Два летчика, два Юры – Парамошкин и Гагарин

Любовь Агеева

01 июня 2020 года

На Арском кладбище захоронен друг Юрия Гагарина, тоже летчик, его сокурсник по Чкаловскому летному училищу. Это Юрий Парамошкин. Он учился на военного летчика, работал летчиком-истребителем, хотел стать космонавтом.

В «уголке летчиков» Арского кладбища на его надгробный памятник невозможно не обратить внимания. Приметный белый бюст на высоком постаменте из темно-бардовой мраморной крошки. Открытое волевое лицо с выразительными глазами, устремленными вдаль… Скорее всего работа профессионального скульптора.

Захоронение не на красной линии, я набрела на него случайно, когда поняла, что летчиков хоронили на довольно большой территории по правой стороне от южных входных ворот. Там много могил летчиков, умерших своей смертью. Есть могилы авиаторов и целых экипажей, не вернувшихся из полета. Об этом всегда сообщается на надгробном памятнике. У Юры такого сообщения нет. Написано – летчик-истребитель.

Но летчики-истребители погибали во время войны. Смутила и молодость летчика – не дожил до тридцати. Что ж, летчиков тоже не минуют земные болезни.

Информация на памятнике была более чем скупая. Год рождения разобрала - Юрий Парамошкин родился в 1936 году. Дата не указана. Год смерти уверенно прочитать не смогла. Захотелось узнать, как сложилась его жизнь.

По моему запросу Интернет выдал публикацию Ларисы Максименко, написанную к 50-летию гибели Юрия Гагарина в учебно-тренировочном полете под Москвой («Гагарин предчувствовал свою гибель…». 13 апреля 2017 года), из которой я узнала, что другом первого космонавта был летчик Юрий Парамошкин. Тот самый, который похоронен в Казани, или его однофамилец?

Длительные поиски в сети помогли дополнить информацию о Юрии Семеновиче. Удалось узнать, что его семья была с Брянщины. Она эвакуировалась в Казань во время Великой Отечественной войны. Парамошкины жили в Дербышках. У Юрия было две сестры. С Евгенией моя коллега Лариса Максименко в 2017 году беседовала в Кемерово, Надежда тогда жила в Казани.

Юрий учился в школе №110. Это подтвердила сегодняшний ее директор, но больше она ничего не знала. По ее сведениям, Надежда Парамошкина уехала из Казани. Если мне память не изменяет, она назвала Нижнекамск.

Как подружились два Юры

Из публикации Ларисы Максименко я узнала, что два Юры – Парамошкин и Гагарин – учились вместе в 1-м военном авиационном училище лётчиков имени К.Е. Ворошилова в г.Чкалове (ныне г.Оренбург).

Далее цитата из беседы Ларисы Максименко с Евгенией Любимовой (Парамошкиной):

«Они сидели рядом на лекциях. Сошлись и стали, как родные. И завели привычку одну на двоих – писать письма домой каждую неделю, чтобы мам не держать в напряжении. Понимали: профессию выбрали они любимую, но опасную…

Был наш Юра и на свадьбе Гагарина. И потом Гагарин с женой всё хотели женить нашего Юру. Не получилось.

В 1957 году, окончив училище, они попросились служить вместе. Комиссия по распределению просьбу учла».

Легко проверить, где служил Юрий Гагарин. Он получил назначение на должность лётчика-истребителя МиГ-17бис в 769-й истребительный авиационный полк 122-й истребительной авиационной дивизии ВВС Северного флота, который квартировал в поселке Луостари Мурманской области. Однако, если верить Интернету, Юрия Парамошкина в этом полку не было.

Помню, на какое-то время возникло ощущение мистификации. Кому не хочется погреться в лучах «звезды»?! Тем более если эта «звезда» – первый космонавт Юрий Гагарин. Каких только историй не выдумывают люди, чтобы стать знаменитыми. Прочитав книгу Юрия Гагарина «Дорога в космос», не нашла в ней имени Юрия Парамошкина. Гагарин называл своими друзьями Валентина Злобина, Юрия Дергунова и Колю Репина.

Однако со временем я все-таки нашла на просторах Интернета доказательства того, что два Юры, действительно, дружили и общались после окончания училища. Просто Парамошкина после окончания учебы направили в другое место.

Он мог стать космонавтом

Но их судьбы могли пересечься еще раз. Когда два Юры узнали про отбор в космонавты, оба написали рапорт. Решение о наборе в отряд космонавтов и их подготовке к первому полёту на корабле «Восток-1» было принято постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 5 января 1959 года. Особой группе специалистов Центрального военного научно-исследовательского авиационного госпиталя поручили отобрать 20 кандидатов. По решению С. Королёва кандидатов искали среди военных лётчиков-истребителей. Главный конструктор считал, что такие лётчики имеют опыт перегрузок, стрессовых ситуаций и перепадов давления. Отбор проводился на основании медицинских, психологических и ряда прочих параметров: возраст 25-30 лет, рост не более 170 см, вес не более 70-72 кг, способность к высотной и стратосферной адаптации, быстрота реакции, физическая выносливость, психическая уравновешенность.

Вот как вспоминал встречу с врачами Юрия Гагарин в своей книге «Дорога в космос»:

«Проводилась проверка способности работать в усложнѐнных условиях. Предлагалось производить арифметические действия с цифрами, которые вначале нужно было найти в специальной таблице. При этом учитывались и скорость работы, и правильность ответа. На первый взгляд решение задачи было простым. Но неожиданно включался репродуктор, из которого монотонный голос начинал подсказывать решение. Однако вместо помощи голос сильно мешал сосредоточиться. Внимание начинало рассеиваться, и требовалось заставить себя продолжать работу, не обращая внимания на «услужливого друга». Было трудно. Впрочем, это были только цветочки – ягодки были впереди.

Врачей было много, и каждый строг, как прокурор. Приговоры обжалованию не подлежали – кандидаты в космонавты вылетали с комиссии со страшной силой. Браковали терапевты и невропатологи, хирурги и ларингологи. Нас обмеряли вкривь и вкось, выстукивали на всѐм теле «азбуку Морзе», крутили на специальных приборах, проверяя вестибулярные аппараты... Главным предметом исследований были наши сердца. По ним медики прочитывали всю биографию каждого. И ничего нельзя было утаить. Сложная аппаратура находила все, даже самые минимальные изъяны в нашем здоровье».

Количество налётанных к тому времени часов у Гагарина и Парамошкина было одинаковое. Оба считались перспективными летчиками. Гагарина в отряд космонавтов приняли, а Парамошкина – нет.

Далее вновь цитата из интервью сестры Юрия Парамошкина:

«Наш Юра рассказывал после, что «погорел» на простой вроде операции. Идешь по коридору, и под тобой неожиданно открывается люк, летишь далеко вниз, и пока приходишь потом в себя, набегают врачи, снимают показания пульса и т.д. Пульс нашего Юру и подвел. Но он не сдался. Говорил: «Натренируюсь!». И от мечты стать космонавтом не отказался.

Попросил перевести его в летчики-испытатели, там и тренировки, и нагрузки тоже космические. Его отправили в Североморск, испытывать Су-24. И он был в восторге от бешеных скоростей этого самолета. Но при посадке с теми Су были еще проблемы. Раз приземлился, самолет развалился, а Юра наш цел.

Но второй раз ему не повезло. 8 марта 1963-го наш Юра Парамошкин погиб при посадке…».

Видимо, Юрий мало писал родным о своей службе, да и как непосвященным разобраться в авиационной терминологии. Так что Евгения вновь допускает ошибку. Трудно говорить с уверенностью, куда его направили после училища, но после неудачи с отрядом космонавтов он точно служил в 524-м истребительном авиационном полку (ИАП), который квартировал на аэродроме Североморск-2. Скорее всего, ее брат летал на другом самолете, поскольку бомбардировщик Су-24 свой первый полет совершил только в 1967 году.

После неудачи с поступлением в отряд космонавтов Юрий продолжал мечтать о космосе, самостоятельно тренировался, планировал пройти отбор во второй отряд. Полк в это время уже базировался на аэродроме «Летнеозерский», расположенном в 7 км от железнодорожной станции Обозерская (ныне п. Обозерский в 120 км южнее г.Архангельска). Этот аэродром был построен в 1951 году для фронтовых бомбардировщиков Ил-28.

Главными задачами лётных экипажей были прикрытие военно-промышленных центров на Кольском полуострове и Военно-морской базы Северного флота, а также защита наших кораблей в море. Экипажи работали по низковысотным целям в любых метеоусловиях, в любое время суток и на большом удалении от базы, что требовало особой подготовки от летчиков и штурманов.

Это вся информация, которую удалось добыть в Интернете. После попытки разыскать следы Парамошкиных в Дербышках я оставила надежду поставить точку в своих исследованиях. Но по привычке изредка забрасывала в сеть поисковую строку «Юрий Парамошкин». И вот недавно увидела новый чат – о 524-м ИАП, а там сообщения Б.И. Родионова, который служил в этом полку в то время, когда погиб Юрий Парамошкин.

Подполковник запаса Борис Иванович Родионов откликнулся на мою просьбу и подтвердил, что Юрий Парамошкин, действительно, служил в 524-м истребительном авиационном полку. Он его знал, мало того – был очевидцем его гибели. Б.И. Родионов служил в 524-м ИАП с ноября 1958 по ноябрь 1979 года. Он сообщил мне некоторые подробности из жизни полка. Именно Борису Ивановичу было поручено изготовить контейнер из оцинкованной жести, в который поместили гроб с останками погибшего летчика. Родители увезли гроб домой, в Казань.

В армии живут по приказу

В 1960 году 524-й ИАП, как и большинство других истребительных полков 107-й истребительной авиационной дивизии ВВС ВМФ, подлежал передаче в состав войск ПВО страны. Перевод полка в 10-ю Отдельную армию ПВО был болезненным как для командования ВВС Северного Флота, так и для личного состава ИАП. После оглашения решения о передислокации с аэродрома Североморск-2 на аэродром Летнеозерский большинство лётного и инженерно-технического состава подало рапорты о нежелании продолжать службу в ином, кроме Северного флота, роде войск, что вызвало бурную реакцию со стороны командования 10-й армии ПВО. Тем не менее, 22 апреля три эскадрильи (командиры – В. Макеев, В. Померанцев, А. Александров) на самолетах Як-25м по сигналу «Тревога» были подняты в воздух и перелетели на новый аэродром. Чтобы сохранить полк как боевую единицу вместо оставленных на аэродроме «Североморск-2» двух эскадрилий в полк передали две эскадрильи, базировавшиеся на аэродроме Васьково под г.Архангельском, которые летали на самолётах МиГ-17.

Фото из Интернета. Аэродром "Североморск-2". Снимок 1960-х годов

В это время авиация массово переходила на этот самолет. Для повышения профессионального уровня лётчиков-операторов, оказавшихся не востребованными в полку со смешанным вооружением, для них была разработана программа подготовки до уровня командира экипажа на самолётах МиГ-17.

Экипаж каждого самолёта-перехватчика включал командира и лётчика-оператора. Юрий Парамошкин служил в третьей эскадрильи на должности лётчика-оператора и проходил обучение на командира. Борис Иванович по долгу службы сталкивался с ним при обслуживании полётов. Юрий уже освоил курс переподготовки и был допущен к выполнению самостоятельных ночных полётов.

Как оказалось, в полку знали про дружбу двух Юриев. Юрия Гагарина ждали на похоронах друга, он обещал приехать, но, видимо, не смог.

Полет назначили на праздник – 8 марта

Вот как Борис Иванович вспоминает гибель Юрия Парамошкина:

«8 марта 1963 года при полётах ночью в простых метеоусловиях потерпел катастрофу самолёт МиГ-17, пилотированный лётчиком-оператором, старшим лейтенантом Юрием Парамошкиным, выполнявшим самостоятельный полёт по программе переучивания на категорию командира экипажа. Катастрофа произошла на глазах присутствовавших на аэродроме людей.

В то время аэродром Летнеозерский не был оснащён светосигнальным оборудованием и системой слепой посадки. Заход на посадку выполнялся с использованием гиромагнитного компаса и радиокомпаса на самолёте совместно с наземными, дальней и ближней, приводными радиостанциями (ДПРС и БПРС). Только после пролёта самолёта над БПРС включались два прожектора освещения точки посадки на взлётно-посадочной полосе.

В своём последнем полёте Юрий Парамошкин до БПРС не долетел. При заходе на посадку после выполнения 4-го разворота над ДПРС самолёт перевернулся и с отклонением влево от курса посадки упал в лесной массив на траверсе БПРС, а потом взорвался. На аэродроме увидели только яркую вспышку за пределами северного самолётного командного пункта.

По заключению комиссии причиной катастрофы послужила потеря ориентировки лётчиком, который отвлёкся от показаний приборов и пытался совершить посадку визуально. Это – официально, а фактически всё к этому шло.

Да, лётчик ещё молод, уровень подготовки недостаточен, но какой «умник от авиации» додумался устраивать полёты, хотя и в пятницу, но в международный женский день? О каких полётах думали мужчины, когда в это же время в клубе офицеров проводились праздничные мероприятия и танцы?

Юрий до полета отправил поздравительные телеграммы в Казань и Кемерово, старшей сестре Женечке, и уверенно поднялся в небо, в очередной полет.

Все торопились успеть отметить праздник, кто в семье, а молодёжь в клубе. Наверно, и Юра Парамошкин торопился. Когда в клубе офицеров сообщили о трагедии, одна из девушек упала в обморок».

Полёты были прекращены. На поиск места падения самолёта на лыжах отправился начальник поисково-спасательной службы старший лейтенант Вишняков. Для облегчения поиска были включены посадочные прожекторы, направленные на натекавшую низкую облачность. Через полтора часа поиска Вишняков по радиостанции доложил: «Он здесь».

На траурных мероприятиях в клубе офицерского городка присутствовала мама Юры. В кинозале ей продемонстрировали короткий любительский фильм с участием сына, отснятый ещё в поселке Североморск-2.

«Извините, больше вспоминать не могу. Тяжело», – так Борис Иванович завершил свое письмо.

Сколько лет прошло… Моя просьба вспомнить, как это было, восстановила в памяти забытые подробности. И, наверное, не только гибели казанского летчика, но и другие трагедии, происходившие у него на глазах.

Увы, летчики очень часто уходят в мир иной не по своей воле. Такая это профессия…

«Желаю высокого лётного мастерства» – Юрий Гагарин

Похоронили Юрия Парамошкина в Казани, на Арском кладбище. Вытирая слезы, Евгения Семеновна рассказывала журналистке, как поседевший за одну ночь отец, который приехал в военный городок за гробом сына, сначала ничего не забрал из домика Юры. Даже самодельные макеты самолетов.

«Уже вышел, и – сердце екнуло. Вернулся, взял книжку с Юриной кровати. Ее Юра в последнюю свою ночь читал. От Юры Гагарина книжка – «Дорога в космос».

Гагарин тогда был на пике славы, страшно занят, но выполнил обещание, успел свою книгу прислать. Ею тогда зачитывалась вся страна, дефицитной она была.

А вот наказ Гагарина – чтобы непременно женился наш Юра, брат выполнить не успел...»

Через несколько лет отец книгу, наконец, открыл. В ней лежало письмо от Гагарина! 3 января 1962 года оба Юры – и отправитель, и адресат – еще были живы.

Письмо Гагарина родители Юры Парамошкина до самой своей смерти хранили с трепетом и изредка перечитывали. Теперь, как сообщала Лариса Максименко, его хранит младшая сестра – Надежда. В Кемерово – его ксерокопия.

«Здравствуй, Юра! Большое спасибо за письмо и поздравление. Очень был рад.

Поздравляю тебя и всех наших ребят с наступившим новым годом. Желаю вам в новом 1962 году достигнуть высокого лётного мастерства, больших успехов и счастья в жизни. Очень рад за Серёжу, что его сделали командиром звена. Надеюсь, что и вы все скоро пойдёте на повышение. Хотя дело это в условиях современной авиации сложное.

У меня здесь всё в порядке. Правда, хотелось бы, чтобы сутки были длиннее раза в два. Приходится ездить и по другим странам, и заниматься своей работой, и учиться в академии. Инженерная программа большая и сложная, а времени очень мало…».

Евгения Семеновна 40 с лишним лет никому не рассказывала об этом письме. Пока «ее» Юра не подал знак – стекло на его большом портрете на стене в зале, дзенькнув, треснуло – и разбилось. Евгения Семеновна, побледнев, вытащила старое фото из-под осколков. Погладила: «Второй раз разбился. Прости…»

Помогавший ей убирать стекляшки внук Андрюша спросил: «Баб, а что он был за летчик?». И – обомлел, когда бабушка показала ему еще одну фотографию, где Юра Парамошкин с Юрой Гагариным...

Почерк души

В завершение еще один любопытный фрагмент публикации Ларисы Максименко. Напомню, она называлась «Гагарин предчувствовал свою гибель…». Она сообщила, что по ее просьбе письмо Юрию Парамошкину изучал Александр Сухих, психолог, доцент Кемеровского государственного университета.

«Перечитав его несколько раз, еще не зная предыстории, сказал сходу:

– Письмо Гагарина – очень близкому его другу. Посмотрите, как обращается, он очень дорожит этим Юрой.

А. Сухих много лет читал спецдисциплину «Почерковедение» кузбасским студентам. В 1970-х годах, учась в Ленинградском университете на философском факультете, он слушал лекции по инженерной психологии от команды психологов, занимавшихся… отбором первых космонавтов!

– Нам рассказывали тогда те психологи, что при окончательном выборе человека, которому предстояло первым полететь в космос, учитывалась и почерковедческая экспертиза.

– То есть Гагарина выбрали… по почерку?

– Да, в числе многих и многих других проверок и тестов. Но я почерк Гагарина вижу впервые, он для меня – откровение. И соответствует образу, который сложился у меня за долгие годы. Вот смотрите, заглавные буквы отходят от других, это говорит о том, что Гагарин – очень широкая натура. К тому же в заглавных Г и П – полётный элемент, верхняя линия летит вверх. Дальше в строчках – виден не взрывной, а ровный характер. Есть места, где в словах буквы не соединены, это значит осторожность при принятии решений. И очень высокий уровень расчетливости – в хорошем понимании.

Ровность почерка и наклон направо говорят о большой открытости, общительности, сангвиничности. Ровность строк – о большой стрессоустойчивости. Буквы не очень большого размера – о ровности, порядочности, уравновешенности человека.

Фото Юрия Гагарина, которое видел психолог Александр Сухих

Можно сказать, Гагарин предчувствовал свою раннюю смерть, гибель, может даже не в конкретной авиакатастрофе, а гибель как личности. Вот он пишет «времени не хватает». Несет бремя разъездов по миру, встреч, чувствует, что его крутит, мотает. И скорость жизни после космического полета у него очень высокая. И к следующим полетам в космос его не допускают. И он болеет тем, что нет возможности самореализации. А профессиональная невостребованность приводит к быстрому, стремительному старению, особенно у сангвиников – таких, как Гагарин. Да, он стал советской иконой, образом, но исчезал уже как личность.

За те годы изменилась, кстати, даже знаменитая гагаринская улыбка. Я изучал по фотографиям разных лет, как она менялась, с открытой, в 32 зуба, на ровную. И во взгляде, в насупленных бровях появилось за несколько последних лет угасание, приземленность, обреченность, даже предчувствие короткой жизни…»

Фото Юрия Парамошкина

Сравнив фотографии двух Юр, по его мнению, похожих друг на друга, психолог Сухих увидел в их глазах одинаковую обреченность. Оба погибли молодыми: Юрий Гагарин – в 34 года, Юрий Парамошкин – в 27.

Такова история одного журналистского поиска. Я начала его летом 2016 года, четыре года назад.

ПОСТСКРИПТУМ

7 июня была на Арском кладбище. Увидев издали белый бюст Юрия Парамошкина, решила его навестить. И увидела, что надпись и рисунок самолета на постаменте кто-то обновил, и я смогла узнать, когда он был похоронен – в 1962 году. Что получается? И сестра Юры  Евгения, и сослуживец Борис Иванович Родионов ошибались, называя годом гибели Парамошкина 1953? Не зря специалисты предупреждают – воспоминания не всегда бывают точны. Не могли же ошибиться родители, регистрируя захоронение? Или не они устанавливали памятник с бюстом, а потому дату могли перепутать? 

Во общем вопрос остается. Но я склонна думать, что правильная дата – на памятнике. Тогда становится понятно, почему в день последнего полета на кровати Юрия оказалась книжка Юрия Гагарина, изданная в 1961 году, и его письмо, датированное 3 января 1962 года. Первый космонавт поздравлял Юрия Парамошкина с новым 1962 годом.

Но авиакатастрофы 8 марта нет ни в 1962, ни в 1963 году. Знакомясь с огромными списками трагедий в небе, я не раз убеждалась, что в них собрана далеко не вся информация об авиакатастрофах. Тяжелая у летчиков профессия, и не всегда судьба к ним благосклонна... 

Другой возможности перепроверить дату гибели Юрия Парамошкина нет. Если только не отыщется в Казани кто-то из его родственников или знакомых. Ведь кто-то же обновил надпись на его могиле.