Родион Нахапетов в Казани

01 мая 2003 года

16 августа 1995 года в Государственном Совете Татарстана побывали руководитель благотворительного фонда США Родион Нахапетов и его супруга Наташа Шляпникова. Их принимал Председатель республиканского парламента Василий Лихачев.

Встреча в парламенте. Родион Нахапетов и Наташа Шляпникофф (слева)

14 сентября того же года  В.Лихачев встретился с гостями из США во второй раз. 

На этот раз вместе с ними приехали  26 специалистов-медиков. Их пациентами стали 25 малышей с пороком сердца. В Казань приехала группа американских врачей детской клиники Стэнфордского университета, которые за 11 дней провели 19 операций на открытом сердце в Казанском центре сердечнососудистой хирургии и Детском медицинском центре.

В шестой больнице было сделано 11 коррекций сердца без операции, обследовано 160 больных детей с врожденными пороками сердца. Это была вторая благотворительная акция, которую спонсировал Фонд дружбы Р. Нахапетова, известного советского актера, живущего в Лос-Анджелесе (США).

Американский хирург с казанской девочкой, которую оперировал 

Нетрудно догадаться, сколь непросто было организовать эти акции, ведь одна операция на сердце обходилась в несколько десятков тысяч долларов. Минздрав Татарстана оплатил расходы на дорогу от Москвы до Казани, проживание в гостинице и питание. Остальные расходы взял на себя благотворительный фонд. Американские врачи привезли с собой аппаратуру на сумму в два с половиной миллиона долларов весом 8 тонн.

Премьер- министр Татарстана Фарид Мухаметшин (слева) приехал поблагодарить американских хирургов

В 2003 году по Первому каналу показали многосерийный фильм «Русские в городе ангелов». Известный актер Родионом Нахапетов выступил и как режиссер, и как исполнитель главной роли, сыграв русского следователя, попавшего в Америку. В какой-то степени картина автобиографична, ведь Нахапетов тоже женился на американке. В одной из серий Наталья Шляпникофф  сыграла роль богатой благотворительницы, которая  помогает больной девочке из России сделать операцию в США.  В отличие от ее экранного мужа, который ради страховки поджег свой дом, настоящий муж стал руководителем благотворительного фонда. В Интернете мы нашли воспоминания Родиона Нахапетова о поездке в Казань.

 Смысл жизни – быть добрым человеком

Может, в этом-то и заключается тот смысл, который я искал долгие годы, – быть хорошим, добрым человеком? Не казаться хорошим, а именно быть им.

Ночной звонок не только лишил меня сна мартовской ночью 1992 года, он символически разбудил меня к чему-то новому, более важному и значительному, чем кино, которым я всегда был так упоенно занят. Меня ожидали испытания и эмоции, не шедшие ни в какое сравнение с голливудскими.

Мы же решили, что выход тут один – надо помогать русским врачам и больницам наладить работу на месте. Я убежден, что наши врачи, имей они то, что имеют их заокеанские коллеги, справились бы с операциями не хуже американцев.

Мы сколотили команду врачей из лос-анджелесского “Института сердца”, возглавляемую нашим знакомым Таро Ёкояма, и отправились в двухнедельное путешествие по России. В Москве мы были приняты такими медицинскими светилами, как Петровский, Бураковский, Константинов, беседовали с рядовыми врачами, медсестрами. Это помогло американским врачам составить вполне объективное впечатление о положении дел в области детской кардиологии и кардиохирургии в России и дать нашему фонду очень важные рекомендации и пожелания.

В один из наших визитов в Россию мне передали личную просьбу Президента Республики Татарстан Шаймиева приехать с американскими кардиоспециалистами в Казань. Мы выкроили время, сели в поезд и поехали.

В Казани мы побывали в больнице номер шесть, где американцы обследовали свыше сорока детей с тяжелыми пороками сердца. После этого хозяева показали нам новую детскую больницу, оборудованную по последнему слову техники, но не функционирующую, так как медицинский персонал был еще неопытен. Мне пришла в голову идея воспользоваться детской больницей как базой, где можно было бы с помощью американских врачей провести несколько показательных операций, обучив при этом молодой персонал больницы.

При встрече с Шаймиевым мы обсудили возможность высадки подобного медицинского десанта. Президент поддержал идею с энтузиазмом. Дело оставалось за малым – организовать группу американских врачей, обеспечить их всем необходимым и привезти в Казань. Фонд взялся за проведение этой огромной гуманитарной акции.

Поддержка Президента окрылила нас. Мы стали прикидывать, когда, на какие средства, с какой группой поедем. Мы понимали, что команда Таро Ёкоямы слишком мала для подобной акции, и Наташа (жена Р.Нахапетова – Ред.) взялась уговорить руководство одной из крупнейших в Америке клиник – детской клиники Стэнфордского университета – выделить из своего медперсонала группу в 20—25 человек, которая поехала бы на две недели в Казань и бесплатно там поработала.

Минздрав Татарстана согласился оплатить расходы экспедиции на участке Москва — Казань. Основные же расходы должен был оплатить наш Фонд (то есть мы с Наташей).

Мы прикинули, что одни лишь авиабилеты из Сан-Франциско в Москву и обратно обойдутся нам в 37-38 тысяч долларов. Упаковка и пересылка грузов – еще семь-девять тысяч. Международные телефонные переговоры, факсы – не менее пяти тысяч. Кроме того, мы отдавали себе отчет в том, что понадобятся дополнительная аппаратура и медикаменты, за которые Фонду придется заплатить – если не всю сумму, то все же достаточно большую. Другими словами, без сотни тысяч долларов нам не обойтись.

Фонд дружбы создавался группой друзей. Но отнюдь не миллионерами. Линда Конрад – фотограф. Жерар Кассэл – молодой адвокат. Том Тазарве – экономист. Наташа Шляпникоф – продюсер. И я – режиссер. Вот и все руководство фонда. Кроме нас с Наташей, никто не вложил в казну фонда ни цента. Наших же с Наташей вложений в фонд было недостаточно, чтобы осилить предстоящую благотворительную акцию. Начался долгий сбор денег среди разных общественных организаций и частных лиц.

<…> Свершилось! В сентябре 1995 года Фонд дружбы привез в Казань двадцать пять американских специалистов из Стэнфорда, среди которых были кардиологи, анестезиологи, кардиохирурги, реаниматоры, медсестры. За одиннадцать дней американские врачи продиагностировали свыше трехсот больных детей. Произвели тридцать бесплатных операций на сердце, обучили новой технологии русских врачей. Фонд дружбы подарил казанской больнице номер шесть крайне необходимую аппаратуру и медикаменты на сумму в два с половиной миллиона долларов.

Значение этой гуманитарной акции трудно переоценить, но я режиссер, и мне помимо результата всегда интересен процесс.

Вот несколько записей из дневника.

Во время операции переводчица закатывает глаза и падает на пол без сознания. Наташе приходится переводить врачам в течение всей операции. До этого дня она не “видела в лицо” ни одного хирургического инструмента. Операция тем не менее проходит успешно.

Застолье доконало доктора Тэсслера. Он объяснял свою слабость стрессом и тем, что вынужден был отказать четырнадцатилетней девушке в операции. Его рвало и слабило. Всю ночь уважаемого доктора откачивали, отмывали, отпаивали его коллеги. На следующий день Ёкояма с Тэсслером не разговаривал.

Утром мать больного ребенка вручила Наташе огромную живую рыбину.

— Это муж ночью поймал. Для вас!

Наташа стояла посреди больничного коридора и держала скользкую рыбу за хвост. Мимо нее, косясь и принюхиваясь, проходили американские врачи.

— С сегодняшнего дня в отеле отключают горячую воду.

— Почему? — спрашивают американцы.

— Проверяют трубы.

— Авария?

— Нет, просто проверяют. Во всем городе воды не будет.

— Как долго?

— Целый месяц.

Наташа берет на кухне ведро горячей воды и относит Ёкоямам. Таро, смеясь, сливает воду на голову своей жене, согнувшейся над ванной в три погибели. Ёкоямы привыкли к иным условиям: у знаменитого доктора вилла в Беверли Хиллз за 14 млн. долларов и позолоченные унитазы в шести туалетах.

Вместе с врачами из Стэнфорда вылетела съемочная группа документального фильма “Вопрос сердца”. Весь перелет из Сан-Франциско в Москву, длившийся 14 часов, кинооператор Дэвид Айзенбис не сомкнул глаз. Улыбка не сходила с его лица. Он шутил, рассказывал анекдоты, ходил по салону взад-вперед, не давал покоя другим. Прилетели в Москву. Паспортный контроль, таможенные формальности – суровая процедура. Но Дэвид как ни в чем не бывало продолжал радоваться. Пересели в самолет, вылетающий чартерным рейсом в Казань, и стали загружать в него медицинское оборудование. Загружали целых девять часов. Все падали от усталости, один лишь Дэвид Айзенбис не сдавался.

— Чему вы так радуетесь, Дэвид? — спросил доктор Райтс, главный кардиохирург клиники Стэнфордского университета.

— Как же не радоваться? — ответил Дэвид.— Скоро мы прибудем на место!

Глядя на него, я подумал, что иметь такого оптимиста в группе — большая удача.

Лишь на вторые сутки мы прибыли в Казань. Встреча в аэропорту, цветы, речи. Загрузка в автобусы. И вот, наконец, долгожданный первый шаг на казанской земле. Дэвид спустил ногу со ступеньки автобуса и... сломал лодыжку. Вот и все его путешествие! Сорок восемь часов беспрерывного возбуждения — и такой конец! Из всей России Дэвид Айзенбис только и видел, что тьму в иллюминаторах и далекие огоньки Казани. В тот же день мы вынуждены были отправить его обратно в Сан-Франциско. Сожалея о случившемся и сочувствуя бедному Дэвиду, мы провожали его с грустными физиономиями. Он же, напротив, улыбался – на этот раз остроумию судьбы, подставившей ему подножку в самый ответственный момент. У судьбы определенно есть чувство юмора.

Нищий сидит, понуро свесив голову. На табличке написано: “Помогите больному. Срочно нужна операция”. Американские врачи обступают его и живо интересуются, какая именно операция ему нужна, что за болезнь, где он живет и т. д. Вопросы, вопросы, но денег никаких. Нищий равнодушно отворачивается от назойливых чужестранцев.

Во время операции русские врачи обсуждают новейший аппарат искусственного кровообращения, который мы привезли с собой. Наташа стоит рядом и невольно слышит их разговор. Ребята принимают ее за американку и говорят не стесняясь.

— Втирают очки эти американцы! Поналепили индикаторов. У нас дешевле, но есть все, что надо. А тут огоньки мигают, все эти мониторы, понацепляли украшений, как на елку! Набивают цену! Я бы выкинул половину этой фигни.

Наташа не выдерживает и говорит на чистом русском:

— Мы привезли этот аппарат для вас!

Пауза.

— Понимаете? Мы его дарим! Он ваш!

Русские оживают.

— Да? Ух ты!.. Здорово!.. Вот спасибо!

— А вот там справа, что это?

— Да–да! А для чего вон то?..

И долго потом еще молодые врачи шепчутся, пожирая глазами драгоценный подарок.

Завтрак в казанском санатории потряс американцев своим изобилием. Вот наш утренний рацион: сосиски с вермишелью, мясные беляши, котлеты с гарниром, куриные ножки, ветчина, колбасы, сыр, яичница с беконом, антрекоты, гречневая, пшенная и рисовая каши, творог со сметаной, овощи, фрукты, оладьи с вареньем, блины с мясом и с творогом, соки, минеральная вода, чай, кофе, молоко, кефир, йогурт, конфеты, булки, пирожки.

Если принять во внимание, что американцы завтракают легко, то казанский завтрак останется в их памяти навсегда. Когда я спросил, зачем такое изобилие в шесть утра, мне резонно ответили: “Врачи уходят на весь день — вот мы и выдаем им суточную норму, чтобы работали в полную силу!”

Однажды случилось невероятное: во время операции отказал новейший респиратор, который мы привезли. Возможно, сказалась разница в напряжении или что-то еще. Пришлось взять на вооружение русский респиратор двадцатилетней давности. Было забавно смотреть, как русские врачи обучают американцев, как пользоваться старинной машиной. Ребенок был спасен.

Доктор Джон Коулсон сидит на автобусной остановке. Откуда-то появляется пожилая женщина, дает ему розу и удаляется.

Из разговора американцев.

— Вначале я страшно скучала по дому, будто на другой планете. Но потом потекли дни, рутина: госпиталь, санаторий, госпиталь, санаторий. Я о доме и думать перестала. Кстати, какое сегодня число?

— Четырнадцатое... мне кажется.

— Нет, я думаю, тринадцатое.

— Погоди, мы вылетели в воскресенье, так?

— Да.

— Значит, понедельник было восьмое, вторник — девятое... Кстати, какой сегодня день недели?

— Н-н-не знаю...

Женщины смеются. Одна из них ложится на больничный диван, другая устраивается в глубоком кресле, и обе вмиг затихают. Минута отдыха. Звенит телефон, обе вскакивают и бегут в реанимацию. Некоторые врачи предпочитают спать в больнице, чтобы держать ситуацию под контролем.

Говорит американская медсестра:

— Вначале они (русские реанимационные медсестры) стояли в сторонке и наблюдали, как мы работаем. Потом осмелели и стали подступать к больным детям все ближе и ближе. А вчера они просто отодвинули меня в сторону — хватит! насмотрелись! — и стали сами управляться с больным ребенком. Быстро освоились. Умные девочки…

Снимки Владимира ЗОТОВА

«Казанские истории», №9, 2003 год