«Необыкновенное чудо» – Евгений Шварц

Любовь Агеева

13 октября 2021 года

Знаменитый драматург Евгений Шварц – наш земляк. Он родился в Казани 9 октября 1896 года в семье будущих врачей.

Давно хотела написать о нем, но не получалось. Были другие, более оперативные дела. И вот для этого намерения тоже появился оперативный повод: Казанский театр юного зрителя объявил в октябре о лаборатории по произведениям Евгения Шварца.

 «Я – православный, следовательно, русский» 

Мама будущего драматурга, Мария Федоровна (в девичестве Шелкова, 1875-1942) училась на акушерских курсах, открытых в 1876 году по ходатайству профессора Николая Васильевича Сорокина. Эти курсы позволяли получить высшее образование женщинам, поскольку в университеты их тогда не принимали. Лев Беркович (по другим источникам – Борисович, 1875–1940) тогда был студентом Императорского Казанского университета Он приехал в Казань в 1892 году учиться на врача. В Казани Мария и Лев встретились, полюбили друг друга и решили пожениться. Лев был их первенцем.

Семья Марии проживала в Рязани – дед по матери Федор Ларин был цирюльником, семья Льва — в Екатеринодаре (ныне Краснодар) – дед по отцу Берка Шварц был хозяином мебельного магазина. Еврейская родня была яркой и музыкальной, устраивала вечера с декламацией и спектаклями. Шварцы славились как импровизаторы и острословы. Шелковы, русские родственники по материнской линии, более сдержанные в проявлении эмоций, были не менее артистичны: в рязанском любительском театре играла вся семья, а Марию даже хвалили в провинциальной прессе как хорошую артистку.

По отцовской линии у Евгения были еврейские корни, но он в возрасте семи лет был крещен в православной церкви. «Я – православный, следовательно, русский», – позднее писал о себе Евгений Шварц. А его отец крестился в Михаило-Архангельской церкви Казани в мае 1895 года, после чего его стали звать Васильевичем. Так что семья была православной и русской по культуре.

«Отец – человек сильный и простой, пел, играл на скрипке, участвовал в спектаклях, любил быть на виду. Рослый, стройный, красивый человек, он нравился женщинам и любил бывать на людях. Мать — много талантливее, по-русски сложная и замкнутая», — вспоминал писатель о родителях.

Обнаружив, что сын Женя не только лишен музыкального слуха, но и к простой декламации не способен, интеллигентные родители не скрывали своего разочарования. И без того застенчивому подростку оставалось лишь утешаться своей обреченностью:

«Мне чудится, что все мне глядят вслед и замечают, что я неуклюжий мальчик, и говорят об этом. И тут же я думаю: «Вот если бы знали, что мимо вас идет будущий самоубийца, то небось смотрели бы не так, как сейчас. Со страхом. С уважением».

Лев Шварц был студентом, требующим «особо бдительного надзора». В биобиблиографическом словаре Казанского университета сообщаются о нем некоторые подробности.

Студенты университета доставляли немало хлопот педагогам и жандармам своими революционными настроениями. Отец будущего драматурга с 1897 года тоже входил в   социал-демократический кружок. В 1898 году он окончил университет с отличием, но в том же году был арестован по подозрению как смутьян рабочих фабрик купца Алафузова. Но его отпустили на волю, и он получил распределение в город Дмитров.

Сыну Леве было тогда всего два года, а потому Казани Евгений Беркович не помнил.

В Дмитрове его отец  почти сразу был арестован за антиправительственную пропаганду, после дознания в июле 1900-го на 3 года подчинен гласному надзору полиции в избранном им месте жительства, но вне столиц, столичных губерний, университетских и ряде фабричных городов. Семья выбрала местом жительства город Майкоп Таврической губернии. Лев Беркович служил врачом в городской больнице. Поскольку он продолжал антиправительственную работу, в декабре 1907 года был выслан «как лицо вредное для обществ, спокойствия и порядка».

До 1910 года жили в Баку, где он работал врачом городской амбулатории, затем вернулись в Майкоп. В 1913-м  Льва Шварца вновь выслали из города на 2 года, и он служил железнодорожным врачом в с. Гордеевка Нижегородской губернии. В 1914 году, когда начались боевые действия первой мировой войны, был мобилизован в войсковую больницу Екатеринодара. В советское время семья снова жила в Майкопе, где отец работал врачом.

Здесь названы не все места жительства семьи Льва Шварца. Так что Евгений много что повидал в детстве. В середине 30-х годов родители обосновались в Ленинграде.

Уже в 8 лет Женя был уверен, что станет писателем. Однако, имея ужасный почерк, он стеснялся сочинять тексты, а просто заполнял листы бумаги волнистыми линиями, имитируя рукопись.

«Жил я сложно, а говорил и писал просто, даже не простовато, несамостоятельно, глупо. Раздражал учителей. А из родителей особенно отца. У них решено уже было твердо, что из меня «ничего не выйдет». И мама в азарте выговоров, точнее споров, потому что я всегда бессмысленно и безобразно огрызался на любое ее замечание, несколько раз говаривала: «Такие люди, как ты, вырастают неудачниками и кончают самоубийством», — вспоминал писатель в дневнике.

После окончания реального училища в Майкопе в  1913 году Евгений приехал в Москву. Есть, как минимум, две версии о том, чем он там занимался. По одному источнику, учился на юридическом факультете Московского университета (1914-1916). Но, видимо, юриспруденция интересовала его мало. Родительские деньги он спускал на билеты в цирк или оперу. К декабрю 1916 года деньги кончились, и обнищавший студент вернулся к родителям в Майкоп.

По другому источнику, Шварц отправился в Москву, чтобы учить латынь с репетитором и ходить вольнослушателем в Народный университет имени Шанявского. Вернее, так представляли себе жизнь сына родители. На самом деле все обстояло несколько иначе. Университет был заброшен после нескольких лекций. Родительские деньги быстро закончились, не помог и отказ от учителя латыни.  Спустя полгода несостоявшийся студент приехал к семье на Рождество. Вид у него был столь жалкий, что родители разрешили сыну остаться в Майкопе.

Фото майкопского периода

Шла Первая мировая война, и бывшего студента призвали в армию, отправили в Москву, учиться в юнкерское училище. Во времена Гражданской войны Евгений Шварц был на стороне белых, служил в Добровольческой Армии, участвовал в «Ледовом походе» Корнилова, где получил тяжелую контузию при штурме Екатеринодара. Тремор рук, который Шварц ощущал всю жизнь, – ее последствия. Естественно, Шварцу пришлось скрывать свое участие в Белом движении, поскольку это могло привести к большим жизненным осложнениям.

Сначала – актер

После ранения он был демобилизован, поступил актером в «Театральную мастерскую» в Ростове-на-Дону, которую создал молодой режиссер-экспериментатор Павел Вейсбрем. Он женился на актрисе этого театра Гаяне Халаджиевой. Для ее матери и особенно для братьев брак армянки с евреем был чем-то сверхъестественным, и потому они потребовали, чтобы Евгений принял их веру. Он к религии был равнодушен и согласился.

Когда большевики зимой 1920 года заняли Ростов-на-Дону, Евгений был мобилизован в Красную армию и зачислен в политотдел Кавказского фронта как актер и театральный инструктор. После демобилизации Шварц с женой продолжали выступать в «Театральной мастерской». Однако гастроли труппы в голодной советской провинции не приносили никакого дохода, и 5 октября 1921 года по рекомендации Николая Гумилева актеры переехали в Петроград.

Город встретил их холодно: публика уходила после первого действия – то ли из-за плохого качества спектаклей, то ли из-за невозможности долго сидеть в холодном зале. Продержавшись один сезон, «Театральная мастерская» развалилась, но Шварц с женой остались в Петрограде. Они подрабатывали парными скетчами в балаганном театре, получая за вечер два миллиона рублей. Этого хватало, чтобы купить несколько бутербродов с черным хлебом и селедкой.

Потом  – детский писатель

В это время Шварц познакомился с литературной группой «Серапионовы братья», стал писать фельетоны и стихотворные сатирические обозрения под псевдонимами «Щур», «Дед Сарай», «Домовой» и «Эдгар Пепо». Поскольку это у него получалось, он решил сменить актерское ремесло на писательское и начал много печататься. С  1923 по 1928 год вышло несколько десятков публикаций (газетные фельетоны, статьи на злобу дня, детские рассказы и стихи-однодневки для журналов «Чиж» и «Еж»). Однако Корней Чуковский, у которого Шварц служил литературным секретарем,  считал его начисто лишенным всех дарований. Тот отвечает ему острейшим оружием из своего арсенала – иронией.

В 1925 году Шварц поступил в штат детских журналов «Еж» и «Чиж» (ЕЖ – «ежемесячный журнал», а ЧИЖ – «чрезвычайно интересный журнал»). К нему пришла слава детского писателя. 1 июля 1934 года его приняли в Союз писателей СССР.

Когда Шварц познакомился с Екатериной Обух (Обуховой?),  он расстался с первой женой. К моменту их встречи в конце мая 1928 года оба были женаты (она замужем за композитором Александром Зильбером, братом Вениамина Каверина). 16 апреля 1929 года у них с Гаяне родилась дочь Наташа, а в октябре Евгений Львович ушел из семьи к Катерине Ивановне, которая уже полгода как рассталась с мужем. Со второй женой он прожил тридцать лет, до конца своих дней. Ей он посвятил пьесу «Обыкновенное чудо»: Екатерина – это принцесса. Первая жена Гаяне – мачеха из «Золушки». Жены стали прообразами его персонажей.

После премьеры пьесы «Ундервуд» 21 сентября 1929 года Шварц понял, что он драматург и должен писать именно пьесы. Впрочем, что значит «должен»?

«Слава нужна мне была не для того, чтобы почувствовать себя выше других, а чтобы почувствовать себя равным другим. Я, сделав то, что сделал, успокоился настолько, что опустил руки. Маршак удивлялся: «Я думал, что ты начнешь писать книжку за книжкой, нельзя останавливаться!».

В 1934 году он напечатал в журнале «Звезда» пьесу «Похождения Гогенштауфена». Ее действие происходило в советском учреждении, где трудилась в должности управделами некая товарищ Упырева. Она была… вампиром, пила кровь из живых людей. Очень быстро эта пьеса стала страшной крамолой.

Шварца не особо интересовала политика, тем более он не чувствовал себя борцом с советским строем. Но проявлял твердость, когда дело касалось принципов. Он отказался отречься от осужденного друга, поэта Николая Олейникова, помогал семье арестованного товарища –  поэта Николая Заболоцкого. На вопросы о литературной деятельности обычно отвечал так: «Пишу все, кроме доносов».

Сказочник Евгений Шварц

Новый этап в его жизни начался, когда он стал писать сказки. В 1934 году Шварц заканчивает одну из лучших пьес-сказок современности, и сегодня весьма актуальную – «Голый король». Тогда сказки считались вредной буржуазной отрыжкой, которая мешает воспитанию правильного взгляда на жизнь. А зря. На сказках Шварца «Золушка», «Снежная королева», «Принцесса и свинопас», «Голый король», «Красная шапочка», «Сказка о потерянном времени» выросло в нашей стране несколько поколений.  Любовь к сказке осталась с Евгением Шварцем на всю жизнь.

Сцена из спектакля "Золушка". Казанский театр юного зрителя

Когда началась война, Шварц пришел записываться в народное ополчение. Руки он предусмотрительно держал за спиной, но когда бумаги оформили и осталось поставить подпись, все вскрылось: с таким тремором, сказал военком, стрелять невозможно. Не попав на фронт, Шварц остался в Ленинграде: он выступал на призывных пунктах, писал антигитлеровские сценки и пьесы для радио, а по ночам вместе с женой дежурил на крыше писательского дома на канале Грибоедова. С июля по декабрь 1941 года он вел радиопередачи в Радиоцентре. В августе 1941 года в Ленинградском театре комедии состоялась премьера «Под липами Берлина». Пьесу Шварц написал вместе с М. Зощенко.

Отказавшись от эвакуации в октябре, к концу осени Шварцы поняли, что это уже вопрос не чести, а выживания. Их вывезли из блокады на самолете  в Киров 11 декабря 1941 года. Вещей можно было взять не больше 10 кг на человека, но расстаться с тяжелой печатной машинкой казалось немыслимым. Пришлось уничтожить чемодан рукописей – весь архив, накопившийся за 45 лет жизни.

До июля 1943 года писатель работал завлитом драматического театра. Написал пьесы: «Одна ночь» – о защитниках Ленинграда; «Далекий край» – об эвакуированных детях (материалы собирал в Котельниче летом 1942, в детском доме, эвакуированном из Ленинграда); начал работать над «Драконом».

Когда в 1943 году в Сталинабад был эвакуирован Ленинградский театр Комедии, Шварц приехал туда и стал заведовать литературной частью этого театра. В мае 1944 года вместе с театром приехал в Москву. В августе там состоялась премьера «Дракона».

Послевоенные годы уже не были настолько плодотворными, хотя была создана самая красивая пьеса-сказка – «Обыкновенное чудо». Вышел на экраны «Дон Кихот» – и сразу стал киноклассикой.

Последний год жизни Шварц писал очень мало: многие месяцы постельного режима после инфарктов вогнали его в апатию, работать не удавалось, жизнь в Комарове свелась к ожиданию смерти, которую он называл «днем неимоверной длины». Леонид Пантелеев вспоминал, как Шварц пытался шутить: «Испытываю судьбу. Подписался на тридцатитомное собрание Диккенса. Интересно, на каком томе это случится?». Случилось на третьем, его любимом «Пиквикском клубе», 15 января 1958 года. Последними словами Шварца были «Катя, спаси меня».

Евгений Львович Шварц не раз пытался вести дневник, однако любое систематическое занятие давалось ему непросто. Только в последние семь лет жизни он смог заставить себя писать ежедневно: это стало упражнением в самодисциплине и попыткой нащупать свой стиль не только в драматургии («Надо же наконец научиться писать!»).

«Я боялся, ужасался, не глухонемой ли я. Точнее, не немой ли. Ведь я прожил свою жизнь и видя и слыша, – неужели не рассказать мне обо всем этом?». В итоге довольно быстро дневник превратился в мемуары о детстве и юности, а из записей 1955–1956 годов составилась «Телефонная книга»: Шварц использовал страницы своих огромных тетрадей для создания почти двухсот портретов современников.

«Шварц – единственный писатель, который писал о добре без сентиментальности!»

Предыдущие главки написаны после изучения биографических материалов о Евгении Шварце. О его сказках хочется сказать особо. Поскольку это и мои впечатления о них.

Сказки Шварца называют сказками характеров, по аналогии с комедиями характеров. Вершиной его творчества стали пьесы – переложения сюжетов Андерсена. Герои сказочных сюжетов причудливо сочетаются с персонами реального, современного автору мира. Сказочная поэтика соседствует с бытовыми деталями, отчего персонажи становятся более подлинными и живыми. «А еще корону надел!», – кричит мачеха королю. «Детей надо баловать, тогда из них вырастают настоящие разбойники»,– говорит Атаманша из «Снежной королевы».

Удивительно, но ему удавалось писать детские сказки, которые были интересны и взрослым. Поскольку за выдуманными персонажами стояли вполне реальные жизненные ситуации. Зрители легко трансформировали их в современные истории с философским подтекстом. Как это случилось, например, со сказкой о голом короле, которая не теряет своей актуальности до наших дней.  Написанная в  1934 году¸ она формально представляла собой своеобразную авторскую компиляцию трех известных сказок Андерсена: «Новое платье короля», «Свинопас» и «Принцесса на горошине». Идейно пьеса была направлена против набиравшего силу, германского фашизма. Но сегодня это сказка вовсе не о Гитлере. Трудно сказать, кто в ней страшнее – король, который делает из людей стадо, или эти люди, творцы правителей-диктаторов.

Шварц так писал о главном герое этой сказки: «Вы легко угадаете в нем обыкновенного квартирного деспота, хилого тирана, ловко умеющего объяснять свои бесчинства соображениями принципиальными. …В сказке сделан он  королем, чтобы черты его характера дошли до своего естественного предела».

Писатель показал своим творчеством, что в сказках, которые считались «детским чтивом», решаются серьезнейшие жизненные проблемы. Вот как оценивал сказки Шварца известный советский режиссер Н. Акимов:

«…Когда Шварц написал свою сказку для детей «Два клена», оказалось, что взрослые тоже хотят ее смотреть.
Когда он написал для взрослых «Обыкновенное чудо» — выяснилось, что эту пьесу, имеющую большой успех на вечерних спектаклях, надо ставить и утром, потому что дети непременно хотят на нее попасть…
Я думаю, что секрет успеха сказок Шварца заключен в том, что, рассказывая о волшебниках, принцессах, говорящих котах, о юноше, превращенном в медведя, он выражает наши мысли о справедливости, наше представление о счастье, наши взгляды на добро и зло. В том, что его сказки — настоящие современные актуальные пьесы».

Сюжетам своих пьес для взрослых Шварц тоже придавал  сказочно-притчевую форму.  Перенося сказочных персонажей в придуманные обстоятельства, он конструировал вполне реальные ситуации.  При этом его истории вызывали в зрительном зале очень сильные аллюзии.

Пьеса «Тень» Шварца писалась с 1937 по 1940 год. Это сценическое переосмысление одноименной сказки известного датского писателя Ганса Христиана Андерсена. Перевернуть классическую андерсенскую историю так, что она становится совершенно жизненной и совершенно не о том — это нужно суметь. Так восхищается мастерством драматурга один из рецензентов Интернета. Несмотря на весь «сказочный» антураж, герои говорят такие вещи, что сразу становится понятно: это никакая не волшебная история про убежавшую тень, а аллюзия на социально-бытовую драму про предательство, трусость и ложные ценности. Набор типичных житейских ситуаций.  Спектакль был запрещен сразу после премьеры.

В 1944 году появилась  одна из его лучших пьес - «Дракон». 400 лет правит городом хитрый и могущественный Дракон. Что ни год Дракон требует новую жертву, выбирая себе в невесты прекраснейшую из девушек города. Но вот однажды в город приходит странствующий рыцарь Ланцелот – усталый рыцарь без кольчуги и меча, со шрамами от старых сражений на лице, готовый освободить город от власти чудовища. Тиран повержен в поединке, но его место спешит занять новый «дракон». В ироничной и печальной сказке Евгения Шварца есть говорящие коты, шапки-невидимки и ковры-самолеты.

За основу Шварц взял сказочный сюжет народов Юго-Восточной Азии о драконе, которого нельзя победить, потому что победитель сам обращается в дракона. Но волшебный антураж не скрывал, а только подчеркивал острый социальный подтекст, приглашая зрителей к размышлениям о природе власти и человеческой природе, изуродованной страхом, привыкшей ко лжи и неготовой принять свободу.

Пьеса была разрешена к постановке. Однако сразу после премьеры в Москве пьесу запретили, и при жизни автора она так и не была больше поставлена: запрет был снят лишь в 1962 году. Видимо, на премьере кто-то понял, что пьеса вовсе не про Гитлера, она гораздо глубже и драматичнее.

В 1940-х годах в Драконе видели Гитлера (драматург в самом деле имел в виду его, когда начинал работать над этой пьесой), в 1960-х – Сталина. В конце 1980-х Марк Захаров в своем фильме «Убить дракона» придал Бургомистру явные черты Брежнева. Дракона он показал в трех обличьях – милитаризованном, шоуменском и экзотично-самурайском, а особый упор сделал на погромах, которые устроил народ после избавления от Дракона под радостные возгласы «Свобода!».

Писал Шварц об изуродованных, «вывихнутых» душах людей, на жизненном пути которых встретился дракон. Место Дракона, горожан, Тени или Министра-администратора всегда вакантно для того, кто скажет «все люди – свиньи», «нас так учили» или что «единственный способ избавиться от драконов – это иметь своего собственного».

«Штука в том, что искусство вносит правильность, без формы не передашь ничего, а все страшное тем и страшно, что оно бесформенно и неправильно. Попадая в литературный ряд, явление как явление упрощается. Поэтому уж лучше сказки писать. Правдоподобием не связан, а правды больше. Вообще сказка рассказывается не для того, чтобы скрыть, а для того, чтобы открыть, сказать во всю силу, во весь голос то, что думаешь, – так говорил Евгений Шварц в одном из интервью, отвечая на вопрос, почему он пишет именно сказки.

Сцена из спектакля "Дракон". Казанский театр юного зрителя

Сказки Шварца, как и любые настоящие талантливые произведения искусства, касаются вечных проблем и ценностей. Да, Шварц многое приблизил к нам: его персонажи говорят как обычные люди, их характеры — это (часто более резко очерченные) характеры обычных людей, которых мы встречаем в жизни. Но сама схема сказки, сами проблемы, поднимаемые в ней, не принадлежат конкретной эпохе или стране. И каждый волен находить в ней то, что близко именно ему, именно здесь, именно сейчас. Ведь лесть всегда остается лестью, жестокая власть — жестокой властью, ложь — ложью.

Человек, ужаснувшийся злу и начавший с ним драться, как безумец, всегда прав, – считал Шварц. Но он был единственным писателем, который писал о добре без сентиментальности, замечено в одном из очерков и нем.

Евгений Шварц на казанских сценах

Казанские театры не так часто обращались к творчеству Евгения Шварца, но оно хорошо знакомо многим по фильмам. Татарский государственный театр кукол «Экият» в 2014 году поставил сказку «Золушка». На сцене ТЮЗа в свое время шли детские сказки: «Два клена», «Снежная королева», «Золушка».

Сцена из спектакля "Золушка". Казанский театр юного зрителя

Пришедший в 1987 году к художественному руководству ТЮЗом Борис Цейтлин выбрал для своего дебюта пьесу «Дракон». Вот как рассказал об этом событии Юрий Благов.

В одном из своих печатных выступлений он говорил о том, что, обращаясь к этой пьесе, он вовсе не ставит своей задачей развенчать культ Сталина. Идея пьесы гораздо глубже.

«Драматург показывает, что происходит с людьми, особенно с молодыми, когда в обществе воцаряется режим страха, всеобщего рабского повиновения грубой силе. Но «Дракон», как и другие пьесы-сказки Шварца, не просто отражает определенный период нашей недавней истории. В них всегда дана перспектива развития сюжета, выходящая за рамки конкретной пьесы и конкретного времени», – так сформулировал режиссер свою задачу в интервью газете «Вечерняя Казань» 26 декабря 1987 года.

Однако включенная в спектакль любимая песня вождя «Сулико», костюм (белый китель, галифе, трубка) и грим героя отнюдь не вводили зрителя в заблуждение относительно того, кого именно изображал актер, игравший роль Дракона. Спектакль был поставлен как откровенный памфлет. Идею драматурга о том, что «в каждом из нас живет свой дракон», наиболее выразительно доносил своим исполнением В. Глушков, сыгравший роль Бургомистра с глубоким проникновением в психологию «маленького человека», волею судьбы вовлеченного в крупную политическую игру.

Сцена из спектакля "Дракон". Казанский театр юного зрителя

Оценивая спектакль, однако, как безусловную победу режиссера, Анна Миллер писала на страницах «Вечерней Казани» 19 декабря 1988 года:

 «Дракон» стал не только открытием для театральной публики, но и режиссерским манифестом постановщика. В нем явственно прозвучали стремление к публицистичности, приглашение к разговору на самые злободневные темы, желание выйти на прямой, открытый диалог с залом... Не всех, правда, устроила чрезмерная прямолинейность спектакля, лишавшая его персонажей объемности, зрительское восприятие – чувственной непосредственности, а саму сказку – тонкой поэтической магии, столь свойственной лучшим пьесам Шварца».

Спектакль «Дракон» сейчас в репертуаре Качаловского театра. Премьера состоялась в октябре 2019 года. Я написала об этом спектакле в «Казанских историях» («Работа предстоит мелкая. Хуже вышивания» – «Дракон» в Качаловском театре).

Сцена из спектакля "Дракон" Качаловского театра имени Качалова

В репертуаре этого театра также сказка «Красная шапочка» – музыкальный спектакль в двух действиях.

«Нестареющий сюжет воплотился на сцене в близкой и понятной современному подрастающему поколению виртуально-клиповой эстетике. Задумка режиссера-постановщика Ильи Славутского, на основе старой как мир истории, создать стильный спектакль с элементами шоу, с современной музыкой и зажигательными танцами оправдала себя. Спектакль интересен и понятен даже самому взрослому зрителю.

В этой сказке нет скучного и нудного нравоучения, а есть знакомая история, разыгранная на свой лад молодым поколением качаловских актеров. Они прекрасно двигаются среди ярких расписных деревьев сказочного леса, великолепно поют, дурачатся и вовсе не заигрывают с детьми в зале», – так представляется спектакль на сайте Качаловского театра.

Источники информации:

Цитаты из дневников Евгения Шварца: о бидонах с маслом, оживлении зала, робости перед чиновниками и дне неимоверной длины

Человек, который всегда был прав. Евгений Шварц