда с блистательным успехом», – вспоминал Аксаков много лет спустя.

Таким образом, первые опыты сочинений и выступлений в театре сыграли большую роль в творческой жизни Аксакова. Впоследствии он блистал своим сценическим талантом: декламацией в доме А.С. Шишкова, имел большой успех и сделался постоянным чтецом литературных гостиных.

Сергей Тимофеевич Аксаков не относил себя к подлинным знатокам музыки. Много и плодотворно работая в области театрально-оперной критики и обнаруживая в своих высказываниях о музыке, певцах и оперных спектаклях отнюдь незаурядные мысли, он все же противопоставлял себя кругу сведущих в музыке людей. Сам приход Аксакова в область оперной критики исследователи его творчества объясняют увлеченностью театром.

С этим невозможно не согласиться. Лучшее подтверждение тому – мемуары и автобиографические произведения писателя. С первой же встречи с театром, в Казани, юный гимназист Аксаков почувствовал страсть к этому искусству, которая дремала в нем тлеющим огоньком, и которой уже не суждено было охладеть в дальнейшем на протяжении всей жизни. Детское увлечение декламацией и чтением драматических произведений, восхищенное зрительское общение с театром и собственная игра на сцене, дружеские связи в кругу актеров и театральных деятелей закономерно привели к появлению Аксакова – театрального критика и оперного тоже.

В первой половине XIX века театр драматический и театр оперный – в столицах и провинции – еще не были так обособлены, как впоследствии. Аксаков, вспоминая об актерах казанской труппы П.П. Есипова, писал, что они «в случае надобности – все играли в операх». Аксаков-критик в своих работах, посвященных театральной жизни, проявлял не меньший универсализм, проросший из «зерен страсти» не только к театру, но и к музыке.

Дворянское происхождение и соответствующие традиции воспитания, казалось бы, должны были обеспечить Аксакову условии для обучения музыке еще в раннем детстве. Но в семье, где рос будущий писатель, музыкальных учителей не было. Своих родителей музицирующими он тоже не помнил. Среди детских предпочтений в области искусства называл лишь рисование, к которому, как он писал впоследствии, проявлял «большую склонность».

Гораздо большее влияние оказал в те годы на Аксакова казанский театр, ставший для него подлинной школой искусства и музыки, восхищенный поклонник и ученик которой выучивал наизусть виденное на сцене, а потом, запершись в своей комнате или уйдя на холодные антресоли, разыгрывал все это перед самим собой.

Русский публичный театр в Казани – один из первых, появившихся в провинции, содержался с 1803 по 1814 год помещиком П.П. Есиповым. Своим репертуаром он мало чем отличался от других театров начала XIX века: спектакли ставились как драматические, так и музыкальные – оперы, балеты. Аксаков запомнил многих актеров тогдашней труппы и привел их фамилии в своих мемуарах. Прекрасно помнил он спектакли, в том числе оперные. Мир музыкального театра С.Т. Аксакову открыли комические оперы западноевропейских композиторов XVIII века, шедшие тогда на казанской сцене. В «Воспоминаниях» он называет их.

Впервые попав в театр, он увидел «Песнелюбие» В. Мартини-Солера. Позже побывал на «Колбасниках» Дж. Паизиелло, слушал «Нину, или Безумную от любви» Н.М. Далейрака, «Земфиру и Азора» А.Э.М. Гретри.

Плоды театрального учения вскоре смогли увидеть родные Сергея Тимофеева. Он с наслаждением и не без успеха разыгрывал пьесы перед своим семейством. Благодарного зрителя нашел он в лице младшей сестры, которой показывал трагедии, комедии и оперы.

«...Я отвечал один за всех актеров и актрис: картавил, гнусил, пищал и пел на все голоса, даже иногда с помощью всякой домашней рухляди», – вспоминал он о тех днях.

Университетские годы в Казани прошли уже целиком под знаком театра. Аксаков становится постоянным посетителем спектаклей есиповской труппы. (Содержатель театра даже подарил ему кресло для свободного входа в зал.)

Здесь он видел игру известного московскою актера П.А. Плавильщикова: его творчество, как писал позже Сергей Тимофеевич, открыло ему «новый мир в театральном искусстве» и, добавим, повлияло на становление взглядов будущего Аксакова-критика. В Казани состоялся его собственный дебют на сцене студенческого театра, положивший начало новой форме общения Аксакова с драматическим искусством – общения не только зрительского, но и актерского, публичного.

Игра на сцене входит в его жизнь, а «жизнь» на сцене на многие годы становится для него одним из необходимых каналов самовыражения. «Бывало, – признавался писатель, – лишь только раздастся музыка увертюры, я начинаю дрожать, как в лихорадке, от внутреннего волнения, но с первым шагом на сцену я был уже другой человек, помнил только представляемое мною лицо, малочисленная публика для меня не существовала: я играл точно так, как репетировал роль накануне, запершись в своей комнате…  

Казань в произведениях Сергея Аксакова

Воспоминания детства и юности Аксакова впоследствии легли в основу его мемуарно-автобиографической трилогии: «Семейная хроника» (1856), «Детские годы Багрова – внука» (1858), «Воспоминания» (1856). Все они, помимо художественных достоинств, обладают большой познавательной ценностью как исторические документы. В «Воспоминания» он рассказал о своем отрочестве и юности, прошедших в Казани: там он учился в гимназии, откуда поступил в Казанский университет.

«Воспоминания» были изданы совместно с «Семейной хроникой» из жизни старшего поколения Багровых. И теперь, когда появилась история детства Аксакова, биография главного героя всех трех книг обрела недостающее хронологическое звено, образовалась художественно-автобиографическая трилогия. В истории русской литературы она заняла место непосредственно с «Детством», «Отрочеством» и «Юностью» Льва Николаевича Толстого.

Внутреннее единство всех трех книг Аксакова сразу почувствовали их первые критики и читатели, хотя от своего лица автор ведет рассказ только в «Воспоминаниях», а в других – от имени Багрова. «Но внимательный читатель,– писал Добролюбов,– очень легко убедится в тождестве Аксакова и Багрова» и найдет много примеров «сходства всего багровского с аксаковским».

Добролюбов поэтому считал себя вправе назвать и «Детские годы» воспоминаниями Аксакова, несмотря на специальное «предуведомление» писателя своим читателям, в котором он категорически отрицал тождество между собой, автором, и Багровым – внуком, этим вымышленным рассказчиком.

Но почему же Аксаков, повествуя о своем детстве, о жизни своих родных и близких, прибегнул к псевдониму?

Одна из причин, как считает сын писателя Иван Аксаков, – это желание прекратить неприятные для рода Аксаковых и Куроедовых «толки-пересуды», какие могли вызвать книги, и, прежде всего «Семейная хроника». На многих ее страницах старшие представители этих семейств выглядят типичными крепостниками. Была еще и причина художественная. И осмысление ее приближает к пониманию широкого смысла сугубо, казалось бы, автобиографического повествования.

Автор, «прикрывшись» именем Багрова, стремился «удержать журнальную критику в пределах чистой литературной оценки выставленных им характеров и типов» (И.С.Аксаков). Он пошел по тому же пути, что и Лев Толстой, озаглавивший свою первую повесть «Детство» и очень недовольный тем, что редакция журнала произвольно изменила заглавие: «История моего детства» противоречит с мыслью сочинения. Кому какое дело до истории моего детства?». Ту же цель: придать с самого начала, уже в заглавии, обобщающий смысл своему сочинению – преследовал и Сергей Тимофеевич Аксаков.

Мемуарно-биографическая трилогия Аксакова занимает уникальное место в русской литературе. Она сразу же была высоко оценена как литературной критикой, так и всей читающей Россией. Каждое из произведений её составляющих намечало новые пути развития жанра и служило образцом для будущих поколений писателей. До сих пор читателя не оставляют равнодушными стиль и художественные образы аксаковской мемуарно-автобиографической прозы.

В 1858 для благотворительного сборника в пользу студентов Казанского университета Аксаков пишет очерк «Собирание бабочек» дополняющий его студенческие воспоминания, а в 1859 году данный очерк выходит отдельной книгой, которая представляет собой одновременно и документально-художественное повествование, и пособие для начинающего энтомолога

Аксаковские места в Казани

Для казанцев мемуары Сергея Аксакова – бесценный кладезь познания истории и культуры целого города начала XIX века.

Реально от того времени многое не сохранилось. Например, нет усадьбы Бронникова, где провел свои гимназические годы юный Сергей Аксаков (Карла Маркса, №57, сейчас на этом месте Музей современного искусства).

Не сохранилось в первозданном виде и здание первой мужской гимназии на улице Воскресенской (ныне Кремлевская). Уже после отъезда Аксакова из Казани (1807 год) архитектор Петр Пятницкий объединил два каменных рядом стоящих здания в одно. Бывшая гимназия вошла в новый корпус восточным крылом,  дом Тенишева – западным. Строительные работы по главному корпусу велись с весны 1822 до лета 1825 года.

В это время мужская гимназия уже занимала другое здание (ныне первый учебный корпус КНИТУ-КАИ на улице Карла Маркса).

Не сохранились сады, где студент Аксаков ловил бабочек. В некоторых источниках утверждается, что именно он предложил называть зеленую зону на берегу Казанки Русской Щвейцарией.

Не все казанцы, тем более гости города знают, что в Кировском районе, в жилом массиве Залесный,  есть улица Сергея Аксакова. Там же есть переулок  Аксакова.

Сохраняет память о Сергее Аксакове Уфа. 28 сентября 2002 года по Указу Президента Республики Башкортостан был открыт Аксаковский историко-культурный центр «Село Надеждино».

В селе Аксаково Оренбургской области восстановлен барский дом, появился пруд, который был здесь во время детства Сережи. Теперь здесь музей-заповедник.

Читайте в «Казанских историях»:

Сергей Аксаков - «Университет наш был скороспелка»