Живая легенда по фамилии Лошадкин

Любовь АГЕЕВА

03 января 2015 года

Виктора Андреевича Лошадкина я увидела уже после того, как познакомилась с ним заочно. Однажды эту фамилию услышала сразу в нескольких местах. Причем речь шла об исторических событиях далекого прошлого, поэтому у меня не было сомнения, что персонаж этот тоже исторический.

Но приехав в поселок Тогашево, что в Пестречинском районе, и увидев памятную доску на входе в местный храм, я поняла, что это мой современник, хотя фигура, можно сказать, легендарная. В Тогашево (пишут и ТАГАШЕВО) вам любой скажет, что руководил восстановительными работами в церкви во имя Покрова Божией Матери с приделом святых мучеников Флора и Лавра Виктор Лошадкин. Это написано и на памятной доске у входа в храм.

Старожилы села, с которыми мы познакомились, отрекомендовали его ветераном казанского завода «Электроприбор».

Увидела Лошадкина лично 21 декабря 2013 года, на открытии обновленной экспозиции древнерусских икон в Музее изобразительных искусств РТ. Обратила на него внимание сразу. Было в его облике что-то не наше. Казалось, старик с окладистой бородой сошел с одного из живописных полотен музея.

Он осмотрел экспозицию, потом подошел к молодым людям в рясах, которые готовились к выступлению, представился:

– Я Лошадкин.

И я увидела, как преобразились лица молодых священнослужителей из церковного хора, приглашенного на церемонию открытия, – будто увидели нечто сверхъестественное.

Музей изобразительных искусств РТ. Фото Елены Сунгатовой

Тогда и решила узнать об этом человеке как можно больше. Собрала в редакционном досье массу материалов, некоторые из них нашла на персональном сайте Виктора Лошадкина. Более всего интересной информации нашла в публикациях Алексея Демина (газета «Русский курьер», 2004), Татьяны Мамаевой (газета «Время и Деньги», 2006) и Ивана Краснобаева (журнал «Казань», №4, 2013). Иван Краснобаев познакомился с ним в Никольском соборе Казани, где Виктор Андреевич в то время служил по воскресеньям.

«Узнать Виктора Андреевича было легко – в середине службы из алтаря на середину храма вышел седовласый старец и громогласно прочитал «Апостол». Качество этого действия его очень заботит, и он всегда спрашивает после службы у знакомых, хорошо ли получилось, и радуется, если его голос звучал громче и внятнее, чем у молодых чтецов и диаконов.

В конце службы он обычно выходит к народу, чтобы вести наизусть панихиду, а после неё раздает копии газетных статей о его церковной деятельности. «Это чтобы люди знали», – говорит.

Для новых знакомств у него всегда в кармане лежит фотоальбомчик с хроникой восстановления тогашевской церкви. Однажды ему даже удалось показать альбомчик епископу Кливлендскому Петру, прибывшему в 2007 году из США, чтобы посетить родину предков».

Далее подробности из очерка Ивана Краснобаева.

Воцерковление

В церковь Виктор Лошадкин ходил, сколько помнит себя. Крестили его в младенчестве, крестным отцом стал священнопротоиерей Николай Петров, настоятель Варваринской церкви, профессор Казанской духовной академии и Императорского Казанского университета.

Однажды, Виктор Андреевич помнит, что это было в 1936 году, мама повела его ко всенощной в Серафимовскую церковь, которая до наших дней не уцелела. Служил только что назначенный в Казань викарный архиерей владыка Андрей.

Как-то так получилось, что мальчика провели в алтарь, где владыка обратил на него внимание и спросил, знает ли он службу. Виктор ответил утвердительно, он много что перенял от родителей, глубокого верующих людей.

«Посох будешь мне подавать», – сказал владыка.

Так, сам того не ведая, десятилетний Виктор Лошадкин стал иподьяконом – помощником архиерея во время богослужения.

И когда много лет спустя бывший профессор Казанской духовной академии Николай Петров умирал на поселении в Муроме, то в завещании вспомнил крестника Витю и прислал ему свой иерейский крест с духовным напутствием. Этот крест Виктор Андреевич до сих пор бережно хранит вместе с письмами и рисунками отца – художника Андрея Лошадкина.

В церковь он продолжал ходить упорно даже в пору гонений на веру. Виктору повезло – он общался со многими казанскими владыками. Божий промысел свел его и с архиепископом Сергием – одной из самых мощных фигур Русской православной церкви середины прошлого века. Отец Сергий приехал в Казань в самом начале пятидесятых, пробыл на кафедре недолго, но память по себе оставил великую. Он укрепил веру в прихожанах, что черные дни пройдут, и рано или поздно церковь вновь займет подобающее ей место в обществе – так оно и вышло.

Лошадкин служил иподьяконом при владыке Сергии, бывал у него дома. Вспоминает, как пили чай с сухариками – отец Сергий жил скромно, как и подобает монаху. Однажды ездили в Нурлатский район, в деревню Тюрнясево, освещать храм.

По сути, жизнь Виктора Андреевича развивалась в двух направлениях: большую часть своей жизни он трудился на заводе «Электроприбор» слесарем-инструментальщиком, а по выходным и праздникам служил в казанских храмах. На заводе работал до самой пенсии. Воспитал не одно поколение рабочей молодежи, в заводской многотиражке до сих пор вспоминают его добрым словом. О его второй жизни мало кто знал.

Виктор Андреевич считает, что его церковная деятельность была предопределена. В десятилетнем возрасте он заболел малярией. Однажды утром, когда его оставили дома одного, перед ним вдруг предстали ангел и демон. Отпечаталось в памяти, что крылья у них были «прозрачные как у стрекоз». Ангел держал в руках весы и встал в головах, бес с пустым свитком грехов – в ногах. «Пока безгрешен»,– сказал ангел и вместе с демоном вышел в дверь. Память об этом явлении всегда заставляла помнить о вечном.

Первым храмом, который он помогал восстанавливать в 1946 году, была Николо-Низская церковь на Баумана – центральной улице Казани. Он пришел в оскверненный храм, заваленный мусором, искореженным металлом, залитый солидолом. Его позвал владыка Гермоген, сказав: «Иди, помогай нам». Трудился вместе с другими прихожанами – и храм ожил.

В начале девяностых годов прошлого века, когда начался закономерный процесс возвращения церкви ее имущества, руки Лошадкина пригодились на нескольких храмах. Он не боялся никакой работы: надо мешать бетон – мешал. Выносить мусор – пожалуйста. Многое делал на заводе, благо, заводское начальство его понимало. В конце концов он и заводчан втянул в благое дело. А если надо было оплатить материалы, часто вынимал деньги из собственного кармана или просил помочь сыновей.

Виктор Андреевич участвовал в реставрации Петропавловского собора, Раифского монастыря, которому подарил подсвечники, которые сам сделал, помогал Тихвинской церкви, церквям Ильи пророка и Вознесенской.

Однажды пришлось вдвоем с помощником, пользуясь нехитрым приспособлением, вешать колокола на колокольню Варваринской церкви – они весили от полутора до трех тонн. Варваринская церковь – особая любовь Лошадкина, ведь именно здесь в 1911 году венчались его родители.

Это было в 1997 году, перед первым приездом Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в Казань.

Мы могли с Лошадкиным тогда встретиться. По долгу службы я была на богослужении с участием Алексия II в Варваринской церкви. Слышала и колокольный звон. Много лет спустя узнала, что в колокола звонил Лошадкин. В храме Варвары великомученицы еще продолжались реставрационные работы, и он ходит туда, как на работу. А шел Виктору Андреевичу в то время восьмой десяток.

Еще одна церковь, где Виктор Андреевич приложил свои руки, находится в селе Тогашево, откуда родом его отец. У него есть альбом с фотографиями, где видны все этапы восстановления храма, некогда почти разрушенного, а сейчас радующего глаз синими куполами.

Эти купола, крест с подкрестным «яблоком» для часовни в честь святителя Николая Лошадкин делал сам на заводе «Электроприбор». Церковная утварь – тоже его рук дело.

Портрет акварелью для Императора

«Усадьба Виктора Андреевича, построенная его отцом, – наверное, одна из последних в центре города – находится на улице Толстого. Путь к дому лежит мимо памятника великому писателю, и потом, когда открывается дверь, видишь человека, очень похожего на Льва Николаевича. Впоследствии можно заметить и родство их воинственных характеров», – пишет И. Краснобаев.

Очерк написан в 2013 году. Хочется надеяться, что дом Лошадкина все еще стоит на своем месте, недалеко от Суворовского училища, в тени огромной новостройки на холме.

Дом строил его отец, преподаватель сельскохозяйственного института. У отца, крестьянского сына, была такая судьба, что он просто не мог не попасть в поле зрения «органов». Лошадкин-старший окончил с золотой медалью Казанскую императорскую художественную школу, потом уехал учиться в Санкт-Петербург. Его соучеником по Академии художеств стал земляк – Николай Фешин. Очевидно, молодой казанец делал успехи, потому что один из студентов – племянник Императора, рассказал о нем царю: есть в Академии такой Лошадкин, крестьянский сын, отлично работает с акварелью. Николай Второй пригласил студента в Царское село, попросил написать его портрет акварелью, что будущий художник и сделал. Позже ему это припомнят, обвинив в монархизме.

Лошадкин проучился полтора года и понял, что дальше заниматься ему не по карману. Фешин в Академии остался – ему помогали родственники. Лошадкин же попросил, чтобы его отчислили и неожиданно для многих поступил на Высшие сельскохозяйственные курсы.

Почему выбрал их? Да просто знаком был со студентами и преподавателями, подрабатывал, рисовал наглядные пособия.

В 1914 году Лошадкин, окончивший курсы, был направлен в Ямбург, где ему поручили важное дело – заниматься припасами для русской армии. И опять жизнь свела его с Императором.

Когда в 1917 году случилась революция, Андрей Лошадкин не примкнул ни к красным, ни к белым. Он вернулся в Казань, где у него была семья, поступил на работу в сельскохозяйственный институт. Выстроил дом, разбил сад и огород. Сын Витя, родившийся в 1926 году, еще малышом получил от отца первые уроки овощеводства.

Прежнюю страсть к рисованию Лошадкин-старший не оставил. Сейчас у Виктора Андреевича в доме много отцовских работ, кое-что купил музей изобразительных искусств, однажды организовавший выставку работ Андрея Лошадкина.

На почетном месте в доме сына – небольшой рисунок: на первом плане стоит маленький олененок, который заглядывает за забор. А за забором – освещенные окна дома. Олененок словно просит: «Пустите меня туда, в тепло, к людям». Этот рисунок Лошадкин-старший подарил своей жене Евгении, когда она была еще его невестой.

Репрессии коснулись и семьи Лошадкиных – в 1938 по сфабрикованному обвинению отца году забрали. За несколько дней до его ареста Виктор заметил, что возле их дома ходит и внимательно рассматривает двор какой-то мужчина – за отцом уже была слежка. «Дядя, вы что, шпион? Почему вы к нам в окна заглядываете?», – спросил мальчик.

Бывшего преподавателя КСХИ А.Г. Лошадкина содержали в Свияжске, где было одно из подразделений ГУЛАГа, откуда он писал трогательные письма жене и «сыну Вите». Непременно с собственными рисунками – на скверной желтой бумаге, плохими карандашами, и лишь иногда – акварелью.

Родители Виктора Андреевича Лошадкина - Андрей и Евгения

Домой отец не вернулся. Он умер в ИТК-5, всего в 40 километрах от Казани. Заболел обычной дизентерией, но лечить «врага народа» даже не пытались.

В экспозиции музея острова-града Свияжска сегодня можно видеть материалы и о ИТК-5, и об Андрее Гурьевиче Лошадкине.

Учиться в школе Виктор не смог – выжила учительница, которая невзлюбила сына «врага народа». Те учителя, что были подобрее и сочувствовали ему, посоветовали забрать документы и идти в ремесленное училище. Там и оденут, и накормят.

Виктор послушал совета, блестяще окончил училище, и тут же был поставлен мастером. Было ему тогда 17 лет. Страна опять воевала – шел грозный 1943 год. Все взрослые мастера были на фронте.

 «Скит» Виктора Лошадкина в центре Казани

Иван Краснобаев побывал дома у Виктора Андреевича. Он пишет в очерке, что сам Лошадкин в шутку называет свою казанскую усадьбу скитом. Живет он здесь с младшим сыном в аскетических бытовых условиях, без канализации и горячей воды. От улицы к воротам дома сделан каменистый заезд, на котором, к обиде Виктора Андреевича, теперь паркуются посетители выросшего рядом офисно-жилого комплекса.

Но, оказавшись за воротами, попадаешь в старую Казань. Здесь деревянный дом с пристройками, баней, сараями, остатками яблоневого сада и огорода. Двор утопает в цветах – об этом заботится старший сын. Раньше от дома открывался вид на Казанку и заливные луга за рекой, на которые летали пчёлы. У Лошадкина уже многие годы своя пасека, основной источник его дохода. Теперь заречье застроено, а вид на реку закрыт многоэтажками по улице Подлужной.

Интерьер дома успокаивает простотой и консервативностью. В передней – и кухня, и столовая, и мастерская. В одном углу – старинный шкаф с инструментами и съестными припасами, в другом – плита полувековой давности, умывальник с ведром, тут же бывалый стол с почерневшей клеёнкой, полупустой холодильник и сломанный телевизор. Уютно шуршит котёл отопления, варится неизменная гречка, горит под потолком лампочка без абажура.

Как пишет Иван Краснобаев, единственный признак XXI века – изрядно потёртый мобильный телефон со звонком на тему «Шутки» Баха. Уходя из дома, Виктор Андреевич его оставляет, а поздно вечером обзванивает единомышленников и помощников, подробно пересказывая свой трудодень, сообщает новости, а если где-нибудь накануне его просили исполнить «Деревеньку» или «Вечерний звон», то обязательно споёт фрагмент в трубку, а потом поинтересуется мнением о качестве исполнения.

За массивной межкомнатной дверью на амбарном замке – полутёмный зал со шкафами, в которых книги и документы соседствуют с подаренными сладостями и иконками. Полкомнаты занимает трёхметровый стол, на котором в несколько слоёв лежат самодельные киоты, рамки, иконы. По мере оформления они переселялись в тогашевскую церковь.

Вдоль стола иногда выстраиваются ящики с пчеловодными рамками, бидоны с мёдом, киоты для больших икон. На стене – портрет отца перед арестом и его акварельный рисунок, подаренный своей невесте – олень под воротами старинной усадьбы. Под рисунками – ветхий диван неопределённого цвета, сюда усаживают гостей для беседы.

Третье помещение – по сути, ювелирная мастерская, с длинным столом, на котором ремонтируется церковная утварь. Здесь же стоят многочисленные невостребованные «голгофы», как бы выражающие многочисленность жизненных крестов хозяина дома. Над столом – большой красный угол и репродукция «Тайной вечери» Леонардо. Из этой комнаты – два входа в крошечные спальни. Уличную обувь снимают только здесь.

Праздных гостей в этом доме-мастерской никогда не было, ведь Лошадкин не пьёт, не курит и не признаёт других праздников, кроме церковных да Дня Победы, который отмечает на заводе. Все его разговоры – о насущных делах, а ещё он многое вспоминает, удивляя точностью деталей, часто возмущается проявлениями несправедливости и лукавства. Бесчеловечность советского режима, алчность современного мира сопоставляются у него с образами светлых людей, а иногда и чудесных событий, укреплявших его на жизненном пути.

Больше всего Виктор Андреевич вспоминает об отце – честном талантливом человеке, художнике и агрономе по образованию, невинно загубленном ГУЛАГом. Он потерял его в шестнадцать лет, но уверен, что унаследовал от него очень многое. Прежде всего, неспособность сидеть без дела. Смастерив красиво какое-нибудь изделие своими руками, он с радостью отмечает: «Всё-таки передалось мне что-то от отца».

Хранит Виктор Андреевич и память о своем крёстном – настоятеле Варваринской церкви, также пострадавшем от репрессий.

Двадцать семь последних лет своей жизни тяжело болела жена Виктора Андреевича, и он, помогая церкви, находил в этом душевное утешение и укреплялся в терпении. Воздаянием за это считает способность трудиться, сохранившуюся до более чем преклонного возраста. Поэтому и смог сделать главное дело жизни – возродить церковь в Тогашево.

Мысль об этом зародилась у Виктора Андреевича, когда ему было двадцать пять лет. Он узнал о пророчестве своего прадеда Феодота Карповича о том, что церковь в Тогашево будет разрушена нечестивцами, но потом восстановлена человеком из его рода. Виктор Андреевич решился исполнить предсказание в 1996 году. Тогда заболели у него ноги, и он попросил Богородицу об исцелении, чтобы восстановить Тогашевский храм. И ноги чудесным образом болеть перестали…

От церкви остались только стены. Но уже осенью того же года там провели первую службу, выгородив временно небольшое помещение.

Помогали Виктору Андреевичу заводчане, в основном молодёжь «Электроприбора». Поддерживала и администрация завода, который для Лошадкина – второй дом. Он давно на пенсии, но часто приходит на работу.

А тогашевские жители всё больше воровали стройматериалы, так что Лошадкин впервые был близок к тому, чтобы бросить начатое дело. Но появились в селе и в Казани единомышленники.

Фото сделано в самом начале восстановления тогашевского храма

Про него написали несколько газетных материалов, сняли телесюжеты. Появился его личный сайт в Интернете. Кто-то рассказал о нём московскому актёру и музыканту Петру Мамонову, и тот, познакомившись с Лошадкиным, назвал Виктора Андреевича «колоссальным дедом».

В прошлом году к нему в гости пожаловала швейцарский фотограф и журналист Сильвия Фозер, собиравшая материал для книги о межкультурном диалоге. Виктор Андреевич рассказал, как ему помогали восстанавливать церкви заводчане-мусульмане.

О трудах Виктора Андреевича стало известно американскому профессору и общественному деятелю русского происхождения Аркадию Небольсину, председателю Международного общества спасения русских памятников и ландшафтов.

«Наше общество Соотечественников и бывших эмигрантов, состоящее из членов различных русских и американских организаций и потомков русской аристократии, например Романовых, Оболенских, Голицыных, Толстых, Трубецких, Бобринских, Пущиных узнало о деятельности подвижника по спасению русского культурного наследия Виктора Андреевича Лошадкина.

Изучив его биографию и жертвенную деятельность, мы с восторгом относимся к его подвигам и удивляемся, что такие люди ещё существуют в России. В нашем энтузиазме нас поддерживают и представители русского зарубежного православного духовенства, например Высокопреосвященнейший Иларион, Митрополит Восточно-Американский и Нью-Йоркский, Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви. Я надеюсь, что местные власть имущие признают и поддерживают эту деятельность».

Надежда профессора Небольсина оправдалась – по случаю восьмидесятипятилетия Виктора Андреевича наградили медалью первосвятителя Гурия Казанского – «за служение Русской Православной Церкви в Казанской Епархии». 19 мая 2009 года была освящена церковь в Тогашево, туда был назначен молодой и многообещающий, как считает Лошадкин, священник.

Возраст свой Виктор Андреевич словно не чувствует. Так же легок на подъем, машину водит, как и в прежние годы. По-прежнему в хлопотах.

Однажды прохожий на улице спросил Лошадкина, кто он такой с его благообразным видом, и услышал в ответ: «Я – зодчий». Действительно, созидание и воссоздание – основа его жизни.

На обратной стороне фотографии, которая досталась Виктору Лошадкину от его крестного – Николая Васильевича Петрова, есть надпись: «Не унывайте, делая добро».

Виктор Андреевич не унывает...