Носон-Бер Векслин: «Хочу быть оптимистом...»

Любовь Агеева

19 мая 2018 года

В конце 70-х годов прошлого века поиск материалов для будущего университетского музея привел Светлану Владимировну Писареву, его директора, к дочери бывшего ректора КГУ Векслина Носон-Бера Залмановича.

Галина Борисовна долгие годы бережно хранит в старом чемодане все, что осталось у нее от самых близких и дорогих людей: письма отца из Норильска, матери со станции Яя Томской железной дороги, фронтовые треугольники старшего брата, студента медицинского института, ушедшего добровольцем на фронт и погибшего в 1943 году в городе Семилуки Воронежской области. Галина Борисовна рассказала Стелле Владимировне о своем беззаботном и счастливом детстве и о той страшной трагедии, которая произошла в ночь с 26 на 27 января 1937 года.

Встреча с Галиной Борисовной  положила начало формированию небольшой персональной музейной коллекции ректора Казанского университета 1931-1935 годов.

Носон-Бер Векслин (ударение на втором имени) родился 11 марта (по новому стилю) 1897 года в Витебске в семье капельмейстера местного пожарного оркестра. В том же году семья переехала в Двинск (родители были уроженцами Двинска).  В семье было три сына и три дочери. Отчество сыновей было в еврейской транскрипции - Залмановичи, отчества дочерей в русской транскрипции Соломоновны.

Детские годы Носон-Бера прошли в г.Белгороде, куда семья переехала в начале ХХ века и где отец работал преподавателем музыки. Учиться сына он определил в белгородскую гимназию, где в ту пору директором был будущий профессор Казанского университета, талантливый литературовед и педагог Герман Федорович Линсцер. Позднее судьба свела их в Казани.

Окончив в 1917 году Белгородскую гимназию, Векслин поступает в Петроградскую военно-медицинскую академию. Но уже через год уходит в только что рожденную Красную Армию. В конце 1918 года вместе с воинской частью РККА он оказывается в Казани. Работая в политотделе, активно занимаясь политическим воспитанием бойцов, организацией работы по ликвидации безграмотности, он, не теряя времени, одновременно слушает лекции и сдает зачеты на медфаке университета. В 1919 году он вступает в РКП(б).

Армейское командование отметило энергичного и образованного красноармейца. Когда в августе 1919 года в Ягодной слободе создаётся новый лагерь и начинается формирование Ударной огневой бригады для Южного фронта, Векслина назначают инструктором политотдела нового соединения. Целый год идёт напряжённая работа по формированию подразделений, по обучению новобранцев военному делу.

Политотдел занимался политическим воспитанием пополнения, организовал работу по ликвидации безграмотности бойцов и выполнял ещё массу других задач. Во всех этих делах политработник Векслин обнаруживал недюжинные организаторские способности.

В августе 1920 года Ударная бригада через Москву и Украину была отправлена эшелоном на Южный фронт. Здесь она влилась в состав 51-й стрелковой дивизии В.К.Блюхера, которая после побед под Тобольском против Колчака была переброшена для обороны знаменитого Каховского плацдарма. Векслин участвовал в тяжёлых оборонительных боях, когда Врангель бросил против этого небольшого левобережного пятачка отборные войска при поддержке английских танков. Несмотря на этот массированный натиск, белым не удалось прорвать оборону Южного фронта. А в ноябре Красная Армия перешла в наступление. 51-я дивизия штурмовала неприступный Турецкий вал, а затем – Ишуньские укрепления.

Именно в этих тяжелейших боях политработник Векслин проявил личную отвагу и большой организаторский талант. Свидетельство этому мы находим в воспоминаниях М.М. Качелина, непосредственного участника той Перекопской эпопеи. Он увидел Векслина на окраине горящего села:

«Небритый, с воспаленными от бессонницы глазами, он торопливо сообщил, что раненых сотни, а санитаров не хватает. В хозяйственном подразделении он собрал с десяток людей, научил их ползать по-пластунски, подбирать и эвакуировать раненых. Были спасены многие бойцы» (М.М. Качелин «Дальний костер» Воспоминания. М. Воениздат. 1968).

51-я дивизия вместе с Первой конармией без боя вошла в Симферополь, а затем Первая конная штурмом взяла Севастополь, а 51-я дивизия – Балаклаву, последние пункты врангелевского сопротивления. В числе многих командиров и политработников Южного фронта Векслин был отмечен благодарностью Реввоенсовета республики.

В 1921 году вместе с Варварой Дмитриевной Тарасовой, уроженкой Тетюш, прошедшей в рядах ударной бригады весь ее боевой путь (она стала женой Векслина в легендарной Каховке), они возвращаются в Казань.

Супруги Векслины

Не увольняясь из рядов армии, Векслин восстанавливается на II курсе медицинского факультета. Командование возлагает на него преподавание географии и естествознания в школах комсостава РККА, которые с 1920 года функционируют на базе бывшего юнкерского училища. Одновременно он читает лекции в Татарском Коммунистическом Университете. Векслин меняет медфак на биолого-географическое отделение Восточно-педагогического института, которое успешно заканчивает с дипломом географа в 1923 году.

С этого времени Носон-Бер Залманович прочно связывает свою судьбу с Казанским университетом: принимает горячее участие в создании партийной и комсомольской организаций, работает на рабфаке завучем и преподавателем географии и политэкономиии. Пройдут годы, и бывшие рабфаковцы напишут в своих воспоминаниях, что с благодарностью вспоминают своих старших наставников: заведующего рабфаком М.К. Корбута и его заместителя Н-Б. З. Векслина.

Основными вопросами его научно-педагогической деятельности была методика преподавания географии и экономической географии Волжско-Камского края. Эти курсы он читал и в КГУ (с 1926 – доцент, с 1930 – профессор) и Татарском Коммунистическом Университете. Большое внимание в своей научной работе уделял изучению предпосылок экономического развития Татарии, ее районов, отдельных селений. Он изъездил (чаще исходил) вдоль и поперек всю территорию Татарской, Чувашской, Марийской республик.

Носон-Бер Залманович был вдохновлён последними партийными решениями. После XIV съезда, взявшего курс на индустриализацию, главными стали лозунги реконструкции производительных сил страны. Эконом-географ Векслин считал своим партийным долгом обеспечить организацию научного подхода к развитию хозяйственного комплекса Татарской республики. Он развернул бурную деятельность по объединению в этом направлении усилий всех вузов и научных институтов города.

В 1926 году его назначили уполномоченным Наркомпроса РСФСР по вузам Казани. В мае 1927 года Госплан ТАССР организовал совещание, в котором участвовали не только руководители важнейших хозяйственных ведомств, но и многие ученые. Наряду с докладами руководителей Госплана на совещании был заслушан доклад Векслина «О плановой организации работ по изучению производительных сил края». В результате была создана специальная комиссия, в которую вошли Н.-Б.3.Векслин, М.Э.Ноинский, А.Я.Гордягин, Н.И.Воробьев и другие ученые. Месяцем позже Госплан учредил совет по изучению природных богатств Татарской республики под руководством Векслина. В июле 1928 года СНК ТАССР поручил Наркомпросу организовать «Общество изучения Татарстана». В оргкомитет общества включили наркома И.Ш.Рахматуллина в качестве председателя и Н.-Б.3.Векслина в качестве зампреда.

Он составляет экономико-географические атласы Татарской и Чувашской республик, административную и этнографическую карты (совместно с Н.И. Воробьевым), пишет учебники «Экономическая география СССР», «Основы экономического районирования ТАССР». Составленная им карта ТАССР («десятиверстка») впоследствии неоднократно переиздавалась.

Его бурная активность, частые публичные выступления создали ему репутацию волевого и компетентного руководителя, а проводимые им занятия в вузах – авторитет глубокого и блестящего лектора. В 1928 году его избрали членом ТатЦИКа – высшего органа власти республики. Одновременно он становится кандидатом в члены обкома ВКП(б).

Носон-Бер Векслин со студентами

В 1928 году Векслин едет в Москву и Ленинград, знакомится там с организацией производства в различных отраслях, системой отраслевого и территориального планирования, с новыми методами хозяйствования. В августе 1928 года его командируют с научной целью в Германию, где он живет почти полтора года. Вторая половина 20-х годов для Веймарской Республики была периодом значительного промышленного подъёма. С помощью государственного регулирования шёл процесс радикальной рационализации производства, особенно в металлообработке, химии, электротехнике. Понятно, что этот опыт был очень важен для советской реконструкции, и Векслин старательно изучал эти процессы.

Его отчёт о командировке не сохранился. Известно только, что он усиленно работал в северных землях Германии, подолгу жил в Киле и Гамбурге. В январе 1930 года Векслин вернулся в Казань и сразу же был назначен управляющим ЦСУ и заместителем председателя Госплана ТАССР. Он возобновил чтение лекций по экономической географии. Обогащённый зарубежным опытом, был востребован и другими вузами, выступал часто и ярко. 21 марта 1930 года был утвержден в звании профессора экономической географии.

Назначение Н.-Б.З.Векслина директором Казанского университета покончило с двусмысленной ситуацией, которая сложилась в апреле 1930 года в связи с назначением на этот пост решением Совнаркома СССР Г.Е. Зиновьева. Поскольку Зиновьев не прибыл в Казань, а решение СНК никто не отменял, обязанности ректора временно возлагались сперва на М.А.Сегаля, а затем на Г.Б. Богаутдинова. Этот «временный режим» закончился в январе 1931 года назначением директором КГУ Векслина, который проработал на этом посту 4 года.

Кстати, в 1930 году партийное руководство приняло решение ввести повсеместно назначение и единоначалие. Эти принципы были распространены и на высшую школу, поэтому Векслин оказался первым после революции назначенным руководителем университета. Ректор стал называться директором.

Официальное назначение состоялось 14 января 1931 года. Он стал руководителем университета в сложнейший период его истории – период перестройки учебных планов, программ, реорганизации университетской структуры. Политехнизация высшей школы привела уже к выделению из университета химического отделения физмата, на базе которого был создан КХТИ. Это произошло в начале 1930/31 учебного года. Через два месяца ушел медицинский факультет с людьми, площадями и оборудованием.

Уже при директорстве Векслина на основании решений ВЦИКа становится самостоятельным институтом советского строительства и права соответствующий университетский факультет, образованный всего 2 года назад. Что остаётся? Остаются три факультета: физико-математический, геолого-биологический и рабфак. В мае 1931 года происходит очередная срочная реструктуризация: упраздняются факультеты и кафедры. Вместо них в КГУ создаются «институты», а с сентября 1931 года – 12 отделений, имеющих, по замыслам реформаторов, утилитарную цель – подготовку узких специалистов для реконструкции хозяйственного комплекса страны.

Именно в этом духе в марте 1932 года на базе аэродинамического отделения физмата создают авиационный институт. Главой и генератором идей аэродинамической школы был Н.Г. Четаев. Однако требовалась ещё и огромная организаторская работа по созданию института. И вот энергичный университетский директор становится по совместительству и директором КАИ (этап становления с 9 марта по 2 июля 1932 г.).

Непомерно широкий круг его административных, партийно-общественных обязанностей не позволял ему полностью переключиться на научную работу. Тем не менее, как  заведующий кафедрой, он пытался создать свою школу, и его аспиранты В.В. Батыр, Г.В. Фазлуллин, З.А. Бурлянд впоследствии защитили кандидатские диссертации и внесли свой вклад в развитие науки и подготовку специалистов.

Большую заботу проявлял Векслин о сохранении и развитии yниверситетской научной библиотеки. К концу 20-х годов при Наркомпропросе после реквизиций образовалась очень солидная библиотека (до 1 миллиона томом). Пользуясь своим авторитетом в Наркомпросе и правительстве республики, Векслин поставил вопрос о передаче книг в научную библиотеку университета. Такое решение было принято, и фонды университетской библиотеки более чем удвоились.  

Новый ректор был очень внимателен к инициативам университетских ученых и всячески поддерживал их, особенно в области фундаментальных исследований. Он поддерживал работы первого генетика В.Н. Слепкова и руководимый им семинар, за что потом роковым образом поплатился. Заботясь о развитии университетской науки, Векслин всемерно способствовал рождению замечательной физической школы. Немаловажную роль сыграл он в научной судьбе Е.К. Завойского, С.А. Альтшулера, Б.М. Козырева, А.В. Несмелова и других.

Вячеслав Константинович Завойский в своей книге о брате пишет:

«Тогдашний ректор, человек очень далекий от физики, каким-то чутьем понял, что этой науке суждено стать ведущей в предстоящие десятилетия, и решил создать для ее преподавания и научной работы сотрудников кафедры хорошие условия. Он щедро выделял средства для приобретения оборудования, часто отпускал Евгения Константиновича в Москву и Ленинград? В этих благоприятных условиях Евгений Констанинович ощутил педагогический «зуд» и с увлечением приступил к выполнению своей заветной мечты – созданию на физическом отделении современной учебной и научной лаборатории».

В 1934 году он добился специального приказа Наркомпроса РСФСР о выделении КГУ дополнительных средств на капитальный ремонт, на оборудование лабораторий, на строительство химического корпуса и студенческого общежития. В том же году Векслин создал в университете кафедру экономической географии и возглавлял ее до 1937 года.

Далее цитируем очерк С.В. Писаревой:

«Много сил, времени, энергии и души вкладывал ректор в дела университета. В 1933 году во Всесоюзном соревновании КГУ занял 2-е место (после МГУ) и был награжден Почетной Грамотой, Красным Знаменем ТОПС и ОК ВЛКСМ и занесен на Всетатарскую Доску им. ХVII партсъезда. Газета «Красная Татария» отмечала четкое руководство и образцовую работу профессорско-преподавательского коллектива и студенчества. В этом же году университет выступил инициатором новой формы социалистического шефства, заключив Договор взаимообязательств с Пестречинской МТС.

Листая в Национальном архиве РТ Личное дело Н.-Б. З. Векслина, начатое в 1926 г. 4 октября и оконченное 1 февраля 1937 г., я не переставала удивляться. Как один человек – ректор КГУ и одновременно в 1932 г. первый ректор (директор) КАИ, профессор, зав. кафедрой экономической географии, мог в то же время выполнять такое количество партийных, государственных и общественных поручений: уполномоченный Наркомпроса РСФСР по вузам Казани (в 1926 г.), член ТатЦика (1928). … Управляющий ЦСУ и заместитель председателя Госплана ТАССР; Член ревизионной комиссии Обкома ВКП(б), зам. наркома просвещения ТАССР, председатель секции научных работников, и т.д.»

Политика «политехнизации высшей школы»,  «разукрупнение университетов» привели к резкому сокращению специальностей, по которым шла подготовка в университете. Именно в период ректорства Векслина начинает осознаваться негативный результат многих поспешных новаций в высшей школе, особенно в университетском образовании. Всё чаще начинают обращаться к дореволюционному опыту, к проверенным традиционным методам обучения.

19 октября 1932 года ЦИК СССР принимает постановление «Об учебных программах и режиме высшей школы», которым предусматривается восстановление факультетской и кафедральной структуры, осуждается так называемый бригадно-лабораторный метод обучения, при котором один студент отвечал за всю группу, а остальные получали такую же оценку, вводится строгая индивидуальная отчётность каждого студента с с дифференцированной оценкой в двух экзаменационных сессиях на каждом курсе, а также защита выпускной дипломной работы.

Векслину пришлось в течение 1932/33 учебного года провести большую работу по выполнению этого постановления. К марту 1933 года было создано четыре факультета: физико-математический, химический, биологический, геолого-почвенно-географический. В сентябре 1933 года на них насчитывалось 27 кафедр.

В этой сложной обстановке нужен был энергичный активный ректор, сторонник реформ высшей школы, оставшейся от старого режима. Векслин выражал радость по поводу создания в Казани каждого нового учебного или научного учреждения. Д.Я. Мартынов (позднее профессор и ректор) вспоминал:

«Казанский университет обрел, наконец, устойчивого ректора – Векслина – и с ним его неуемную энергию и решительность» В обстановке непрерывных и коренных изменений нужен был руководитель решительного нрава. Новый ректор как нельзя был на месте, и моя судьба, благодаря этой решительности, испытала поворот, который определил всю мою дальнейшую жизнь».

В декабре 1934 года убийство Кирова существенно изменило политическую обстановку в стране. В феврале 1935 года специальная комиссия Татарского обкома ВКП(б) начинает широкое обследование университета. Она возбуждает персональное дело коммуниста Векслина по обвинению его в связях с троцкистской организацией, якобы возглавляемой В.Н. Слепковым. Несколько месяцев его буквально терзают по разным инстанциям. Дело в связи с недоказанностью было прекращено, но сколько его здоровья унесло оно?!

7 мая 1935 года Векслин был освобожден от обязанностей ректора. А менее чем через 2 года был арестован.

Опять цитата из очерка Стелы Владимированы:

«Галина Борисовна вспоминала ту страшную ночь с 26 на 27 января 1937 года.

«Проснулась среди ночи, в квартире шум, беспорядок, зажжен свет. А утром мама сообщила, что папу арестовали, но что я никого не должна слушать, должна верить, что папа скоро вернется. Это ошибка, скоро разберутся».

Позднее старший брат передаст Гале последние слова отца:

«Ты должна знать, когда папа уходил из дома, он сказал: «Запомни, сынка, и Галке скажи, отец ваш революцию не предавал».

Вскоре семью выселили из «правительственного» дома (№54 по ул. К. Маркса), Варвару Дмитриевну уволили с работы, материально и, конечно, морально было страшно тяжело. Многие знакомые перестали здороваться с женой « врага народа» и даже детей старались не замечать при встрече. Но запомнился Галине Борисовне один случай, который она рассказала мне с особым волнением.

Однажды, возвращаясь домой по ул. К. Маркса, мама почувствовала, что за ней следят четверо молодых людей. На углу улицы Миславского догоняют двое. «Вы Векслина». Один из них достает из-под полы сверток и передает мне со словами: «Мы помним его, верим в него, мы – студенты КАИ – первый выпуск».

Дома развернули пакет, в нем фотопортрет отца. Это был необыкновенно смелый по тому времени поступок, а для нас – огромная моральная поддержка».

Варвара Дмитриевна ежедневно ходила к тюрьме (здание под Кремлем – Ред.),  добивалась свидания с мужем, носила передачи, записки. Но как стало впоследствии известно, писем жены Векслин не читал, следователь только дразнил обещанием дать прочесть их, если он будет «вести себя хорошо», что означало сознаться в принадлежности к контрреволюционной троцкистской организации. Ни на следствии, ни на суде Векслин не признал себя виновным.

1 августа 1937 года большую группу казанцев, арестованных «по делу Слепкова» привезли в Москву, где их судила Военная коллегия Верховного суда. Векслин был осужден сразу по нескольким пунктам 58 ст. тогдашнего УК на 10 лет и выслан в Соловки. Последние два года жизни он провел в Заполярье, в Норильске.

Через 7 месяцев (с 20 на 21 августа 1937 года) арестовали и Варвару Дмитриевну. Детей отправили в разные детские дома в Ярославскую область. До 1939 года они ничего не знали ни о матери, ни об отце. В 1939 году пришло первое письмо от отца.

Галина Борисовна достает из заветного чемодана большую аккуратно сложенную пачку писем. Пожелтевшие от времени листы – ныне они единственные свидетели трагической судьбы одной из миллионов жертв культа личности.

В суровых условиях Норильской ссылки Векслин не теряет бодрости и чувство юмора. «Работаю в качестве неуклюжего «работяги» в Земдорстрое,– пишет он в письмах,– повозил вдосталь тачку и вспомнил некрасовских «русских женщин». Работаю ежедневно в качестве землекопа. Теперь кирка и лопата являются моими основными инструментами, правда, профессором я был лучшим, чем землекопом?»

«Всю 2-ю половину января я проработал на щебенке, при чем к концу месяца у меня оказалось 125 процентов выработки (к моему удивлению), хотя силенки-то у меня сейчас меньше, чем я бы хотел. В феврале мне пришлось поработать внутри завода, точнее, грузить на улице в вагонетку щебенку, затем эту вагонетку, толкая ее по рельсам, отвозить внутри помещения к транспортеру... перешел на работу на строительство ТЭЦ, под конец сильно устаю, на столько, что как только дорвусь до койки, тотчас засыпаю, но зато утром поднимаюсь на час раньше, чем другие, и занимаюсь немного геодезией, чтением».

До конца своих дней его не покидала вера в торжество справедливости, горячая любовь к Родине, страстное желание приносить ей пользу, верность делу партии, идеалам революции. Этому он учит и своих детей – Илью и Галину. 23 июня 1941 года он напишет им из далекой тундры:

 «Дорогой мой Илька! Благословляю тебя на честный путь воина Красной Армии, будь верен своей Родине и высоко держи почетное звание красноармейца. Желаю тебе сохранить жизнь и здоровье, быть примерным бойцом. Надеюсь, что ты с честью будешь выполнять свой долг перед Родиной. И где бы ты ни был, ты все время будешь помнить, что у тебя младшая сестра, у которой ты остался самым близким человеком.

Теперь о пожеланиях по отношению ко мне... Пишите почаще, а ты, Галюк, если сможешь, то изредка, хотя бы, помещай в письме какой-нибудь свой рисунок, Я, к сожалению, не мастак по этой части, поэтому ограничиваюсь тем, что посылаю вам засушенную незабудку, – помните о том, что в далекой тундре, в Заполярье, живет ваш незадачливый отец, который вместо того, чтобы заниматься преподавательской работой или работать в рядах РККА, должен влачить существование, лишенный по возможности в полной мере, отдать свои силы и знания нашей стране. Хочу быть оптимистом и надеяться, что все же в конце концов мое дело разберут, и я буду реабилитирован, и снова смогу быть полновесным работником».

Непосильный физический труд, невыносимые условия жизни в грязных, душных и тесных бараках, постоянное недоедание и недосыпание, безумная тоска по родным – жене, детям, по любимой работе, моральное унижение окончательно подорвали здоровье Носон-Бер Залмановича Векслина, привели к тяжелому онкологическому заболеванию.

О последних днях его жизни мне написал академик Александр Александрович Баев (письмо от 5 марта 1990 г.), отбывавший в эти же годы срок заключения в Норильском лагере. Они хорошо знали друг друга по Казани, университету:

«Незадолго до своей смерти в Норильске он был у меня на приеме (А.А. Баев – выпускник медфака КГУ – работал врачом в медпункте лагеря). У него была массивная опухоль в области слепой кишки (возможно, это были метастазы)».

17 октября 1942 года Векслин скончался. Об этом Варваре Дмитриевне на станцию Яя (по месту ее заключения) сообщил один из ссыльных Норильского лагеря:

«Мне очень тяжело писать эту записку. Н-Б. З. долго болел желудком, все откладывал операцию. Последнее время связывал срок операции с телеграммой о Вашем освобождении, очевидно, надеялся, что радость от этого сообщения даст ему силы перенести операцию. Еще две недели назад он сидел за справочниками по экономической географии и делал какие-то выборки. От десятков людей за эти два дня я слышал разговоры о Н-Б., и все с большим сочувствием вспоминают старого ребенка, которого даже лагерь не испортил».

Честным, преданным гражданином и патриотом своей Родины, Н-Б.З. Векслин остался и в нашей памяти, и в истории Казанского университета. Он был реабилитирован посмертно в 1956 году «за отсутствием состава преступления».

О том, что родители Векслина похоронены на Арском кладбище, я узнала не так давно от Ильи Шалмана. Он оказался в родстве с этой семьей. Его бабушка Цецилия (1.07.1910, Белгород – 30.12.1996, Казань) была родной сестрой Носон-Бера Залмановича. Она училась на медицинском факультете КГУ, в 1932 получила диплом медицинского института по специальности «лечебное дело» (специализация «фтизиатрия»). Трудовую деятельность начала в Зеленодольском районе ТАССР, в специализированном интернате для детей, больных туберкулёзом. По возвращении в Казань бессменно 50 лет трудилась участковым педиатром в детской поликлинике №10.

Илья показал мне снимки, сделанные на семейном захоронении, и теперь по  надписям на надгробиях я могу сообщить  правильное имя их матери, а  также даты смерти отца и матери. Залман Иделевич родился в 1865 году, умер 1 апреля 1938, не пережив потери двух сыновей. Ревекка Борисовна (или Ревекка Берковна) родилась в 1869 году, скончалась 24 августа 1944 года.

Еще одна подробность об этой семье. За могилами ухаживает дочь Носон-Бера Залмановича Галина Борисовна Тарасова. В семейном захоронении родителей она установила небольшой памятный камень, на котором начертаны три мужских имени: Носон-Бер, Исаак, Илья.

Носон-Бер и Исаак – братья, оба были репрессированы, домой не вернулись Доцент Исаак Вексин после окончания  учебы в КГМИ работал доцентом в этом институте. О его судьбе ничего не известно, кроме того, что он был осужден на 5 лет, сослан на Колыму, где его дело пересмотрели и приговорили к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение в 1938 году.

Илья, сын  Носон-Бера Залмановича, студент Казанского медицинского института – участник Великой Отечественной войны, погиб в 1943 году в Воронежской области, похоронен в братской могиле в Семилуках. Как сообщила мне Галина Борисовна, он пришел в военкомат сразу после объявления войны, но его на фронт как родственника «врага народа» не взяли, но он все-таки добился своего. Воевал санинструктором в пулеметной роте. 

Мы договорились с Галиной Борисовной, что встретимся, и она расскажет о своей семье подробнее. Я надеюсь, она даст разрешение на публикацию в «Казанских историях» уже написанных ею воспоминаний. Кстати, она по профессии врач, имеет диплом Казанского медицинского института, всю жизнь работала рентгенологом. 

Пытаясь узнать, почему родители дали Носон-Беру двойное имя, я нашла такое объяснение в одной из публикаций Интернета. Оказывается, так было принять: евреи давали детям два имени – одно при рождении, второе позже, чаще всего, после какой-то болезни, надеясь, что второе имя будет как бы охранным – чтобы обмануть ангела смерти, который знает только имя, данное при рождении.

Удивительно, но в приказе по университету о назначении на должность ректора указывается полное имя – Носон-Бер Залманович Векслин. Известно, что в эту пору еврейские имена часто заменялись русифицированными вариантами. Но мне не встретился ни один текст, где бы Носон-Бера Залмановича назвали другим именем. Правда, в книге «Летопись Казанского Государственного Университета», изданной в 2004 году, в его имени сделано две ошибки. Скорее всего, это просто досадные описки.

 Галина Тарасова на месте захоронения своего отца - Носон-Беровича Векслина

Фото с информационного портала КФУ - http://kpfu.ru/news/rektor-kazanskogo-universiteta-n-b-z-vekslin-98105.html

Источники информации:

Писарева С., директор музея истории Казанского университета. Ректор Казанского университета Носон-Бер Векслин. Жизнь и судьба.

В. Ковалев, С. Писарева. Носон-Бер Залманович Векслин (1931-1935). – В кн.: Ректоры Казанского университета. 1804-2004 гг. Казань, 2004.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

23-25 марта 2018 года в Казанском федеральном университете состоялись I Всероссийская научно-практическая конференция с международным участием «Векслинские чтения» и II Республиканский форум учителей географии Республики Татарстан, в которых приняли участие более 200 ученых-географов, методистов и учителей. Мероприятия приурочены к 120-летию со дня рождения ректора Казанского университета Носон-Бера Векслина.

Цель проведения научно-практической конференции – объединение ученых и специалистов в области географии, региональной экономики, картографии, туризма, а также популяризация и актуализация географических знаний. В рамках «Векслинских чтений» три дня будет вестись работа по секциям «География и картография», «География и туризм», «География и эколого-географическое образование» и «Управление социально-экономическим развитием территории». Совместно с Региональным отделением Русского географического общества в Республике Татарстан был проведен круглый стол «Русское географическое общество и географическое образование».