Не просто могилы – склепы и часовни

Любовь Агеева

17 сентября 2017 года

Богатые казанцы, прощаясь с усопшими, могли позволить себе не только красивый гранитный крест, но и склеп над могилой, а некоторые даже часовню.

На Арском кладбище можно найти такие сооружения разных видов: закрытые и открытые, старинные и современные.

Могу провести заочную экскурсию, используя исследования Анатолия Елдашева, обобщенное в книге «Казанские часовни XVI–XX вв.», которую он презентовал в Музее изобразительных искусств 10 мая 2017 года,  и собственные впечатления от посещений Арского кладбища.

История часовен Казани до сих пор оставалась мало исследованной темой. Впервые Анатолий Михайлович сделал попытку собрать под одной обложкой разрозненные сведения о городских и пригородных часовнях, рассказав о 106 сооружениях, существовавших до революции в Казани и пригородах. Занятие, замечу, непростое, поскольку информации в архивах и имеющейся краеведческой литературе не так много. Книга иллюстрирована редкими старинными снимками.

В этой публикации хочу обратить внимание на раздел этой книги, посвященный склепам, балдахинам и часовням Арского кладбища. Как пишет Елдашев, в исторической части некрополя сохранилось более 30 таких сооружений, возведенных над могилами известных купцов-благотворителей и медицинских светил. Можно сожалеть, что многие из них для нас безымянные.

Напомню для начала, чем отличаются друг от друга склепы, балдахины и часовни.

Склеп – это наземное или подземное помещение, предназначенное для захоронения умерших. Тело может находиться в земле, в нише или в саркофаге, который хранится над землей. Склеп может быть предназначен для одного захоронения, но есть и семейные сооружения.

Часовня – небольшая христианская постройка без специального помещения для алтаря, но там могут читаться молитвы и акафисты, совершаться молебны. На Руси часовни сооружались над могилами подвижников веры Христовой. Часовни предназначены, главным образом, для общественной молитвы.

Разница между склепом и часовней (есть еще сооружение с названием БАЛДАХИН) для нас не очень существенная. Тем более что в жизни склеп вполне может служить часовней, как летом случилось со склепом купца Якова Шамова. Община Старо-Поморского согласия по субботам проводила там богослужения.

Захоронение Якова Филипповича Шамова (1833-1908), потомственного почетного гражданина Казани, промышленника и купца, известного казанского благотворителя, – одно из самых богатых на Арском кладбище.

Он погребен на Часовенном участке, где хоронили старообрядцев Старо-Поморского согласия. В 1907 году Я.Ф. Шамов выступил одним из инициаторов создания общины христиан древле-православно-кафолического вероисповедания и благочестия старопоморского согласия, возглавлял ее Совет (Жизнь дана на добрые дела – купец Шамов).

Внутри склепа три надгробия из черного мрамора. Сам Шамов упокоился по центру склепа, у него, кроме надгробия восьмиконечный гранитный крест.

На боку саркофага надпись: «Казанский 1-й гильдии купец Яков Филиппович Шамов. Скончался 30 ноября 1908 г. на 73 году от рождения. День ангела 23 октября». Внизу креста – углубление, в котором, скорее всего, была икона, ныне утраченная.

Надгробие было сделано в московской мастерской И.И. Новикова. Это видно по фирменному клейму: «Новиковъ. Таган. Семен, ул. въ Москве».

Внутри склепа еще два надгробия из черного мрамора. Слева – саркофаг Стратоника Матвеевича Капустина, казначея общины, справа – саркофаг Ивана Ивановича Стронина, управляющего Шамова. Судя по клейму, они были сделаны в Рыбинске.

Большой по размерам склеп в конце Первой аллеи поставили не родственники (как пишет Елдашев, на могилах старообрядцев-поморцев вообще не было дорогих памятников), а городская Дума – в благодарность за пожертвование Шамова огромной суммы на постройку больницы, которая была известна как Шамовская. В настоящий момент этот подарок городская администрация продала иностранной фирме, и после реконструкции здания там откроется очередной отель.

Склеп долгое время находился на реконструкции, инициаторами которой стала община старообрядцев Старопоморского согласия.

Читайте в "Казанских историях":

 Склеп Якова Шамова после реставрации

Шамовскую больницу знают все. Даже когда ее нет

Кстати, жена Шамова, Аграфена Хрисанфовна, которая, собственно, и построила больницу, выполняя завещание мужа, погребена в другом месте, правда, рядом с мужем. На ее могиле - простой крест, который недавно покрасили белой краской. Долгое время он стоял в безобразном виде. На кресте надпись - ШАМОВА. Именно так, без имени.

Известно, что после революции, когда у купцов отняли все имущество, Аграфена Хрисанфовне оставили лишь комнату в чердачном помещении собственного дома, где она доживала свои дни, забытая всеми, кто еще так недавно униженно кланялся ей.

Старинных склепов на погосте не так много, большинство находится в удручающем состоянии и используется муниципальным унитарным предприятием (МУП) «Ритуал» для хозяйственных целей. В основном это кирпичные сооружения.

В наиболее приглядном состоянии – Ложкинская часовня, построенная в 1892 году. Так называется склеп над могилой Василия Михайловича Ложкина, купца-благотворителя. От него начинается Первая, или Церковная аллея.

Василий Михайлович известен тем, что в 1848 году пожертвовал для городской богадельни свой каменный дом на улице Черноозерской (ныне Дзержинского), и вплоть до революции 1917 года «дом призрения бедных, престарелых и увечных граждан Казани» назывался Ложкинской богадельней. Здание было разрушено в 2004 году, в преддверии 1000-летия Казани, осталась только домовая церковь Сергия Радонежского, в которой в прошлом году завершена реставрация.

Как я узнала, в настоящее время Ложкинскую часовню опекает церковь Ярославских Чудотворцев. Сооружение было отреставрировано, но уже нуждается в обновлении фасада. Удивляет, почему на склепе нет памятной таблички о том, кто в нем упокоился.

В наиболее неприглядном состоянии находится так называемая Виноградовская часовня – склеп, построенный над местом упокоения видного казанского терапевта Николая Андреевича Виноградова (умер 1 января 1886). Склеп находится в конце Второй пешеходной аллеи.

Николая Андреевича Виноградова по праву считают основоположником казанской терапевтической школы. В историю отечественной медицины он вошел и как выдающийся кардиолог. В 1868 году по инициативе Николая Андреевича было создано Общество врачей Казани (с 1877 года – Общество врачей при Императорском Казанском университете), которое объединяло учёных-медиков и врачей Поволжско-Уральского региона. Виноградов создал в Казани одну из первых в России клиническую лабораторию.

Будучи деканом медицинского факультета Казанского университета, стремился улучшить материальное положение бедной части студенчества. Он завещал все свое состояние на премии за лучшие студенческие сочинения и на стипендии. В доме Виноградова после его смерти была открыта студенческая столовая. В наше время здесь долгое время располагалась администрация Вахитовского района, сейчас здание не реставрации (угол улиц Бутлерова и Маяковского).

Читаешь биографию профессора Виноградова в Интернете – и дивишься нашему беспамятству.

Неподалеку от Шамовского склепа находится захоронение другого казанского купца – Ефима Семеновича Смоленцева (1855-1897). В нем две могилы. На кресте из черного мрамора-лабрадорита начертано: «Ефимъ Семеновичъ Смоленцевъ. Скончался 18 февраля 1897 г. 42 леть. Да будетъ Воля Твоя».

Справа от него погребена его супруга, Смоленцева Анна Михайловна (1859-1925).

Ефим Семенович известен как совладелец Торгового дома Е.С. Смоленцева и Н.П. Шмелева (Николай Павлович Шмелев был зятем Смоленцева). Им принадлежало здание, построенное в 1909 году недалеко от Большой Проломной улице в стиле модерн. Первым его владельцем был купец Зиганши Усманов. В особняке располагались «Северные номера», состоявшие из 32 комнат. Купец разорился, и здание перешло к новым владельцам, которые его перестроили, открыли в соседнем доме чайный магазин (ныне перекресток улиц Баумана и Университетской). Чайный магазин работал и в советское время. В высотном здании была гостиница «Совет».

От старинного особняка сейчас осталась только фасадная стена. Всё остальное – новая постройка. В настоящее время здесь отель «Шаляпин Палас».

Как пишет Лев Жаржевский, Ефим Смоленцев на протяжении более 25 лет вел крупную торговлю бакалейно-колониальными товарами, владел разнообразным движимым и недвижимым имуществом в центральной части города. Ему и его семье принадлежали дома и земельные участки, расположенные на современных улицах Баумана, Нариманова, Островского, Университетской и т.д.

Как утверждает А. Елдашев, церковная лавка у храма Ярославских Чудотворцев работает в бывшей часовне. Она была построена на могиле Сергея Васильевича Левашова. Впрочем,полной уверенности у него нет.

Сергей Васильевич (1857-1919) был известным в свое время терапевтом, доктором медицины, видным общественным деятелем – председателем Общества русских врачей, депутатом IV Государственной думы (1912-1917), членом Главного Совета Союза русского народа.

В последней дореволюционной Думе, в которую был избран, скорее всего, от Херсонской губернии, Левашов был активным сторонником правых. В январе 1916 года его избрали почетным членом Русского Монархического Союза, с 12 июня он исполнял обязанности председателя. Источники в интернете сообщают, что после февраля 1917 года профессор Левашов отошел от политической деятельности. Обстоятельства его кончины неизвестны: по одним сведениям он расстрелян чекистами, по другим – убит революционной чернью.

Мог ли быть погребен С.  Левашов на Арском кладбище, ведь с 1903 года он в Казани уже не жил? Был переведён в Одессу, в Новороссийский университет, где сначала был заведующим кафедрой факультетской терапии, потом деканом медицинского факультета, а в 1907-1913 годах – ректором? Но его тело вполне могли привезти в Казань родственники жены – Ольги Васильевны.

Она была дочерью Василия Марковича Флоринского (1834-1899), врача, писателя, археолога, попечителя Западносибирского учебного округа, ординарного профессора Казанского университета по кафедре акушерства и гинекологии, крупного специалиста в области народной медицины. Его лечебники и травники до сих пор популярны, и в интернете легко найти его книгу, изданную в 1879 году в типографии Казанского университета. Он был захоронен в некрополе Спасо-Преображенского монастыря.

На старообрядческом участке, недалеко от захоронения купца Якова Шамова, был еще один склеп - купца Т.И. Елесина, от которого остался только красивый пол. Почему склеп сделан прямо над оврагом, непонятно. Впрочем, скорее всего оврага когда-то рядом не было. Овраги имеют свойство расширять свое пространство.

На Первой аллее, справа, есть два металлических склепа, на которые стоит обратить внимание. В одном – захоронение известного русского химика, фамилию которого в нашей стране должен знать каждый школьник. По известности член-корреспондент Петербургской АН Александр Михайлович Зайцев, конечно, уступает великому математику Н. Лобаческому, семейное захоронение которого на этой же аллее, но по роли в науке он важен не менее.

Простому смертному ничего не понять в его исследованиях, которые были в основном направлены на развитие и усовершенствование органического синтеза и теории химического строения своего учителя. Большое количество работ Зайцева и его учеников посвящено многоатомным спиртам и окисям. С этими работами тесно связано получение непредельных кислот, оксикислот и лактонов – класса органических соединений, впервые открытого Зайцевым в 1873 году. Им опубликовано около 38 исследований; более ста выполнено его многочисленными учениками совместно с ним или под его руководством. Кроме того, он издал курс органической химии и аналитические таблицы, написал много критических статей и рецензий. Ученик А.М. Бутлерова, Зайцев воспитал большую школу известных химиков. Его ученики: Е.Е. Вагнер, А.Е. Арбузов, С.Н. Реформатский, А.Н. Реформатский, И.И. Канонников и другие.

В 1885 году Зайцев был избран членом-корреспондентом Академии наук, но когда впоследствии Академия обратилась к нему с предложением избрать его действительным членом (академиком), Александр Михайлович отклонил это почетное предложение (по условиям того времени академик должен был обязательно работать в Петербурге). В этом поступке сказались не только его удивительная скромность и необычайная требовательность к себе, но и нежелание покинуть лаборатории Казанского университета, с которыми он сроднился за много лет работы.

Умер Александр Михайлович Зайцев 19 августа (1 сентября) 1910 года в Казани. Над его надгробием поставлен  металлический склеп с маковкой на крыше. К сожалению, за могилой плохо ухаживают, если и ухаживают вообще.

Со временем рядом с ней открылась яма, скорее всего использованная в свое время как усыпальница. Она прикрыта металлическим полотном, и это спасает положение – в нее никто не свалится.

Такая же дыра рядом с могилой Михаила Афанасьевича Малиновского (умер 11 апреля 1888 г.), помощника попечителя Казанского учебного округа (говоря сегодняшним языком – заместителя) П.Н. Масленникова. Но и здесь опасности нет – спасает металлический балдахин, более скромный, чем у Зайцева.

Обнаружить какие-то сведения о Малиновском не удалось, однако нашла два факта, когда его жизнь пересекалась с семьей Ульяновых. 1

8 апреля 1886 года, после смерти мужа – Ильи Николаевича Ульянова, директора народных училищ Симбирской губернии (он скончался 12 января 1886 года), Мария Александровна просит сначала попечителя, а потом его заместителя выделить семье единовременное пособие, пока она не получает пенсию за кормильца. Как известно, в это время в семье было шестеро детей, причем четверо – малолетние: Владимир, Дмитрий, Ольга и Мария. Более чем 30-летняя служба Ульянова была вознаграждена и единовременной выплатой, и приличной пенсией.

Источник: http://absurdman.livejournal.com/238905.html

Второе пересечение приходится на 1887 год: 4 декабря студент-первокурсник юридического факультета Володя Ульянов участвует в сходке студентов, требующих отмены реакционного университетского устава. По требованию попечителя  Казанского округа многие студенты, участвовавшие в этой сходке, в том числе и Володя Ульянов, были исключены из университета. Скорее всего, Малиновский в это время еще работал на старой должности.

Металлический склеп лектора французского языка Императорского Казанского университета Адольфа Ивановича Пора (10 мая 1851 – 17 октября 1911) хорошо виден со Второй пешеходной аллеи, если смотреть направо. Крест из черного мрамора-лабрадорита.

Памятник изготовлен в Москве, в мастерской Ивана Ивановича Новикова. Есть фирменное клеймо: «Новиковъ. Таган. Семен, ул. въ Москве».

Адольф Иванович¸ сын преподавателя французского языка, родился в Вильно. Образование получил за границей, сначала в Тирлемонтском колледже, затем в Лиежском лицее. В 1870 году участвовал во франко-прусской войне в рядах французской армии, где дослужился до батальонного адъютанта. Взятый в плен 12 января 1871 года под Леманом, был отправлен в Кельн, где содержался более месяца с другими военнопленными. После освобождения вышел в отставку и приехал в Россию.

Преподавал французский язык в Санкт-Петербурге, в частной гимназии Бычкова, в Астраханском реальном училище, Алатырской гимназии. В Симбирске преподавал в женской гимназии, духовном училище, а в мужской гимназии одним из его учеников был Владимир Ульянов. Одноклассник Ульянова-Ленина Александр Наумов вспоминал:

«Французский язык мы проходили под руководством Адольфа Ивановича Пора – высокого, здоровенного швейцарца, довольно красивого брюнета с тщательно расчесанным и густейшими волосами на голове и раздвоенной плотной солидной бородой. Это был серьезный и дельный педагог, который умел нас, школьников, заставлять заниматься и слушаться».

В 1889 году Пор был перемещен из Симбирска преподавателем французского языка в Казанскую третью гимназию. С 1 декабря 1891 года состоял лектором французского языка при Казанском университете. С 1892 года работал в испытательном комитете при Казанском учебном округе.

В Казани Пору принадлежал трехэтажный дом начала XX века (ныне улица Гоголя, №29), построенный в стиле деревянного модерна. Объект культурного наследия регионального значения в 2004 году неожиданно сгорел. В настоящий момент здание построено заново.

Металлический склеп слева от кладбищенской церкви не представляет ценности как художественный объект, однако дает нам возможность вспомнить Александра Генриховича Ге (1842-1907), доктора медицины,  заслуженного ординарного профессора и популяризатора науки. Он известен как основатель казанской школы дерматовенерологов.

В августе 1907 года по его воле вдова ученого передала книжное собрание профессора (около 3 тысяч томов) в библиотеку Казанского университета.

На Центральной аллее, справа, находится фамильный некрополь известной казанской купеческой семьи Чернояровых. Если подойти поближе к часовне, то внутри увидишь множество икон разного размера.

Здесь погребены: Чернояров Дмитрий Иванович (1824 – 16 марта 1898), купец, почетный гражданин Казани, его супруга Черноярова (Скалозубова) Александра Григорьевна, дочери: Черноярова Варвара, Ценина Екатерина, Черноярова – Мандельштам Мария, брат Чернояров Василий Иванович.

Это тот самый Чернояров, хозяин Пассажа на Воскресенской улице, автором проекта которого был архитектор Руш. По проекту Генриха Руша построил и Александровский пассаж, он неподалеку.

С напоминаниями о былой Казани на Арском кладбище встречаешься довольно часто. Например, с правой стороны Первой аллеи, в глубине, сохранились три захоронения известной дворянской семьи Манасеиных. Манасеины - русский дворянский род, восходящий к концу XVI века и внесенный в VI часть родословных книг губерний Казанской и Костромской.

Рядом хорошо видны остатки кирпичной кладки. Скорее всего, на этом месте стоял склеп довольно больших размеров.

Особо стоит выделить часовни, которые использовались по прямому назначению: в них отпевали покойников. На старообрядческом кладбище их было две.

Каменная часовня старообрядцев Белокриницкой иерархии (поповцев) была квадратной с полукруглым куполом, декорирована в псевдорусском стиле. Сохранялась вплоть до начала 1990-х годов. Ныне разрушена, уцелела лишь часть стены. Разрушение продолжается.

Вплотную к руинам подступили могилы. Так что, скорее всего, возможности ее восстановить нет.

Историю этой часовни слышала в разных вариантах. Но в обоих случаях речь шла о том, что она была построена на частные средства.

Часовня для поминовения старообрядцев Старо-Поморского согласия (их зовут беспоповцами) длительное время не работала, в ней работники кладбища хранили инвентарь и строительные материалы. В настоящий момент она находится в стадии реставрации. Работы ведутся старообрядческой общиной на средства прихожан, иногда, как говорится,  с божьей помощью. Община обращалась за помощью к Президенту РТ Р. Минниханову.

В июне 2015 года на часовне установили медный купол с цветочным орнаментом, воссозданный точно по образцу старого, и деревянный с медной оправой и позолотой крест. К сожалению, медь окислилась, и купол уже не блестит на солнце, как раньше.

В Интернете я нашла снимки, сделанные внутри часовни после того, как она была освобождена администрацией кладбища. Они хорошо передают, какой она была в то время.

Реставрация еще не завершилась ни снаружи, ни внутри. Старообрядческая могила маленькая, и необходимых средств нет. Тем не менее, летом 2017 года  по субботам в часовне начались богослужения.

В 2013 году члены старообрядческой общины и представители общественности обратились к Президенту РТ Рустаму Минниханову с просьбой оказать «личную поддержку в деле спасения старообрядческих святынь». В результате часовня передана общине в оперативное управление на 5 лет с правом продления срока. Управлению по организации ритуальных услуг Исполкома Казани были даны поручения по сохранению и благоустройству старообрядческих захоронений в городе.

Часовня, несомненно, имеет архитектурную ценность. Она похожа на женщину в преклонных летах, которая не потеряла былой красоты. Это хорошо видно на снимке Александра Удикова. 

Время появления этой часовни в разных источниках называется разное: в середине или даже в последней четверти XIX века и в первое десятилетие XX века. По мнению Анатолия Елдашева, архитектором небольшого строения, возможно, мог быть Константин Романов, но точно это не известно.

На католическом (или польско-еврейском) участке, слева от центрального входа, нельзя не обратить внимания на два сооружения. Одно – типичный для Арского кладбища склеп, о котором ничего не известно. Склеп нуждается, как минимум, в ремонте. Хорошо бы узнать, когда и для кого его возвели.

О втором сооружении известно гораздо больше. Римско-католическая каплица на католическом кладбище появилась в конце XIX века.

Она была построена в 1885 году по проекту архитектора Льва Хрщоновича. Выполненная в технике открытой кирпичной кладки, часовня представлял собой прямоугольный в плане объем, перекрытый двускатной крышей, к которому с восточной стороны примыкал более низкий прямоугольный алтарь. По сути, это был небольшой храм, приписанный к костелу, который тогда располагался на Грузинской улице. Заупокойные службы совершались здесь до 1923 года, а затем часовня разделила судьбу большинства казанских храмов. Но в годы перестройки в каплице снова шли службы.

После постройки в Казани католического храма Воздвижения Святого Креста каплица не работает. Здание передано Православной церкви, там открыта воскресная школа.

На еврейском участке Четвертой аллеи, в самом его начале, есть небольшое сооружение, в котором трудно признать культовое здание. Между тем, работники Арского кладбища утверждают, что это именно еврейская часовня. Она уже давно не используется по назначению, здание потихоньку ветшает.

На Арском кладбище склепов, часовен и балдахинов было куда больше, чем описал в своей книге Анатолий Елдашев. За давностью лет они могли разрушиться. Возможно, мы просто не знаем, как использовались сооружения, которые дожили до нашего времени. Например, мне кажется, что два здания в начале Первой  аллее в месте ее пересечения с Центральной аллей, тоже в свое время были склепами или часовнями. Они поддерживаются служителями церкви в порядке. В одном работает церковная библиотека.  

Много вопросов вызвало у меня сооружение из красного кирпича в самом начале Второй пешеходной аллеи. На крыше до сих пор сохранилась маковка с крестом. Стены декорированы красивыми кирпичными узорами.

Я у многих спрашивала, что это могло быть. Предполагала, что это часовня для отпевания, но Евгений Владимирович Рыбицкий, который помогал мне найти ответы на некоторые вопросы в истории Арского некрополя, со мной не согласился. Действительно, зачем нужна часовня, если рядом кладбищенский храм? По его мнению, это, скорее всего, склеп над чьей-то могилой. Представить не могу, кто был покойный, если ему поставили такой богатый склеп. Возможно, это одна из общих усыпальниц Арского кладбища.

Известно, что было две таких усыпальницы, но краеведы полагают,  что обе до наших дней не дожили.

Анатолий Елдашев в своей книге рассказывает и о «Винокуровской часовне» – над местом упокоения купца Винокурова (кирпичный склеп находится в начале Первой пешеходной аллеи, слева). Возможно, и другие неизвестные склепы были когда-то часовнями и упокоились в них очень знатные казанцы, могилы которых считаются утерянными. Знающие люди говорят, что установить их имена сегодня представляется невозможным.

Думается, было бы по-божески освободить все склепы от хозяйственного инвентаря администрации Арского кладбища, сделать хотя бы внешний косметический ремонт. Правда, до этого надо построить специальное служебное здание, в котором МУП «Ритуал» мог бы хранить и инструменты, и тележки, и стройматериалы.

Еще два дореволюционных склепа.

На Арском погосте склепов советского времени практически нет. Одно из немногих исключений – захоронение Андрея Федоровича Агафонова (1884-1946), педиатра, инфекциониста, доктора медицинских наук, профессора (1935), заслуженного деятеля науки РСФСР (1940).

С 1924 года Агафонов работал старшим ассистентом у профессора С.С. Зимницкого, организовавшего кафедру инфекционных болезней Казанского ГИДУВа. После смерти учителя в 1927 году Агафонов стал заведующим этой кафедрой. В 1933 году был избран профессором и заведующим вновь созданной кафедры детских инфекций КГМИ.

Под руководством Агафонова за два года был построен огромный корпус инфекционной больницы, что было в годы разрухи невероятно. На ее базе размещались три кафедры: инфекционных болезней КГМИ и ГИДУВа, детских инфекций КГМИ. В 1929 году Агафонов добился строительства нового каменного корпуса.

Андрей Федорович умер в Москве. В Казань привезли урну с прахом. Данные о дате смерти разнятся. На склепе и в большинстве публикаций указан 1946 год. Его сын, Алексей Андреевич Агафонов, хирург и ученый, в воспоминаниях об отце уточняет, что это случилось 30 июня 1945 года.

Рядом со склепом – надгробие жены Андрея Федоровича – Веры Владимировны, врача-инфекциониста, которая работала вместе с мужем. а в склепе – захоронение его отца Фёдора Ивановича Агафонова. Верной службой царю и Отечеству он дослужился до управляющего имуществом Самарской губернии и чина статского советника. Указом Александра III был пожалован орденом Станислава I степени и многими другими знаками отличия.

После смерти Андрея Агафонова 1 инфекционная больница носила имя своего создателя. Она функционировала до 2005 года, затем при реконструкции улицы Вишневского старые корпуса были снесены, больница переведена в новый корпус на окраине города. При этом как-то забылось, что имя носила имя Агафонова. Справедливость восстановил его сын, профессор Алексей Андреевич Агафонов, ученый и хирург.

Подробнее о нем можно прочитать в «Казанских историях» – Первый профессор в области детских инфекционных заболеваний Андрей Агафонов.

Попытка найти в Интернете какие-то сведения о педагоге Альбине Борисовне Можаровой (1930-1966) успехом не увенчались. На ее могиле в металлическом склепе белый бюст. Скорее всего это изображение Альбины Борисовны. Интернет Альбину Борисовну Можарову не знает.

Не знает он и Валентина Ивановича Погодина (1923-1946),  студента 3-го курса КАИ, фронтовика, артиста балета ТГАТ, чемпиона и рекордсмена ТАССР (это всё написано на надгробном памятнике). Захоронение находится между Центральной  и Первой пешеходной аллеями.

Обращает на себя внимание металлический склеп над его могилой – настоящее произведение искусства. Один из знатоков истории Арского кладбища сказал мне, что скорее всего металлическое сооружение ранее стояло на другой могиле. Может быть…

Сейчас склеп выглядит хуже и нуждается в реставрации. В принципе старинные металлические склепы сохраняются неплохо. Раньше делались кованые решетки, как на могиле профессора госпитальной терапевтической клиники (1886-1894) Михаила Хомякова на Центральной аллее. Мне сказали, что когда-то на этот склеп упало дерево, оставив большую вмятину, которую уже не выправить. Была ли крыша у этого склепа, не известно, но, как правило, склепы на Арском кладбище были крытые, даже если крыша символическая.

Современные склепы чаще всего изготовляются из металлических прутьев. Есть сооружения, сделанные при содействии специалистов, возможно, художников и архитекторов. Но есть и склеп, похожий на тюремную камеру...

Появились склепы и на новых участках Первой аллее, причем, оба больших размеров. Представляю, сколько пришлось заплатить их владельцам. Причем, сделаны они на вырост, и пока там по одному захоронению.

В завершение представим несколько надгробных сооружений последнего времени, которые можно оценить и с художественной стороны. Называть имена не будем. Это наши современники, и только через пять лет будет известно, будут ли их имена вписаны в реестр исторических захоронений.

Не могу не заметить, что современные склепы иногда используются как сарай. На видном месте инвентарь по уходу за могилой, ведра, тряпки... Не очень это красиво.