От Василия Темного до Владимира Путина

Валерий Курносов

16 сентября 2002 года

На памяти современных жителей столицы Татарстана – ряд интересных совпадений: стоило Премьер-министру России посетить Казань (в 1998 году – С. Кириенко, в 1999 году – С. Степашин), как через несколько дней следовала его отставка. Просто ли это курьезное совпадение или какая-то скрытая закономерность? И не проявлялась ли такая закономерность ранее?

Возможно, читатели над такими вопросами и не задумывались. А вот журналист Валерий КУРНОСОВ, в прошлом учитель истории, не только задумался, но и совершил экскурс в историю государства Российского, пытаясь проследить связи между Москвой и Казанью в течение многих столетий. В преддверии тысячелетнего юбилея Казани мы будем публиковать его заметки под рубрикой “От Василия Темного до Владимира Путина” и с его помощью восстановим, кто из первых лиц России бывал в Казани, какие причины вызывали эти визиты и какие последствия это имело для двух государств.

Часть I. Рюриковичи в Казани

Василий Темный 

(16.07.1445 – 22.02.1446)

16 июля (здесь и далее даты по современному летоисчислению) 1445 года в генеральном сражении в окрестностях Суздаля у Спасо-Евфимиева монастыря воины Улуса Джучи разбили русское войско и взяли в плен великого князя Московского Василия Васильевича вместе с его двоюродным братом князем Михаилом Верейским. Они были отвезены в Нижний Новгород к хану Улу Мухаммеду. Затем знатного пленника привезли в Казань.

Анонимная «Казанская история» сообщает:

«И держа у себе 14 месяц, не в темнице, но проста бе посаждаху его с собою ясти, за единою трапезою си. И не скверниша его поганым своим ядением и питием, и кормляше его чистым брашном руским».

Насчет плена в 14 месяцев «Казанская история» приукрасила. Что называется, «не приврешь – не расскажешь». На самом деле уже 10 октября 1445 года великий князь Московский Василий II поклялся на кресте взамен свободы “дать ему (хану) за себя откуп, сколько может”.

Согласно второй новгородской летописи “взял царь Махмет окупа на великом князе двести тысяч рублев”. В IV Новгородской летописи добавляется: “Взял на нем окупа двести тисяч рублев, и иное бог весть”.

Что это за “иные” условия стало ясно, когда вместе с Василием прибыли в Москву “многие князи” татарские и два сына казанского хана: Касым и Якуб. Царевичи Касым и Якуб засели в подмосковных “Мещерских “местах” и вскоре создали здесь Касимовское царство во главе с царевичем Касымом. Татар из Мещеры теперь называют у нас «мишарами».

Откупная контрибуция Москвы для Казани была очень тяжелой. Взроптали не только крестьяне, но и окружение Василия II. 22 февраля 1446 года в Троице-Сергиевском монастыре великий князь был арестован заговорщиками во главе с его братом, князем Дмитрием Галицким по прозвищу «Шемяка».По новгородским сведениям, Василию Васильевичу вменялось в вину то, что он привел на Русь татар:

“Чему еси татар привел на русскую землю, и городы дал еси им, и волости подавал еси в кормление? А татар любишь и речь их паче меры, а крестьян томишь паче меры без милости, а злато и сребро и имение даешь татаром”.

В ночь на 23 февраля Василия II привезли в Москву и, посадив в дом Шемяки, ослепили. Позднее это ослепление и дало основание для его прозвища – Темный. Затем Василия Васильевича сослали на Углич, а его мать Софью Витовну – на Чухлому.

3 января 1447 года, правда, боярин Василия Темного Плещеев с небольшим отрядом проник в московский Кремль через открытые Никольские ворота и захватил его, вернув власть Василию Темному. Для нас же важно отметить, что визит русского самодержца в Казань, сложился, мягко говоря, неудачно.

Иван Грозный: первый визит

02.02.1550 – 07.03.1550

Вторым сановным «посетителем» Казани стал царь Иван Грозный. 2 февраля 1550 года его войско во главе с двадцатилетним самодержцем вышло из Нижнего Новгорода, а 22 февраля было уже под Казанью. Царь Иоанн Васильевич с царским полком расположился на берегу озера Кабан.

Главные силы во главе с князем Димитрием Бельским и ханом Шах-Али во главе заняли позицию на Арском поле; особый отряд был поставлен за рекой Казанкой; артиллерия была расположена в районе современного цирка и у Поганого озера (сейчас озеро засыпано и на его месте сквер напротив северо-восточной стены Кремля, между набережной Казанки, улицей Батурина и ветхими домами улицы Федосеевской).

Анонимный автор «Казанской истории» вновь приукрасил это событие:

«Царь же князь великий, слышав царя казанского Сапкирея, злаго воина и лютаго зверя, кровопиицу, зле умерша, и в велможах его и во всех казанцех возмущение, и брань, и самоволие велико, и подвижеся умом и сердцем уязвися, и разгореся божественною ревностию по кристияньстве. И в третее лето царьства своего собра вся князи, и воеводы своя, и вся русская воя многа. И поиде сам х Казани. Во многих тысящах, в зимное время, в лета 7058 (1550 г). И велика бысть нужда воем его; от студени бо и от мраза, и от глада мнозии изомроша, и конскаго падежа безчисленно бысть. И того ради мало стоя у Казани, токмо 3 месяцы от 25 дни декабря месяца и до 25 марта, приступающи ко граду по вся дни, бьюще по стенам из великих пушек».

На самом то деле и сроки осады были другие и причины похода. Современному читателю теперь хорошо понятно следующее сравнение с современностью. Казанское ханство к тому времени было тем же, чем современная Чечня для нынешней России.

Основным источником существования ханства была торговля пленниками, угнанными из России. Авторитетный для многих современных татарских историков Л. Гумилев сообщает, что в плену у Казани томилось «до 100 тысяч русских пленных», которых перепродавали на невольничьих рынках Азии.

Согласно Никоновской летописи, благодаря возведению 3 июня 1551 года Свияжской крепости и бряцания оружием на границе, удалось добиться мирного освобождения русских из плена. Началось это освобождение 26 августа 1551 года. Свободу получили около 60 тысяч человек. Но то было чуть позже. А тогда Иван Грозный снял осаду Казани 7 марта 1550 года.

Никоновская летопись сообщает:

«...ино пришло в то время аерное нестроение (непогода – В.К.), ветры сильные и дожди великие, и мокрота немернаа; и из пушек и ис пищалей стреляти не мощно, и к городу приступати не възможно за мокротою. Царь и великий князь стоял у города 11 день, а дожди по вся дни быша и теплота и мокрота великая; речкы малые попортило, а иные многие прошли, а приступати к городу за мокротою не угодно. И царь великий князь, видев таковое нестроение, пошел от града Казани прочь в вторник на Зборной недели, февраля 25...»

План мира с Москвой

(16.08.1551 – 17.03.1552)

С Иваном Грозным связан завершающий этап визитов Рюриковичей в Казань. После долгих переговоров между Москвой и аристократией Казани 16 августа 1551 года в Свияжск от Ивана Грозного прибыл специальный представитель Алексей Адашев – для провозглашения казанским ханом Шах-Али (или Шейх-Али) сына Шейха-Аулиара из Касимовской династии; а также князь Серебряный – для ареста ханши Сююмбике с сыном.

23 августа вблизи Казани высадилось русское войско для гарантии принятых решений. На следующий день состоялся курултай казанской знати на Царевом лугу – современном месте слияния улиц Татарстан и Кирова. Дипломатические решения, подтвержденные демонстрацией силы, были утверждены.

Николай Загоскин написал:

“С 13 по 15 уста на обширном лугу, простиравшемся от казанского устья до Бешболды (южная часть нынешней Адмиралтейской слободы), происходила присяга казанцев новому царю своему...”

Однако московского ставленника на казанском престоле, уже изгонявшегося из Казани 6 июля 1535 года и 25 августа 1546 года, не любили. И было из-за чего. Иван Грозный не только посадил Шах-Али, но и в качестве компенсации ущерба за прошлые набеги аннексировал в пользу Москвы земли на высоком берегу Волги, отдав их в управление свияжскому воеводе.

Казанцы были недовольны, зрел заговор. Шах-Али это чувствовал и просил Москву вернуть земли.

Никоновская летопись так описывает события 24 ноября 1551 года:

“Пригонил к царю и великому князю ис Казани от царя Шигалея Уразлеий-мырза Канбаро да от князя Дмитриа сын боярьской Митка Волохов, а говорили государю,... что казанские люди Бибарс с братиею и мьногые князи казаньскые ссылаются на царя в Нагаи, а сами хотели царя (Шигалея) убить и боярина великого князя Димитриа убити же, и царь ся у них того доведал дополна и грамоты ссыльные повыимал, и царь их велел побить у собя на пиру: кои были в избе, цареве князи порезали их, а многых на цареве дворе побили стрелцы великого князя, а иных велел стрельцом по подворие побить; а убил царь Бибарса-князя з братиею, Кадышь-багатыря, Карамышь-улана, а всех убил князей и уланов и мырз того дни и назавтрие семьдесять человек, а иные разбежалися, побежали ко царю и великому князю, а иные в Нагаи...»

Николай Загоскин уточняет:

«Царь Иоанн был глубоко возмущен неистовствами своего посаженника. В Казань прислан Адашев для объявления Шейх-Али, что в столицу его будут введены русские войска. “Сам понимаю, – ответил казанский царь, – что казанцы меня ненавидят и что царствовать мне здесь нельзя. Но я – правоверный мусульманин, и Казани вам, христианам, не сдам, хотя и облегчу вам победу, заклепав пушки и перебив здешних вельмож”.

Находившиеся в то же время в Москве казанские послы с князем Муралеем во главе предупредили царя Иоанна, что Казани не миновать нового мятежа, если не будет сведен с престола Шейх-Али, на которого казанцы смотрят, как на злодея, убийцу и грабителя.

Чувствуя силу Москвы, казанская знать предложила компромисс. К тому времени уже объединилась Испания на основе брака королевы Кастилии Изабеллы и короля Арагона Фердинанда, объединились в личную унию Польша и Литва под именем Речи Посполитой. И между Казанью и Москвой предлагалась такая же модель.

«Все сводилось к замене хана русским наместником, назначавшимся царем из числа русских людей, и к осуществлению основных пожеланий русского правительства – вечного мира между обоими государствами и уничтожения христианского рабства; казанцы получали вновь воссоединение обоих частей своего государства...»

Михаил  Худяков

Эта идея Москву вдохновила. В Свияжске начались активные переговоры казанцев во главе с огланом (представитель военно-служилой феодальной аристократии) Ходай-Кулом и представителями московского правительства, возглавляемыми Алексеем Адашевым. Наместником царя в Казани был определен свияжский воевода Симеон Микулинский.

17 марта 1552 года бек Чапкун (возглавлявший правительство Казани до поднятия в ханы Едигера), Бурнаш и стрелецкий голова Иван Череми(е)синов приехали в Казань – и “лутчие люди” Казани приняли присягу на верность наместнику русского царя.

Обида бывшего хана

(18.03.1552)

18 марта в Свияжск отправилось посольство – муллы, князья и оглан Худай-Кул, которые получили от наместника и других воевод заверения в том, что на казанских бояр и дворян распространяются все привилегии русских бояр и дворян. Вечером наместнику доносили, что в городе все спокойно, ханский дворец опоражнивают от имущества Шах-Али, а сельские люди, дав присягу, разъезжаются по домам.

Ночью в Казань прибыл багаж наместника С. Микулинского – “кош легкой с ествою” и 70 казаков – “они на цареве дворе пригодятся на всякое дело”. Обиженный и сверженный Шах-Али в окружении свиты, писавшей на него доносы в Москву, поехал в Свияжск.

Как только он оказался внутри крепостных стен, как пишет «Казанская история»,

“повеле царь врата граду затворити и всех казанцев изымати, мятежников и клятвопреступников казанских. И поимавше всех, и не утече с вестию ни един в Казань. Всех же бе казанцев 700 со служимыми их. И болших велмож 90, железы оковав, того же дни царь наперед себе к Москве посла, яко всегда лесть творя и мятеж, да не веселие и радость и смеяние прибудет про царя им, яко прелукавиша его, но плач неутешный женам и детям их, туга и сетование немолчное всем казанцем; а служащих же, ту ятых во граде, всех главней казни предаша. Сами же воеводы того дни со царем почаше пировати и веселитися, яко сотворше последную победу над казанцы и крепце и конечне взявше Казань, и позакоснеша мало, и прозабывшеся в пиянстве, и не поскориша того дни въехати в Казань со всею силою своею. А царь не премолкая глаголаше им и посылаша их в Казань, доколе не сведают казанцы велмож своих изыманных. Но единаче продумавшеся, не послушав царя”.

Так обида одного, переросшая в провокацию, и беспечность других привели к самым плачевным последствиям.

Крепостные ворота – на запоре

(19.03.1552)

На следующий день, 19 марта утром, Семен Микулинский свияжский воевода, назначенный царем наместником, выехал из Свияжска в Казань. Вместе с ним ехали воеводы, двигался военный отряд, позади следовали заложники, взятые Шах-Али. На пути им повстречалась жена Шах-Али, ехавшая в Свияжск.

В городе все было спокойно. И.Черемисинов продолжать приводить казанцев к присяге. Однако сопровождавшие русское войско знатные казанцы хорошо помнили, как вероломно расправился со своими врагами прошлым вечером в Свияжске ненавистный Шах-Али.

Когда наместник приехал в Бежбалду (Бишбалта – деревня, располагавшаяся на месте Адмиралтейской слободы), сопровождавшие его князья Ислам и Кебек, а также мурза Аликей Нарыков попросили у него разрешения ехать вперед. Разрешение было дано, и они уехали в город. Приехав в городскую крепость, заперли крепостные ворота и рассказали, как радостно встречали накануне русские воеводы ненавистного убийцу Шах-Али, заковав в кандалы его противников.

Они объявили, что слышали от служилых касимовских татар, что “всем быть побитыми”. Это известие напугало многих горожан. Казанцы стали вооружаться. Пока воеводы и русский отряд медленно проехали к крепости то расстояние, которое сегодня называют “Кировской дамбой”, в настроениях казанцев произошли важные изменения.

На Булаке московских воевод встретили бежавшие из крепости князь Кул-Али и И.Черемисинов. Историк М. Худяков писал:

“Бояре подъехали к крепости, к Ханским воротам. Ворота были заперты. Перед воротами наместника встретили оглан Худай-Кул, князь Алиман и другие князья. Они “почали бити челом, чтобы ся не кручинили”, говорили, что возмутили народ лихие люди, и просили подождать, пока успокоятся. Озадаченные бояре послали в крепость оглана Худай-Кула и князя Бурнаша спросить, почему казанцы изменили, а также уверить, что русские никакого зла никому не причинят. Казанцы ответили, что жители боятся резни”.

“Казанская история” добавляет:

“И стояще на граде, и глаголаху воеводам: “Отступите прочь от града нашего поздорову, безумныя воеводы московския; другой же град Свияжский нам отдайте, и мир с нами сотворите. Той же град постависте чрез правду, насилием, на чюжой земли, и вон из земля нашия поидите, не тружающеся напрасно; взявше царьство, и не умеете держати, и уже бо паки не имати его взяти, а нас оманути, яко же и первые властели наши и велможи, аки безумных, прелсти, чрез клятву их преступисте. Ныне же у нас воеводы и велможи новыя крепчайша и премудрейша бывших: аще и сам на ны приидет злый ваш царь, князь великий, то мы его не убоимся. Казань бо царьство волное и держит царя по воле своей, брегущаго людей своих, а злаго отсылают или убивают. Не от князей бо и воевод или от простых людей строима бывает Казань, но от царей: и всегда на царьском месте подобно есть быти царю, а не вам, руским московским людем и воеводам лживым людем и ни мало в себе правды имущим”.

Русские неоднократно пытались начинать переговоры, но не добились никаких результатов. Тогда наместник приказал арестовать оказавшихся под рукой знатных заложников. Измена только что совершенной клятве верности была равнозначна объявлению войны.

“Вся земля Казанская вооружалась…”

(20.03. 1552 – 19.05.1552)

Попавших под руку 180 русских стрельцов казанцы убили, привезенную в ханский дворец “рухлядь воеводскую” поделили между собой. Немедленно на ханский престол был приглашен астраханский царевич Едигей (Ядыгар), живший в Ногайском княжестве.

Одновременно казанцы начали боевые действия, чтобы выгнать русских из пределов ханства, однако неудачно: отряд князя Шах-Чуры и мурзы Шамая был разбит, а его предводители казнены. Тем не менее жители высокого берега Волги восстали, недовольные тем, что год назад оказались под властью Москвы. И только Свияжск остался в руках русских.

Историк Н. Костомаров уточнял:

“Вся земля Казанская вооружалась, даже чуваши изменили Москве, испытав над собой управление воевод московских. Казанцы пригласили к себе в цари ногайского царевича Едигера, который прибыл в Казань с десятью тысячами нагайцев”.

Таким образом Ивану Грозному не оставили иного выбора, кроме как возобновить боевые действия. Наученный горьким опытом неудачного похода зимы 1550 года, когда ранняя оттепель вскрыла реки и лишила русское войско возможности пополнять запасы продовольствия и пороха, московский царь не спешил с ответными мерами. Сначала он переждал весеннее половодье. А 19 мая 1552 года отправил двенадцать воевод с войском в ладьях и стругах Волгой и Камой к Казани.

Анонимный автор «Казанской истории» и свидетель происходивших событий, пояснял:

“Волгою же рекою отпусти с кормлею и со всяким запасом ратным всего великаго воинества своего; и з болшим стенобитным нарядом и огненным, яко да не будет нужда от пищи в воех на долго время; Камою же, сверху от Вятки зашед, воевати полныя места и недвигомыя казанския. По ней же приидоша х Казани московския воеводы, с Устюжяны и с Вятчаны, с храбрыми людми, воеваше по Каме богатыя улусы казанския”.

Валерий КУРНОСОВ

"Казанские истории", номера  4-5, 6-7, 19-20, 2002 год

Из редакционной почты

Победил с четвертой попытки

Прочитал в вашей газете статью “Иван Грозный.  Первый визит”, в которой Валерий Курносов рассказывал о походе Ивана Грозного на Казань в феврале-марте  1550 года. Однако это не был “первый визит” русского царя к столице Казанского ханства. В статье Ольги Хованской, опубликованной в журнале “Казань”, я прочитал, что впервые молодой царь Иван Грозный решил самолично покорить Казань еще в 1549 году (в некоторых источниках называются другие годы – 1578 и 1548).

Это был трудный период в жизни Казанского ханства. Умер хан Сафа-Гирей. По закону на трон должен был взойти сын Сафа-Гирея и царицы Сююмбике двухлетний Утямыш-Гирей. В 1549 году он был провозглашен ханом, что не понравилось тем, кто искал союза с Москвой. Недоволен был и Иван Грозный, и он решил предпринять поход на Казань. Как пишет И.Тагиров, науськали его ногайские мурзы, в том числе, кстати, отец Сююмбике – Юсуф, дядя Исмаил-мурза и братья.

Чтобы свергнуть младенца на казанском престоле, сюда направилось 60-тысячное войско. В войске было 11 пушек и 4-5 камнеметных орудия. Тем не менее, как пишется в летописях, после 11-дневной осады войско вернулось домой. В качестве причины называется плохая погода: неожиданные дожди, оттепель. Однако И.Тагиров пишет, что дело было не только в погоде. Иван Грозный встретился с мощной обороной города.

И только потом был февральский  поход, тоже неудачный. Как раз про него и написал автор статьи.

И. Касимов.