«Я рожден в Советском Союзе. Родом я из СССР»

Любовь АГЕЕВА

11 ноября 2012 года

Всю значимость исторических событий лучше понимаешь на собственном опыте. В нынешнем году я впервые отмечала свой день рождения, который пришелся на 7 ноября, на работе.

День Октябрьской революции отменен как Красный день календаря уже давно, но из-за праздника 6 ноября, когда была принята новая Конституция Республики Татарстан, личный праздник в последние годы приходился на выходной день. И только в 2012 году впервые за 66 лет для меня, как и для всех моих соотечественников, это был рабочий день.

С иронией вспомнила одно из поздравлений моего друга Владимира Зотова: «И мы гордимся партийной общественностью нашего города, что в этот день она украсила Казань алыми полотнищами, лозунгами и транспарантами. Но мы не позволим им заглушить ее праздник полыханием знамён!..»

Теперь никаких лозунгов и знамён...

Фото Владимира Зотова

Это cовпадение всегда обостряло мое восприятие исторических событий 1917 года и их последствий. Однако очередной  юбилей Октябрьской революции (слом старой государственной системы и замена ее новой, советской, произошли 95 лет назад) не вызвал желания что-либо написать. Область моих творческих интересов сегодня лежит далеко от политики.

Однако два обстоятельства все-таки заставали сесть за компьютер.

Про «рвань и пьянь»

Первое – это программа «Поединок» с Владимиром Соловьевым на канале «Россия 1» 8 ноября с участием Владимира Жириновского и Владимира Бортко. Уже давно ничего не смотрю с Жириновским. Надоел этот театр одного актера. Но на этот раз в студию пришел человек, мне очень интересный.

Во-первых, Владимир Бортко – режиссер фильмов, которые, на мой взгляд, составляют славу российского кинематографа. Во-вторых, мы с ним во многом единомышленники.

По его мнению, Октябрьская революция стала началом новой, более справедливой жизни. В отличие от Владимира Бортко я не солидаризуюсь с сегодняшними коммунистами, но, как и он, с уважением отношусь к социалистической идее. Для меня она – как Город солнца Кампанелы. Это мечта о всеобщем братстве и равенстве, когда все богаты и счастливы.

Возможно, эта идея была неудачно приживлена в СССР – у нас социализма не получилось, тем более развитого. Хотя идея всеобщего равенства в какой-то степени материализовалась. Зато под влиянием примера революционной России изменились отношения богатых и бедных в других странах. Говорят, в Швеции сегодня социализма больше, чем было в Советском Союзе.

А возможно, социалистическую идею вообще невозможно реализовать в реальной жизни. Мы убедились и на примере советской власти, при которой жили 74 года, и на примере новой власти, при которой страна, развалившись на части, стала строить капитализм, – насильно людей сделать счастливыми нельзя. Такова человеческая природа.

Когда-то на меня очень сильное впечатление произвел очерк в «Литературной газете», в котором рассказывалось о том, что представители северных народов, получая квартиры в городе, устанавливали в них юрты.

Но то, что социалистическая идея будет жить в сердцах людей, я уверена.

День 7 ноября Владимир Соловьев назвал праздником, которого нет. Его и в самом деле нет. В календаре. Но в памяти людей он есть. И его программа это доказала.

Вопрос, вынесенный на обсуждение, в любой аудитории вызвал бы серьезную дискуссию. Октябрьская революция – это наше светлое будущее или безвозвратное прошлое? Но дискуссии не получилось. Во многом из-за Владимира Жириновского, для которого Октябрьская революция – государственный переворот.

Всегда экзальтированный и непредсказуемый, на этот раз он вел себя просто хамски: оскорблял своих собеседников, грозился всех поубивать, однажды выругался матом. Было омерзительно всё это видеть.

Мне очень понравился вопрос одного из представителей Владимира Бортко, который спросил лидера ЛДПР, до каких пор «рвань и пьянь» будет голосовать за него на выборах в Государственную Думу. «Рвань и пьянь» – так назвал Жириновский своих соотечественников.

Единственно, что в этот вечер порадовало, – это результаты голосования. По-моему, впервые Владимир Жириновский проиграл в зрительском рейтинге. Причем с разгромным счетом. Зрителям не могла не понравиться позиция Владимира Бортко, который был доказателен и аргументирован. При сравнении СССР и современной России наша жизнь давала ему немало примеров в пользу его позиции.

Для кого праздник, а для кого…

Второй мотив сесть за компьютер вызвала переписка в Интернете. Мой коллега Володя Музыченко разместил на своей странице в сети Facebook поздравление с Днем Октябрьской революции, за что получил, что называется, по морде от тех, для кого 7 ноября – не праздник. Небольшая дискуссия завершилась тем, что нас с Володей назвали «большевичками», определили наше место среди «быдла», а Октябрьскую революцию приравняли с «Холокостом, третьим рейхом, геноцидом армянского народа и 11 сентября».

Как оказалось, одному из наших коллег «больно видеть людей, которые отмечают одно из самых кровавых и диких событий прошлого века, повлекшее за собой более чем полувековую диктатуру отморозков, поднявших за собой быдло. Вы, чокающиеся своими гранеными стаканами за кровь и имущество моих родных и близких, этого просто не хотите понимать».

Так что баррикады, разделившие нас 95 лет назад, никуда не девались. И мы по-прежнему по разные стороны этих баррикад. И наше отношение к человеку с другой точкой зрения по-прежнему определяется классовым сознанием. Хотя Маркса и Ленина все дружно осмеяли.

Среди демократов новой формации мне много приходилось встречать ортодоксальных большевиков, людей, которые во имя своих идей готовы идти по трупам. И неважно, какие это идеи. В этом смысле для меня равны и те, кто призывал к поражению России в первой мировой войне, и те, кто способствовал разрушению Советского Союза.

Никогда не забуду один разговор в офисе Международной конфедерации журналистских Союзов. В 1991 году я представляла Татарстан в его правлении. Коллега из Таджикистана сурово спросил нас, неужели мы, разрушая СССР, не понимали, что в республиках Средней Азии будет возрожден феодализм?

В то время у него на Родине шла настоящая гражданская война. Он нашел свое место в этой войне, защищая свой народ от новых феодалов. Через некоторое время узнала, что его убили…

Есть хорошая песня – «Все, что было не со мной, помню…» Почему-то чувствую свою личную ответственность за то, что произошло и происходит со страной. Так меня воспитали. И когда при мне журналистов называют продажными, уже не бросаюсь на защиту профессиональной репутации, хотя себя к таким не причисляю. Потому что продажных слишком много.

Правда, когда однажды один высокий руководитель сказал, что в последние годы журналисты работают лучше, оскорбилась за свое поколение. Было сказано, что сегодня у журналистов больше чувства ответственности, потому меньше заказных публикаций в печатных СМИ и сюжетов на радио и телевидении. Социологи могли бы, наверное, быть арбитрами в этом споре – меньше, больше. И в наше время были те, кто колебался только вместе с линией партии, а сегодня есть журналисты, которые не боятся говорить правду, хотя это небезопасно.

Это лишний раз говорит о том, как опасны обобщения. Поэтому остерегусь определить, у кого в передаче Владимира Соловьева было больше сторонников. Поскольку за Бортко могли проголосовать, чтобы выразить оценку поведения Жириновского.

Могу припомнить один разговор, который врезался в память. Мы обедали в ресторане. За нашим столиком сидели очень уважаемые люди, не последние в нашей республике, а также наш гость из США, который собирал материал для диссертации о ситуации в новой России и о позиции Татарстана в борьбе за реальный федерализм. Разговор шел умный. Но в обеденную пору аргументы были соответствующие. Говорили даже о том, чем хорош новый общественно-государственный строй в России. И один из «наших» вдруг привел сногсшибательный аргумент: сегодня ему не надо ехать за свежим пивом в Прагу, достаточно выйти к киоску рядом с домом. На что наш гость заметил: «Стоило ради этого разрушать великую страну!»

Белые и красные – поменять местами!

О нашей жизни при советской власти написано много, и достаточно часто написанное мало соприкасается с реальной жизнью. Сначала нам предлагали лакированные картинки, потом их заменили жуткими историями, серьезно изменившими наши представления о стране, в которой нам довелось родиться. К сожалению, многие жуткие истории оказались горькой правдой.

Хотя на вооружение были взяты и самые изощренные пропагандистские приемы, хорошо описанные в книгах Сергея Кара-Мурзы. Кто-то легко поменял красных на белых, плюс на минус, а кто-то воспринимал новую правду осознанно, соотнося ее с личным опытом, и это порой очень сильно корректировало то, что мы узнавали.

Я была среди вторых.

Как мне кажется, сегодня уже можно, как говорил мой коллега Игорь Котов, отделить мух от котлет и нарисовать портрет советского общества, приближенный к реальности, не отягощенный идеологическими нагрузками ни слева, со стороны тех, кто не приемлет новой жизни, ни справа, со стороны тех, кого не устраивает опыт наших отцов и дедов.

Нашему поколению выпала возможность жить в двух эпохах. Мы встретили перестройку, развал СССР и новые экономические отношения в зрелом возрасте. У нас был свой счет к прежней жизни и общественно-политической системе, но хватало извилин, чтобы объективно оценить и наше прошлое, и будущее, которое нам обещали. Но большинство наших соотечественников легко поверило заверениям о том, что пришли благословенные времена.

Раньше верили в мифы, насаждаемые мощной идеологической пропагандой КПСС. Теперь поверили новым мифам. И почему-то все решили, что будут обязательно богатыми. Совсем как в «Интернационале» – кто был никем, тот станет всем…

Но жизнь распорядилась по-другому. Кто-то живет во дворце, а у кого-то не хватает денег на хлеб. Кто-то стал олигархом, а кто-то работает у него садовником и при этом радуется, что хорошо устроился, в отличие от соседа, лишившегося работы после разорения родного завода.

Кто-то из великих сказал: не дай вам Бог жить в эпоху перемен. Но для нас, журналистов, это благодатное время, поскольку есть возможность наблюдать не отдельные события, а бурный поток самой жизни, и здесь порой личные ощущения бывают важнее мнений экспертов и заключений специалистов.

Однажды коллега, бравший у меня интервью, сильно удивился тому, что я с добрыми чувствами вспоминаю советские времена, пионерскую организацию, комсомол. И я пожалела его, поскольку ему сильно не повезло в жизни. У него не было такой школы и таких учителей, как у меня, и комсомол в его юности был совершенно другим, не таким, как у меня. (Мы обсуждали фильм «ЧП районного масштаба»).

С большим недоумением я восприняла фильм «Стиляги» (кстати, он мне понравился), когда мне сказали, что стиляги были идеологическими противниками прежнего режима. Видать, со стилягами мне не повезло – я таких не встречала. Встречала тех, кто хотел выделиться в толпе, это правда. Но в то время выделяться было принято не цветом пиджака и кроем брюк. И потому к стилягам относились соответствующее.

Красивая кинометафора – серая одноликая аудитория, осуждающая героя. Но в реальной жизни все не было так однозначно.

Читайте первоисточники

Как мне кажется, сила гнева, возникшего после объявления гласности, во многом объяснялась тем, что большая часть населения даже не догадывалась о том, что реально происходит в стране, не задавала лишних вопросов, историю изучала по Краткому курсу, написанному идеологами КПСС. Пример могу привести опять же из личной жизни.

Перестройку я встретила в редакции газеты «Вечерняя Казань», которая и до объявления гласности работала на пределе свободы слова. Наш редактор – Андрей Петрович Гаврилов – стал народным депутатом СССР, пройдя горнило альтернативных выборов. Репортажи со съездов мы смотрели в его кабинете, обсуждая происходящее, порой в полном единодушии, иногда споря и переругиваясь.

Помню, как смеялись, когда один из депутатов предположил, что Россия может выйти из состава Советского Союза. Кто мог тогда предположить, что именно так и получится.

Но однажды один молодой коллега меня сильно рассердил, когда назвал «пособником партократов». Я ведь была секретарем партийной организации редакции.

В этот день на съезде народных депутатов СССР, вспоминая историю страны, говорили о репрессиях священнослужителей, цитировали Ленина. Мои молодые коллеги искренне возмущались. Ругали власть за сокрытие истины, Сталина – за тоталитаризм, Ленина – за жестокость (уже было можно, и первой в Казани, кстати, это сделала «Вечерняя Казань»). Градус возмущения сильно поднялся, когда с экрана прозвучала одна из ленинских записок о необходимости физической расправы со священнослужителями, шокирующая своей жестокостью.

– И от нас это скрывали!!! – больше всех горячился молодой журналист, позднее назвавший меня «пособником». Мне почему-то стало не по себе от горячей ненависти, наполнившей кабинет. Я взяла в книжном шкафу редактора 45 том полного собрания сочинения вождя пролетариата (это был обязательный атрибут любого должностного кабинета), без особого труда нашла текст той самой ленинской записки, дала ее прочитать моему визави, добавив, что историю страны надо учить не только по Краткому курсу КПСС.

Последние статьи Ленина, его переписка, которая при чтении порой вызывала у меня оторопь, были изданы задолго до перестройки. Я тщательно изучила 45 том, когда в СССР начались процессы активизации экономической жизни – стали говорить о хозрасчете, появились кооперативы. Захотелось узнать из первоисточника, что же такое – новая экономическая политика, или НЭП.

Мой коллега увидел в моих словах желание оправдать Ленина и всю политику репрессий. Остальные молча следили за нашей перепалкой. Смотреть репортаж со съезда больше никому не хотелось… Наверное, каждый мучительно выбирал, на чьей он стороне.

Кстати, сегодня многие тоже воспринимают происходящее по жвачке, навязываемой обществу с телеэкрана. Желающих давать рецепты прибавилось. Когда-то была одна всесильная КПСС, сегодня создана целая индустрия управления общественным мнением. За деньги можно заказать любую кампанию. И большинство людей, как при любом общественном строе, это устраивает. Одни смотрят Первый канал, другие слушают «Эхо Москвы», а третьи (среди молодежи процент огромный) – читают журнал «Космополитен».

Помню, во время предвыборной кампании 1989 года, когда избирателям впервые дали возможность выбирать из нескольких вариантов, в редакцию позвонил один читатель и попросил напечатать, за кого лучше голосовать. «Я ничего не понимаю в этих спорах», – честно признался он.

Вы с какой стороны баррикады?

Я не раз замечала, что отношение людей к советской власти сильно зависит от личного опыта. В 1985 году новой жизни хотели многие, но мотивы при этом были разные. Одни смотрели в светлое будущее, не оглядываясь назад, готовые начать жизнь с чистого листа; другие оценивали будущее через прошлое.

Это и понятно. Баррикады отсюда. Одних принимали в вузы на льготных условиях, другим, из семей «врагов народа», путь туда был заказан. Кому-то дали землю, но, как верно заметил мой оппонент, у кого-то ее перед этим изъяли. У кого-то расстреляли отца, выслали на Колыму мать, раскулачили, репрессировали, сослали…

Как выяснилось, не все потомки дворянских или купеческих семей, призывая к новой жизни, боролись за социальную справедливость для всех, как декабристы. Мало того, над декабристами в годы перестройки стали потешаться.

Во многих публичных выступлениях времен перестройки чувствовалась какая-то мстительная ожесточенность, а месть, как известно, никогда правой не бывает. Кто знает, кем бы стал Володя Ульянов, если бы царский режим не убил его брата.

И вот через много лет я вновь почувствовала в словах моего собеседника из сети Facebook такую же мстительную ожесточенность.

Если баррикады еще существуют (а он в этом уверен), то мы с ним, действительно, по разные стороны. Если бы не Октябрьская революция, жить бы мне в деревне, что в Оренбургской области, и батрачить на помещика – наследника писателя Сергея Аксакова. А он, видать, жил бы во дворце...

Нашей семье советская власть больше дала, чем отняла. По счастью, многие беды, которые мы связываем сегодня с советской жизнью, обошли ее стороной. У нас нет репрессированных и убиенных, но нет и доносчиков, предателей. Правда, деда по материнской линии чуть не раскулачили, и по тем временам было за что. Дед плотничал, а на селе это одна из самых прибыльных профессий. К тому же он был человеком необыкновенно работящим.

После революции семья получила землю. Помню, у бабушки и дедушки была пасека и огромный огород – земля по двум сторонам деревенской улицы. Бабушка вспоминала, что порой во время уборки урожая нанимали на работу односельчан. Кулак, одним словом.

Колхоз в их деревне создали без особого сопротивления, хотя и без большого желания. Помню, когда баба Настя, мамина мама, вспоминала это время, то говорила всегда об одном – как жалко было вести в общее стадо личную корову. Но деду перечить не могла.

Когда не в меру активный председатель их сельсовета донес на деда в район, односельчане встали за плотника горой. И деда оставили в покое. Мало того, сельчане добились, чтобы сельсовет возглавил другой человек.

Закрытие церкви в соседней деревне в 30-е годы сельчане посчитали делом справедливым, поскольку очень не любили местного попа. Сегодня мы как-то забыли, что писал про попа великий Пушкин…

Страшные истории принуждений и репрессий, коснувшиеся многих соотечественников, конечно же, дополняли мои представления о реальной картине. И у меня никогда не возникало желания ее приукрасить или как-то оправдать, как это порой делают некоторые историки и политики. Я, как и многие, считаю, что мы должны знать всё, что было до нас, чтобы не повторять ошибок прошлого. Только копание в прошлом порой носит мозахистский характер. И цель таких экскурсов порой, как мне представляется, совсем не в желании воссоздать полную картину советских реалий.

Это – как инъекция ненависти, по-прежнему разделяющей нас на красных и белых. Что было очевидно в телепрограмме «Суд истории», которая одно время шла на Пятом телеканале.

Все, что выкрикивал в программе «Поединок» Владимир Жириновский, оскорбляло меня. Как оскорбляет и пренебрежительное слово «совок», часто звучащее в эфире радио «Эхо Москвы».

Мое отношение к прошлой жизни во многом определяется моим отношением к жизни сегодняшней. Когда ломали через коленку устоявшиеся устои советской системы, когда разрушали Советский Союз, обещали всем счастье. И как же далеко оказалась реальность от того, что обещали! Когда национальное богатство, которое создавали, в том числе, и мои предки, оказалось в руках небольшого числа людей, когда государство начало сбрасывать со своих плеч заботы о народе в целом и о конкретных людях в частности. Когда стали разрушать бесплатную медицину и коммерциализировать образование…

Неужели те, кто создавал рекламу Газпрома – про наше национальное достояние – не понимают двусмысленности этой формулировки?

Когда сегодня вижу, с какими трудностями дети из простых семей поступают в вузы, не могу не вспомнить, как это было у меня. Родители никому не давали на лапу. Поступала, надеясь только на свои знания.

В прежние годы многое в жизни нам казалось само собой разумеющимся. Бесплатное образование, здравоохранение, отдых в санатории, квартира за счет государства…

А сегодня мне все чаще предлагают раскошелиться, хотя из моей возможной зарплаты изымают в качестве налогов суммы, не сопоставимые с налогами других стран.

Есть еще одно обстоятельство, которое объясняет мою позицию в восприятии советской истории. Журналисты, и я в том числе, остро реагировали на несовершенства советского образа жизни. Одна цензура чего стоит. Но то, что мы получили взамен, ничуть не лучше цензуры. Если раньше СМИ управлял ЦК КПСС, то сегодня это не только Кремль, но и бизнес, криминал.

За последние годы сформирована аудитория СМИ, которой не нужны умные журналисты, которой подавай «пластиковую журналистику».

Умные люди уже начали предъявлять счет новой власти. И я бы могла присоединить свой голос в общий хор. Но не хочется. Потому что поиск истины сводится, как и прежде, к поиску виноватых. Виноваты олигархи, виноват Путин, виноват народ, который не дорос до либеральных ценностей…

Самую удобную позицию в этом смысле занимает тот же Владимир Жириновский. Он ругает всех – советскую власть и коммунистов, власть Путина и «Единую Россию», а заодно Америку и Китай. И при любой власти будет прав.

При этом никто не предъявит счет себе. В том числе журналистское сообщество, которое профукало возможность сделать жизнь своей страны и своего народа достойной, прельстившись посылами новых героев времени. Уж очень по душе была придумка о «четвертой власти».

Спроси с себя

В этой связи не могу не процитировать мнение Андрея Макаревича, которое прочитала в сетевой газете «БИЗНЕС Online»:

«Давайте представим себе невозможное: включаем мы завтра телевизор, а оттуда Владимир Владимирович Путин, прямо, как Ельцин, который его когда-то привел, говорит: «Россияне, устал, ухожу. Работал, сил не щадя, сделал все, что смог, ухожу. Всем спасибо, все свободны».

И что? Думаете, с этого дня жизнь у нас пойдет по-другому? И милиция (простите, полиция – какая разница?) перестанет нас грабить и прессовать, а начнет, наоборот, защищать? А чиновники бросят пилить бюджет и делить откаты и займутся своими прямыми обязанностями, которые у них, видимо, есть? А врачи перестанут тянуть деньги из несчастных больных и займутся их лечением? И «скорая помощь» не будет возить пассажиров за пять тысяч по встречной с сиреной, а поспешит на помощь тем, кому она необходима? А священники прекратят благословлять на подвиг православных штурмовиков и начнут лечить наши души? И депутаты перестанут смешить нас и позорить страну и займутся тем, для чего их выбирали? И суды начнут судить по закону, а не по велению сердца и звонку неизвестно откуда?

И если вы действительно думаете, что так все и будет, может, попробовать уже сейчас, при Путине? Он ведь не давал указаний ментам нас обирать, чиновникам – воровать, депутатам – валять дурака. Про суд умолчу».

Если возвращаться к тому, с чего начала, то в нашем страшном прошлом повинен тоже не только Сталин. Только так не думают те, кто оставил комментарии после этой публикации. Они буквально освистали знаменитого Макаревича.

Тени прошлого не должны мешать нам жить сегодня. Как считает профессор Булат Султанбеков, мы должны наконец разминировать историческое сознание.

Я попросила Булата Файзрахмановича высказать свое мнение по вопросу, который обсуждался в студии «Поединка». И он предложил к публикации свою последнюю статью. Читайте ее на нашем сайте.