Натан Рахлин: жизнь для вечности

15 января 2005 года

«Жизнь для вечности» – так назывался музыкальный спектакль, который долгие годы шел на сцене Актового зала Казанской консерватории. В его основу была положена переписка Петра Чайковского с Надеждой фон Мекк.

Оркестром, исполнявшим сочинения великого композитора, дирижировал Натан Рахлин, народный артист СССР и Татарстана, лауреат Государственной премии СССР. Жизнь для вечности – по праву так можно оценить его собственную судьбу в искусстве. 

Натан Рахлин дирижирует симфоническим оркестром Государственной филармонии ТАССР

Творчество Натана Григорьевича Рахлина в течение нескольких лет наблюдал доцент Казанской консерватории Георгий Кантор, ведущий концертов симфонического оркестра Государственной филармонии ТАССР. Очерк о нем для книги «Народные артисты» (Таткнигоиздат, 1980) написал именно он.

Кроме того публикуем зарисовку человека из зрительного зала, обычного слушателя симфонического оркестра - Юрия Сергеева.

Дирижер подобен Данко

Огромная творческая воля, убежденность, особая уверенность почерка сопутствовали большинству выступлений дирижера Натана Рахлина.

Рахлин – это глубокий синтез, нерасторжимый сплав артиста-музыканта, дирижера и педагога. Его способность постигать суть музыкальных явлений была феноменальной, память его держала тысячи произведений, он обладал острым от природы и развитым многолетней практикой музыкальным слухом, который улавливает в головокружительном темпе любую фальшь, неверную ноту.

Кроме того, особой чертой интерпретации музыки Рахлиным являлась удивительная доступность, когда сложный замысел композитора воплощался таким образом, что становился предельно ясным для слушателей. Натан Григорьевич как-то говорил, что дирижер подобен Данко, отдавшему сердце людям, что он должен распахнуть свою душу слушателям, оркестру, дабы музыка шла «от сердца к сердцу».

Когда-то, вспоминая о Всесоюзном конкурсе дирижеров, о колоссальном впечатлении, которое произвел молодой Рахлин, Шостакович писал: «Рахлин – дирижер с великолепным, блестящим будущим, дирижер огромной силы и таланта, первоклассный педагог оркестра». Искусство управления оркестром зиждилось у Рахлина на учете всех возможностей коллектива, знании красок, заложенных в природе каждого инструмента. Именно поэтому так ярко, наполненно, свободно звучал его оркестр.

Он знал оркестр изнутри, будучи профессиональным скрипачом, профессиональным тромбонистом, кларнетистом баритонистом. Рахлин стал дирижером, в совершенстве познав свой главный инструмент – оркестр, он глубоко постиг как безграничные возможности оркестра, так и его уязвимые места.

Рахлин знал, что можно требовать, от оркестра в целом и от каждого музыканта в отдельности.

Натан Григорьевич родился сто лет назад, в последних числах декабря 1905 года (10 января 1906 по новому стилю), на Украине, в семье музыканта-капельмейстера, руководившего маленьким провинциальным ансамблем. В этом ансамбле, выступавшем на танцах, свадьбах, сопровождавшем показ немых фильмов, начал Натан свою исполнительскую деятельность, играя по слуху.

В семье было пятеро детей, Натан был самым старшим, и когда отца призвали в армию, десятилетний мальчик сменил его в качестве скрипача и дирижера в оркестре. В годы гражданской войны 14-летний дирижер вступает в Красную Армию и становится трубачом-сигналистом Червоно-казачьего полка прославленной бригады Котовского. С 1922 года Рахлин служит музыкантом в оркестре Киевской высшей военной школы.

Как одаренный музыкант, в 1924-м направляется на учебу в Киевскую консерваторию. Еще во время учебы молодой музыкант начинает практическую дирижерскую деятельность в духовом оркестре. После нескольких лет работы в Куйбышеве и Харькове Рахлин возглавил только что сформированный симфонический оркестр в Донецке.

Первый Всесоюзный конкурс дирижеров выдвинул музыканта в число самых известных мастеров. Государственным симфоническим оркестром УССР он руководил с перерывами почти четверть века.

Симфонический оркестр Татарской филармонии Натан Григорьевич сформировал и возглавил в 1966 году. С огромной энергией воспитывал он этот коллектив, состоящий в основном из выпускников Казанской консерватории. Рахлин – замечательный репетитор и педагог оркестра.

На репетиции, объясняя исполнителям звуковую задачу, Рахлин своим совершенно не певческим голосом поразительно точно воспроизводил тембр, ритмический рисунок, характер фрагмента. На концерте же мы могли видеть, как он, дирижируя, часто «играет» на скрипке, губами показывает артикуляцию духовым, буквально «нависает» над оркестром, простирая огромные, могучие кисти, как бы обнимая музыкантов мощной дланью.

А его лицо? Это было лицо полководца, художника. Неудивительно поэтому, что от его исполнения исходила огромная образная сила.

Неистощимой была фантазия Рахлина-музыканта, Рахлина-дирижера, Рахлина-просветителя и гражданина. То он выступал с циклом лекций о сущности симфонизма, то ставил спектакль «Жизнь для вечности», осуществляя его музыкальное оформление; то летел заниматься с народным симфоническим оркестром нефтяников, руководимым его учеником, и сочинял там «Марш нефтяников». В последние месяцы жизни он готовился к грандиозному циклу – «Все симфонии Шостаковича»…

Георгий КАНТОР

Взгляд из зрительного зала 

Его Музыка осталась людям

Погожим летним вечером 1967 года меня пригласили на концерт в парк культуры им.Горького. Делать было нечего, да и вход бесплатный – пошел.

На скамеечках у открытой эстрады – раковины собрался кое-какой народ и, по всей видимости, случайный. На сцене были расставлены стулья и подставки для нот – пюпитры, рядом уже кучковались оркестранты.

Народу было объявлено, что состоится концерт симфонической музыки и что дирижировать им будет народный артист СССР, профессор и лауреат Госпремии.

Назначенное время наступило, но они не начинали. Прошло пятнадцать, тридцать минут, сорок пять… А народ не расходился: шутка ли – народный артист да еще и профессор! Когда еще такое увидишь в парке Горького?

И вот, наконец, музыканты поднялись на сцену и заняли свои места: кто листал ноты, кто настраивал свои инструменты. Раздались беспорядочные звуки: какафония звуков –своеобразная прелюдия концерта, сладостная для меломанов и непонятная для непосвященных.

Вдруг все разом смолкло. Только зрители еще переговаривались и нетерпеливо хлопали. На сцену, ловко пробираясь между стульев, инструментов и пюпитров, прошел невысокий человек в черном фраке. Легко взлетел на подиум и, повернувшись лицом к зрителям, тихо заговорил…

Это был Натан Григорьевич Рахлин, маститый дирижер, музыкант, педагог. Человек с непростой, но с яркой жизненной школой, снискавший заслуженную славу и уважение в музыкальных кругах страны. Это он в свои неполных 14 лет был трубачом у конников Котовского, это ему рукоплескали многие города Советского Союза, когда он дирижировал Большим Симфоническим оркестром союза СССР.

На сцене стоял немолодой уже человек с подвижным лицом и живыми глазами и неспешно рассказывал нам, зрителям, что в Казани создается симфонический оркестр, что строится специальный зал для таких концертов и что это только начало большого дела. Затем он взмахнул палочкой и… полилась красивая, нежная музыка. Музыка, которую мы раньше слышали только из радиорепродукторов и в кино.

Звучала прекрасная классическая музыка, вызывая в нас какие-то новые, непонятные чувства; радость и ожидание чего-то светлого и праздничного.

Так в 1967 году начинал свой первый концертный сезон оркестр Татарской государственной филармонии, художественным руководителем и главным дирижером, которого стал Натан Рахлин.

Вскоре был достроен и большой зал для симфонических концертов – стеклянный куб в стиле того времени, куда мы, казанские студенты, за символическую плату в 1 рубль, а иногда и бесплатно бегали довольно часто.

Нас увлекла эта серьезная музыка, (хотя мы с удовольствием танцевали и твист, и шейк на вечеринках), и эти, как нам казалось, необычные люди – музыканты, способные на наших глазах создавать одно из чудес света – музыку! Слушая которую, хотелось смеяться и плакать, грустить и радоваться, наслаждаясь чудесной гармонией звуков.

Сколько знаменитых артистов здесь мы видели и слышали вместе с оркестром: Л.Коган и В.Третьяков, М.Растропович и Д.Шафран, Н.Петров и В.Крайнев. Из певцов запомнился неувядающий М.Эйзен, с блеском исполнивший романс Дюбюка «Улица, улица…»

Выступать с нашим оркестром приезжали и иностранные дирижеры: Остеррайхер и Белоглавик.

А перед концертами неизменно выступал музыковед Георгий Кантор, которого я про себя называл «Казанский Андроников». Тряхнув рыжей шевелюрой, с достоинством и знанием дела, он коротко рассказывал публике об исполняемом произведении, о композиторе и исполнителе.

Нам, простым слушателям, такой ликбез очень помогал.

А какой был репертуар! За первые три года оркестр отыграл все знакомые сочинения зарубежной, русской и татарской симфонической музыки. В последующие годы самый молодой оркестр Советского Союза исполнил все симфонии Бетховена, Чайковского, Брамса, почти все – Шостаковича. Все увертюры Россини, Вебера, Вагнера.

Во всем чувствовалась неустанная и кропотливая работа Рахлина – организатора, педагога, репетитора. К примеру, Фантастическую симфонию Берлиоза маэстро подготовил так, что оркестр сыграл ее на репетиции сразу, с листа.

Натан Григорьевич мастерски сам владел музыкальными инструментами: скрипкой, тромбоном и гитарой, в чем я лично убедился, когда исполнялась Прощальная симфония Гайдна, где весь оркестр по одному уходит со сцены. А музыка звучит. Наконец, в финале остается только скрипач-концертмейстер и дирижер.

На всю жизнь запомнится и концерт из произведений М.Мусоргского, когда после исполнения гениальной «Ночи на Лысой горе» в зале вдруг воцарилась долгая тишина – все были в оцепенении, а затем раздался шквал аплодисментов.

И совсем не случайно наш оркестр вскоре стал лауреатом Всероссийского (в 1975 г.) и Всесоюзного (1977 г.). Об оркестре заговорили, о нм писали лестные рецензии.

…Мои походы в консерваторию (так запросто тогда называли Актовый зал на площади Свободы) стали регулярными. Я приглашал на концерты своих друзей, знакомых и учеников – мальчишек, рассказывая им перед концертом то, что знал или слышал о том или ином произведении. Технарь, я увлекся музыкой так, что готов был слушать ее каждый день и каждый час, стал покупать пластинки и музыкальную литературу, познакомился с музыкантами.

На концертах огорчало только, что было маловато публики: народ еще «спал» и не понимал, что так много теряет. Музыкальная слава, которую принес Казани симфонический оркестр, буквально всколыхнула культурную жизнь города: к нам стали приезжать оркестры из союзных республик, с блеском выступили Оркестр народных инструментов им.Осипова, отдельный показательный оркестр Министерства обороны СССР.

Одним словом, музыкальная жизнь Казани поднялась на новые, недосягаемые прежде высоты.

Однажды мне посчастливилось присутствовать на репетиции Рахлина. Одетый как-то по-домашнему, мэтр проводил репетицию энергично, с напором.

– Деточка, – по-отечески ласково говорил он музыканту, – играй вот так.

Брал инструмент и показывал. Репетировали долго. Без перерыва, и никто не жаловался, и не торопился домой.

Я глядел на Рахлина во все глаза. Вот он, наш кумир, совсем рядом, в нескольких шагах! До сих пор жалею, что не подошел, не познакомился – сробел. Не верилось мне, что боги бывают живые и среди нас…

Был я и на концерте, посвященном 70-летию Мастера. Сказали много теплых слов; вручили орден Октябрьской Революции; было море цветов и аплодисментов. Звучала любимая музыка…

Но жизнь состоит не только из триумфов и праздников. В последние годы Натан Григорьевич потерял внучку, а потом и супругу. Тяжело переживал он утрату близких, но по-прежнему много работал.

В последнем для себя сезоне 1978-1979 года он, словно повинуясь какому-то року, исполнил с оркестром Реквием Верди и Моцарта, Траурно-триумфальную симфонию Берлиоза, Траурную симфонию Малера, 9-ю симфонию Бетховена.

И на последнем концерте в Казани перед гастролями на КамАЗе оркестр играл его любимого Чайковского, которым всегда дирижировал без нот – по памяти. Звучал вальс скерцо из 6-й Патетической симфонии, где во всем – «манящее обаяние жизни, но трио «вальса ведет к траурной коде финала».

Как сейчас вижу одухотворенное лицо дирижера, обращенное к музыкантам (я сидел на первом ряду сбоку). И Рахлин, как в юности, словно сам в этом вальсе кружился, и вся жизнь была еще впереди…

Вернувшись из тех последних своих гастролей, он слег в больницу – и его не стало. Гроб с телом покойного был установлен в том самом зале, где звучала его Музыка; где происходило действо под названием Искусство.

Тысячи казанцев пришли проститься с Мастером. Оркестранты, не скрывая слез, плакали и играли, отдавая последнюю дань уважения своему Учителю.

Прошли годы. Построен новый прекрасный концертный зал. Сменились поколения оркестрантов и дирижеров, но оркестр живет тем же духом и тем высоким профессиональным мастерством, что заложил на долгие годы его первый художественный руководитель и дирижер Натан Григорьевич Рахлин.

Вместо эпилога

В 2006 году великому мастеру исполнилось бы 100 лет, а в следующем году исполняется 40 лет его детищу – симфоническому оркестру РТ.

Думаю, что будет логично и справедливо присвоить оркестру имя его создателя – Натана Рахлина, чья музыка навсегда останется с нами.

Юрий СЕРГЕЕВ

«Казанские истории», №1-2, 2005 год