«Верный солдат партии» Алексей Галактионов

02 апреля 2015 года

В самом центре Казани есть улица Галактионова. Однако знают ее в основном те, кто здесь живет. Основной поток транспорта проходит рядом, по улице Горького, а здесь – тишина, как на городской окраине.

Достопримечательностей никаких. Разве что новый дом, построенный уже в наше время для чиновничьей элиты. Да на стрелке с улицей Горького Дом купца Кекина и Музей А.П. Горького. В самом начале, на пересечении с улицей Пушкина, – есть приметное сооружение, прошедшее в 2013 году процесс реставрации. Два дома, выходящие на красную линию двух улиц, принадлежат корпорации AGS Алексея Семина.

В книге «Казанских улиц имена» сообщается, что когда-то место называлось Нечаев бугор. Улица и в самом деле находится на бугре. Тогда это была окраина Казани.

Потом это была часть Лецкой улицы, названной в честь генерал-майора Алексея Петровича Лецкого, жившего здесь в собственном доме, в котором, кстати, во время пребывания в Казани гостил император Павел Петрович. Он-то и повелел назвать улицу в честь Лецкого.

За долгие годы название улицы стало звучать по-другому. Но со временем улица Лядская с карты города исчезла. Остался только Лядской сад, но он чуть дальше, по улице Горького.

С 1914 года улица Малая Лядская стала называться Панаевской, видимо, в честь Панаевского сада, разбитого на месте современного стадиона «Динамо».

По решению Президиума городского Совета рабочих и крестьянских депутатов от 26 июля 1923 года улица стала называться Малой Галактионовской. С 1949 года Большая Галактионовская стала называться улицей Горького, а Малая Галактионовская – улицей Галактионова. Она названа в честь Алексея Петровича Галактионова (1886-1922), профессионального революционера, секретаря обкома партии Татарской республики.

Сын белорусского народа, выходец из рабочей среды, Алексей Петрович Галактионов всю свою короткую жизнь отдал делу революции. С революционными идеями его впервые познакомили рабочие, высланные из Санкт-Петербурга в Бузулук. Партийный псевдоним «Галь».

К началу событий 1905 года 17-летний Алексей Галактионов  участвовал в революционной агитации.  В революции 1905 года Галактионов, слесарь трубочного завода в Самаре, участвовал весьма активно. Пережил первый арест. В 1906 году вступил в РСДРП, стал большевиком.

Дальше началась беспокойная жизнь революционера, сочетавшаяся с поисками работы (к счастью, он был высококвалифицированным слесарем). Работа в Ташкенте, Саратове, Санкт-Петербурге и даже три месяца в Германии.

В 1914 году Галактионов осел в Самаре. К моменту приезда в этот город уже несколько лет находился на нелегальном положении. При этом подпольщик постоянно менял города, паспорта и даже внешность.

Товарищи помогли Галактионову устроиться в электромеханическую мастерскую трубочного завода (в советские годы – завод имени А.М. Масленникова). Он с детских лет в совершенстве освоил слесарное дело. Но через несколько месяцев большевик-нелегал был опознан жандармским агентом, что неудивительно: Самарская губерния была его малой родиной.

В своих анкетах в графе «дата рождения» Галактионов писал «1 марта 1888 года» (по новому стилю – 13 марта). Однако на самом деле он никогда не знал не только точного дня своего появления на свет, но даже настоящей фамилии. В тот мартовский вечер на пороге детского приюта в городе Бузулуке, уездном центре Самарской губернии, служительница обнаружила завернутого в одеяло мальчика. Подкидыша нарекли Алексеем. Когда ему исполнилось полтора года, мальчика усыновил бузулукский слесарь Петр Петрович Галактионов. Так найденыш обрел свою фамилию.

Он сумел окончить три класса церковно-приходской школы, в возрасте 10 лет работал «мальчиком» в лавке местного купца, пока отец не взял его к себе в мастерскую учеником слесаря.

В Самаре Галактионов познакомился с рядом лиц, впоследствии занимавших высокие посты в советском государстве, в частности, с будущим председателем Президиума Верховного Совета СССР Н.М. Шверником, а тогда руководителем профсоюза на трубочном заводе. Этот военный завод, снабжавший русскую артиллерию взрывателями для снарядов, стал кузницей партийных кадров всероссийского масштаба.

После начала войны Галактионов развернул активную подпольную работу, пропагандируя ленинский лозунг «Поражение собственного правительства». Такая пропаганда на оборонном заводе, конечно, привлекла внимание властей: он был арестован. Российские законы, несмотря на военное время, были довольно мягкими, и его только выслали в Иркутскую губернию с правом работы под гласным надзором полиции.

После февральской революции вернулся в Самару и продолжил революционную деятельность. Во время октябрьских событий 1917 года Галактионов был избран председателем Самарского губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов и его исполкома. Но уже в декабре этот пост вместо него занял Валериан Куйбышев, а Галактионов занялся укреплением советской власти в уездах и созданием новой Красной Армии. В качестве комиссара сводного полка под командованием Василия Блюхера он воевал против восставших казаков атамана Дутова, а в июне 1918 года Галактионов принял активное участие в обороне Самары от частей чешского корпуса.

Октябрьская революция 1917 года подняла А.П. Галактионова, имевшего репутацию бесстрашного подпольщика и твердого большевика, на новые высоты. Он стал заместителем председателя губисполкома В.В. Куйбышева, их связала тесная дружба вплоть до смерти Галактионова.

Как известно, Самара в 1918 года стала центром антисоветского движения в России, летом было создано при помощи чешского легиона правительство, состоявшее из членов разогнанного большевиками Учредительного Собрания – КОМУЧ.

После захвата Самары чешским корпусом и установления власти КОМУЧа Галактионов не скрылся, а перешел на нелегальное положение. Подпольную работу он вел вплоть до августа, и покинул город только из-за угрозы провала. Но уже через два месяца вместе с красными войсками в качестве комиссара 1-й Самарской дивизии  он вернулся в Самару, где 10 октября был избран председателем Самарского губернского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов и его исполкома.

Эту должность Алексей Галактионов занимал до июня 1920 года, когда по решению ЦК РКП (б) его перевели на советскую работу сначала в Ставрополь, потом в Ростов-на-Дону.

Тогда же он встречается в Москве с В.И. Лениным, рассказывает ему о работе самарских большевиков, о трудностях в заготовке и вывозе хлеба. Вскоре назначается особо уполномоченным ВЦИК по сбору и отправке продовольствия в Москву и Петроград, участок работы в то время не менее важный, чем фронт.

Подробности работы Галактионова находим в очерке Булата Султанбекова «Роковой полет», опубликованном в книге ««ХХ век. События, личности, тайны».

Авторитет Галактионова в глазах Ленина и других руководителей страны был настолько велик, что в 1920-1921 годах его направляют, как сейчас говорят, «антикризисным менеджером» – руководить губсоветами и губкомами в Ставрополь, Краснодар и Ростов. Осенью 1921 года ЦК РКП(б) по предложению В.В.Куйбышева, хорошо знавшего его еще по Самаре, рекомендует Галактионова секретарем обкома партии в Татарскую республику, где шла борьба за власть между различными группировками в партийных и советских органах.

В ноябре 1921 года Галактионов приехал в Казань. Он был избран председателем Казанского городского Совета и заместителем председателя Совнаркома Татарской Республики. В декабре 1921 года принял участие в работе IV областной партийной конференции, на которой его избрали членом обкома РКП(б), он стал членом бюро областного комитета.

Вскоре, в связи с отзывом ответственного секретаря ОК РКП(б) А.И. Карпова в Москву в распоряжение ЦК РКП(б), Галактионова избирают ответственным секретарем Татарского обкома партии. Будучи секретарем обкома Алексей Петрович много сделал для сплочения партийных рядов в республике. Он «твердой рукой» навел порядок, решил и один из самых болезненных вопросов.

Эта проблема стояла тогда остро, поскольку «губернские кадры» не хотели допускать татар к руководству республиканскими учреждениями. Ленин даже рекомендовал Сталину поехать на губернскую партконференцию для «выпрямления» национальной политики.

Однако поездка не состоялась – Куйбышев, ставший к тому времени секретарем ЦК РКП(б) заверил его, что Галактионов, с которым он говорил по телефону, обещал немедленно решить этот вопрос. Что и было сделано: число татар, в том числе и в составе бюро обкома, возросло, а несколько особо активных «губернизаторов» перевели в другие регионы.

Галактионов сумел «поставить на место» и чекистов, которые, по его мнению, отвлеклись от основной задачи по борьбе с контреволюционными элементами, на дела, в их компетенцию не входящие. В частности, при обсуждении в марте 1922 года на бюро обкома Декрета ВЦИК о преобразовании ВЧК в ГПУ и задачах чекистов, вопреки протесту начальника Татотдела ГПУ Денисова в постановление были внесены пункты:

«Областном отмечает, что органы ЧК, особенно на местах, иной раз отвлекаются от задач борьбы с контрреволюцией на слежку над членами партии и ответработниками. Запретить создание дутых дел. Привлечь к ответственности секретных сотрудников за ложные доносы. Обратить особое внимание на деятельность АРА».

Несмотря на дипломатичность формулировок «особенно на местах» и «иной раз отвлекаются», это было жесткое предупреждение о том, что «надо заниматься своим прямым делом».

Что же касается АРА, то эта организация, созданная США для оказания помощи голодающему Поволжью и много сделавшая для этого, имела среди сотрудников профессиональных разведчиков, которые тоже занимались своими делами, не имеющими никакого отношения к помощи голодающим.

Естественно, такое постановление без консультации с Дзержинским и Куйбышевым принятым быть не могло. Об этом говорит и тот факт, что вскоре Денисов был переведен в другое место, а новый начальник Татотдела ГПУ С.С.Шварц сумел установить нормальные, взаимоуважительные отношения с обкомом, и по предложению Галактионова избран членом его бюро.

Главное место в деятельности А.П. Галактионова, конечно, занимали сельскохозяйственные проблемы. Обком вместе с правительством и ТатЦИК, возглавляемые талантливыми организаторами К. Мухтаровым и Р. Сабировым, проделали огромную работу по ликвидации последствий голода и обеспечению получения хорошего урожая в 1922 году. Небольшая брошюра Сабирова об опыте борьбы с голодом в Татарии была прочитана Лениным и находилась на рабочем столе его кабинета.

Стиль работы Галактионова был весьма динамичен, он часто выезжал в районы и нередко, что было тогда большой редкостью, пользовался самолетом. Его личный пилот военлет гражданской войны В. Лутиков, несмотря на молодость, имел большой опыт и прекрасно справлялся со своими обязанностями. Они уже совершили с Галактионовым полеты в Буинск, Челны, собирались даже в «дальний перелет» в Бугульму, чтобы провести совещание партийно-советского актива по хозяйственным вопросам.

Вылетевший утром 5 июня 1922 года из аэропорта Казани (он находился в районе нынешней РКБ и представлял собой утрамбованную грунтовую взлетную полосу, в начале которой стояла избушка с ветродуем) двухместный самолет, через час с небольшим потерпел катастрофу неподалеку от Чистополя, куда он направлялся.

Погибли 26-летний пилот Василий Лутиков и пассажир Алексей Петрович Галактионов, первый, или, как тогда называли ответственный, секретарь Татарского обкома РКП(б). В Как пишет Б. Султанбеков, эта была первая в Советской России гибель в авиакатастрофе столь высокопоставленного лица, друга секретаря ЦК В.В. Куйбышева, лично известного Ленину и Сталину не только по фамилии.

О случившемся немедленно сообщили в ЦК и Куйбышеву. Катастрофа вызвала множество слухов и пересудов, говорили даже, что это диверсия контреволюционеров или месть людей, обиженных некоторые его действиями. Однако скорее всего это была обвчная авиакатастрофа. Самолет перед началом снижения у Чистополя, очевидно, попал в какой-то турбулентный поток и, потеряв управляемость, врезался в землю. Некоторые очевидцы утверждали, что он начал разваливаться еще в воздухе.

Расследование, тщательно проведенное Шварцем и его сотрудниками, никаких признаков диверсии или злого умысла не обнаружило. Но самолет был, конечно, ненадежный, двигатель с почти выработанным ресурсом, а над кабиной пилота и пассажира не было даже ветрозащитной крыши, и пилоту с пассажиром во время полета приходилось наклонять голову, чуть ли не прижимаясь к ограждению кабины.

После произошедших впоследствии ряда авиационных катастроф, в которых погибали государственные и военные деятели, в частности, командарм Фабрициус, зам. наркома РКИ СССР Атарбеков, постановлением Политбюро, подписанным Сталиным, высшему руководству государства и партии было запрещено пользоваться самолетом для перемещения по стране.

В секретном архиве Политбюро Б. Султанбеков встретил постановление от 30 августа 1928 года:

«Неукоснительно соблюдать постановление Политбюро о запрете полета на самолете членам ЦК в связи с инцидентом с тов. Ворошиловым».

Сам И.В. Сталин это постановление выполнял неукоснительно. Единственные исключения: полеты в Тегеран и Берлин в 1943 и 1945 годах.

Прощание с привезенным на пароходе из Чистополя Галактионовым прошло в чрезвычайно торжественной обстановке. Гроб с телом, находившийся в зале Коммунистического клуба на улице Чернышевского (ныне Кремлевской), после траурного митинга в сопровождении воинского караула, оркестра и тысячных шеренг трудящихся города и близлежащих сел был доставлен на братское кладбище в русской Швейцарии (ныне парк культуры имени Горького), где уже были могилы 12 красных летчиков, погибших в боях за Казань, и религиозного деятеля Ваисова, убитого националистами за поддержку советской власти, похороненных там в сентябре 1918 году.

На кладбище снова состоялся траурный митинг, на котором выступили заведующий орготделом обкома Д. Живов, на которого возложили исполнение обязанностей секретаря, председатель совнаркома К. Мухтаров, председатель ТатЦИК Р. Сабиров, главный идеолог обкома Г. Мансуров. На фотографиях, приложенных к очерку, запечатлены некоторые моменты этого прощания.

В Казань поступили соболезнования от ряда государственных и партийных деятелей. Самой теплой была телеграмма Куйбышева, который собирался, но не смог приехать на похороны, в которой он назвал своего друга «верным солдатом партии».

Специальным постановлением правительств были определены меры по материальному обеспечению семьи погибшего. Для увековечения памяти А.П. Галактионова его именем назвали улицу в Казани, пароход, на котором было доставлено тело, Коммунистический клуб и многое другое.

До нашего времени «дошли» только улица, и то в сильно усеченном варианте, и памятник на кладбищенском мемориале в Центральном парке.

Так, на «взлете», в возрасте 34 лет, оборвалась жизнь этого «солдата партии», которому уже прочили выдвижение на одну из высоких должностей в Москве. Один из старых большевиков рассказывал мне, что по предложению Куйбышева и Сталина рассматривался вопрос о назначении его наркомом труда или же руководителем всех профсоюзов страны – председателем ВЦСПС, и материалы были уже представлены Ленину.

Памятник Алексею Галактионову в Самаре, на улице Галактионовской. Его установили в 1989 году. Скульптор — А. Кудинов, архитектор – Н. Красько