Цитата
<...> Казань по странной фантазии ее строителей – не на Волге, а в 7 верстах от нее. Может быть разливы великой реки и низменность волжского берега заставили былую столицу татарского ханства уйти так далеко от Волги. Впрочем, все большие города татарской Азии, как убедились мы во время своих поездок по Туркестану, – Бухара, Самарканд, Ташкент, – выстроены в нескольких верстах от берега своих рек, по-видимому, из той же осторожности.
Е.Марков. Столица казанского царства. 1902 год
Хронограф
<< | < | Октябрь | 2024 | > | >> | ||
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | ||
7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | |
14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | |
21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | |
28 | 29 | 30 | 31 |
-
1897 – На улице Большой Проломной (ныне ул. Баумана) появились первые уличные электрические фонари
Подробнее...
Новости от Издательского дома Маковского
Погода в Казани
Фотогалерея
Лев Троцкий в Казани
- 29 августа 2003 года
До революции Лев Троцкий был сугубо штатским человеком и никогда не служил в армии и не принимал участия ни в каких эксах. Но определенный фанатизм, убежденность в необходимости радикальных, крайних мер для достижения “светлого будущего” сделали его решительным и последовательным сторонником жестких, беспощадных мер. Практически впервые Троцкому с этим пришлось столкнуться под Казанью осенью 1918 года.
Конечно, отдельные лица не делают истории, но у нас в России вообще так мало было лиц и характеров, и с таким трудом они выбивались сквозь толщу старого и нового чиновничества, так редко находили себя в настоящей, трудной, а не словесной и бумажной борьбе. И раз у революции оказались такие люди, люди в высоком смысле этого слова, значит, Россия выздоравливает и собирается.
Лариса РЕЙСНЕР
После подписания Брестского мира перед В.И.Лениным встал вопрос, кто возглавит военное ведомство. После долгих размышлений и советов Свердлова он остановил свой выбор на Троцком, человеке, весьма далеком от «технологии» военного строительства.
14 марта он был назначен членом Высшего Военного Совета и исполняющим обязанности его председателя. 6 апреля Троцкий стал одновременно наркомом по морским делам. Троцкому досталось незавидное наследство. В его распоряжении была 150-тысячная добровольческая Красная Армия. Именно она испытала на себе силу германской военной машины во время наступления немецких войск с 18 по 24 февраля. Но с этой армией нельзя было решать стратегические задачи.
В апреле-мае ВЦИК и Совнарком приняли ряд декретов и постановлений, которые коренным образом реорганизовали Красную Армию. Троцкий одним из первых поддержал идею учреждения в армии института военных комиссаров. Немалый вклад внес Троцкий и в дело привлечения в Красную Армию бывших царских офицеров и военных специалистов. В боевые действия Троцкий вынужден был вступить уже в августе 1918 года. В результате спровоцированного державами Антанты наступления чехословацкого корпуса Советскую власть свергли в ряде городов. В Омске образовалось Сибирское правительство, в Самаре — эсеро-меньшевистский Комуч. В Оренбурге появился атаман Дутов, на Дальнем Востоке – Семенов. 10 июля пал Симбирск, и мятежные чехословацкие части двинулись на Казань, которую захватили б августа.
До революции Троцкий был сугубо штатским человеком и никогда не служил в армии и не принимал участия ни в каких эксах. Но определенный фанатизм, убежденность в необходимости радикальных, крайних мер для достижения “светлого будущего” сделали его решительным и последовательным сторонником жестких, беспощадных мер. Практически впервые Троцкому с этим пришлось столкнуться под Казанью, где проявились его организационные, ораторские и репрессивные убеждения. «Нельзя строить армию без репрессий. Нельзя вести массы людей на смерть, не имея в арсенале командования смертной казни. До тех пор, пока гордые своей техникой, злые бесхвостые обезьяны, именуемые людьми, будут строить армии и воевать, командование будет ставить солдат между возможной смертью впереди и неизбежной смертью позади», – так писал Троцкий в «Моей жизни».
Как писала Л.Рейснер, в Свияжске “обнаружился весь организационный гений Троцкого, сумевшего наладить снабжение, протолкнуть к Свияжску по явно саботировавшим железным дорогам свежую артиллерию и несколько подвод – все необходимое для обороны и дальнейшего наступления...”.
Еще одно свидетельство:
“Приезд тов. Троцкого (под Казань) внес решительный поворот в положение дел. В поезде тов. Троцкого на захолустную станцию Свияжск прибыли твердая воля к победе, инициатива и решительный нажим на все стороны армейской работы. … Жесткие методы тов.Троцкого для этой эпохи партизанщины, недисциплинированности и кустарнической самовлюбленности были прежде всего и наиболее всего целесообразны и необходимы. Уговором ничего нельзя было сделать, да и времени для этого не было. В течение тех 25 дней, которые тов.Троцкий провел в Свияжске, была проделана огромная работа, которая превратила расстроенные и разложившиеся части 5-й армии в боеспособные и подготовила их к взятию Казани” (С.И.Гусев, комиссар Казанского участка Восточного фронта).
Троцкий не был полководцем, он был комиссаром, уверенным, что без дисциплины и имевшего опыт мировой войны офицерства научиться военному делу невозможно. В одном из своих первых приказов, изданных в Свияжске 14 августа, он предупреждал:
“Если какая-либо часть отступит самовольно, первым будет расстрелян комиссар части, вторым – командир. Трусы, шкурники и предатели не уйдут от пули. За это я ручаюсь перед лицом всей Красной Армии”.
И однажды он исполнил обещанное – когда по приговору военно-полевого суда 5-й армии Восточного фронта расстреляли каждого десятого в питерском рабочем полку, который 29 августа сбежал с боевых позиций под Свияжском. Всего было расстреляно двадцать дезертиров. В их числе были коммунисты, командир и комиссар полка. Это был первый случай децимации в Красной Армии. Кстати, Л. Рейснер была очевидцем того, что она назвала “свияжской трагедией” (в ее очерке “Свияжск” цифра расстрелянных – 27), и оправдала действия Троцкого и суда. Иначе, по ее мнению, “никогда бы не выкристаллизовался ее – Красной Армии – железный дух, никогда бы не было этой спайки между партией и солдатской массой, между низами и верхами комсостава.
Угрожал Троцкий и казанцам: “Всякий, кто во время господства чехо-белогвардейцев оказывал им содействие, будет расстрелян”. Позже, по предложению Троцкого, стали освобождать арестованных офицеров, согласных служить в Красной Армии, взяв у них подписку, что их семьи – заложники в случае их измены. Были введены заградительные отряды. Огромные митинги трудящихся города приветствовали восстановление Советской власти. На следующий день после освобождения города Троцкий выступил с большой речью в казанском театре.
Он оценивал значение казанской победы с разных точек зрения: эта победа не только освобождение одного рабочего города, а и крушение “дьявольского плана” интервентов и белогвардейцев, которые хотели соединить “чехословаков и англо-французов”; это начало освобождения Волги, Урала и Сибири. Казанская победа утвердила его в том, что красноармейцы превосходно сражаются, если обеспечить им минимальную организацию и компетентное командование. Он даже пошутил в Вольтеровском духе: “На наковальне войны мы сейчас выковываем армию первоклассного качества. Можно сказать, что если бы чехословаков не было, то их следовало бы выдумать, ибо в обстановке мирного времени нам никогда не удалось бы создать в короткий срок сплоченной, дисциплинированной геройской армии”.
Следует признать большую роль самого Троцкого в организации освобождения Казани, как и многих его соратников, чьи имена долгие десятилетия были под запретом или упоминались в советской исторической литературе лишь с отрицательными эпитетами.
А вот в памяти жителей Казани, как пишет А.Литвин, имя Троцкого осталось. В отчете одного из инструкторов ЦК партии, проверявшего в 1925 году деятельность Татарской организации ВКП(б), отмечалось, что в пору резкого обострения борьбы с троцкизмом многие в Казани сочувствуют Троцкому как освободителю города. Рабочие порохового завода подали записку на собрании – спрашивали, кончились ли гонения на Троцкого?
«Казанские истории», №15-16, 2003 год