«Успешный сталинский нарком» Сулейман Гафиатуллин

Любовь Агеева

08 мая 2023 года

Долго не могла завершить работу над очерком о Сулеймане Гафиатуллине. Актуальные темы отвлекали. А тут история давняя. Думаю, что в преддверии Дня Великой Победы ― в самый раз.

Ведь в годы Великой Отечественной войны Сулейман Халилович Гафиатуллин был среди тех, на ком лежала огромная ответственность за жизнь людей, за работу народного хозяйства республики, за победу, наконец.   

Профессия  ― отвечать за всё и всех

Летом 2020 года в честь 75-летнего юбилея окончания войны в числе отличившихся тыловых городов страны, сделавших всё возможное и невозможное для приближения Великой Победы, Казани было присвоено почетное звание «Город трудовой доблести». Люди, не видевшие войны, восприняли это решение как нечто отвлеченное, у чего нет лица и имени-отчества. Но есть среди нас те, для кого это личное событие большой важности. Как для Маргариты Бадрутдиновой, заведующей музеем «История вычислительной техники в Казани» акционерного общества «АйСиЭл - КПО ВС». Ее дядя С.Х. Гафиатуллин руководил правительством Татарской АССР в самые тяжелые годы войны, в 1941-1943.

Изучая в преддверии 100-летия Татарской АССР историю республики в годы войны, я не могла не обратить внимания на то, что власть в ТАССР в публикациях СМИ военного времени и книгах о войне персонифицирована в основном в лице Г.А. Динмухаметова, Председателя Президиума Верховного Совета. Хотя по законам советского времени не он был на первом плане в иерархии власти. Главным лицом в республике был первый секретарь Татарского обкома ВКП(б), а их было за годы войны аж четверо: А.М. Алемасов (август 1937 – март 1942), А.Г. Колыбанов (март 1942 – июль 1943), В.Д. Никитин (июль 1943 – декабрь 1944) и З.И. Муратов, возглавивший областной комитет в декабре 1944 года. Они, кстати, одновременно возглавляли и Казанский горком партии.

А вторым лицом в республике был председатель Совета Народных Комиссаров ―  так тогда называлось правительство Татарии.  В книге «Общественно-политическая элита Татарстана (1917-2014 гг.). Краткий справочник», изданной в 2014 году, я нашла краткую биографию человека, который в годы войны был главным комиссаром  ТАССР. Сулейман Халилович возглавил Совнарком республики еще до войны, в 1940 году.

Захотелось узнать, что это был за человек, понять, какова была роль правительства в тех событиях, о которых, как мне кажется, я хорошо знала.

То, что газеты больше писали о Динмухаметове, понятно. Его работа была на виду ― он занимался организацией сбора подарков для бойцов, ездил на фронт, где встречался с воинами из Татарской республики, оказывал помощь семьям фронтовиков. 

То, чем занималось в это время партийное руководство и Совнарком республики, большей частью было делом непубличным. Наверняка не всё было гладко и с эвакуацией людей, и с организацией работы на промышленных предприятиях, которым для обустройства на новом месте дали считанные недели. Но это оставалось для людей за кадром. Что уж тут говорить о совершенно секретных делах, связанных с поручением Сталина разместить в Казани научную лабораторию.

Так получилось, что во время поиска информации о Гафиатуллине я познакомилась с Маргаритой Бадрутдиновой, и она подарила мне свою книгу «Победители, мы гордимся Вами!», изданную на средства АО «АйСиЭл-КПО-ВС» в 2020 году. Сборник составили воспоминания об участниках войны, написанные их родственниками. Маргарита Шамсутдиновна написала о своем отце ―  ветеране двух войн  Шамсутдине Бадрутдинове и о своем дяде, Сулеймане Гафиатуллине. При встрече она рассказала мне о военной истории нашей республики много интересного, чего я не знала раньше.

Свои воспоминания о дяде, написанные для этой книги, она назвала так ― «Успешный сталинский нарком». Сулейман Гафиатуллин родился в 1905 году в Чистополе. Окончил школу первой ступени.  Жизнь заставила его сызмальства добывать хлеб насущный ―  он работал и чернорабочим в коммунальном отделе Чистопольского горсовета, и в пожарной охране города. Не мог тогда знать, что в будущем ему этот опыт пригодится.

Но сначала была попытка найти место для лучшей жизни. Он оказался в Екатеринбурге. В 1922 году закончил там педагогический техникум. Но потянуло домой…  Вернулся в Чистополь. По профессии учителя не работал, снова пошел в пожарные. Был пожарным инструктором Арского кантона, а с 1927 до 1938 год ― начальником пожарной охраны кантона (так тогда назывались  районы). Затем стал старшим инспектором Управления пожарной охраны уже в Казани. В 1930 году вступил в ряды ВКП(б).

Способного молодого человека пригласили на должность старшего инспектора Главного управления коммунального хозяйства НКВД ТАССР. Потом он стал начальником пожарной охраны завода №124 имени Серго Орджоникидзе. 

В те времена потребность в кадрах организаторов была очень большой, и если дело шло на лад, можно было быстро оказаться на высокой должности. Именно так случилось и с Гафиатуллиным. В июне 1938 года он был избран первым секретарем Ленинского райкома ВКП(б) Казани, а в 1939-м стал секретарем по кадрам Татарского обкома партии.

В 1940 году в связи с 20-летием ТАССР за успехи в индустриализации и сельском хозяйстве Гафиатуллина наградили орденом Ленина (в числе первых в республике). В марте 1939 года он был делегатом XVIII съезда ВКП(б). 19 января следующего года Сулеймана Халиловича избрали депутатом Верховного Совета СССР (в Совет Союза) от Татарской АССР. В том же году он был назначен Председателем Совнаркома ТАССР. Начался труднейший и ответственный период его жизни.

Казань военная

Война изменила всё в жизни страны, и судьбу Сулеймана Халиловича тоже. Постановлением правительства СССР Казань с самого начала войны была отнесена к режимным городам первой категории. В октябре 1941 года для сосредоточения всей полноты гражданской и военной власти в Казани и прилегающих к городу районах был создан Казанский комитет обороны (ККО) во главе с первым секретарем областного комитета ВКП(б) А.М. Алемасовым. В его состав вошел и председатель Совнаркома Гафиатуллин. В ситуации, когда в условиях военного времени ни один из партийных руководителей республики не проработал и года, основная нагрузка легла на плечи Гафиатуллина. По сути ему приходилось возглавлять Казанский комитет обороны. Какие-то документы он таки подписывал – как председатель Совнаркома и ККО.

Уже в июне сюда начали прибывать эшелоны с людьми и оборудованием. Заводы оборонных отраслей в кратчайшие сроки обустраивались на новом месте, и они начинали выпускать продукцию. Люди нередко работали под открытым небом.

Московский авиационный завод имени С.П. Горбунова разместили на территории Казанского авиазавода №124 имени С. Орджоникидзе, где когда-то работал Гафиатуллин, и через два месяца пикирующие бомбардировщики Пе-2 стали поступать на фронт. Ленинградский авиационный завод №387 (с 1966 г. ―  Казанский вертолетный завод) начал работать на территории завода №169, выпускавшего в мирное время изделия для гужевого транспорта, упаковочные ящики для близлежащего порохового завода, а также  деревянные конструкции для одноместного одномоторного поршневого истребителя-моноплана ЛаГГ-3 и одномоторного истребителя-полутораплана И-15бис. Уже в августе здесь приступили к строительству первых самолетов У-2. Зеленодольск принял из Киева знаменитый судостроительный завод «Ленинская кузница». В Казань эвакуировали центральные конструкторские бюро Наркомата судостроительной промышленности СССР, где проектировали боевые катера.

Казанский пороховой завод был в то время единственным в стране предприятием, бесперебойно поставлявшим на фронт боеприпасы. Около десяти предприятий Татарстана участвовали в создании различных компонентов для знаменитых «Катюш». Завод из Казани отправил для них миллион зарядов. Кетгутный завод был единственным в стране, где изготавливались медицинские нити для хирургических операций. Меховой комбинат начал производство шапок-ушанок, рукавиц, унтов и шлемофонов для армии. Обувной комбинат «Спартак» поставлял для солдат армейскую обувь. Все швейные  фабрики шили гимнастерки, шинели, теплое белье, маскхалаты, а фабрика №4 перешла на изготовление парашютов и подвесных систем для осветительных ракет. Уже к осени 1942 года республика стала одним из крупнейших центров снабжения фронта боеприпасами, вооружением и снаряжением.

В Татарию прибыло много заводов и фабрик, выпускавших гражданскую продукцию, их и предприятия местной промышленности быстро перевели на выпуск продукции для нужд фронта. Так, завод «Серп и молот» освоил выпуск корпусов мин и взрывателей к ним. Военные заказы получили завод пишущих машин, завод автогаражного оборудования и десятки других. 

Гафиатуллин лично занимался организацией приема эвакуированных в Казань институтов Академии наук СССР и членов Президиума академии, 17-ти НИИ из Москвы и Ленинграда, а также из Белоруссии. В Казань прибыло 33 научных учреждения с сотрудниками и членами их семей.  Всего около 5 тысяч человек, в том числе 39 академиков и 44 члена-корреспондента Академии наук СССР. Научные учреждения и людей надо было не только разместить, но и создать им условия для работы. А потому забот у руководителя правительства было много.

В Казани, в «шарашках» (так называли научно-конструкторские группы, сформированные из осужденных по политическим статьям), в военные годы работали выдающиеся конструкторы военной техники: Андрей Туполев, Сергей Королев, Владимир Петляков, Валентин Глушко. В нашем городе удалось запустить серийное производство пикирующего бомбардировщика Пе-2, создать пульсирующий ускоритель УС, улучшить новые типы дизельных двигателей для тяжелых самолетов. Одним из главных достижений стала разработка Глушко и Королева ― реактивный двигатель для самолета Пе-2.

На территории ТАССР во время войны в 15-ти населенных пунктах было создано 75 эвакогоспиталей, 53 из них были размещены в Казани: к осени 1941 года – 39, к зиме 1942 года – 50. В 1941-1945 годах в них лечилось около 334 тысяч раненых и больных солдат. Из них 207 тысяч (20 полноценных дивизий) были возвращены в строй. Но многие так и остались в Казани и теперь лежат на воинском участке Арского некрополя и других кладбищах республики.

Несмотря на все трудности, в Казани работали театры, шли концерты, с лекциями перед горожанами выступали знаменитые академики Н.С. Державин, И.А. Трахтенберг, А.Ф. Иоффе и другие. Академия наук СССР совместно с КГУ провела научную сессию, посвященную И. Ньютону.

Руководству республики приходилось принимать и непопулярные меры. Была введена семидневная рабочая неделя, отменены отпуска с заменой их денежной компенсацией, введены сначала всеобщая трудовая повинность, а затем трудовая мобилизация с последствиями уголовного наказания за опоздание на работу или самовольное ее оставление. Население в принудительном порядке привлекалось к разного рода общественно-полезным работам: на лесозаготовки, торфоразработки, расчистку площадей под строительство.

Вся продукция сельского хозяйства практически полностью отдавалась государству, самим работникам доставалась ничтожно малая часть. Поэтому выполнять задачи продовольственного и сырьевого обеспечения страны приходилось под жестким контролем государства. За четыре года войны республика поставила 131 млн пудов хлеба, 39 млн пудов картофеля и овощей, 56 млн пудов мяса, 200 млн литров молока. Только колхозники знали, какой ценой это получилось.

Тяжелым испытанием для жителей Татарстана стало строительство Волжского обвода. Так назывался оборонительный рубеж, который должен был защитить Казань в случае возникновения реальной опасности проникновения врага в тыл страны.

Это было очень тяжелое для страны время.  Начавшееся 30 сентября наступление фашистских войск на Москву развивалось стремительно. Осенью 1941 года фашистская авиация подвергла бомбардировкам Казанскую железную дорогу, вблизи границ Татарской АССР были замечены немецкие разведывательные самолеты. 13 октября 1941 года ГКО СССР принял решение в строительстве на территории Поволжского региона оборонительных рубежей. По схеме, утвержденный ГКО, трасса рубежа проходила по территории Марийской, Чувашской и Татарской автономных республик.

Приказ о строительстве Укрепрайона ТАССР Председатель Совнаркома Гафиатуллин подписал 23 октября 1941 года. На территории Татарии оборонительный рубеж располагался полукольцом вокруг Казани и проходил от деревни Покровское, на берегу Волги, через станцию Урмары, райцентры Кайбицы и Апастово к городу Куйбышеву.

На строительство было мобилизовано 282,5 тысячи человек из 37 районов и городов республики. Много было женщин и подростков. Жили приезжие в домах сельчан, которые работали вместе с ними. Работали по десять ―  двенадцать часов, рыли практически одними лопатами траншеи глубиной 3 и шириной 7 метров. Зима в тот год была очень суровая, горожане были легко одеты, многие болели. Не без труда удалось собрать в Казани теплые вещи для них.

К 11 февраля 1942 года был построен противотанковый оборонительный рубеж длиной в 331 километр, в том числе 151 км - противотанковые рвы. Было сооружено 392 командных и командно-наблюдательных пункта, 98 скрытых огневых точек, 44 дзота для 45-миллиметровых противотанковых и 12 ―  для 76-миллиметровых пушек, а также 419 землянок. 

С первых дней войны Казань стала городом первой степени секретности. И не только из-за большого количества эвакуированных ученых и оборонных предприятий. Сюда была эвакуирована центральная кладовая Государственного банка СССР.  А в 1942 году дело дошло до чрезвычайной секретности. В Казань прибыла сверхсекретная лаборатория «Уран» во главе с Игорем Васильевичем Курчатовым, созданная по прямому распоряжению Сталина. Совнаркому ТАССР предписывалось предоставить к 15 октября 1942 года помещение для ее размещения и жилую площадь для десяти научных сотрудников.

Пятого октября 1942 года в Казань были доставлены 20 килограммов урана из Ленинграда. Заводу «Серп и Молот» к 1 января 1943 года поручалось собрать высокоскоростные газовые центрифуги для разделения изотопов природного урана и обогащения его ураном-235. Ответственность за эти работы возлагалась лично на руководителя Совнаркома Татарии.

Читайте подробнее:

Курчатов Игорь, «отец атомной бомбы» 

Начальные работы по урану начались в Казани

Последним делом Гафиатуллина на посту руководителя правительства ТАССР была организация разведывательных работ по поиску нефти. В 1943 году было открыто Шугуровское месторождение, продолжалась нефтеразведка на Ромашкинском.

Домой приходил только ночевать

Трудно сегодня сказать, в чем конкретно была роль Гафиатуллина в эти годы. История войны 1941-1945 годов написана крупными мазками, без подробностей и часто без имен. Можно только предполагать, каким напряженным был каждый рабочий день Сулеймана Гафиатуллина. Но если всё, чем он занимался на посту председателя Совнаркома, дало общий положительный результат, если не было ни одного сколь-нибудь значительного промаха, обязательно зафиксированного бы летописцами Великой Отечественной, значит руководитель он был хороший, а, может, даже замечательный.

К сожалению, сегодня, судя по всему, уже нет в живых тех, кто мог бы вспомнить об этом. Наверное, можно было бы сказать что-то более конкретнее, если бы изучить архивы военного времени, и прежде всего Совнаркома и обкома ВКП(б). Но я перед собой такой задачи не ставила. Для этого есть профессиональные историки и краеведы.

Маргарита Шамсутдиновна рассказывала мне, что деятельность Гафиатуллина высоко оценивал сам Председатель ГКО Сталин. Ведь Татария в годы войны была причастна ко многим важным событиям, приближавшим нашу Победу. Отсюда и название ее очерка – «Успешный сталинский нарком». И не исключено, что Верховный главнокомандующий был причастен к тому, что в 1943 году Сулейману Халиловичу пришлось из Татарии уехать

О том, как он уставал, наверное, знали только его близкие. Гафиатуллин приходил домой только ночевать. Несмотря на его высокую должность, семья жила трудно, как все. Как вспоминала Маргарита Шамсутдиновна в журнале «Казань», когда их семья с ребенком‑инвалидом, эвакуированная из Западной Украины, прибыла в Казань, он никаких исключений для ближайших родственников не сделал. Правда, все-таки помог найти крышу над головой. Ее отец Шамсутдин Бадрутдинович Бадрутдинов был в это время на фронте.

«Дядя был совершенно аскетичным человеком. На старости лет, когда он получал персональную пенсию в Казахстане, жена никак не могла упросить мужа купить ей, впервые в жизни, золотые серьги и обручальное кольцо», - вспоминала она.

С.Х. Гафиатуллин с внуками Сашей и Арсеном Солтыбаевыми

В Казахстане семья Гафиатуллина оказалась уже после войны. Поскольку его работа в ТАССР была замечена в Москве, в 1943 году его как перспективного руководителя направили учиться в Москву, в Высшую школу партийных организаторов при ЦК ВКП(б). И после окончания учебы он получил назначение в Казахстан, с которым была связана вся его дальнейшая жизнь.

Сулейман Гафиатуллин с семьей. 1945 год

Население истерзанной войной страны нужно было обеспечивать продовольствием, и Гафиатуллина назначили наркомом зерноводства и животноводства Казахской ССР. После войны, с 1946 по 1952 год, он возглавлял поочередно исполнительные комитеты Восточно-Казахстанской и Западно-Казахстанской областей.  С 1952-1953 год — начальник Главного управления по делам сельского и колхозного строительства при Совете Министров Казахской ССР; в 1953-1954 годах — начальник Главного управления материально-технического снабжения Министерства совхозов Казахской ССР. А в годы освоения целины был директором первого в Казахстане зерносовхоза в Акмолинской области. На этой должности проработал четыре года ―  с 1954 по 1958-й. А затем по состоянию здоровья был вынужден уехать в Алма-Ату.  В 1959-1961 годах был заместителем начальника Главного управления по строительству совхозов и машинно-тракторных станций Министерства совхозов Казахской ССР.

И  везде Сулейман Халилович добивался больших успехов, за что получил второй орден Трудового Красного Знамени (первым был награжден в 1947 году). Он избирается депутатом Верховного Совета Казахстана, отмечался государственными наградами республики. Все, кому довелось работать с этим человеком, отзываются о нем с теплотой и любовью.

Один из последних снимков Сулеймана Халиловича

Умер С.Х. Гафиатуллин в Алма-Ате в 1983 году, там же похоронен, на главном кладбище города.

Мы обязаны помнить

К 100-летию Татарской АССР было многое сделано для увековечения памяти руководителей республики ― нашли все их захоронения, даже за пределами Татарстана, появились мемориальные доски и другие знаки признания заслуг. Зная, что так непременно будет, Маргарита Шамсутдиновна решила напомнить о своем дяде ― написала письмо президенту республики и руководителю республиканского парламента с предложением установить мемориальную доску на доме в Казани, где он жил. Как она мне сказала, Межведомственная комиссия по увековечению памяти выдающихся людей, которой руководит вице-премьер Лейла Фазлеева, в сентябре 2019 года эти предложения поддержала.

Но мемориальная доска не появилась, что не может не удивлять. Ведь  в юбилейном году вспомнили с благодарностью всех, кто причастен к истории республики.

Причины Бадрутдиновой называли разные: на доме №17 по улице Горького, где он жил, и без того много мемориальных досок (это правда – здесь жило много знаменитых людей, в том числе Муса Джалиль); нет  средств (с ними, действительно, напряженка по объективным причинам). Когда внук сообщил, что даст нужную сумму на мемориальную доску, нашлась другая причина ―  с 1943 года Сулейман Халилович в Казани не жил. И это тоже правда ― партия и правительство (раньше так говорили) решили, что он нужнее в другом месте. Предлагали мемориальную доску установить в Чистополе, где он родился…

Не появилось в Казани и улица имени Сулеймана Гафиатуллина ― это было второе предложение Маргариты Шамсутдиновны. Правда, ее письма все-таки имели положительный результат. Они поспособствовали тому, чтобы память ее дяди почтили в Алма-Ате. По просьбе руководства Всемирного конгресса татар на Аллее славы был сооружен богатый мемориальный комплекс. Но, как у нас водится, хотели, как лучше, получилось, как всегда ― оказалось, могила находится в другом месте, хотя и поблизости. Так что теперь у Сулеймана Гафиатуллина в Алма-Ате сразу две могилы ― одна настоящая, другая ― парадная (кенотаф).

Маргарита Шамсутдиновна сокрушалась в нашем разговоре о том, что на открытие парадного надгробия не пригласили родственников, которые живут в Алма-Ате. Хотя она в своих письмах указывала их адреса. Во общем, конфуз получился.

Такое отношение к памяти Сулеймана Халиловича Гафиатуллина его племянница считает большой несправедливостью. И у меня такое же мнение.

Горько осознавать, что нет почтения к человеку, на долю которого достались, возможно, самые трудные времена в жизни республики. Когда высокий пост был прежде всего огромным бременем ответственности.