Камай Гильм Хайревич, ученый-химик

25 апреля 2010 года

Доктор химических наук Гильм Хайревич Камай (23.02.1901 - 17.03.1970) — первый учёный-химик среди татар. Яркий представителе Казанской химической школы, основатель школы мышьякорганических соединений, внесший значительный вклад в химию органических производных фосфора.

Г.Х.Камай родился на Волге в г.Тетюши Казанской губернии в семье грузчика[1]. После смерти отца с 9 лет ему пришлось работать погонщиком лошадей, грузчиком, носильщиком на пристанях, рабочим на строительстве железнодорожного моста через Волгу в Симбирске. Читать научился самостоятельно по названиям пароходов. Желая получить образование, он накопил около 9 руб. и в сентябре 1916 г. поехал в Казань, где поступил в учительскую семинарию, которую окончил в 1920 г. и получил диплом учителя. В том же году он вступил в ВКП (б), был призван в Красную Армию и в должности заместителя начальника подотдела агитации и пропаганды был направлен под Перекоп. В 1921 г. он был вызван в Москву в Тюркбюро ЦК РКП (б) и в тем же году командирован в Омск, где работал лектором в аппарате Сибирского татарско-киргизского бюро, вел агитационную работу среди молодежи, участвовал в создании комсомольских ячеек. В 1922 г. по направлению отдела агитации и пропаганды Сиббюро ЦК партии поступил на химическое отделение физико-математического факультета Томского университета. В 1926 г. успешно защитил дипломную работу и был оставлен аспирантом у своего учителя профессора В.В.Тронова, крупного химика и замечательного человека. Поэтому неудивительно, что он увлёк Гильма Камая органической химией и приобщил его к своему научному направлению. Темой дипломной работы Камая явилось «Изучение скорости нитрования соединений бензольного ряда». Вскоре после получения диплома в сентябре 1926 г. Камай направляет в бюро областного комитета ВКП (б) ТАССР заявление следующего содержания: «Желая работать в центре Татарской республики в качестве научного работника, прошу ОК ВКП (б) возбудить ходатайство перед ЦК ВКП (б) и ГУС НКП о переводе меня в Ваше распоряжение для работы в КГУ. Сообщаю Вам, что научный работник-татарин несомненно может при нести максимум пользы только там, где концентрирована масса татарского населения, а не в далёком уголке Сибири»[2].

18 сентября 1926 г. ходатайство ОК ВКП (б) ТАССР было направлено в Москву. В нём говорилось, что в Татарской республике слишком малые кадры научных работников-татар, и встала серьёзная задача их подготовки. Было решено оставлять при вузах возможно большее число татар для подготовки их для научной работы, но это требует времени, поэтому принято решение привлекать в Татарскую республику научных работников-татар из других местностей СССР. И далее: «Татобком ВКП (б) просит Вашего разрешения о переезде члена ВКП (б) тов. Камая Г.Х., работающего ныне в качестве аспиранта-химика физмата Томского гос. университета, о чём с его стороны имеется просьба»[3].

Разрешение было получено, и Камай уехал в Казань. Вот как он сам описывает свой приезд и знакомство с университетом, с профессором А.Е.Арбузовым: «...Осень 1926 года. Еще не стерлись следы гражданской войны в городе. Университет, о котором я, потомок бурлака, бывший волжский грузчик, не смел раньше и мечтать. А теперь с дипломом Томского университета, в сопровождении декана химического факультета, гуманнейшего человека, профессора АМ.Васильева вхож в кабинет учёного, о котором был много наслышан. – Вот , Александр Ерминингелъдович, привел вам нового аспиранта - Гильма Камая. Высокий стройный человек испытующе посмотрел на меня. Очки в лёгкой оправе; клинышком, аккуратно подстриженная бородка. А.ЕАрбузов с ответом не спешит. Молча листает мою дипломную работу. Глаза становятся очень строгими. Потом слышу: – Ваша тема меня не интересует. Я растерялся, смутился, все слова куда-то разбежались. Повернуться и уйти? А как же моя мечта? Нет, ни за что не уйду! Я уже тогда знал, что А.Е Арбузов был одним из прославленных органиков нашей страны. На другой день набрался смелости - и снова к Александру Ерминингелъ-довичу. – Хорошо, оставайтесь, только на строгость мою не пеняйте. Самому работать придётся». Так появился у профессора А.Е. Арбузова второй аспирант. Вместе с его старшим сыном Борисом Александровичем я приходил на работу в девять часов утра и уходил не раньше одиннадцати вечера»[4].

Безудержная энергия аспиранта Камая позволяла ему успевать во всем. Он преподавал в Татарском коммунистическом университете общую химию, переводил на татарский язык учебник по химии, составлял татарский химический словарь, изучал оригинальную литературу по химии. Незабываемым событием в годы аспирантуры Г.Камая был V Менделеевский съезд, проходивший в 1928 г. в Казани, посвященный 100-летию со дня рождения А.М.Бутлерова и собравший ведущих химиков страны - Д.Н.Прянишникова, А.Н. и С.Н. Реформатских, А.Е.Чичибабина, Н.Я.Демьянова, В.Е.Тищенко и многих других. Вот как вспоминает о съезде профессор КХТИ, а тогда молодой сотрудник кафедры органической химии Казанского университета А. И. Разумов: « ГX Камаю, мне и ряду других молодых химиков посчастливилось выступить со своими докладами на секционных заседаниях. Гильм Хайревич делал доклад на тему: «О получении тиофосфиновых кислот с асимметрическим фосфором». Надо сказать, что доклады проходили при большом количестве посетителей. Первая аудитория КГУ на 500 человек была всегда полной. Однако такое «счастье» давалось не просто и с нас сошло немало холодных потов во время докладов и особенно, конечно, дискуссии. Я думаю, нетрудно понять всю ту «жуть», которую переживала молодёжь, выступая со своими первыми в жизни докладами перед великими корифеями. Лишь на другой день докладчики приходили в себя. В том числе и Гильм Хайревич Камай, который утром страшно чертыхался и все приговаривал: «И какого черта он ко мне привязался». Дело объяснялось очень просто. «Старики» в дискуссиях по докладам были очень активны и «привязывались» ко всем. В том числе и Гильму Хайревичу много вопросов быт задано профессором Валяшко, известным ученым из Харькова. Теперь, спустя более сорока лет, мне кажется, что V Менделеевский съезд для Гильма Хайревича, так же как и для других молодых химиков, выступавших на съезде, был подобен в какой-то мере старинному «посвящению в рыцари». Все мы после съезда действительно почувствовали себя молодыми учёными»[5].

В 1929 г. Камай окончил аспирантуру. В то время ВСНХ принял решение направить молодых учёных за границу для повышения научной квалификации. В Казани такими счастливцами оказались математик Н.Г.Четаев и химик Г.X.Камай. Так начался третий этап совершенствования в науке. Он был продолжен нового руководителя - профессора Я.Мейзенгеймера в Тюбингенском университете в Германии. Профессор Мейзингеймер давно уже занимался разделением на оптические изомеры соединений таких элементов, как азот и фосфор, и эти его работы, по-видимому, и привлекли Камая. Дело в том, что А.Е.Арбузов после неудачной попытки разделения на оптические изомеры фосфиновых кислот поручил Камаю провести такие же опыты с их тиоаналогами. Эти эксперименты также окончились неудачей. Поэтому у Мейзенгеймера Камай решил заняться разделением на оптические антиподы мышьяковых соединений. В маленькой лабораторной комнатке с табличкой «Опасно для жизни. Яд!» Камай проработал полтора года, синтезируя мышьякорганические соединения. Работа с токсичными веществами требовала мужества - не всякий химик мог отважиться на рискованные эксперименты. Камай был не из трусливых. С большой энергией и целеустремлённостью он взялся за работу, которая впоследствии принесла ему заслуженную славу одного из основателей целого направления элементоорганической химии - химии мышьякорганических соединений, делал доклады на немецком языке для научной общественности университета. Стажировка, можно сказать, прошла удачно и закончилась публикацией статей сначала в немецком, а затем в русском журналах. Так начало складываться основное направление научной деятельности Г.Х.Камая, которым он занимался всю свою творческую жизнь. Поэтому своим учителем, наряду с Б.В.Троновым и А.Е.Арбузовым, Гильм Хайревич всегда называл и профессора Я.Мейзенгеймера. Возвратившись в Казань в сентябре 1930 г., Гильм Хайревич, которому в октябре 1931 г. было прнсвено звание профессора, начал работать профессором кафедры органической химии КГУ и выполнять научные исследования в НИХИ им. А.М.Бутлерова, одновременно в КХТИ он начал организовывать кафедру промежуточных продуктов и красителей, которую и возглавил. 7 мая 1935 г. с должности директора КГУ был снят Н.Б.З.Векслин, но уже с 16 февраля 1935 г. и.о. директора назначают Г.Х.Камая. Приказ НКП РСФСР № 360 о назначении Камая директором был подписан 29 апреля 1935 г. На этом посту он занимается самой разнообразной работой: учебной (надо было готовить лекции), методической, организационной. Было, наконец, покончено с так называемым «бригадным методом». Основным методом обучения в университете стали лекции и самостоятельная работа студентов — изучение лекций и научной литературы. Для исследовательской работы студентов организовывались научные кружки. По окончании обучения в университете была введена защита дипломных работ и государственный экзамен. Ректор Камай очень внимательно относился к подбору студенческого контингента. Вот как вспоминает об этом бывший студент университета, преподаватель КХТИ И.М.Старшов. «Некоторых абитуриентов, в их числе и меня, досрочно сдавших в 1936 году вступительные экзамены в Казанский государственный университет ими В.И Ульянова Ленина, пригласили на собеседование к ректору. Мне запомнилась приятная улыбка на лице человека физически крепкого и сильного, одетого изящно, с небольшим подражанием европейской моде. Г'.XКамай был любезен. Чувствовалась душевная теплота, добрые пожелания всем, кто изъявил желание одолеть трудную университетскую науку. При собеседовании он стремился не потерять способных, жаждущих знаний абитуриентов. Такова была главная цель собеседования»[6].

Большое внимание ректор уделял организации физкультурной работы среди студентов. В архиве Г.Х.Камая хранится копия приказа по Народному комиссариату просвещения РСФСР от 28 февраля 1936 г., в котором говорится: «В результате внимания со стороны руководства Каз. гос. университета имени В.И Ульянова Ленина к организации физкультурной работы и помощи со стороны партийных, комсомольских и общественных организаций Университета, коллектив студентов-физкультурников Университета занял первое место по лыжам, конькам и стрельбе на Всесоюзной спартакиаде ЦК Профсоюза высшей школы, происходившей в гор. Ленинграде со 2-го по 6-е февраля с.г. Команда студентов-лыжников университета в составе 16 человек заняла первое место на общегородских соревнованиях по лыжам на 50 километров 12 февраля с.г. в г. Казани…1-й зам. Наркома Просвещения В.Волин»[7]. Научный коллектив университета в 1934-1935 гг. составлял 250 человек[8].

Слабое финансирование научной работы не давало возможности развернуть в должных масштабах исследовательскую работу. Не было иностранного оборудования и научной литературы. Плохими были бытовые условия студентов аспирантов. И результаты были соответствующие: из окончивших аспирантуру в 1935 г. 59 человек защитили диссертации только двое. Ректору Камаю приходилось много внимания уделять хозяйственной деятельности, завершать начатое Векслиным и начинать новые стройки. В 1935 г. заканчивалось строительство общежития для студентов на 250 мест (ул. Гоголя, д. 15/56). В 1935/36 учебном году на текущий ремонт университетских зданий израсходовано 204 762 руб. В те же годы началось строительство еще одного общежития и закончено в 1938 г. (ул. Кр. Позиция, д. 6). Деятельность Камая была прервана 3 августа 1937 г. - он был с должности директора КГУ, а в сентябре арестован. К осени 1937 г. процесс репрессий в Татарии набрал темпы. Количество арестованных планировалось, и в 1937 г. предполагалось посадить 4 - 5 тысяч человек[9].

В этой обстановке и было начато «дело Камая». Он был весьма «подходящей» фигурой. Хотя социальное происхождение безупречно - сын грузчика, но много и подозрительного: учился в Германии и состоял в «фашистском химическом обществе», один из родственников - в Харбине, да ещё помог устроиться на учёбу в КХТИ сестре М.Султая-Галиева. Своим выступлением на партийном собрании университета осенью 1936 г. пытался скрыть лицо врага Векслина и оттянул его разоблачение. Да еще по просьбе профессора А.Е.Арбузова передал во время командировки немецкому учёному собственноручно в качестве сувенира «выдутую» Арбузовым колбу и оттиски работ, а это уже квалифицируется как передача секретного прибора и документов, которые могли быть использованы в военных целях и укрепить мощь фашистской Германии. Признание, по словам Камая, выбивалось так: «Пять дней и ночей на ногах.., тебя бьют наотмашь в лицо, а затем ногами по наиболее болезненным местам. И тогда я подписал, всё, что было отпечатано. Мне уже было всё равно. Хотелось лечь и не проснуться!»[10].

Два года ада в подвале тюрьмы на Чёрном озере, бессонные ночи, побои. А самое тяжелое - отсутствие вины. Это особенно мучило, не давало покоя. Из заключения Камай был освобождён в мае 1939 г., а 7 июня был восстановлен в должности профессора кафедры органической химии. Но университетские стены давили. Было постоянное ощущение, что кошмар ареста может повториться. 9 июля 1939 г. Камай подаёт на имя ректора университета заявление следующего содержания. «Желая с нового года сосредоточить основное свое внимание на выполнении докторской диссертации, я решил закрепиться только в одном высшем учебном заведении и таковым избрал КХТИ... ...Я из стен Казанского университета ухожу с некоторой болью, но университет будет вечно во мне. Прошу Вас освободить меня на основании моей личной просьбы от занимаемой мною должности. 9 июля 1939 г.»[11]

Просьба Камая была удовлетворена. В том же году его избирают профессором кафедры органической химии КХТИ, и он упорно трудится над докторской диссертацией, которую блестяще защитил 11 марта 1941 г. Тема диссертационной работы — «Исследования в области асимметрических соединений фосфора и мышьяка». В ней он подводит итог своим многолетним теоретическим и экспериментальным исследованиям производных органических соединений элементов V группы. После начала Великой Отечественной войны Гильм Хайревич вместе с другими сотрудниками выезжал в колхозы на уборку урожая, а затем начал трудиться на постройке оборонительных сооружений. В конце 1941 г. Камая вызвали в Казань, где группа ведущих химиков под руководством А.Б.Арбузова, выполняя задания Государственного комитета обороны, трудилась над ресинтезированием изопропилового эфира метилфосфоновой кислоты. Благодаря этим работам было исключено использование химического оружия в годы Второй мировой войны. В 1946 г. Г.Х.Камая избрали учёным секретарём только что созданного Казанского филиала АН СССР, под его руководством работала группа сотрудников в Казанском химическом институте, а затем в Институте органической и физической химии КФАН СССР. В том же году по совместительству он возглавил кафедру технологии основного органического синтеза КХТИ. В послевоенные годы научная деятельность Камая достигает нового расцвета. Его научные интересы сосредоточены по-прежнему на традиционной для Казани химии органических производных элементов V группы. Впервые в мире ему удаётся получить новый тип соединений, содержащих простую связь мышьяк-фосфор. Г.Х.Камай нашёл, что арбузовская перегруппировка имеет место и в случае взаимодействия эфиров фосфористой кислоты с четырёххлористым углеродом, причём образуется эфир трихлорметилфосфоновой кислоты. Эта реакция была названа именем Камая. В дальнейшем она приобрела, кроме теоретического, практический интерес, так как могла быть использована для получения важных для народного хозяйства продуктов - присадок к смазочным маслам, инсектицидов, пластификаторов высокомолекулярных соединений. Одним из первых Гильм Хайревич начал исследования в области синтеза фосфорорганических полимеров, обладающих самогасимостью. Продолжались работы по синтезу новых асимметрических органических соединений фосфора и мышьяка. В 50-е годы под руководством Г.Х.Камая развёртываются исследования по химии мышьякорганических соединений. Это научное направление, избранное им ещё в 1929 г., оставалось наиболее близким ему и любимым в течение всей его научной деятельности[12].

Казань становится единственным в СССР научным центром систематических исследований по химии органических производных мышьяка. Было синтезировано большое количество не известных до этого мышьякорганических соединений и изучено их химическое поведение. Г.Х.Камай создал свою научную школу мышьякорганических соединений. 40 его учеников стали кандидатами и 7 - докторами наук. Сегодня результаты исследований школы Камая служат людям. Например, созданные учёными краски с добавлением мышьякорганических соединений предотвращают биообрастание днищ кораблей, подводных лодок и градирен. Г.Х.Камай был страстным пропагандистом достижений химической науки и промышленности. При всей своей занятости он безотказно откликался на просьбы выступить с лекцией перед любой аудиторией, часто выступал в печати, его брошюры и статьи о выдающихся казанских химиках - А.М.Бутлерове, А.М.Зайцеве, А.Е.Арбузове были опубликованы на русском и татарском языках[13].

Педагогическая, научная и общественная деятельность Г.Х.Камая отмечена двумя орденами Ленина, тремя орденами Трудового Красного Знамени, орденом «Знак Почета», медалями. В 1952 г. он получил государственную премию за исследования в области органических производных фосфора и мышьяка. 45 лет непрерывного восхождения по крутым и каменистым тропам науки принесли ему славу видного учёного и педагога, навсегда вписали его имя в историю казанской химической школы. Г.Х.Камай скоропостижно скончался на 70-м году жизни. Похоронен на Татарском кладбище в Казани.

Т. СОРОКИНА

(Из книги «Ректоры Казанского университета)

[1] См.: Камай Г. Мечте навстречу. М.: Советская Россия, 1970; Гильм Камай. Казань: Таткнигоиздат, 1982.

[2] НАРТ, ф.1337, оп.31, д.128.

[3]НАРТ, ф.1337, оп.31, д.128.

[4] Академик А.Е.Арбузов - каким он был: Сборник воспоминаний. Казань: Таткнигоиздат, 1975. С.50.

[5] Гильм Камай. Казань: Таткнигоиздат, 1982. С.44-48.

[6] Гильм Камай. Казань: Таткиигоиздат, 1982. С.87-88

[7] См.: НАРТ, ф.1337. оп.32, д.94

[8] См.: там же, д.121.

[9] См.: Султанбеков Б. Сталин и «татарский след». Казань: Таткнигоиздат,1995. С.218.

^[10]Цит. по: Султанбеков В. Сталин и «татарский след». С.218.

^[11] НАРТ, ф.1337, оп.31, д.128.

^[12]Чадаева H.A. Г.Х.Камай // Рассказы о казанских учёных. Казань: Таткнигоиздат, 1983. С.126-134.

^[13] См.: Камай Г.Х. Библиографическая справка. Казань, 2001.