Времена не выбирают: писатель Михаил Осоргин

Альбина АЛЯУТДИНОВА

20 июля 2003 года

Предлагаем вашему вниманию исследовательскую работу Альбины АЛЯУТДИНОВОЙ, победительницы IV Поволжской конференции школьников имени Н.И.Лобачевского, о писателе Михаиле Осоргине.

Ученица школы № 36 выступала с ним на секции краеведения. Работа, посвященная жизни и творческой судьбе русского писателя Михаила Осоргина, находившегося в Казани в ссылке, выполнена под руководством учителя-методиста И.А.Камалетдиновой. Исследование публикуется в сокращенном виде.

«Я пробыл в казанской ссылке всего полгода и не считаю это время потерянным».

Михаил Осоргин

  В Перми осенью 1878 года родился Михаил Андреевич Ильин, будущий писатель. В 1907 году он взял псевдоним Осоргин – по фамилии бабушки.

Окончив юридический факультет Московского университета, Михаил Ильин сблизился с партией эсеров. После восстания 1905 года был арестован и полгода провел в Таганской тюрьме. Затем последовала эмиграция в Италию, продлившаяся 10 лет. В бурлящую Россию Михаил Осоргин полулегально вернулся в мае 1916 года.

Февральская революция, встреченная писателем с восторгом, стала вершинной точкой в его судьбе. А вот Октябрьскую он воспринял просто как неизбежное... Осоргин полностью отдался работе. Стал председателем Всероссийского союза журналистов, вице-председателем Московского отделения Союза писателей. В сентябре 1918 года группа московских литераторов, в том числе и М.А.Осоргин, учредили на кооперативных началах книжную лавку.

Особого внимания заслуживает период, связанный с его деятельностью по оказанию помощи жертвам голода, разразившегося в 1921 году. Был создан Всероссийский комитет помощи голодающим, членами которого стали Горький, Станиславский, академики Карпинский, Ферсман, Ольденбург, деятели церкви. В комитет вошли и бывшие министры Временного правительства.

М.Осоргин стал редактором комитетского бюллетеня «Помощь». За шесть недель работы этот «неофициальный» комитет развернул плодотворную деятельность. В голодающие губернии пошли поезда с продовольствием. Немалая роль в этом принадлежала Осоргину.

В конце августа 1921 года последовала расправа с общественным комитетом. Осоргин вспоминал по этому поводу: «... О нем уже заговорили, как о новой власти, которая спасет Россию»; «Октябрьская власть должна была убить комитет…».

Все члены этой организации были арестованы. Осоргину грозила смертная казнь. Спасло заступничество норвежца Нансена, знавшего о деятельности комитета и уже предлагавшего ему помощь от имени Международного Красного Креста. Правительство определило комитетчиков на высылку в глухие места. Осоргин же по болезни остался в Казани, где пробыл полгода до весны 1922 года.

Эти полгода наложили свой отпечаток на жизнь и творчество писателя. Его душа была чутка и внимательна к происходящему вокруг, и неудивительно, что многие впечатления казанской ссылки нашли отражение в его произведениях.

Почти вся информация об Осоргине как ссыльном писателе по сей день остается недоступной. Нелегко найти ее даже в наших библиотеках. Помогли мне работники Национального архива РТ, Центрального государственного архива историко-политической документации РТ, библиограф отдела редких книг и рукописей Научной библиотеки КГУ И.А.Недорезова.

Вернемся в Казань начала двадцатых годов. Что же представляла она собой в то время? Надвигался голод.

"На станции Казань голодный люд положительно осаждал вагоны, пытаясь их вскрыть или просверлить отверстие с целью хищений… – сообщалось в одном из официальных документов. – Мы видели стариков, женщин, едва державшихся на ногах. Голод всесокрушающей тяжестью сильнее всего налег на детей. Они питались травой, дубовой корой, соломой, лебедой, древесными опилками, землей".

В результате гибели детей население республики уменьшилось на 326 тысяч человек. Голодной стране не были нужны интеллигенты, со стороны властей продолжались гонения на видных ее представителей. И в это-то время выдалось побывать здесь ссыльному Осоргину.

Однако в культурной жизни Казани к этому времени произошли и некоторые изменения к лучшему. На основе татарских театральных трупп «Сайяр» и «Нур» в 1921 году был сформирован Первый показательный татарский театр. Постоянного зрителя имел и Казанский большой драматический. Развивались профессиональная татарская музыка и живопись.

Казань была местом ссылки Осоргина, но и здесь он собирал вокруг себя культурные силы губернского города. Во «Временах» автор писал:

«Я был несколько поражен неожиданными визитами ко мне казанцев, в том числе молодого человека, преподнесшего мне свой «ученый труд» – тонкую брошюрку по экономическому вопросу; он оказался коммунистом, профессором Казанского университета. Навестили меня и местные поэты и художники – в Москве на это никто не решился бы».

Осоргин не раскрывал имен из опасения навредить им. В повести «Тем же морем» Осоргин пишет:

«Об остатках культурной жизни в Казани… писать трудно, правильнее сказать – нельзя. Ко всему этому у нас присматривается недремлющее око».

О глубоком знании Осоргиным истории многострадального города свидетельствуют следующие строки: «Когда-то его разоряли междоусобия, он долго боролся с Москвой, был завоеван, спустя два века разграблен Пугачевым, много раз выгорал дотла».

Осоргин сделал для Казани немало: устроил книжный магазин – все прежние были разорены и уничтожены, издавал литературную газету – единственную в России после октября 1917 года частную газет.

«Мне удалось в Казани вместе с местными молодыми силами издавать литературную газету – лишь с видимостью цензуры... Все хозяйство газеты наладил двадцатилетний юноша, симпатичный и нелепый местный поэт с забавным прошлым. В первые дни коммунистического переворота он оказался пламенным деятелем – следователем Чека... Но он по-своему понимал революцию, и, когда ему послали список арестованных, подлежащих расстрелу, он приказал этих девятнадцать человек освободить».

Это был Сергей Арбатов. Один из номеров – шестой, от 20 февраля 1922 г. – попал в руки московских властей, и газету закрыли. К сожалению, ни один номер издания не сохранился в казанских библиотеках и архивах.

История «Литературной газеты», яркой, своеобразной, является частицей истории культурной жизни Казани. Весной 1922 года Осоргину разрешили вернуться в Москву. Он писал:

«Я пробыл в казанской ссылке всего полгода и не считаю это время потерянным; везде есть хорошие люди, всюду – общения, о которых остается благодарная память».

Этот период стал временем переоценки ценностей. Через несколько месяцев после возвращения в Москву было объявлено решение Советского правительства о высылке за границу активных «внутренних эмигрантов» из среды творческой интеллигенции. Среди них был и Михаил Осоргин.

Говоря о казанских мотивах в творчестве Осоргина, мы, в первую очередь, вспоминаем его автобиографическое повествование «Времена» – одно из самых высоких достижений отечественной мемуаристики.

Начало двадцатых годов было очень тяжелым временем для интеллигенции страны. И Осоргин остро переживал трагедию своих казанских единомышленников. Была упразднена автономия высших учебных заведений. Не стало юридического, историко-филологического факультетов университета. Стала практиковаться высылка инакомыслящих за границу.

«Великий исход, переселение народов; гигантская чепуха. Оставшиеся робки, запуганы, бесцветны и уже уступают место людям большой воли и малой грамотности, «красной профессуре», путающей науку с политикой».

«Полки кооперативного музея ломятся от новых осколков любительских коллекций. Где бывшие хозяева этих разбитых сокровищ? Не они ли ушли в Сибирь?»

А уже в ссылке, в повести «Тем же морем», он писал:

«...В столице татарской республики до последних дней продолжается псовая охота на интеллигенцию. Здесь, в Берлине, видел …высланного за границу профессора Казанского университета…»

Свои самые значительные произведения писатель создал в годы последней эмиграции. В некоторых есть воспоминания о пережитом в Казани.

Безусловно, высшим достижением Осоргина-прозаика является роман «Сивцев Вражек», выдержавший в Париже подряд два издания (1928 г., 1929 г.). Еще при жизни автора он появился на многих иностранных языках. В США Книжный клуб увенчал английский перевод книги специальной премией – как «лучший роман месяца» (1930 г.).

Это роман о судьбах и исканиях русской интеллигенции в революционную эпоху. Сивцев Вражек – название одного из старых московских переулков, где селилась элита столичной интеллигенции. Но в романе явно присутствуют и казанские мотивы. Ведь эпическое полотно начато Осоргиным именно в Казани. В книге «Времена» он вспоминает о своем замысле:

«Я нес домой полную чашу, которую не хотел расплескать, – идею романа. Но только спустя три года, в казанской ссылке, были написаны его первые строки».

В центре романа – семья профессора-орнитолога, через дом которого перекатываются волны истории – мировая война, революция, голод, разруха. «Сивцев Вражек» – это роман о трагической судьбе поколения, оказавшегося на самом грозном историческом переломе.

Расстрелян приват-доцент Московского университета Астафьев, философ и бывший эсер, давно разочаровавшийся в теориях спасения мира. Он гибнет от руки соседа-рабочего, который становится палачом в подвалах Лубянки.

Самой важной в романе является идея писателя о нераздельности всего существующего на земле. В одной из глав война между растениями перерастает в войну между животными, и, наконец, между людьми – катастрофа для всего живого в мире. Страшным последствием войны между людьми становится голод (глава «Волчьи круги»).

Чтобы глубже понять смысл главы «Волчьи круги», нужно проследить, как отразилась тема голода в книгах «Времена» и «Тем же морем». Осоргин пишет:

«Настоящий голод был в приволжских губерниях, и описать его нельзя. Там начисто вымирали деревни. Лучшим хлебом считался зеленый, целиком из лебеды; хуже – навозный. Еще ели глину. Я... к зиме страшного года был сослан в Казанскую губернию».

И еще («Тем же морем»):

«И всех страшнее были дети. Их...сортировали на твердых и мяконьких. Из твердых трупиков складывали нечто вроде поленницы дров..., а еще мягких старались оживить... Ведут их в баню, парят синих скелетиков».

«От голода дети бросаются в колодцы».

Сколько безысходного горя, сколько детских слез и страданий в этих строках! Еще одно, наверное, самое страшное последствие голода в Казани – людоедство – также отражено в его произведениях. Высшей точкой эмоционального напряжения в повествовании является фраза, которой волк проклинает деревню: «...И да будет пуще волчьего голод человеческий!»

Перед нами спящая деревня, тишину в которой нарушает только лай собак, увидевших голодного волка. «А деревня спит... Обежал вокруг нее, от избы к избе, завыл на деревню… Проклял деревню волк, на голод ее проклял». Но в финале описанная в главе «Волчьи круги» ночь сменяется днем, а весь роман завершается добрым и светлым событием – прилетом ласточек. Автор верит в возрождающуюся Россию, в ее будущее, в ее неисчерпаемые силы.

Осмысление событий, показанных в романе, происходит с гуманистических позиций. Я надеюсь, что удалось приоткрыть еще одну страницу культурной жизни Казани. И то, что эта страница связана с именем прекрасного писателя русского зарубежья Михаила Осоргина, особенно важно.

С ним круто и несправедливо обошелся жестокий век. Михаил Андреевич хотел свободно думать, высказывать свое мнение, творить. Этим он и не угодил Советскому правительству, которое долгое время не позволяло читателю окунуться в творческий мир Осоргина. Но богатое литературное наследие Михаила Андреевича снова в России. В 1989 -1990 годах вышли его романы «Времена», «Сивцев Вражек», «Свидетель истории», множество повестей и рассказов.

На мой взгляд, каждый гражданин России должен познакомиться с его творчеством. Наш город стал не только местом ссылки писателя, но источником богатого материала для его произведений. Страшную беду Казани Осоргин принял как свою личную, ведь «если мир даст трещину, то эта трещина пройдет через сердце поэта...» (Г. Гейне).

Осоргин предостерегал будущие поколения от повторения уже совершенных ошибок. По-прежнему проливается кровь на земле, по-прежнему между людьми вспыхивают войны. Но война неминуемо ведет к катастрофе, жертвами которой становятся не только люди, но и растения, животные, вся планета.

Среди русских писателей, чьи книги возвращаются к нам из архивов, имя Михаила Андреевича – одно из самых громких.

"Казанские истории", №13-14, 2003 год