Приютил бы кто бывший Александровский приют…

Любовь АГЕЕВА

21 апреля 2005 года

Среди памятников казанской старины, которые вызывают серьезное беспокойство горожан, – Дом ученых на улице Бутлерова.

«Прекратить эксплуатацию, в срок до 5 мая 2004 осуществить эвакуацию» – такое распоряжение было отдано руководству Дома ученых после того, как в здании появились и быстро стали увеличиваться трещины в стенах и потолках. Если бы не героические усилия директора Ирины Сергеевны Донской, так бы и произошло. Но она нашла специалистов – и трещины заделали. Сегодня, после косметического ремонта, от них нет и следа.

Мы ходим с Ириной Сергеевной по особняку, который когда-то был одним из самых красивых в Казани. И она рассказывает о своих злоключениях на директорском посту.

– Зданию 120 лет. Очень долго мы добивались, чтобы нам выделили средства если не на реконструкцию, то хотя бы на капитальный ремонт. Но нам финансировали только первоочередные расходы, да и то не все.

В конце концов, каким-то чудом в преддверии тысячелетия Казани мы попадаем в Федеральную целевую программу сохранения и развития исторического центра города. Хоть 39-м номером, но попадаем. Чудо – оно, конечно, не чудо. Я везде ходила, доказывала: здание разрушается… Прислушались. Дом ученых выделили отдельной строкой: 28 миллионов рублей. Это был 2001-й год.

Начинается большая работа по составлению проектной документации. Архитекторы чертят, рисуют, сверяются со старыми проектами. Задача была поставлена – вернуть зданию первоначальный вид. Бегают проектировщики, всякие техники… И вот проект утвержден, одним из первых в программе, начинаются планерки. Начинается работа. Мы, конечно, на седьмом небе.

Самый главный аргумент, который, видимо, подействовал, – это состояние нашего большого зала. Он размещен в той части здания, которая пристроена позднее. Когда-то здесь была церковь. Видите, там, где красный кирпич, – это старое здание, силикатный кирпич – это послевоенная пристройка.

Актовый зал сегодня и до ремонта

Однажды я заметила трещину в месте соединения зданий, потолок стал провисать. И когда я пригласила специалистов, выяснилось, что мы были на опасном краю. Пристрой стал отходить от основной части дома. Деревянные перекрытия все сгнили. Исследовали фундаменты – и увидели, что фундаментов как таковых нет. Просто бутовый камень, который давным-давно просел.

Так что реставрационные работы начались с укрепления фундамента под большим залом. Довольно солидные работы провели: закачали туда бетон, потом швейлера железные заложили, сменили балки, которые над залом «висели». Крышу сделали. На планерках решаем, что на будущий год делать. Я просила быстрее завершить ремонт зала, он нам, как воздух, нужен. Архитекторы такой зал нарисовали! Мы все в мечтах… Еще нам надо было сделать другой вход. Двери в здание практически сровнялись с землей. Открываем еле-еле. Летом все дождевые потоки в вестибюле.

В 2001 году было израсходовано 3,43 миллиона рублей, в 2002-м – всего 1,5 миллиона. Конец года. На объекте – тишина. Никого нет, ни рабочих, ни начальников. Вдруг в декабре приезжает заместитель начальника Управления реконструкции города (оно выступало заказчиком) и говорит: «Зал пока мы не будем делать, нам срочно нужно почистить фасад». И они зимой, в морозы, пескоструйкой чистили фасад. Я тогда думала: «Зачем?». Сейчас, конечно, до меня дошло: они, видимо, уже знали, что на следующий год никаких денег на Дом ученых не дадут, так пусть здание хотя бы снаружи имеет более или менее приличный вид.

Начиная с 2003-го года все обрублено, никаких работ нет. Читаю документ: «Производство работ прекращено в связи с отсутствием финансирования». Для завершения реконструкции в это время нужно было 39 миллионов. По новым ценам уже почти 50 миллионов получается. Лучше бы не начинали…

Ирина Сергеевна отодвигает стол от дверей, ведущих в актовый зал, приглашает поглядеть, что там. Впечатление ошеломляющее. Пола нет. Зато новенькие рамы. Кругом мусор… На потолке – разводы от протечек. Видно, что работы прерваны, что называется, на полуслове.

– Такую же картину нам оставили в комнатах первого этажа, где вскрывали полы для изучения и ремонта фундамента. Горы земли… Когда мы поняли, что ремонтники покинули нас навсегда, все своими силами вернули в исходное состояние. Там у нас классы академического лицея имени Лобачевского, наши арендаторы. С помощью родителей привели кабинеты в божеский вид, отремонтировали, улучшили освещение.

А в зале ничего не трогаем. Хорошо, что успели поменять отопление. Разрушение здания приостановилось.

Мы, конечно, не смирились, – продолжает Ирина Сергеевна, – писали в самые разные инстанции: в городское управление культуры, Вахитовскую администрацию, в адрес главы города ушло письмо за подписью президента Академии наук Мансура Хасановича Хасанова. Отовсюду – отказы. Нет денег. «Дом ученых в коммунальную собственность не передавался, поэтому решить вопрос финансирования за счет средств бюджета города не представляется возможным» – такой ответ дали из администрации. Мне говорят: «Денег из бюджета дать не можем – Дом ученых не является собственностью города».

За нас заступились ученые. Было десять подписей под письмом, которое ученые отослали на имя Зили Рахимьяновны Валеевой. Вице-премьер лично нас посетила. Она была здесь, так же, как вы, пришла в ужас, сказала, что обязательно доложит Премьеру и попробует что-то сделать. Потом наше письмо переслали вице-премьеру Пахомову, в Министерство экономики. Оттуда пришел такой ответ, что мы просто обалдели: «Считаем возможным рассмотреть вопрос предоставления благоустроенного помещения для выполнения возложенных на него задач с одновременным уточнением назначения здания, занимаемого Домом ученых». Понять тяжело, но можно: мы здание отремонтируем, но после ремонта заселим, кого захотим.

А тех, кто в нем сейчас, куда девать? Между прочим, наше заведение культуры, являющееся памятником культуры, нельзя использовать ни для каких целей, кроме как для целей культуры. Игорный дом тут не откроешь.

Дом ученых в Москве функционирует прекрасно, там выделяются средства и Академией наук, и администрацией Москвы.

Интересуюсь, помогает ли наша Академия наук.

– Только с прошлого года нам стали выделять деньги на зарплату, и то на полколлектива. Денег хватает на зарплату мне, двум заведующим отделами, бухгалтеру – в общем восемь человек получают деньги по бюджету. Еще Академия наук оплачивает нам тепло. А остальные средства добываем сами: кружки работают, за аренду получаем, правда, не всегда регулярно.

В 2004 году нам выделили аж 306 тысяч бюджетных денег на год. Сколько это в месяц получается? 25 тысяч рублей. Все-таки помочь стараются. Но у них у самих денег нет. Вместе с нами радовались, когда Дом ученых в Федеральную программу попал. А потому денег на ремонт для нас не предусмотрели.

Сейчас, когда Академия наук переехала в другое здание и лишилась своего зала заседаний, поиском денег для ремонта нашего зала занялись и там. Но пока результата нет.

Где я только не была, с протянутой рукой по всяким бизнесменам ходила. Все спрашивают: «А что мы от этого будем иметь? Давайте мы отремонтируем – и тогда весь этаж будет наш». Вот такая постановка вопроса. Но тогда уже не будет Дома ученых. Кстати, один из последних домов ученых в стране. Сейчас остались, насколько я знаю, в Москве, Новосибирске, Питере, где-то еще на Украине. Раньше было, по-моему, 18. И в Казани, громадном научном центре, Дома ученых, с такой историей, с такими традициями, тоже не будет. Хорошо это? Наверно, хорошо… кому-то. Но если даже закроем Дом ученых, здание как исторический памятник остается! А у него какая судьба?

Тем не менее, Дом ученых даже в таких условиях продолжает существовать. Работают кружки, клубы, проводятся музыкальные занятия, даже «концертики», как выразилась Ирина Сергеевна, организуются – в лекционном зале размером в 150 кв. метров. У Дома ученых – постоянная аудитория, родители водят сюда своих детей, внуков… Не отпугнуло людей даже то, что многое стало платным.

– Не могу представить, как можно закрыть Дом ученых? Но мы ведь на грани этого стояли. Когда вдруг стали расползаться огромные трещины. Это не от старости. Наискосок от нас начались свайные работы под новый дом. Я сижу в кабинете, у меня все дрожит. Били сваи в течение месяца. Я, может, проявила неграмотность, мне надо было сразу куда-то бежать за помощью. Но рядом Вахитовская администрация, там видят, что кто-то в центре города, в исторической части, ведет свайные работы, а они тут запрещены… В один прекрасный день у меня потолок треснул, трещины везде пошли огромные… Я – в районную администрацию. Вот там мне и приказали срочно эвакуироваться.

Деньги на то, чтобы заделать трещины, тоже не нашли. Хотя куда только не писали… Пришлось заделывать трещины, делать потом косметический ремонт на свои, урезая и без того скромные расходы на другие, не менее важные дела. Видите, трещины задели, причем по какой-то новой технологии. Теперь не страшно.

Что будет дальше – не знаю. Когда пять лет назад отмечали 75-летний юбилей в лекционном зале, верили, что 80-летие отпразднуем в актовом. Не получается… Юбилей у нас летом.

К сожалению, порадовать Ирину Сергеевну Донскую, ее коллег и ученых нечем. Как явствует из ответа заместителя министра культуры Р.М.Валеева, у которого мы брали интервью (см. №19-20), деньги для Дома ученых могут появиться не скоро. Устоял бы только дом…

 ЦИТАТА

– Рафаэль Миргасимович, как сложится судьба тех объектов, которые выпали в настоящее время из всех юбилейных списков из-за недостатка финансирования? Например, Дома ученых?

– В соответствие с распоряжением Кабинета министров Татарстана от 11 июня 2004 года в настоящее время разрабатывается Программа социально-экономического развития РТ на 2005-2010 годы и перспективу до 2015 года, в которой предусмотрен раздел «Политика в сфере культуры». Министерство культуры уже направило в Кабинет министров предложения о необходимости разработки и утверждения целевой комплексной программы сохранения культурного наследия «Мирас-Наследие» на 2006-2010 годы и на перспективу до 2015 года.

«Казанские истории», №3-4 2005 год