Светлый человек Борис Терентьевич Петров

31 мая 2012 года

Среди депутатов Казанского городского Совета, избранного в 1990 году, был учитель истории школы №94 Борис Терентьевич ПЕТРОВ. О нем рассказывает Любовь Агеева, в те годы главный редактор газеты «Казанские ведомости», учрежденной горсоветом.

Первого  июня исполняется год, как Бориса Терентьевича Петрова не стало. Срок достаточный, чтобы ощутить всю тяжесть потери. Однако вспоминая его, не хочется грустить. Он был удивительно светлым человеком, и этот свет распространялся на всех, с кем он общался. В том Казанском Совете, избранном на альтернативной основе, было два крыла. Одно контролировалось городской администрацией, второе – боевое, решительно настроенное на радикальные перемены. Сессии порой походили на ристалище.

Борис Терентьевич в этом бушующем море всегда был в центре. По убеждениям ему были близки депутаты группы «Народовластие», которой руководил его ученик Игорь Котов. Но, умудренный житейским опытом, он понимал всю сложность общественных отношений и не спешил с обвинениями и приговорами. Вообще не помню его у микрофона. В то время к микрофону была очередь. Он активнее проявлял себя как депутат вне зала  заседаний. Помогал, чем мог, конкретным людям.

Борис Петров представлял в горсовете школу, учителей, которые во время перестройки оказались в полосе розы ветров. Закрывались детские сады, сокращались учреждения дошкольного образования, все становилось платным…

Надо сказать, что Борис Терентьевич, который производил впечатление типично русского интеллигента, был человеком весьма земным, мог постоять за себя и за других. Его ученик Виктор Александрович Гуревич вспомнил такой эпизод из жизни учителя.

Борис Терентьевич был чрезвычайно одаренным в музыке. Виртуозно играл на нескольких инструментах – балалайка, гитара, домра, мандолина, блок-флейта.

В школе руководил оркестром народных инструментов. Ходил на все концерты. Переписывался с известными артистами.

В начале 70-х годов появилась идея открыть отделение народных инструментов в Казанском музыкальном училище, но в нее мало кто верил. Тогда Борис Терентьевич написал письмо министру культуры СССР Фурцевой. По звонку из Москвы вопрос был решен довольно быстро. Всю жизнь он ходил с палочкой, но не помню случая, чтобы инвалидность как-то его ограничивала. Единственно, с чем приходилось считаться в горсовете, так это с тем, что Борису Терентьевичу тяжело ездить на городском транспорте, и в дни заседаний и сессий за ним присылали машину.

Борис Терентьевич Петров (справа) на сессии городского Совета

Нина Александровна, с которой он дружно прожил всю жизнь, вспоминает, что Борис Терентьевич и дома жил без скидок. Он сделал себе полки для книг, сам застеклил балкон, оборудовал погреб (квартира на первом этаже). Дома соорудил себе мастерскую. Он все делал сам, пока не подросли сыновья (у Петровых четверо детей – три сына и одна дочь). Золотые руки отец передал в наследство сыну Владимиру.

Учителя школы №94 вспоминают своего директора Иосифа Марковича Найшуллера

Наверняка такая укорененность в реальной жизни была результатом трудного детства. Борис Петров родился 17 ноября 1939 года. Его отец, боевой красный командир, прошедший финскую войну, летом 1941 года ушел на фронт. Незадолго до начала боевых действий он отправил жену и пятерых детей (Борис был младшим) к родственникам в Большие Сабы (они жили под Ленинградом), поскольку предполагал, что война будет долгой. Родные его больше не видели.

Во время войны умерла мама. Двоих детей отдали в детский дом, который находился в деревне Масловке Тетюшского района. Не исключено, что Борис Терентьевич потому стал хорошим учителем, что увидел, как плохо детям, когда их не любят.

Среди сверстников в Казани

В классе четвертом-пятом случилась беда – его столкнули с идущего трамвая, и ему пришлось ампутировать часть ступни на обеих ногах. Он узнал, что такое интернат для инвалидов.

В Казань его направили в ремесленное училище. Он хотел стать кадровым военным, как отец, но после трагедии с этой мечтой пришлось расстаться. Решил пойти в пединститут. И сотни детей обрели Учителя. Человека, который не просто дает знания, но помогает найти верные жизненные ориентиры.

Несколько мнений о нем я нашла в очерке Софии Сайгановой, журналиста редакции газеты «Время и Деньги», опубликованном 17 ноября 2008 года, к 70-летнему юбилею.

Николай Воронов, генеральный директор фирмы «Интертех»:

«Борис Терентьевич научил нас самому необходимому: ничего не брать на веру, все подвергать сомнению. Я считаю, что только благодаря ему я стал независимым человеком, со своим мнением по любому поводу. Мы взрослели в брежневскую эпоху лицемерия и цинизма, и тем, что не сломались, не опошлились и не спились, обязаны урокам Бориса Терентьевича».

Виктор Гуревич, ответственный редактор журнала «Вестник экономики, права и социологии», профессор КНИТУ-КАИ:

«Для Бориса Терентьевича не было «хулиганов», не было безнадежных, он душой принимал всех учеников, и как-то так выходило, что все «трудные» тянулись к нему. Он учил отвязных мальчишек играть на гитаре, влюблял в поэзию. Они не в дурные компании тянулись, а в его кабинет, где их всегда ждали. И до сих пор, хотя он уже несколько лет не работает в школе, не закрываются двери в его квартире, по-прежнему здесь толпятся подростки».

А вот что писала сама София Сайганова:

«К кому обратиться в минуты «душевной смуты»? К умной книге, конечно, и еще к Борису Терентьевичу. На его уроках разгорались диспуты: провокатор он был еще тот, задаст свои коварные вопросы и наблюдает, как мы барахтаемся между материализмом и идеализмом. Естественно, потом мы неслись в библиотеку, читали умные книжки, выискивали аргументы. А Петров повторял: «Убеждения – это не то, что с детства вдолбили в головы, это то, что понято и выстрадано самими».

Мы, ученики, никогда не видели его в плохом настроении, раздраженного или унылого, с ним всегда было светло и ясно, и как-то не думалось о том, сколько горя ему пришлось хлебнуть в жизни. О том, что наш учитель передвигается на протезах, мы тоже не вспоминали. Еще бы, ведь он так лихо крутил «солнце» на турнике в школьном дворе.

Только, повзрослев, поняли, какую силу духа должен иметь человек, чтобы пройти через все эти испытания и сохранить жизнерадостность и щедрость сердца».

Историю в классах Петрова знали даже те ученики, которые имели туманное представление обо всех остальных предметах. Он был прекрасным лектором, обладал даром убеждать. Мог сказать о сложном просто. А самое главное – он умел заставить учеников думать. Это немногим педагогам удается. Философы, которыми он увлекался, научили его воспринимать альтернативные мнения. Он передавал это качество, как эстафету, школьникам.

Борис Терентьевич умудрялся в советское время, когда учителя были вынуждены строго придерживаться учебных планов и инструкций, работать свободно, говорил то, что считал нужным. Игорь Котов вспоминал, что уроки Бориса Терентьевича были как откровение.

Борис Терентьевич на уроке

И в то же время он не был открытым диссидентом, не вносил в юные умы сумятицу, наоборот, учил разбираться в сложном, не поддаваться соблазну простых объяснений. То, что не мог сказать на уроке, обсуждали в кружке «Глобус», наверное, самом массовом в городе. На его заседания порой набивалось человек 70.

Но там говорили не только о политике. Там читали стихи, пели романсы. Еще Борис Терентьевич руководил кружком гитары, читал лекции в родительском лектории. Нина Александровна, с которой мы встретились недавно, шутит: «Не одного ученика он «испортил». И ученики его за это обожали. Не прощались после выпускного – приходили на его день рождения, просто поговорить, посоветоваться, поздравляли с праздниками. И до сих пор приходят, хотя некоторые уже сами отцы и матери, деды и бабушки.

Нина Александровна признается, что из-за этого не так остро чувствует, что мужа уже целый год нет рядом.

Борис и Нина Петровы

Трудно сказать, как бы сложилась его педагогическая биография, если бы он работал в другой школе. В 94-й директором был Иосиф Маркович Найшуллер, человек либеральных взглядов. Как вспоминает Нина Александровна, тоже учитель по профессии, не однажды он прикрывал своего подчиненного, когда на него писали доносы.

Перестройку, раскрепостившую людей, Борис Терентьевич встретил с большими надеждами. Правда, потом, увидев в людях, критикующих прошлое, ту же оголтелость, которую наблюдал раньше, когда клеймили дореволюционную Россию, призадумался. Он увлекался трудами Швейцера, Гумилева, Ильина, Бердяева, но знал Маркса и Ленина.

Помню, годы, когда бюджетникам не платили зарплату, и семья школьных педагогов Петровых с четырьмя детьми  оставалась буквально без копейки. В это время Борис Терентьевич был вынужден брать оплату за подготовку старшеклассников к поступлению в вуз, чего обычно не делал.

В пору всеобщего брожения умов его квартира стала местом политических дискуссий. Приходили соседи, ученики, родители учеников, друзья. Порой мы вели с ним долгие беседы по телефону. Тоже на какие-то сложные темы. Ему хватало мудрости все разложить по полочкам, и общение с ним было делом весьма полезным.

Правда, однажды я услышала то, что он не говорил никогда: «Я не понимаю…»

Борис Терентьевич крайне остро воспринимал новые беды современной школы, его ставили в тупик ученики, которые не хотят учиться, не уважают труд учителя. В последние годы они с женой работали в другой школе, уже в Кировском районе – она была ближе к дому. Там были другие дети, другие родители.

Борис Терентьевич умер внезапно. Незадолго до этого дня посадил возле дома сирень. 1 июня с утра занимался обычными делами по дому, собирался навестить новый дом  Александра в Зеленодольском районе, покататься на новой машине  Антона. Кстати, он освоил компьютер, хаживал в Интернет, общался с бывшими учениками, живущими в других городах, по скайпу.

Как вспоминает Нина Александровна, муж вел очень активный образ жизни, как и прежде, была расписана буквально каждая минута. Ведь теперь его занимали не только книги и гитара, но и семь внуков.

Борис Терентьевич очень хотел иметь много детей. Как было в их семье. Он был пятым, самым младшим. Старший брат  Володя был с 1935 года. Еще были братья Саша и Айрат, сестра Сима.  Когда он учился на первом курсе пединститута, братья и сестры нашли его, и с тех пор они поддерживали постоянные контакты.

Будучи детдомовским, Борис Терентьевич умел ценить тепло родного очага. Непривиредливый в быту, оставил своим детям в наследство нечто большее - ощущение семьи как главного в жизни.  

Как правило, у педагогов часто бывают проблемы с собственными детьми. В семье Петровых таких проблем не было.

Нина Александровна была ему женой-другом. Она рассказала много милых подробностей про их личную жизнь. Про то, что Борис Терентьевич был хорошим семьянином, мужем и отцом, я знала и до этого. Но про то, что попугай Яшка, которого я когда-то видела в их доме, был говорящим, не знала. После уроков Бориса Терентьевича он  отчетливо произносил:  "Нина, я тебя люблю, поцелуемся".

Они познакомились на вступительных экзаменах в пединститут. Ему было 18 лет, ей - 16. Потом оказались в одной группе. Нина помогала ему с занятиями. Подготовка в интернате для инвалидов была не сказать, чтобы хорошая. К тому же он часто болел. Сейчас признается, что сначала видела в нем только друга, а у него были другие чувства. Когда она работала по распределению вне Казани, письма писал, стихи ей посвящал, к ее маме в гости приходил.

Нина Александровна вспоминает, что муж сильно выделялся на курсе. Много читал, увлекался философией. Пожалуй, больше всех сидел в библиотеке. Дома у них большая библиотека. Целая стена книг на самодельных полках. Их выпускали учителями широкого профиля. Нина Александровна выбрала русский язык и литературу, Борис Терентьевич - историю и обществоведение.

Когда они поженились, это было в 1966 году, дали им комнату в Соцгороде, потом была однокомнатная на улице Шамиля Усманова.  Они жили там с двумя сыновьями - Антоном (ему сейчас 38 лет) и Александром (35 лет). Потом, в 1980 году,  появились двойняшки - Ольга и Владимир.

Сегодняшнюю квартиру дали не сразу. Уже когда он стал депутатом городского Совета.

Пытаюсь представить, как они все жили в одной комнате - и не могу. Даже в четырехкомнатной тесно, а с ними еще жила мама Нины Александровны.

Борис Терентьевич Петров с первым внуком

Меня поразило то, что в комнате, которая служила и кабинетом Борису Терентьевичу, и гостиной, все оставили, как было при нем. Хотя уже год прошел, и семье эта комната была бы не лишней (Нина Александровна живет с дочерью Ольгой, зятем и двумя внуками). Будто Борис Терентьевич просто вышел из дома.

Так же, как живого, его воспринимают ученики. Только жалко, что уже не поговоришь, не поспоришь, не спросишь совета...

Какие еще нужны слова, чтобы понять, какой след Борис Терентьевич Петров оставил на этой земле…