Цель жизни – «безотлагательно изучать исчезающее архитектурное наследие»

30 октября 2010 года

В Казани было два преданно влюбленных в нее человека, выдающихся знатоков истории местного края, соратников по исследованию и популяризации казанской архитектуры и искусства – Петр Максимилианович Дульский и Василий Васильевич Егерев.

О Дульском написано много. В Казани, еще при жизни Петра Максимилиановича, недавно в Москве изданы посвященные ему монографии.

Памяти Егерева повезло меньше. Несколько теплых слов о нем сказано В.В. Аристовым в книге «Все началось с путеводителя». Перед нами предстает один из первых советских казанских библиофилов, обладатель крупнейшего собрания книг и древнерусских рукописей.

Добавим, что в Российской национальной библиотеке в Москве есть самостоятельный фонд Егерева, где хранятся около семидесяти этих рукописей, поступивших туда уже после его смерти. И, между прочим, документы с сороковых годов XVIII века из архива Зилантьева монастыря.

А вот казанцы сегодня почти ничего не знают о своем замечательном земляке. Мы расскажем о нем, воспользовавшись публикацией Сергея Саначина,  главного архитектор проектов института «Казгражданпроект».

Родился Василий Егерев 23 апреля (ст.ст.) 1886 года в селе Соболевке Пензенской губернии.

Трудился по найму с пятнадцати лет, поступил в Самарское техническое училище, потом работал слесарем в депо «Самара». В двадцать лет женился и переехал на жительство в Казанскую губернию. По ведомству губернского земства трудился участковым техником в Спасском уезде. Здесь у него родилась дочь.

Затем Егерев перебирается в Казань помощником городского инженера. На этой должности, между прочим, он участвует вместе с П. Голышевым в строительстве одного из самых красивых зданий того времени – Казанского коммерческого училища (К. Маркса, 65. Ныне Казанская государственная сельскохозяйственная академия).

Первая казанская квартира Василия Васильевича – в доме майорши Никифоровой на Большой Казанской (Б. Красная, 15). Строительное искусство увлекает Егерева. Желая получить специальное образование, он держит экзамен в Институт гражданских инженеров в Санкт-Петербурге – но неудачно.

В ноябре 1918 года на базе трех казанских училищ – Политехнического, Художественного и Коммерческого, а также эвакуированного в Казань Виленского химико-технологического создается Казанский промышленный, экономический и художественный техникум. Сюда Егерев и зачисляется.

То было время многократных реорганизаций, переименований всего и вся – в том числе учебных заведений. Уже в начале 1919 года техникум преобразуется в Политехнический институт. С этого момента в Казани впервые появляется совмещенный – архитектурно-строительный факультет. (До этого архитектурное отделение существовало с 1897 года в Казанской художественной школе. Низшее строительно-техническое отделение образовалось в Промышленном училище в 1899 году. Преподавание же архитектуры и строительства как предметов в Казани началось еще в XVIII веке в 1-й гимназии и гарнизонной школе).

Преподавали тогда в Политехе патриархи казанского зодчества, незаслуженно теперь забытые архитекторы-практики: К.С. Олешкевич, первый декан архитектурно-строительного факультета, и В.С. Бечко-Друзин, также впоследствии декан Индустриального техникума повышенного типа. Вероятно, это их занятия, как и впечатляющий размах предреволюционного строительства в городе, ну и, конечно же, вышедшая в 1914 году первая книга о местной архитектуре – «Памятники казанской старины» П.М. Дульского, – окончательно связали Егерева с зодчеством Казани.

Институтская жизнь для Егерева – не только учеба. Сам еще будучи студентом, он организует и ведет курсы строителей-десятников, а с 1920 года преподает в Казанских свободных государственных художественных мастерских, впоследствии ставших Художественным училищем. Тогда же в «Казанском Музейном Вестнике» появилась и его первая публикация – «Архитектура в музеях». Эта небольшая статья – призыв безотлагательно изучать исчезающее архитектурное наследие – стала программой всей жизни самого Василия Васильевича. Причем многосторонние исследования отдельных зданий и города в целом, а также творчества каждого выдающегося зодчего должны, по мысли Егерева, сосредоточиваться и систематизироваться, поскольку «никакое изучение немыслимо без собирания материала».

Таким местом он мыслил воображаемый Отдел архитектуры казанского Музея: «В Отделе должны быть собраны: карты, планы... проекты, чертежи, рисунки, виды городов и селений, фотографии, старинные гравюры, обмеры, технические описания... образцы древних строительных материалов: кирпич, плиты, черепица, изразцы и т.д., наконец, в Музее должно быть помещено все характеризующее деятельность крупных мастеров-зодчих, начиная с биографических материалов и кончая произведениями их творчества». Поучительная и сегодня мысль!

Может быть, недавно созданный в Москве Центр историко-градостроительных исследований со сходными задачами подаст пример для создания такого же центра и у нас.

В институтские годы начинается и административная деятельность Егерева. В 1918 году взамен бывшего Строительного Отделения Губернского Правления, которое ведало вопросами архитектурно-строительной практики, создается ГУБКОМГОСООР – Губернский комитет по государственным сооружениям. В то время он размещался в бывшем доме Н.И. Лопатина на улице Дзержинского.

Егерев поступает в этот комитет старшим прорабом. Через два года в Уфу уезжает А.М. Рухлядев – заведующий архитектурно-строительным Подотделом комитета, будущий автор и строитель сооружений канала «Москва–Волга» и первой очереди Московского метро, и Егерев занимает его должность.

Это были трудные для страны годы. В Казани практически не возводится сколь-нибудь значительных архитектурных объектов, деньги вкладываются в ускоренное развитие и восстановление города. Появляются фабричные поселки, отдельные частные дома, расширяется завод «Химоснова» – бывший Пороховой, укрепляется берег Волги, строится гавань, восстанавливается сгоревшая Егорьевская часть города, благоустраиваются сады «Черное озеро» и «Имени тов. Ленина»...

В 1922 году Егерев оканчивает Политех со специальностью «Гражданское зодчество и строительные материалы» с дипломом инженера-архитектора. Тогда же упраздняется ГУБКОМГОСООР, ставший к тому времени уже ТАТКОМГОСООРОМ. Постановлением Совета Народных Комиссаров республики с 1 марта при Экономическом Совете Татсовнаркома создается Строительное управление архитектора Татарской Республики, прообраз будущего Госстроя, с юридическим адресом: ул.К. Маркса, д.53, кв.З.

По каким-то причинам назначенный начальником Юлиан Исаевич Герштейн пробыл им всего около двух месяцев. А уже с мая и до ликвидации управления в 1931 году, то есть фактически первым Татархитектором – так тогда официально именовалась эта должность – становится Егерев. Поэтому можно с полным правом называть его 27-м, по нашим подсчетам, главным архитектором Казанского края. (До 1920 года – это губернские архитекторы (инженеры), после – начальники управления архитектуры при правительстве республики, затем – председатели Госстроя.

Основные задачи нового управления – те же, что и у бывшего комитета. Это прежде всего планирование государственного строительства, рассмотрение и утверждение проектов, смет, их экспертиза. В расширившийся штат ответработников управления Егерев привлекает известных казанских архитекторов-инженеров, вводит между ними распределение по направлениям и инспекторским обязанностям в районах Казани.

Этими первыми районными архитекторами Казани были И.И. Брюно (ответственный за промышленное строительство) – Ягодная, Адмиралтейская, обе Игумновы слободы и Устье; Ф.П. Гаврилов (планировка и застройка городов) – Гривка, Козья, Хижицы, Пороховой завод и Новая стройка (район ул. Восстания); он же и Ю.И. Герштейн – 5-й Милицейский район (Старотатарская и Новотатарская слободы); В.В. Егерев (инженерное дело) – 1-й и 2-й Милицейские районы (старая часть города в пределах ул. Пушкина и Татарстан); К.С. Олешкевич (санитарное строительство) – 3-й Милицейский район (верхняя часть города в пределах (примерно) ул. Бутлерова, Достоевского и Абжалилова); Калугина гора и Клыковская стройка (район ул. Гвардейской); Д.М. Федоров (гражданское строительство) – 4-й Милицейский район (между 3-м Милицейским районом и озером Кабан) и Аметьево.

Административная деятельность Егерева в тот период сопровождалась его публикациями соответствующей тематики. Здесь и проблемы огнестойкого строительства, и оздоровление сельских населенных мест, вопросы частного жилстроительства, его удешевления, снабжения строек материалами. Написанные довольно сухим языком, но с множеством статистических и фактических данных, эти статьи отчетливо передают нам атмосферу и размах строительства тех лет.

Одновременно Егерев преподает. С 1926 года он читает курс «Огнестойкое и экономичное строительство» в родном Политехе, который к тому времени становится ИТПТ – Индустриальным техникумом повышенного типа. В 1930 году Егерев получает в Москве звание доцента по кафедре «Строительное дело».

В том же году строительное и химическое (техническое) образование в Казани навсегда разделяются. Появляются два новых вуза: КХТИ – Казанский химико-технологический институт и КИИКС – Казанский институт инженеров коммунального строительства. Впервые в Казани в последнем создается общефакультетская кафедра архитектуры, первым заведующим которой становится Егерев. Одновременно он руководит курсом «Основания и фундаменты» на одноименной кафедре.

После упразднения управления Татархитектора Егерев год работает заместителем начальника Главного управления коммунального хозяйства ТССР и председателем его Технического совета, а затем возвращается на постоянную работу в КИИКС. Помимо службы, Василий Васильевич много занимается общественной работой. В 20-е годы он – председатель НТО коммунальников. С основания Татарского отделения Союза архитекторов СССР в 1934 году возглавляет в нем, совместно с П.М. Дульским и П.Т. Сперанским, секцию теории и истории архитектуры. Кроме этого, Егерев – активный член местного отделения Русского технического общества, Общества археологии, истории и этнографии КГУ, Научного общества татароведения и Общества изучения Татарстана. Непосредственно перед войной Егереву без защиты присуждается ученая степень кандидата архитектуры.

А на следующий год КИИКС закрывается, и Василий Васильевич остается в оборонном КХТИ, где еще с 1934 и по 1947 год ведет курс «Фабрично-заводское строительство». После войны институт восстанавливается. Егерев вновь занимает должность заведующего кафедрой архитектуры, в коей пребывает до конца своей жизни.

Выпускники тех лет тепло вспоминают его выверенные лекции, подкреплявшиеся практическими занятиями на многих казанских зданиях, его энциклопедические знания в различных областях, привычку то и дело отмачивать шутки. Среди его воспитанников и слушателей лекций немало известных в прошлом и теперь казанских архитекторов – С.С. Копец, И.Г. Гайнутдинов, И.А. Валеев, П.А. Саначин, Г.И. Солдатов, Х.Х. Ихсанов и инженеров-строителей – У.Г. Алпаров, А.И. Брюно, М.А. Кафиатуллин, М.Т. Кулеев, Ю.И. Баранников...

Наряду с основной работой Егереву поручается возглавить не менее важную и также новую для Казани сферу деятельности. В 1924 году он становится третьим после профессоров Б.Ф. Адлера и К.В. Харламповича председателем Отдела по делам музеев и охраны памятников искусства, старины и природы при Академическом Центре Татнаркомпроса, помещавшемся тогда в здании нынешнего Национального музея. Перебирается на свое последнее местожительство и сам Василий Васильевич – на Большую Галактионовскую, теперешнюю улицу Горького, во 2-ю квартиру дома №26.

При Егереве Отдел много делает для выявления культурных памятников прошлого. Сразу начали проводиться неотложные ремонтно-реставрационные работы по поддержанию памятников Болгар и Свияжска. Вскоре центр ремонтных работ перемещается в Казань. Восстанавливаются облицовка кремлевских стен, здание 1-й гимназии, разбирается пристроенная к Спасской башне часовня, реставрируется галера «Тверь» Екатерины II и памятник «убиенным воинам на реке Казанке», простоявший три года в лесах и так и не ставший обновленным памятником «Содружества народов».

Продолжились работы в Свияжске, начались в Арске. Егерев лично вел наблюдения и давал указания по ремонту главного фасада университета. В последующие годы реконструируется основание Тайницкой башни, оковывается скрепами Круглая башня кремля.

Для публикования своих исследований Отдел с 1927 года печатает уникальные ежегодники – «Материалы по охране, ремонту и реставрации памятников ТССР», постоянным автором в которых был сам Егерев.

Участвовал он и в археологических разведках на болгарских городищах и в казанском кремле. Кремлевские работы, длительная строительная история стен кремля, постоянные наблюдения за наклоном Сююмбекиной башни описаны Егеревым в выпусках ежегодников. Конец 20-х – последние годы до массового уничтожения культовых зданий. Еще не рушились, а, напротив, восстанавливались Успенский собор, Смоленско-Дмитриевский храм. В Алексеевском храме Зиланта даже удалялись деревянные пристрой, закрывавшие древние его части.

Но наступившие З0-е навели свои порядки. По всей вероятности, Егерев, еще в первой своей статье предвидевший скорую гибель архитектурного наследия, впал в отчаяние. Мы можем это предполагать по внезапному прекращению каких-либо его публикаций в течение всех З0-х и в первой половине 40-х годов, по прекращению вообще выпусков ежегодников. Впрочем, не исключено, что это был период его исканий и работы над главным своим трудом – докторской диссертацией, со скромным названием «Казанские архитекторы второй половины XVIII и первой половины XIX века».

На самом деле это – архитектурно-строительная история Казани, огромная исследовательская работа, цель и структура которой были заданы уже упомянутой студенческой программной статьей. Она вобрала в себя все труды Егерева, материалы его наблюдений, исследований, поисков и архивах и библиотеках.

Через руки автора прошло около тысячи планов Казани и других населенных пунктов, изучено огромное количество проектов, иконографических материалов, часть которых составила два иллюстративных тома. Диссертация последовательно характеризует основные направления развития российской архитектуры в XVIII и XIX веках, историю строительства и строителей в провинции.

Затем Егерев переходит к Казани, к развитию ее планировки и застройки, жизни и быту ее обитателей. Подробно исследуя жизненный и творческий путь, произведения семи крупнейших архитекторов этого времени – В.И. Кафтырева, Ф.Е. Емельянова, Я.М. Шелковникова, А.К. Шмита, П.Г. Пятницкого, Ф.И. Петонди и М.П. Коринфского, он вкратце касается и их соратников.

Немало сказано в труде и о рядовой городской застройке. По иронии судьбы, эта работа («Возникновение и развитие планировки Казани», 1956 год), завершенная в 1952 году, осталась незащищенной. Впрочем, часть материала из нее все же публиковалась как при жизни В.В. Егерева, так и посмертно («Архитектор М.П. Коринфский», 1961 год; «Архитектор П.Г. Пятницкий», 1961 год).

Многие авторы публикаций о Казани так или иначе пользуются трудами Егерева. Благодарен ему Н.Ф. Калинин, в том же году завершивший свой исторический очерк «Казань». С размахом базируется на диссертации Егерева и В.П. Остроумов в дореволюционной части своего очерка «Казань», вышедшего в 1978 году.

Остается некоей загадкой: стал ли Егерев профессором или нет? Официальные документы этого вроде бы не подтверждают. Однако в довоенных выпускных альбомах КИИКСа он значится как профессор. То же самое – и в коллективном труде «Башня Сююмбеки», ставшем результатом произведенных в 1943 году на случай возможного разрушения обмеров башни.

Просто не верится, что могли ошибиться и редакционная коллегия во главе с П.М. Дульским, и авторы отдельных статей в этом труде – академик А.В. Щусев и сам Егерев.

Еще многим исследователям предстоит штудировать и использовать труды знатока казанской архитектуры. При этом, как учил Егерев, должны проявляться осторожность, тщательность изучения. Хотя бы потому, что, введя в оборот огромное количество материала, выдвинув массу версий, трудно было избежать ошибок и самому автору. Однако это не умаляет значения его замечательного труда.

19 июля 1996 года исполнилось сорок лет со дня смерти Василия Васильевича Егерева, заслуженного деятеля науки и техники ТАССР, выдающегося казанца, достойного стать Почетным гражданином города. 

РАБОТЫ В.В. ЕГЕРЕВА ПО ТЕМАТИКЕ МЕСТНОГО КРАЯ

Архитектура в музеях. Казанский Музейный Вестник (КМВ), №№ 3-6, 1921 год.

Задачи и перспектива сельского строительства. Труд и хозяйство, №3, 1923 год.

Материалы к истории зодчества г.Казани: «Гостиный двор». КМВ, №1, 1924 год.

План Государственного строительства ТССР на 1924 год. КМВ, №3, 1924 год.

Строительные работы государственных и общественных учреждений ТССР. КМВ, №2, 1925 год.

Н.И. Лобачевский как строитель. Известия Общества Археологии, Истории и Этнографии (ИОАИЭ) т. 33, в. 2-3, 1926 год.

Лобачевский в памятниках зодчества. Издание Отдела по охране памятников старины и искусства, 1926 год.

Внутреннее архитектурное убранство зданий Казани, 1927 год.

Ближайшие работы по изучению и охране памятников древних Болгар. Материалы по охране, ремонт и реставрации памятников ТССР, в 1, 1927 год.

Материалы к истории зодчества Казани: Дворянское собрание. Материалы Центрального Музея ТССР, №1, 1927 год.

Пути творчества Коринфского М.П. Архитектор М.П. Коринфский, 1928 год.

Самобытное расселение народностей Казанского края. Вестник Научного Общества Татароведения, №8, 1928 год.

Архитектурные впадины на булгарских памятниках зодчества. ИОАИЭ, т. 34, в. 1–2, 1928 год.

Стены Казанского кремля и работы по их ремонт Материалы по ОРиР, в. 2, 1928 год. Измерение наклона Сююмбекиной башни. Материалы по ОРиР, в. 2,1928 год.

Толстовские дома в Казани. Великой памяти Толстого, 1928 год. Очередные нужды строительства Татреспублики в 1929 году. «Труд и хозяйство», № 3-4, 1929 год.

Графическая регистрация казанских памятников зодчества в первой половине XIX века. Материалы по ОРиР, в. 3, 1929 год.

К изучению провинциального зодчества первой половины XIX века. Материалы Центрального Музея ТССР, №2, 1929 год.

Инструкция к заполнению ведомости на предполагаемые строительные работы в 1929 году. Строительное управление инженера ТССР. Сююмбекина башня (Опыт историко-архитектурного анализа). Обмеры, 1944 год.

Перспективы развития производства стройматериалов на местном сырье, 1949 год.

А.М. Рухлядев (1882-1946). 1950 год. Булгары – Черная Палата. Альбом, 1951 год.

Казанские архитекторы второй половины XV] века и первой половины XIX века. Диссертация на соискание доктора архитектуры, 1952 год.

К истории керамического производства в ТАСС. Научные труды КИИСНП, в. 3, 1955 год.

Возникновение и развитие планировки Казан Научные труды КИИНСНП, в. 4, 1956 год.

Дома, связанные с пребыванием А.С. Пушкина в Казани, 1956 год (посмертно).

Архитектура города Болгара. Труды Куйбышевской археологической экспедиции, т.II. Материалы исследования по археологии СССР, №61, 1958 год.

Архитектор М.П. Коринфский, 1961 год. Архитектор П.Г. Пятницкий, 1961 год.

Журнал «Казань», №7-8, 1996 год

Надгробный памятник Василию Егереву на Арском кладбище (первая аллея, правая сторона, недалеко от нового участка)

Дополнение от редакции:

Василий Васильевич Егерев жил в трёхэтажном доме на улице Горького, построенном в  начале ХХ века (дом №26). Его семья въехала в комнаты на первом этаже дома Сурина в  конце двадцатых. Окна их квартиры выходили на  улицу Горького. В квартире номер два Егерев жил вплоть до своей смерти в 1956 году.

Его внучка Татьяна Владимировна Власова с семьёй до сих пор живёт в той же квартире, у них сохранилась мебель и личные вещи Василия Васильевича.

В апреле 2011 года студентка пятого курса архитектурно-строительной академии Альбина Хайруллина говорила корреспонденту газеты "БИЗНЕС online":

«Он преподавал в нашем университете, очень много сделал для сохранения исторического наследия Казани, вёл раскопки в Кремле, Свияжске, Болгаре. Но имя этого человека постепенно забывается. Сейчас мы собираем документы, чтобы включить дом в число памятников, а то у него вообще непонятный статус – стоит пустой, явно в аварийном состоянии, но аварийным не признан. Во всём доме живёт только одна семья - правнучка Егерева с мужем, единственная жилая квартира в здании, и если бы не эти люди, не знаю, что было бы с домом. У нас принято так: окна выбиваются и дом постепенно умирает…

На самом деле здание уникальное, с внутренним двориком, где когда-то был фонтан. Раньше были и железные ворота, но их утащили. Во время якобы капитального ремонта, который когда-то делался, рабочие раскрасили лепнину – такое детское понимание мира: цветочки розовенькие, травка зелененькая. Всё испортили!»

Студенты обратились к ректору КГАСУ Рашиту Низамову с просьбой выделить деньги на мемориальную доску Егереву – это будет первый шаг к приданию дому статуса памятника. Ректор дал «добро».

Как пишет студентка Анастасия Горбунова в журнале «Казань», недавно этому несомненному объекту культурного наследия был присвоен официальный статус памятника, а в ближайшее время с помощью руководства архитектурно строительного университета студенты  надеются  установить на фасаде дома мемориальную доску, свидетельствующую о проживании здесь выдающегося казанца.

И, возможно, когда-нибудь в нашем городе появится музей архитектуры, о котором так мечтал Василий Васильевич Егерев.

ПОСЛЕСЛОВИЕ ИЗ 2012 ГОДА