Кладбище – это портрет живущих

Любовь Агеева

07 августа 2016 года

Провожая близкого человека в последний путь, мы стараемся быть щедрыми, не скупимся на дорогой гроб, организуем пышные поминки, ставим такой памятник, чтобы все завидовали. Несмотря на то, что усопшему уже все равно, в каком гробу он будет лежать и какой памятник у него будет на могиле.

Но мы и стараемся не столько для него, сколько для себя. Как бы демонстрируем желаемый уровень заботы о близких в их последний час на этой земле, удивляя других своей щедростью... Возможно, вы, дорогие читатели, со мной не согласитесь, но это так.

Я бы не бросила камень в тех, у кого в семейном бюджете нет больших денег на скорбные дела. Но ведь главное - не дорогой гроб и гранитный монумент на могиле. Меня тронуло одно семейное захоронение на Арском кладбище. Очень скромные кресты, традиционная ограда. И свежее полотенце на одном из крестов. Обычное полотенце. То ли по случаю появилось, на поминки, то ли полотенца время от времени меняют.

Какой простой знак любви. Но какая любовь настоящая!

Еще два приметных захоронения. На Центральной аллее это оно из самых заметных семейных захоронений. На трех гранитных крестах из шести надпись – «При семъ крестъ погребены Романовы».

Даты захоронений разные: Анастасия Дмитриевна Романова умерла в 1878 году, Серафима Семеновна Романова – 12 января 1890, Мария Поликарповна Калугина – 1 ноября 1895, Анна Гавриловна Романова – в 1903 году, Валентина Павловна Радыгина – 4 апреля 1937 года. Последнее захоронение сделано уже в наши дни: Евгений Германович Ушаков умер 12 июня 2001 года. На вершине его гранитного креста – белый голубок. Время от времени рядом появляются цветы. Видимо, тот, кто их приносит, мог бы уточнить, кто здесь похоронен. Судя по всему одна семья, и довольно не бедная.

Как нам сказали, хозяин этого захоронения потерял трех любимых женщин – жену и двух дочерей. У белоснежных памятников всегда живые цветы.

Еще одно говорящее захоронение. Сын перед смертью успел поменять надгробные памятники своим родителям и родственникам. А потом оказался с ними рядом.

Семейные захоронения вызывают особый интерес. В семьях, где чтут память ушедших, детям не надо говорить о преемственности, о том, что у них были предки, а после них будут потомки. Когда у человека есть ощущение того, что жизнь после смерти может продолжаться, пусть и в другом смысле, он будет думать, как жить достойно. Был такой фильм – «Покаяние», в котором одного из главных героев, по вине которого сгинули в лагерях тысячи людей, несколько раз выкапывают из могилы. Это, конечно, художественная метафора, но вряд ли кому хочется, чтобы после кончины его поминали недобрым словом.

О нескольких семьях, которые вписали в историю города славные страницы, читайте в отдельной публикации – Наше прошлое – это прежде всего люди

Кладбища, или «смертные» пространства, известный казанский историк Светлана Малышева рассматривает как «говорящие». По ее мнению, они могут характеризовать общество, дают представление о его социальной структуре (Врезано в камень, врезано в память).

«С детства, навещая с родителями могилы родных на Ново-Татарском кладбище Казани, где, фактически, «лежит весь XX век», я с любопытством взирала на такие разные памятники советских десятилетий, – пишет она в статье, размещенной и на нашем сайте. – Полумесяцы здесь мирно уживаются с красными звездами и светскими знаками профессий, старотатарская вязь – с латиницей и кириллицей, строгие типовые надгробия – с причудливыми индивидуальными памятниками. Несмотря на эту идиллию, памятники стоят тесно, отвоевывая место у соседа, налезая друг на друга разномастными оградами и оградками. Невольно вздыхаешь и понимаешь: как живем, там и лежим».

То же самое можно сказать и об Арском кладбище.

Здесь – свидетельства нескольких эпох. Казанская губерния представлена в основном захоронениями с памятниками из гранита и известняка и дорогими железными крестами, которые могли позволить себе только богатые казанцы. О Татарской советской социалистической республике напоминают не только памятники со звездой наверху, но и старинные надгробия со сбитыми крестами. Современная Казань, наверное, как и любой российский город, демонстрирует сильное социальное расслоение – скромный памятник соседствует с богатым сооружением. Вернулись к тому, что было до революции – равенства нет на земле, нет его и на погостах.

Был знаменит и богат – стал «классовым врагом»

В начале ХХ века население Российской империи было четко разделено на 7 разрядов: дворянство, почетные и именитые граждане, духовенство, купечество, мещанство, крестьянство, казачество, и каждому отводилась отдельная часть кладбищенской территории. После революции 1917 года сословные различия были отменены. Зато появились другие. Дворяне, купцы, священнослужители, крупные управленцы потеряли свой сословный статус. В 20-е годы развернулась массовая кампания по ликвидации старых некрополей. Здания закрытых монастырей использовались для размещения различных учреждений и организаций, а существовавшие в то время санитарные нормы запрещали соседство кладбищ и общественных зданий. Читайте об этом в другом очерке – Город, которого нет на карте.

Потом дошла очередь до «классовых врагов» на городских кладбищах. В апреле 1936 года в Казани по директиве из Москвы снесли немалое количество старых надгробных памятников. К счастью, распоряжение было исполнено плохо, и до наших дней некоторые памятники Арского некрополя дошли в их первоначальном виде. Так, сохранились склепы купцов Якова Шамова, Ефима Смоленцева, Дмитрия Черноярова. Сохранилась могила В.В. Молоствова (1825-1881). Впрочем, возможно, это только памятник, а могила была в другом месте. А может, Вадим Владимирович вообще был не из знаменитого дворянского рода, который владел землями на территории Спасского, Тетюшского, Казанского, Свияжского уездов и даже за пределами Казанской губернии.

От некогда знаменитой дворянской семьи Манасеиных, что на Первой аллее с правой стороны, осталось три надгробных памятника. Удалось прочитать два имени: Манасеин Василий Авксентьевич (17.02.1850 – 9.01.1898) и Манасеина София Николаевна (умерла 9.09.1895 на 70-м году жизни).

От некогда знаменитой дворянской семьи Манасеиных, что на Первой аллее с правой стороны, осталось три надгробных памятника. Удалось прочитать два имени: Манасеин Василий Авксентьевич (17.02.1850 – 9.01.1898) и Манасеина София Николаевна (умерла 9.09.1895 на 70-м году жизни).

Согласно сведениям, имеющимся в архивном фонде Казанского дворянского собрания, 2 января 1813 года коллежский асессор Петр Андреевич Манасеин с сыном Авксентием были внесены в дворянскую родословную книгу Казанской губернии, дети Авксентия – 24 апреля 1846 и 5 июля 1859 года. В основании казанской дворянской родословной записи Манасеиных указан Андрей Семенович Манасеин из дворян Костромской губернии, в 1760 году – подполковник.

Фамилия в разных источниках пишется по-разному, и, как выяснилось, сами Манасеины предпочитали разные варианты. За правильность дат не ручаемся, но часть из них взята в книге Н.Я. Агафонова «Казань и казанцы».

В Интернете нашлось много публикаций о двух знаменитых сыновьях Авксентия Петровича. Это сыновья от первого брака: Вячеслав Авксентьевич Манассеин, врач-клиницист, профессор частной патологии и терапии Медико-хирургической академии в Петербурге, тайный советник, основатель и редактор прогрессивного журнала «Врач» (3.03.1841 – 13.02.1901), и Николай Авксентьевич Манасеин (19.11.1834 –16.09.1895), действительный тайный советник, сенатор, министр юстиции, член Государственного Совета Российской империи. Но они рано покинули Казань и захоронены в других местах.

Поисковая система yandex.ru выдала публикации, в которых упоминались 12 Манасеиных с отчеством ВЯЧЕСЛАВОВИЧ. По свидетельству Н.Я. Агафонова, все они – дети Вячеслава Петровича. Еще были дочери. Но многие дети умерли в младенчестве.

Отца Ольги Николаевны пришлось поискать, поскольку в списке оказалось два Николая. Как оказалось, первый Николай, а также 9 его братьев родились в первом браке Авксентия Петровича (около 1801 – 22.04.1879), небогатого казанского помещика, майора в отставке, который служил исправником и членом Казанской уездной земской управы. Их матерью была Мария Александровна Дронова. В браке Авксентия Петровича с Софьей Николаевной родились три сына: Николай второй, а также Василий и Михаил.

О Василии Авксентьевиче, упокоившемся на Арском кладбище, известно только то, что он был казанским помещиком (за ним в селе Бирюли и деревне Кириловке Казанского уезда было 164 десятины земли), а по званию – титулярным советником.

Ольга Манасеина – внучка Авксентия Петровича и Софьи Николаевны, дочь второго Николая. Как и сводный брат, Николай получил образование юриста в Императорском училище правоведения, начал карьеру с должности старшего помощника секретаря в Правительствующем Сенате, работал в Московской судебной палате, в 1890-1915 годах был председателем Ярославского окружного суда. Последнее место жительства Н.А. Манасенина (1847-1919), по имеющимся архивным данным – Нижегородская губерния, Сергачский уезд, село Чуфарово, имение его жены. А его дочь, скорее всего, жила в Казани.

Подробнее о Манасеиных в «Казанских историях»:

Восемь сыновей Авксентия Манасеина

Владимир Сергеевич Манассеин: награда за работу, «...которая была для меня дороже всего на свете»

На Первой аллее до сих пор сохраняются остатки фундамента, и по ним видно, что это был довольно большое семейное захоронение, возможно, склеп. Могила запущена, судя по всему, Манасеиных в Казани уже не осталось...

В плачевном состоянии находятся надгробные памятники на двух могилах казанских представителей дворянского рода Римских-Корсаковых. На Второй поперечной аллее, которая начинается с Первой, с правой стороны – два железных креста. Оба в плохом состоянии. Увы, железо не вечно, хотя, по сравнению, с деревянными крестами сохраняется дольше. Один крест согнулся и почти упал с постамента. Говорят, во время грозы в него попала молния.

На постаментах плохо читаемые надписи: Михаил Михайлович Римский-Корсаков (1871-1887) и Владимир Михайлович Римский-Корсаков (1872-1894). Информации о них нет. Удалось узнать только то, что Михаил Михайлович был помещиком, служил губернским секретарем.

Очень древний род Римских-Корсаковых ведет начало с XVII века. Только тогда фамилия была другой – Корсаковы. В 1677 году три брата – Григорий, Федор и Воин – направили царю челобитную с просьбой называть их Корсаковыми-Римскими. В челобитной сообщалось, что род свой они ведут от Сигизмунда Корсакова, родом чеха, подданного Римского императора, пришедшего в Литву при великом князе Витовте (около 1350 – 27.10.1430), а оттуда, при великом князе Московском и Владимирском Василии Дмитриевиче (30.12.1371 – 27.02.1425) – в Россию. Интересно, что в челобитной назывались конкретные люди, за которыми высочайшим решением была закреплена новая фамилия.

Пятеро из Римских-Корсаковых – адмиралы, четверо в разное время возглавляли Морской кадетский корпус. Род дал русскому флоту почти два десятка прекрасных морских офицеров. Самый известный в роду – выпускник Морского кадетского корпуса Николай Андреевич Римский-Корсаков. Но прославился он не этим. Николай Андреевич – выдающийся русский композитор, педагог, дирижёр, общественный деятель, музыкальный критик.

Род Римских-Корсаковых внесен в родословную книгу Калужской, Курской, Московской, Новгородской, Орловской, Смоленской, Тверской, Харьковской, Екатеринославской и Тульской губерний. Как его представителей занесло в Казанскую губернию? Кто такие – Петр Михайлович Римский-Корсаков (8.04.1845 – 6.10.1913); Василий Михайлович Римский-Корсаков (1740-1795); Ильиных Екатерина Михайловна, урожденная Римская-Корсакова (дата рождения не известна, умерла 28.09.1944)? На одном из форумов в сети есть информация о том, что они тоже были погребены на Арском кладбище.

Известно, что во время Великой Отечественной войны в Казани в эвакуации с семьей находился сын композитора Римского-Корсакова – Владимир Николаевич, известный ленинградский скрипач. К нему летом 1942 года по дороге в санаторий «Боровое» (Акмолинская область, Казахстан) на две недели заезжал его брат – знаменитый ученый-этномолог и зоолог, лесовод, доктор биологических наук, профессор Петербургского университета и Петроградского лесного института, которому в то время было уже около 70-и лет.

Могил «классовых врагов» не так уж много. В основном это захоронения профессоров Казанского университета, Казанской духовной академии, ветеринарного института, некоторых священнослужителей. Но о них рассказано в других очерках рубрики «Казанские некрополи».

В одной семейной могиле – памятники разных исторических эпох

В любую эпоху есть люди с особыми заслугами, захоронения которых должны находиться под особой заботой. Это святая обязанность живых. И, к сожалению, мы не всегда помним о ней.

В дореволюционной Казани были потомственные почетные граждане, прежде всего – благотворители. В скорбном списке утраченных – захоронение Ивана Семеновича Кривоносова, подарившего казанцам колокольню Богоявленской церкви; могилы другого знаменитого благотворителя Александра Леонтьевича Крупеникова, того самого, который встречался с Александром Пушкиным, когда поэт изучал в Казани историю Пугачева; Гаврилы Ивановича Осокина, содержателя Казанской суконной фабрики, и многих-многих других. Исчезло большое семейное захоронение купеческого рода Унжениных.

Как свидетельствует Н.Я. Агафонов, на Арском кладбище было захоронено 16 Унжениных из казанской ветви этой большой семьи. Начало казанскому роду в первые десятилетия XIX века положил Авксентий Степанович Унженин, пятый по счету сын яранского купца Степана Степановича Унженина, торговца бакалеей и вином. Как свидетельствует Леонид Девятых, в Казань вслед за ним приехали его брат Степан, племянников Василия и Григория.

Более 30-ти лет семейство Унжениных входило в число самых известных домов Казани. В 1854 году Авксентий Степанович был избран городским головой. Похоронили его на Арском погосте 14 декабря 1858 года.

Многие имена казанских знаменитостей, захороненных на Арском кладбище, уже восстановлены Анатолием Елдашевым, Евгением Липаковым, точные сведения о захоронениях 1794-1894 годов есть в книге знаменитого краеведа Николая Яковлевича Агафонова «Казань и казанцы».

Исследовательская группа, работающая над составлением реестра исторических захоронений на этом погосте, вышла с предложением к руководству Института истории имени Марджани включить в республиканский реестр отдельный раздел утраченных могил. Ведь по семейным захоронениям их потомков можно определить, хотя бы приблизительно, место из погребения. Например, не сохранилась могила купца Павла Щетинкина, хозяина номеров «Казанское подворье» (в советское время гостиница «Казань»), зато есть захоронение его отца – Василия Ивановича Щетинкина. Вряд ли похоронили их в разных местах. Такого раньше не бывало.

Старообрядческая община предложила почтить таким образом память купцов Барабановых, Карповых, Коровиных, Кузнецовых, Подуруевых, Лаптевых, Лисицыных, Крохиных, Кожевниковых, Четверговых, Фоминых и других. Можно установить памятный знак на месте погребения купца Ивана Петровича Оконишникова, теперь оно известно. Он был хозяином первой паровой мельницы в Печищах, которая стала самой крупной в губернии и снабжала мукой даже соседние. В 1890-е на Большой Проломной улице появился торговый дом «И.П. Оконишников и сыновья».

Новое время – новые символы

Советская эпоха установила другие правила жизни. Смерти тоже. Новое время стерло национальные и религиозные различия, и сегодня на православном кладбище можно найти мусульманские захоронения, а на татарском – могилы православных. Атеистическая эпоха сделала нежелательным памятник с крестом и иконкой, как было принято раньше. Массовым надгробным сооружением стала железная пирамида со звездой на вершине.

Правда, простым людям по-прежнему ставили обычный православный крест. Сейчас идет массовая замена советских надгробий на современные памятники из мрамора и гранита.

Вызывает недоумение, когда родственники, меняя надгробный памятник, бросают рядом старый крест. Делать это категорически нельзя! Не по-божески это… В церкви подскажут, куда деть старый крест.

Как свидетельствуют казанские краеведы, в пору безверия люди не боялись ставить на свежие захоронения памятники с древних могил. Только убирали чужие таблички и кресты. Случалось, кресты снимала сама семья. Говорят, были такие официальные требования.

Было продекларировано всеобщее равенство. Захоронения первых десятилетий советской власти отличаются своим минимализмом. Выделяться ни в жизни, ни на кладбище было не принято.

Поразительную вещь рассказала Светлана Малышева (Врезано в камень, врезано в память). В первые годы после революции на советских кладбищах хоронили в так называемых общих могилах. В какой-то степени это было отражение романтических представлений о всеобщем «коммунистическом общежитии». Но были тут и практические соображения: похороны в общей могиле обходились намного дешевле. На Арском кладбище в разные месяцы декабря 1922 – ноября 1925 годов такие захоронения составляли от 38 до 68 процентов. Практика таких захоронений была запрещена только в июне 1929 года. До сегодняшнего дня ни одна общая могила не дожила.

О всеобщем равенстве со временем забыли. В кладбищенском деле снова возникла иерархия. Но это были уже не сословия, характерные для дореволюционной России. Появилась так называемая номенклатура, партийная, государственная, хозяйственная, и ее представителей хоронили совсем не так, как всех. Тем более, что большинство памятников делалось не от имени семьи, а от имени государства.

Я могу ошибаться, но, по-моему, это стало особо заметно после 1979 года, когда было принято решение о закрытии Арского кладбища. Тогда все захоронения были запрещены, но избранных хоронили. Их могилы сегодня можно найти по обеим сторонам 11-й аллеи, Центральной и Первой аллей. Это были крупные партийные, государственные и хозяйственные руководители. Исключения делали и для выдающихся деятелей науки, культуры, спорта. Например, в 1988 году у южных ворот был захоронен композитор Назиб Жиганов.

Порой могилы вип-персон теснили другие захоронения, в том числе скромные воинские могилки. Сегодня от них осталась лишь малая часть, разбросанная между 11-й и 10-й аллеями. Многие останки снесли на одну площадку, где теперь, можно сказать, братская могила с персональными надгробиями. Здесь же установлены стелы с именами тех, чьими захоронениями кладбищенским работникам пришлось пожертвовать.

Об этом в отдельной публикации – Помним. Скорбим. Благодарим

Сегодня вип-персон хоронят на двух новых участках Первой аллеи. Говорят, стоит это больших денег, не зря участки зовут коммерческими. Здесь большинство памятников – дорогие. Многие скорее всего сделаны не на деньги семьи. Первый секретарь Татарского обкома КПСС Рашид Мусин, председатель Казанского горисполкома Александр Бондаренко, Председатель Президиума Верховного Совета ТАССР Анвар Багаутдинов, ученый в области физико-технических проблем двигателей летательных аппаратов и теплоэнергетики Вячеслав Алемасов, министр культуры Ильтазар Алеев,  заслуженный деятель искусств ТАССР, народный художник РСФСР и СССР, действительный член Российской академии художеств Харис Якупов, президент Академии наук РТ Мансур Хасанов, в прошлом первый заместитель Председателя правительства республики… Правда, последнему пришлось долго ждать, когда времянку заменят скульптурным портретом (Что останется после нас…).

Красивый памятник со временем появился на могиле экс-председателя Кабинета министров РТ, народного депутата Республики Татарстан Мухаммата Сабирова. У нас есть несколько съемок этого захоронения.

Как правило, памятники вип-персон содержатся образцово. Хотя не всегда. Есть на Центральной аллее захоронение Галея Динмухаметова, Председателя Президиума Верховного Совета ТАССР. Видно, на могиле уже давно никого не было, хотя в прошлом году у него был юбилей – 125 лет со дня рождения. Фотографии Галея Афзалетдиновича и его сына нуждаются в замене.

О скорбном заставляет думать заброшенные могилки со скромными надгробиями. Особые чувства испытываешь, когда видишь пришедшую в негодность скульптуру, когда-то установленную заботливой рукой, или пропеллер с венком из металла. Наверняка у летчика уже в Казани никого нет.

Богатством гроба не удивишь Бога

Ярмарка тщеславия нехороша в земной жизни. Но еще большее недоумение она вызывает на кладбище. Ведь сам умерший никак не может контролировать этот процесс. Может, ему не нужен гроб за 300 тысяч рублей и место на кладбище за 1 миллион рублей. Да, такие расценки сегодня в похоронном бизнесе. В Интернете я прочитала, что сегодня можно заказать гроб в форме улитки или фортепиано. Правда, стоить он будет 500-600 тысяч долларов. Не слышала, чтобы такой кто-то заказал в Казани...

Как тут не вспомнить поучения церковных служителей. В «Казанских историях» опубликовано интервью игумена Феодора (Яблокова), которое мы позаимствовали с сайта memoriam.ru. Некоторые мысли святого отца показались мне очень актуальными.

«Церковь говорит: горевать об усопших не следует, потому что смерть – это рождение в Вечности. Не случайно само отпевание проводится священниками не в черных, траурных одеждах, а в белых облачениях. Господа не поразишь богатым убранством могил, но его можно поразить жертвенностью и любовью к нуждающимся людям и к Церкви Божией. Это должны осознать те люди, которые вместо того, чтобы помочь усопшему делами милосердия, удовлетворяют собственное тщеславие, питают свои страсти, оправдываясь тем, что они таким образом проявляют любовь к усопшему. На самом-то деле не усопшего они любят, а себя!

Те, кто устраивают могилы так, чтобы все было солидно, дорого и престижно, лишь вредят душе умершего и себя вгоняют в грех. Прискорбно, когда последний приют близкого становится местом самоутверждения и гордыни его родных».

Интервью называется красноречиво: «Зачем нужно кладбище, или Богатством гроба не удивишь Бога».

Естественно, когда о могилах предков заботится семья. Но есть и примеры коллективной заботы, как, например, у старообрядцев общины Старо-Поморского согласия. Члены Немецкого культурного общества имени К. Фукса дважды в год устраивают на Арском кладбище субботник. Актеры Камаловского театра начинают каждый сезон с посещения захоронений коллег на Ново-Татарском кладбище.

Интересен опыт Казанского государственного медицинского университета. На всех факультетах там преподается предмет под названием «История медицины», и в рамках его изучения есть практические занятия. В том числе работа на кладбище. Не думаю, что студенты этого вуза, получив диплом о высшем образовании, будут начинать жизнь страны, республики, города с себя.

Проходя по Первой аллее (ее еще зовут Академической или Церковной), нельзя не обратить внимания на большое захоронение на левой стороне. Надгробные памятники все разные, есть дорогие гранитные кресты на высоких постаментах, есть памятники скромнее. Общее захоронение как будто приподнято над соседними участками. Долго не могла узнать, чье это захоронение, поскольку, кроме имен и фамилий, на памятниках ничего нет. Фамилии похожие – Геваргиз или Геворгиз.

Знающие люди подсказали – это ассирийское захоронение. Интернет подсказал, что ассирийцы появились в Казани в 1918 году. Они спасались от армяно-ассирийского геноцида со стороны турок и курдов. Сегодня в нашем городе живет пятое поколение ассирийцев России. По переписи населения 2010 года это 123 человека. Есть семьи, которые занимаются традиционным национальным ремеслом – они сапожники. Но есть и представители интеллигенции, бизнесмены. Семьи на Арском погосте – скорее всего именно из этой части ассирийцев.

Работая над составлением реестра исторических могил, мы не раз встречались с тем, что в трудовых коллективах не помнят даже усопшего начальника. Например, мы не получили ответа на просьбу рассказать о бывшем заместителе министра внутренних дел РТ, похороненном на Арском кладбище. Оказалось, в военкомате республики нет списка погребенных высших офицерских чинов – наших соотечественников, а их очень много упокоилось на Арском кладбище – майоров, подполковников, полковников. А ведь среди них наверняка есть участники если не первой мировой, то Великой Отечественной войны точно.

Может, стоит создать не только издать книги о выдающих деятелей прошлого, как это сделано в вузах, но и обеспечить заботу об их могилах. Чтобы не получилось, как в Казанском национальном исследовательском технологическом университете с профессором Алексеем Александровичем Чижиковым, могила которого уже давно заброшена.

Он преподавал в Казанском промышленном училище, с 1919 по 1925 год был профессором кафедры минеральной химической технологии Казанского политехнического института (с 1925 по 1930 заведовал химическим отделением этого вуза), с 1930 года был профессором этой кафедры уже в КХТИ.

Как мы узнали, в этом вузе есть историко-мемориальная комиссия. Я собиралась написать об опыте ее работы. И вдруг такой конфуз… Могила находится между Первой и Второй аллеями, недалеко от церкви. Надеемся, что в реестр исторических захоронений имя А.А. Чижикова войдет все-таки с другим снимком.

Наши обращения за помощью в составлении реестра исторических могил Казани помогли некоторым руководителям обратить внимание и на эту сторону их работы. Например, в Казанском национальном исследовательском техническом университете имени А.Н. Туполева отнеслись к составлению вузовского некрополя со всей серьезностью, вспомнили не только педагогов, но и выдающихся выпускников. А вот из Казанской академии ветеринарной медицины списка мы так и не получили.

Арское кладбище в Казани самое старое, и на нем много бесхозных могил. Родственники уезжают из Казани, уходят в мир иной. Однажды я забрела в конец Четвертой аллеи и увидела печальное зрелище – много-много заброшенных старинных надгробий на еврейском участке. Еще крепкие камни начала прошлого века, раскрошившиеся – из века XIX.

Но ведь на кладбище теперь цивилизованный сервис. Житель любого города может заказать регулярную уборку конкретного захоронения. Объявления об этой услуге – на видных местах на кладбище, а также на сайте муниципального предприятия «Ритуал».

***

Большинство наших сограждан воспринимают некрополи только как город мертвых. Но это не так. Ведь наших близких и после их смертного часа мы воспринимаем как живых. Прочитала в Интернете мнение молодой девушки, и потому оно значимо вдвойне:

«Посещение могилы – событие значимое, потому что это встреча с близким человеком, сеанс связи с его душой. Мы искренне хотим верить, что наши слова будут услышаны, и не хотим признавать власти смерти над нашими душами. Не знаю, насколько важно такое общение для умершего, но мы, поговорив даже мысленно с любимым, получаем успокоение, осознание того, что все сделано правильно», – написала она.

Как сказал один мудрый человек, на кладбище мы поклоняемся не праху –. мы думаем там о вечном.

Смерть каждого человека – это, прежде всего, событие его личной жизни, жизни его семьи, но есть такие люди, кончина которых становится общественно значимым фактом. Потому что это отдельная страница в истории нашего города, а иногда и всей страны. И если мы им помним, то совсем не благодаря роскошным памятникам на могиле. Как не забыли Александра Николаевича Боратынского, упокоившегося под крестом, сваренным из обычных металлических труб.

Неспешное путешествие по аллеям Арского кладбища многое может поведать о тех, кто жил в Казани до нас. Но любой некрополь красноречиво расскажет и о ныне живущих.

Остановись, прохожий

Сергей Мельников

На кладбище заброшенном

Могильная плита.

Вся снегом запорошена

И рядом нет креста.

Деревья, будто тени,

Стоят по сторонам.

Остановилось время,

Плачь слышен тут и там.

Толкает ветер в спину,

Мне говорит – иди.

Не бойся, не покину.

К могиле подойди.

Отбросив все сомнения,

К плите я подошёл.

Всё стихло на мгновение,

А снег всё шёл и шёл.

Я камень тот очистил.

Зачем – и сам не знал.

На нём не видно чисел,

Но надпись прочитал.

«Остановись, прохожий,

И помяни мой прах,

Ведь я то уже дома,

А ты пока в гостях».

Я помолился Богу

За упокой души.

Ты не суди нас строго.

Прощай и не взыщи.

Здесь все мы пассажиры

На празднике земном.

Живём, покуда живы,

Всего одним лишь днём.