А если память «с ущербинкой»?

Любовь АГЕЕВА

13 июня 2017 года

Раньше мой интерес к кладбищу в Ново-татарской слободе был скорее профессиональным. Я бывала здесь и раньше, но тогда знакомство с татарским некрополем имело лишь познавательное значение. Нельзя жить в Казани – и не побывать на могиле Габдуллы Тукая, не увидеть древние камни, дошедшие до нас из глубины веков. Еще не было личных эмоций. Они появились, когда здесь упокоились люди, которых я лично знала.

Когда мы хоронили Данию Киямовну Сабирову, профессора, заведующую кафедрой истории и связей с общественностью КНИТУ-КАИ, где работаю,  я испытала шок, когда вошла на территорию кладбища. На меня как будто смотрели с надгробных памятников люди, с которыми я много общалась. Конечно, я знала, что их уже нет, но, как мне кажется, осознание этого факта пришло только тогда, когда я увидела эти памятники.

Не так давно я вновь бродила по аллеям Татарского кладбища. На этот раз была конкретная задача – обновить редакционную базу фотографий, поскольку в ближайшее время начнет заполняться специальная рубрика на нашем сайте, посвященная этому некрополю.

Обратила внимание на порядок и чистоту. Мне говорили, что Татарское кладбище содержится лучше, чем, скажем, Арское. И это так. Я не нашла там горы мусора, которые видела на православном погосте. Познакомилась со строителями, которые после рабочего дня ждали машину домой. Что-то строят, поправляют могилы. Возвращаясь домой, увидела, как строится новый забор вокруг кладбища. Старый не был плохим,  сказал начальник городского Управления по организации ритуальных услуг Марат Ишков, просто решили сделать ограду современнее, красивее.

Изучая публикации, посвященные Татарскому кладбищу, нашла заметки моей коллеги – Резеды Даутовой, которые были опубликованы в газете «Татарский мир» . Нашла много мыслей, созвучных моим представлениям об этой теме. Резеда с горечью писала о том, что увидела на кладбище, ее тревожило печальное состояние  главного некрополя татарского народа в Казани. Впереди был большой праздник – 1000-летие Казани, когда мы ждали сотни гостей из всех российских регионов и многих стран мира.

Я решила опубликовать материал Резеды Даутовой. Сама жизнь внесла в него коррективы. Не вызывает опасений захоронение солиста Татарского академического театра оперы и балета Хайдара Бегичева. На могиле писателя Амирхана Еники уще давно есть  памятник. Я не увидела запущенных захоронений. Возможно, они где-то есть, я ведь прошла не по всем аллеям.

Изменения, конечно, большие. Население кладбищ, увы, постоянно пополняется. 

Миркасыма Усманова, у которого Резеда Даутова брала для нашей  газеты интервью, теперь там, на Татарском. У него очень оригинальный памятник. У самого входа, с левой стороны. Никто не пройдет мимо.

Рядом захоронения Туфана Миннуллина, Шамиля Закирова, Мирзы Махмутова, Альберта Камалеева, чуть далее  - Диас Валеев, Шамиль Каратай...

В 2009 году моя студентка Эльза Салахова провела на кладбище фотосессию. Мы хотели тогда посвятить казанским некрополям специальный номер «Казанских историй» (тогда была еще печатная версия). Номер не вышел, но фотографии остались. Ждали своего часа. И уже в 2009 году Резеда не узнала бы то, что видела.

Но в заметках Резеды есть то, что не мешает повторить и сегодня. К сожалению, в наш сверхпрактичный век мы утеряли многие хорошие традиции прошлого, мы стали черствее душой. Но, забывая о тех, кто жил раньше нас, мы не можем в полной мере осознать всю меру своей ответственности перед теми, кто будет после нас.

А потому любой призыв потревожить память сердца  сегодня кажется актуальным как никогда.

Любовь Агеева

 Заметки о Казанском Старо-татарском кладбище

Для ушедших из жизни кладбище – последнее прибежище на земле, для живых – храм молчания, в котором они платят неоплатный долг умершим. Платят своей памятью. Если затерялась могила или порушен этот храм, где приютиться памяти сердца?

Необустроенное кладбище ранит человеческую душу. Запущенные могилы выдающихся соплеменников ранят национальную память.

Казанскому Старо-татарскому кладбищу около двух веков. Здесь похоронены выдающиеся деятели татарской культуры, другие известные татары. Их имена воплощают гордость татарского народа.

Но беспечная к живым, власть обычно безразлична и к мёртвым. Теснота и неухоженность, обшарпанность памятников и других сооружений, заросли бурьяна, непродуманная планировка, если допустить, что она вообще существует. Новые могилы «наступают» на старые и выглядят здесь некими «победителями...

Вдоль центральной аллеи – целый город громадных роскошных плит, кичливо утверждающих всесилие материального достатка и крикливой беззастенчивости. Среди «хозяев» царства мёртвых много молодых, похороненных в 90-е годы, так много, что становится страшно за будущее нации.

Совсем рядом – могила любимого народом певца Хайдара Бегичева. Скромная фотография сорвана руками вандалов.

Сбит портрет и на памятнике Сахибджамал Гиззатуллиной-Волжской (1885–1974), одной из основательниц профессионального татарского театра. Сиротлива могила композитора Джаудата Файзи (1910–1973) – похоже, что за ней никто не ухаживает. До сих пор нет памятника на холмике, под которым покоится прах народного писателя Республики Татарстан Амирхана Еники (1909–2001)…

Вдова этого почитаемого писателя Нажия апа частенько бывает здесь. Ухаживает не только за могилой мужа – поддерживает порядок на пристанище богослова, философа, историка и просветителя Шигабуддина Марджани (1818–1889).

Нажия апа – правнучка великого татарина и потомок Апанаевых – рода известных казанских купцов и предпринимателей, религиозных и общественных деятелей. Показывает чудом сохранившуюся в глубине аллеи плиту с арабской вязью. Под ней похоронена жена Марджани. Если бы эта маленькая, далеко не молодая женщина не добилась, чтобы здесь поставили ограду, могила пропала бы: камень уже пометили как бесхозный, привязав красную ленточку. А это значит, что плита была бы убрана и моментально на этом месте появилась бы другая могила.

Между могильными оградами едва протискиваешься. Их ставят впритык к другим: опростившийся дух живых проник и в юдоль мёртвых – здесь тоже теперь норовят отхватить кусок земли побольше: всё у нас стало товаром и повсюду базар. Сегодня у тебя на родной могиле порядок, а завтра на ней… кости близкого человека: выкопали, когда делали рядом новую могилу. Вот вам и вечный покой.

По кладбищу блуждает много старинных плит. Историки, составляющие татарстанский «Свод исторических памятников», попытались переписать их, забили тревогу: может исчезнуть старая эпитафика. А ведь это единственное кладбище татар, где в надгробиях воплотилась история нашего народа последних двух столетий.

Когда-то избирался попечитель кладбища из числа богатых купцов, который следил за порядком, финансировал некоторые работы, были смотрители. Сейчас существует администрация, но для неё, судя по всему, кладбище лишь «объект хозяйственной деятельности», а посетители – лишь «клиенты».

На землю предков устремляется всё больше татар со всего мира. Сюда водят детей, чтобы поклониться могиле поэта Габдуллы Тукая (1886–1913), просветителя и писателя Каюма Насыри (1825–1902), композитора, одного из основоположников татарской профессиональной музыки Салиха Сайдашева (1900–1954). Приезжие, особенно иностранцы, нередко интересуются, где покоится прах знаменитых богословов Баруди и Максуди, но отыскать их могилы в бурьяне не так-то просто. Ни тот, ни другой не отмечены вниманием государства...

Разве не достоин памяти потомков Мухаммадсадык Бурнаев (1826–1898) – купец, промышленник, 27 лет состоявший гласным Казанской городской думы, на средства которого построены мечеть и училище для слепых детей? Или Галимджан Баруди (1857–1921) – один из идеологов джадидизма, с 1917 года муфтий Центрального Духовного управления мусульман Внутренней России и Сибири? Или Фатыха Аитова (1866–1942), создавшая в 1897 году на свои средства школу для девочек из бедных семей, а в 1909 году – начальную школу, ставшую впоследствии первой татарской женской гимназией?..

Стоит ли говорить, как страдает в глазах приезжих имидж Казани и Татарстана после того, что они видят на Старо-татарском кладбище? Как примирить увиденное здесь с сознанием и чувствами наших юных соплеменников, которым сейчас изо дня в день говорят о возрождении достоинства татарского народа? В память об именитых предках улицы называем, книги их читаем, а национальные святыни – последние их пристанища не чтим. Стыдно. Горько.

Государство государством, но есть ведь ещё и потомки знаменитых фамилий, которые гордятся своим происхождением и частенько афишируют это. Старики, ухаживающие до последних своих дней за дорогими могилами, постепенно сами уходят в мир иной. А где молодые? И ещё – где члены многочисленного общества Марджани? Где мусульманские общины и религиозные деятели? Ау, Апанаевы!

Нажия апа показала мне небольшой, удивительно ухоженный уголок, где похоронены несколько поколений Хабибуллиных – музыкантов, учёных, литераторов, хозяйственных и военных деятелей. По словам Нажии апа, в Казани прямых потомков этого рода уже не осталось, но они есть в Мурманске, Риге, в других местах. Каждый год приезжают: чтут обычай помнить предков. Больно тем, кто тоже помнит, но не смог уберечь родные могилы. А таких людей много. Некоторые не раз обращались к составителям «Свода памятников» за помощью: помогите!

Что делать? Видимо, Старо-татарское кладбище должно получить статус заповедной территории. Его надо основательно реконструировать, благоустроить, вычистить от листвы, бурьяна, мусора, привести в систему его аллеи. Для «блуждающих» старинных камней выделить отдельный участок – пусть это будет музейная зона.

В те самые годы, когда появилось Старо-татарское кладбище, было сказано: «Отечество создал прах умерших». 1000-летие Казани – это, конечно, праздник. Но в первую очередь историческая годовщина – это повод для всенародного поминовения предков. Потому что именно память о них скрепляет Отечество. Если память с ущербинкой – неухоженные могилы промолчат. А совесть нации?

Резеда Даутова

«Татарский мир» №7 (2002)

Поиск захоронений –  https://cemetery.kzn.ru/search