«Клоака, именуемая Булаком…»

Гульнара ЗАМАНОВА

29 декабря 2002 года

Центральная часть Казани – это ее ядро, культурно-исторический исток. Важное место в ней занимает канал Булак.

Его набережные – излюбленное место гуляний горожан и гостей столицы во время праздничных мероприятий – привлекают внимание фонтанами и иллюминацией. Но таким он стал только с середины 1990-х годов. У старшего поколения сохранилось в памяти совершенно иное представление о Булаке – как о грязном, вонючем водоеме, этом позоре Казани.

Работы по благоустройству канала начались в середине 1930-х годов, в конце 1940 – начале 1950-х были реконструированы набережные, установлены чугунные ограды, появились бетонные мосты. Затем устье канала перекрыли от Казанки защитной дамбой, внутри которой проложили водопровод. И это привело к потере связи канала с рекой. К середине XX века Булак окончательно превратился в зловонный бессточный канал.

Можно сказать, что практически ни одному водоему города не уделялось столько внимания, как Булаку. Оно и понятно, ведь канал был не только важным градообразующим фактором, но и играл серьезную роль в гидрографии Казани, соединяя озеро Кабан с рекой Казанкой и обеспечивая им проточность (отсюда и прежнее его название – протока).

Еще в начале XX в. по Булаку могли передвигаться довольно большие лодки.

История Булака уходит далеко в прошлое. Первые упоминания о нем, как об извилистой речке, относятся к XVI веку. Надо отметить, что он был гораздо шире и глубже современного канала. Здесь водилась рыба. К тому же протока долгое время была судоходной, и еще в начале XX века по ней передвигались довольно крупные лодки. Но ее топографическое положение было невыгодным: Рыбнорядская площадь, обе набережные Булака и все перпендикулярные улицы имели наклонное к Булаку расположение. Специально для слива нечистот по бокам канала были устроены дощатые желоба.

Правая и Левая набережные Булака активно застраивались. На них шумели ежегодные ярмарки, устраивались гулянья. К концу XIX века здесь располагались различные общественные, культовые и жилые здания, в том числе Казанское реальное училище, вторая мужская гимназия, Никольская единоверческая церковь, ректификационный завод наследников коммерции советника И.В.Александрова, казенный винный склад. Пользовались популярностью у казанцев прачечное заведение Кудрявцевой, общественные бани Гутман, Меркулова, Брызгалова, Щербакова, Планер, Вараксина, наследников Н.Е.Боратынского. Сообщение с Забулачьем поддерживалось деревянными мостами.

Медико-санитарная культура горожанина того времени была весьма низкой. В результате к XIX веку Булак стал превращаться в сточную канаву. После дождей, когда боковые желоба наполнялись водой, обыватели сплавляли туда нечистоты. У мостов скапливались экскременты. По дну протоки, в массе разлагающегося ила, валялись кости животных. Через трубы спускалась в Булак использованная вода из близлежащих бань и предприятий. Булак имел гнилое дно, вода была беловато-мутной, мыльной. Постоянно ощущался запах аммиака и сероводорода. Жители соседних улиц не могли открывать окна.

Постепенно протока обмеливала, становилась тинной, а в засушливое лето вообще пересыхала, так как исчез питавший ее источник: озеро Нижний Кабан было запружено.

Многие ученые и ответственные лица города считали, что антисанитарные условия проживания в Казани обусловлены именно состоянием Булака. В Забулачной части смертность почти всегда превышала рождаемость. А при спаде воды начинался рост таких инфекционных заболеваний, как малярия, тиф, скарлатина и туберкулез.

Нельзя сказать, что городские власти ничего не делали для оздоровления протоки. Но долгое время многие предложения оставались прожектами. Это были, например, проекты И.Ф.Яковкина, П.Г.Пятницкого, И.О.Лангеля, В.А.Тиле и др. Лишь единожды за первую половину XIX века Булак пытались чистить. В 1853 году дно замостили булыжником, что подняло его уровень и замедлило течение воды. Но потом протока вновь покрылась толстым слоем земли и ила.

Неудовлетворительное состояние городских водоемов было в центре внимания Казанской городской думы, которая активно привлекала к решению медико-санитарных проблем научный потенциал Казани. Но не все, что предлагалось учеными и обсуждалось на заседаниях Думы, находило реальное воплощение в жизни.

В последней четверти XIX века городские власти осознали, что плачевное состояние протоки можно хоть как-то улучшить ограничением спуска в нее нечистот. Поэтому когда правление Казанского университета в 1873 году попросила разрешения у Думы допустить устройство стоков нечистой воды из университетских и клинических зданий в Булак, ему было отказано. В 1880 году Дума запретила «выкидывание в Кабан, Булак, Казанку и другие водоемы отбросов фабрично-заводского производства, а также спуск в них и жидких нечистот». В 1894 году было издано очередное обязательное постановление, по которому все владельцы бань, спускающих банные воды в Булак, были обязаны устроить фильтры, удовлетворяющие всем техническим и санитарным требованиям.

В 1901 году губернатор собрал специальную комиссию в составе врачебного и губернского инженеров, полицмейстера и двух членов городской управы для осмотра «булачных стоков». Акт осмотра от 13 октября был неутешительным: качество образцов воды, взятых на анализ, не удовлетворяло никаким требованиям. Комиссия предложила отводить сточные воды по всему протяжению Булака посредством закрытой керамиковой трубы.

На основании предложения губернатора городская управа предъявила содержателям заведений, «имеющим спуски вод в Булак», требование об устройстве по его дну трубы для стока спускаемых из их заведений отработавших вод. Был назначен крайний срок для исполнения этого требования – 1 сентября 1902 года. Но 11 января 1902 года все те, кого касалось это постановление, подали на имя губернатора жалобу, в которой убедительно доказывалось, что загрязнение Булака происходит не только по вине владельцев бань, завода и казенного винного склада. Требование управы о постройке трубы было расценено как необдуманное решение, сопряженное с непосильными для промышленников расходами.

В 1903 году Дума издала постановление, гласящее, что «спуск в Булак каких бы то ни было отработавших вод с 15 мая 1903 года воспрещается». За выполнением этого постановления должна была строго следить полиция. Но губернское по земским и городским делам присутствие отменило его, посчитав, что изложение представляется «недостаточно определительным и полным, допускающим возможность недоразумений в применении его на практике», а потому требует редакторской правки.

Неудачное словосочетание – «отработавшие воды» – дало основание оставить постановление без утверждения. Истинная же причина лежала гораздо глубже. На лицо был подрыв интересов акцизного управления, которое спускало в Булак грязные воды из казенного винного склада. Если бы постановление вступило в силу, то все «отработавшие воды» должны были просто вывозиться бочками за пределы города по 40000 ведер в день. Губернатор и управляющий акцизными сборами посчитали, что запрещение стоков приведет к полному прекращению производств и промыслов, что затронет интересы частных лиц и правительства в лице акцизного ведомства.

Из приблизительно 15 различных проектов по оздоровлению Булака, предложенных на рассмотрение городской Думы (1870-1917), только несколько были осуществлены. В 1891 году была произведена очистка дна Кабана на площади 2500 кв. саженей между Мяснорядской площадью и Георгиевским переулком; ограждены его берега для устранения доступа для вываливания нечистот; исправлены откосы и спуски Булака (израсходовано 1500 руб.).

В 1892 году по дну протоки на протяжении 722 погонных сажень была устроена дубовая канава для стока «отработавших вод» – для устранения застоя воды (израсходовано 1220 руб.). В числе мер предупреждения холерной эпидемии Дума приняла рекомендованное санитарной комиссией решение о закрытии всех труб из отхожих мест и помойных ям, соединяющихся с водосточными трубами, и поручила управе ходатайствовать перед губернской администрацией «о недозволении спускать содержимое помойных ям и отхожих мест в неуказанные для этого места, и особенно в Булак».

В 1897 году Дума заслушала доклад управы «по вопросу об улучшении состояния Булака в санитарном отношении», который был составлен на основании заключения объединенной санитарной и технической комиссии. Эта комиссия по предложению профессора Казанского университета А.Я.Щербакова предложила признать желательным заложить одну пробную буровую скважину диаметров 6 дюймов для охлаждения банных вод на дне Булака.

Планировалось, что скважина будет давать в изобилии холодную воду. В 1898 году было произведено бурение артезианского колодца. Скважина была доведена до глубины 44 саженей (около 94 м), но вода не дошла до поверхности земли на 1 сажень (около 2 м). На этом работы были прекращены. В 1914 году в связи с предполагавшимся устройством канализации Казани появился план инженера Енша, который предложил проложить коллектор (трубы большого диаметра) по дну Булака и оградить Нижний Кабан от стока уличных вод. Работы были начаты в 1915 году, но вскоре прекратились из-за нехватки бюджетных средств.

К сожалению, все предпринимаемые городскими властями меры не решали проблему оздоровления Булака по существу. К тому же, не все предлагаемые проекты могли быть вообще осуществлены. Так, назначенный для заведования предпринимаемыми по случаю неурожая и народного бедствия общественными работами генерал-лейтенант Анненков предложил Казанской Думе в 1891 году воспользоваться правительственной безвозвратной субсидией и ссудой на льготных условиях для мощения городских улиц.

По этому поводу городской голова С.В.Дьяченко составил записку, в которой указал на ряд других желательных работ, и в том числе – засыпку Булака. Он писал о необходимости уложить по дну каменную трубу большого диаметра, устроить особые колодцы для стока воды. Настоятельно рекомендуя воспользоваться случаем для уничтожения «зловредной и компрометирующей Казань клоаки, называемой Булаком», голова предлагал ходатайствовать об осуществлении хотя бы половины из намеченного – в расчете на то, что другую половину расходов город впоследствии возьмет на себя. Но не все гласные придерживались мнения о необходимости засыпки Булака, поэтому предложения С.В.Дьяченко не были приняты.

Весной Булак был судоходным

В начале XX века осуществление проекта генерал-майора Н.Г.Михайлова о полном уничтожении протоки путем ее засыпки и устройства по Булаку поверхностных сточных труб с уклоном к Казанке и Кабану обошлось бы городу в 100000 рублей. Но дело упиралось вовсе не в отсутствие денежных средств, ведь для осуществления крупномасштабных общественных работ города имели право брать займы. Профессор Казанского университета А.А.Штукенберг, которого Казанская Дума попросила высказать свое мнение по поводу этого проекта, был категорически против этого мероприятия. Оно и понятно: ведь проблема лежала гораздо глубже и была тесно связана с необходимостью оздоровления озер Нижний и Верхний Кабан, особенно первого, и реки Казанки.

Отсутствие в Казани канализации не лучшим образом сказывалось на состоянии Булака. Главная причина, заставлявшая городские власти быть осторожными в принятии решений по Булаку, была в том, что протока играла важную роль в дренажной системе города. Механическая засыпка в дальнейшем могла бы привести к неблагоприятным экологическим последствиям. Кстати, последний проект подобного рода был отклонен уже в 1970-е годы.

К чести Думы, она осознавала необходимость сохранения Булака в исторически сложившемся виде. Но бесконечные заседания объединенных комиссий, жаркие споры на заседаниях, различные проекты так ни к чему и не привели. И хотя к началу XX века Казань в лучшую сторону видоизменила свой внешний облик, состояние ее центральной части из-за Булака еще долгое время оставалось ахиллесовой пятой городского благоустройства.

Заманова Гульнара Раисовна, канд. ист. наук, старший научный сотрудник Института энциклопедии Академии наук РТ. Сферы научных исследований – история русской периодической печати Казанской губернии, история городского самоуправления Казани в XIX – начале XX вв. (городское хозяйство, в т.ч. бюджет города, народное образование, благоустройство, медико-санитарные проблемы и т.п., городские головы и выдающиеся гласные)

"Казанские истории", №24, №25, 2002 год