Что нужно человеку для счастья…

Любовь АГЕЕВА

13 июля 2013 года

Накануне премьеры оперы «Порги и Бесс» в Татарском академическом государственном театре оперы и балета имени М. Джалиля, которая состоится завтра, 6 июля 2013 года, прошел генеральный прогон спектакля.

Этой премьерой театр открывает Международный музыкальный фестиваль «Шаляпин. Нуриев. Казань», проходящий в рамках Культурной Универсиады 2013 года.

По сути это был настоящий спектакль. Хор вышел в темных костюмах. Возможно, именно так он будет выглядеть завтра на премьере. Марко Боэми, музыкальный руководитель и дирижер спектакля, хорошо известный казанским меломанам по Шаляпинскому фестивалю, оркестр и некоторые солисты были в обычной одежде. Во втором действии артисты вышли уже в другой одежде. Жарко…

Конечно, уличная жара за стены театра не попадала, но в зале температура все равно была повышенной. Если не в прямом, то в переносном значении этого слова. Еще бы! Премьера – всегда для исполнителей большое событие, а в этой ситуации – простое великое.

Для участия в спектакле руководство театра имени Джалиля пригласило певцов из разных стран: США, Великобритании, Австрии и ЮАР. За короткий срок репетиций (если не ошибаюсь, чуть больше недели) они должны были стать единым ансамблем, единым целым с оркестром и хором. И если за время прогона спектакль не остановили ни разу, значит это получилось. Порой даже создавалось ощущение, что артисты уже не раз представляли оперу Гершвина вместе.

О том, что это была генеральная репетиция, я помнила только в самом начале, пока в зрительном зале горел свет и можно было рассмотреть многочисленную публику. Оркестр и хор уже сидели на сцене. Настраивалось видеооборудование…

Но едва зазвучала музыка Джорджа Гершвина, всё вокруг для меня просто перестало существовать. Помню, в голове вертелся вопрос: а можно ли аплодировать на прогоне? И наверняка не только у меня. Потому что первые аплодисменты после одной из арий Спортинг Лайфа были какими-то неуверенными, а потом публика, почувствовав себя, как на настоящем спектакле, не только аплодировала, но и кричала ему «Браво!»

Англичанин Рональд Самм, исполнявший партию наркоторговца Спортинг Лайфа, покорил всех и голосом, и необычной пластичностью. Он существовал на сцене, как в обычном спектакле. И вряд ли уместно говорить о нем как об исполнителе партии, как принято в опере. Он, впрочем, как и другие певцы, создавал свой образ не только вокально, но и сценически. Что не всегда бывает при концертном исполнении опер.

Артисты получили очень немного места для существования. За ними были оркестр, который занял большую часть сцены, и хор. Для них же – только авансцена. И они умудрялись на таком крохотном пространстве так взаимодействовать друг с другом, что спектакль получил не только музыкальное, но и сценическое воплощение.

Голоса прекрасные у всех. В главных ролях были Кевин Шорт (Порги) и Кирстин Пипер Браун (Бесс). Они оба из США. Я так понимаю, сложнее всего было Шорту. Не в смысле пения. Исполнять роль калеки в концертном варианте, конечно же, сложно. Помнится, в спектакле «Порги и Бесс», который я когда-то смотрела на сцене одного из московских театров, сцена убийства Кроуна безногим инвалидом была продумана до каждого жеста. Чтобы зритель поверил… Но и на этот раз отторжения от реальности не произошло. Может, потому, что Порги Кевина Шорта рядом с Кроуном Лестера Линча (США) силачом не выглядел.

В роли Клары была певица из Австрии Мельба Рамос, в роли Сирины – Нкосазана Диманде из ЮАР. Мне очень понравились голоса российских исполнителей: солистки Московского театра «Новая Опера» имени Е.В. Колобова Александры Саульской-Шулятьевой, исполнявшей роль соседки Порги – Марии, а также солиста театра имени Джалиля Олега Мачина, представшего в образе грузчика Роббинса.

Надо сказать, артисты нашего театра: Юрий Ившин, Юрий Петров, Светлана Кириллова, Максим Самыхин, Станислав Щербинин и другие, очень старались соответствовать высокому уровню гостей. Для оперы Гершвина это не только высокий певческий уровень, но и особое звукоизвлечение. По мнению композитора, его оперу должны исполнять именно темнокожие артисты. Дело, конечно, не в цвете кожи, а в их особой музыкальности.

Вот что сказал дирижер Марко Боэми в интервью корреспонденту газеты «Республика Татарстан» Елене Остроумовой:

«Эта опера – первый опыт соединения классической музыки и джаза. В то время когда опера создавалась, публика относилась к оперному жанру очень серьезно, эмоционально. Многие считали, что соединить «высокий» жанр оперы с «низким» жанром джаза невозможно. Потому эта идея сама по себе уже шедевр. На сцене вы увидите историю о бедных афроамериканцах, борющихся с самой судьбой за выживание. Они поют в блюзовой манере, в традиционных жанрах – спиричуэлс, госпел, потому что это настоящая афроамериканская музыка, что и делает оперу «Порги и Бесс» уникальной.

Конечно, для европейского оркестра эта музыка непроста для восприятия. Чтобы понять ее до конца, она должна быть заложена в ДНК. Но это практически не касается немецких, итальянских и русских музыкантов, у них это как-то получается. И я вижу, что оркестру нравится играть эту музыку. Музыканты усиленно работают над тем, чтобы понять и воспроизвести уникальный стиль оперы Гершвина».

Если искать какое-то одно слово, которое определяет особенность такого пения, то, наверное, это слово, известное всем любителям джаза – драйв. Состояние драйва естественно для наших гостей. Они органичны, естественны в музыкальном материале Гершвина. Такова их природа. А потому спектакль, который я видела 5 июля, – это настоящий подарок судьбы.

Замечу, сам Марко Боэми в музыке Гершвина буквально купался. Он разговаривал с оркестром не только традиционным способом, с помощью рук. Дирижер задавал темпоритм спектакля всем своим телом.

Спектакль понравился бы мне в любом случае, как нравится вся музыка Гершвина. Мелодии из «Порги и Бесс» исполняются столь часто, что узнаешь их с нескольких музыкальных фраз. Чаще всего звучат заводная песня про непостоянство женщин «A Woman Is a Sometime Thing» и колыбельная песня «Summertime» (Летние дни), которая исполняется в спектакле дважды – ее поют молодая мама Клара, жена рыбака Джейка, и Бесс. Очень выразительна песня Порги, которую он поёт в минуты наивысшего счастья: у него «есть девушка, Господь и песня».

Кстати, эта опера удивительна по содержанию и очень актуальна в стране, где деньги стали смыслом жизни для многих. Тогда как для счастья нужны «девушка, Господь и песня».

Мы можем порадоваться и за наш оркестр, и за наш хор. Мне кажется, даже англичане не придерутся к произношению. Наверняка у артистов были специальные занятия по английскому языку.

Как рассказал в «Республике Татарстан» Марко Боэми, работу с оркестром он начал несколько месяцев назад, когда приезжал на Шаляпинский фестиваль. Были еще репетиции в апреле. «Мы работаем медленно, чтобы у оркестрантов было время прочувствовать эту музыку», – заметил маэстро. Несколько недель шли репетиции с исполнителями небольших партий – солистами театра имени Джалиля.

Нам, зрителям, английский язык нисколько не мешал – субтитры перевода на русский были уже на прогоне. Как и медиапроекция с видами Нью-Йорка. В некоторых сценах на огромном экране появлялось неспокойное море, и это повышало эмоциональный градус спектакля.

Как пояснил после прогона Рауфаль Мухаметзянов, директор театра имени Джалиля, идея спектакля родилась год назад. Для ее воплощения понадобились огромные усилия. И они того стояли.

Можно поздравить с успешной премьерой всех, кто воплотил эту идею в жизнь, и прежде всего дирижера Марко Боэми и хормейстера нашего театра Любовь Дразнину.

…Когда я уходила из опустевшего зрительного зала, солисты репетировали поклон. К сожалению, я это уже не увижу, поскольку 6 июля иду на открытие фестиваля «Белая сирень».

ПОСТСКРИПТУМ:

В последние годы культурная жизнь в Казани порой позволяет быть на стремнине мировых событий. Во всяком случае, создается такое ощущение, что ты включен в общемировой культурный процесс.

В этой связи нельзя не вспомнить, что совсем недавно мы слышали еще одно концертное исполнение оперы Гершвина «Порги и Бесс». Это случилось 11 февраля 2012 года, когда Государственный симфонический оркестр Республики Татарстан под управлением Александра Сладковского показывал уникальный для России проект: концерт современной американской симфонической музыки. Кроме оперы Гершвина, меломаны услышали премьеру Афро-американской симфонии Уильяма Гранта Стилла и Увертюру к опере «Кандид» Леонарда Бернстайна.

НАША СПРАВКА

Опера Джорджа Гершвина «Порги и Бесс»

Опера «Порги и Бесс» (Porgy and Bess), созданная в 1935 г. композитором Джорджем Гершвином (1898-1937), жителем Нью-Йорка, выходцем из семьи евреев-иммигрантов из России, является гордостью американской культуры и входит в международный оперный репертуар.

Джордж Гершвин создавал симфонические и фортепьянные пьесы, основанные на джазовой гармонии: «Рапсодия в голубом» (Rhapsody in blue, 1924), сюита «Американец в Париже» (An American in Paris, 1928). Он был одним из первых, кто обратил внимание на то, насколько расплывчаты границы популярной и «серьезной» музыки. Опера «Порги и Бесс» стала вершиной творческого пути композитора.

Действие оперы разворачивается в оживленном негритянском квартале Кэтфиш-Роу города Чарльстона в штате Южная Каролина в начале 1930-х гг. «Порги и Бесс» – история о нищем калеке и его возлюбленной. В их жизнь вторгаются бедность, насилие, а в случае Бесс – и наркотики.

В опере «Порги и Бесс» впервые в истории музыкального театра США чернокожие американцы показаны с глубоким уважением и сочувствием

Когда Гершвин решил превратить в оперу роман «Порги», написанный в 1924 г. писателем-южанином Дюбозом Хейуордом, он отправился в Чарльстон и долгое время впитывал в себя и записывал афроамериканскую музыку. Он стремился достоверно передать дух этой музыки в «Порги и Бесс», но его собственное происхождение вызывало в некоторых кругах сомнения в том, сумеет ли он изобразить суть жизни чернокожих на «глубоком Юге».

Гершвин использовал мелодии в стиле спиричуэлс (англ. Spirituals, Spiritual music) и ритмы джаза. Музыка передает внутренний мир героев, их нелегкую жизнь; в ней заложена подлинная человечность, искренний лиризм, задушевность.

Двадцать месяцев писал композитор оперу и все это время жил в уверенности, что она будет лучшим его сочинением. На последней странице рукописи значится дата: 23 августа 1935 г. Однако работа над оперой продолжалась также во время репетиций и завершилась лишь за день до премьеры.

30 сентября 1935 г. в «Колониэл-театре», в Бостоне, состоялась премьера. Публика приняла новую оперу с еще большим энтузиазмом, чем прежние сочинения Гершвина. Все без исключения бостонские критики восхищались драматическим и мелодическим даром композитора.

По словам Джона Эдварда Хассе, курирующего в Смитсоновском институте американскую музыку, произведение «было представлено как народная опера, занимающая промежуточное положение между оперой и бродвейским мюзиклом».

Газета Christian Science Monitor провозгласила «Порги и Бесс» «важнейшим вкладом Гершвина в музыку», а Boston Transcript отметила: «Пора признать Гершвина серьезным композитором».

Премьера в Нью-Йорке, состоявшаяся 10 октября в «Алвин-театре», также прошла празднично, но критики не были единодушны. Нью-йоркская пресса по большей части осудила нетрадиционный подход Гершвина, особенно то, что он внедрил в оперный жанр чисто американские музыкальные элементы (джаз, блюз, традиционные спиричуэлы).

Опера понравилась только театральным рецензентам, которые оказались гораздо проницательнее коллег-музыковедов.

За полтора года опера выдержала 124 постановки в «Алвин-театре» – цифра весьма солидная для любой оперы классического репертуара. Несмотря на хороший прием, надежды братьев Гершвин (брат Джорджа – Айра написал стихотворный текст оперы) на материальный успех не оправдались: они потеряли 10 тысяч долларов, вложенных в постановку.

Подлинное признание и понимание «Порги и Бесс» пришло после смерти композитора. В течение нескольких десятилетий продолжается ее триумфальное шествие по материкам и континентам. Опера вышла за пределы американской музыкальной культуры.

Европы она достигла в 1945 г., когда была поставлена в Швейцарии и Дании труппами, в основном состоявшими из европейских актеров. Но по-настоящему популярной в Европе она стала только после того, как её показала американская негритянская труппа, совершавшая европейское турне в сезоне 1952-1953 гг. Ни одна американская опера, созданная как до, так и после «Порги и Бесс», даже огромный успех опер Джан-Карло Менотти, не поколебала столь прочного положения «Порги и Бесс» в музыкальной жизни западного мира.

В России опера исполнялась на концертной эстраде и по радио. В 1956 г. негритянская труппа из США «Эвримен опера» показала «Порги и Бесс» в Москве и Ленинграде, в 1966 г. была осуществлена постановка в Таллине, в 1972-м – на русской сцене, в ленинградском Малом театре оперы и балета, а в 1980-м – в московском Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко.

В 1958 г. опера была экранизирована (режиссер Отто Преминджер). Среди исполнителей оперы – легендарные имена, отточившие радикальную манеру Гершвина, скрестившего каноны европейского вокала с джазом, блюзом, соул и другими «черными» стилями: Луи Армстронг и Элла Фицджералд, Рей Чарльз и Милт Джексон, Майлз Дьюи Дэвис и Оскар Питерсон.

Материал подготовлен на основе информации открытых источников агентством «РИА Новости»