Школа №19: знаменитая «Белинка»

Марина САДОВНИКОВА

05 января 2005 года

Вот уже четверть века, как нет этой  школы  в нашем городе,  но все ее выпускники с гордостью именуют себя «белинцами». Они с благодарностью вспоминают и чтят своих учителей и считают, что воспитала, сформировала их личности именно она – школа №19 имени Белинского.

Школа, которую обожают, учителя, которых боготворят, одноклассники, которые  стали  лучшими друзьями на всю жизнь,  традиции, которые надолго сохранились в сердцах...  Эта школа могла гордиться своими выпускниками: она дала путевку в жизнь многим выдающимся людям не только  нашего  города,  но  и  всей страны.

Об истории «Белинки» рассказывает Марина Садовникова, которая с 1997 по 2003 год работала учителем истории в новой школе №19  с углубленным изучением английского языка, что в Приволжском районе. Именно она инициировала создание музея школы имени В.Г.Белинского в новом учебном заведении.

Поисковая работа началась с 2001 года. В 2002-м в школе впервые собрали выпускников «Белинки» на традиционную встречу 29 января, а в феврале 2002-го здесь отрылся музей - комната истории школы №19.

Особая репутация этого учебного заведения  сложилась в 30-50-е годы ХХ века,  но вела свою историю эта удивительная школа еще с конца века XIX, когда в 1896 году было основано  25-е начальное городское училище. 

У истоков «Белинки»

В 1902-м  училищу было присвоено имя Виссариона Григорьевича Белинского  и  впоследствии  ученики называли школу «Белинкой». В тот период в училище было 5 общеобразовательных  классов  и 2 специально рукодельных.  Преподавались здесь такие предметы, как Закон Божий, русский язык, математика, естествознание,  история, география.

После 1917 года школа в советском государстве была объявлена не только единой и трудовой, но и бесплатной, общеобязательной и общедоступной. В учебных заведениях тех лет бился живой пульс творчества, а педагогика была ищущей, антидогматической. Разумеется, школа того времени рассматривалась, как орудие коммунистического перерождения общества, основной целью школы объявлялось формирование нового человека. На практике же ставилась более узкая и ограниченная задача - обеспечить среднее и профессиональное высшее образование, необходимое в условиях ускоренной индустриализации страны. Исходя из этого, было резко сокращено основное общее образование. В то время в стране были распространены ФЗУ - фабрично-заводские училища и преобладала семилетняя школа. Школа имени Белинского к 1922 году, как и большинство школ в стране, являлась семилетней.

История школы этого периода является «белым пятном». Известно, что к 1922 году школа имени Белинского (уже за номером 30) была переведена в здание дома № 67 по улице Большой Лядской. Затем до 1931-1932 учебного года школа находилась в двухэтажном деревянном здании на углу улиц Толстого и Б.Галактионовской. В 1931-1932 годах здание школы и расположенный параллельно жилой дом были объединены под одной общей крышей. Образовался просторный зал и столовая, а в жилом доме разместились классы и вспомогательные помещения (4).

Уже в это время школа № 19 носила статус образцовой, ее посещал 291 ученик, школа являлась инициатором создания «Красной книги рациональных предложений». Обратившись в 1931 году через газету «Пионерская правда» ко всем школьникам Советского Союза, педагогам и родителям, казанская школа № 19 предложила открыть «Всесоюзную красную книгу опыта и рационализаторских предложений по выполнению постановления ЦК ВКП (б) о школе». 27 ноября 1931 года «Страница» книги была полностью предоставлена предложениям коллектива школы № 19. В них говорилось о мерах по расширению политехнического кругозора школьников и улучшению качества учебы, о ликвидации всех явлений, которые нарушают учебный процесс, об устранении перегрузки, о физкультзарядке и режиме учебного дня, о порядке в мастерских, столовой, на вешалке и т.д. Инициатива казанских пионеров тогда нашла широкий отклик (5). В тот период в стенах школы трудились такие замечательные педагоги, как Вера Николаевна Пономарева, Клара Григорьевна Ходес, Екатерина Александровна Яхонтова, Иосиф Ильич Малкин (6).

С 1935 года школа имени Белинского стала средней, десятилеткой. К этому времени школа получила новое здание, оно находилось напротив старого, через улицу Толстого. В этом здании «Белинка» и располагалась до ее закрытия в 1978 году. Здание сохранилось до наших дней. Это трехэтажный дом, построенный в 1912 году архитектором В.А.Трифоновым. Наличники окон второго и третьего этажей покрыты лепным растительным орнаментом. На втором этаже по центру фасада расположен балкон - главный талисман всех учеников 19-й школы. По традиции на него выходили после экзаменов прощаться со школой, помечтать о будущем (7).

Вход в школу был с торца здания по улице Галактионовской, а перед входом - площадка, переходившая во двор позади здания. Во дворе находились склады. Площадка ограничивалась двухэтажным флигелем, на первом этаже которого размещались столярная и слесарная мастерские (8). Таким образом, школа получила новый постоянный адрес - ул. Галактионовская, дом 27/19 (ныне - ул. Горького, дом 29).

Улица Горького - одна из самых старых в городе Казани - дважды меняла свое название. До 1925 года улица называлась Большой Лядской, по имени генерал-майора Александра Петровича Лецкого, жившего в собственном доме № 18 (умер в 1800 году, похоронен в ограде Зилантова монастыря). В этом доме останавливался приезжавший в 1798 году император Павел Петрович. После отъезда из города, он повелел именовать впредь улицу, на которой они жил, улицей Лецкого. В разговорной речи казанцы называли улицу Лядской.

Тогда это была окраина города, но генерал Лецкой много сделал для ее благоустройства. Сад напротив его дома (нынешний Лядской садик - один из самых красивых и любимых казанцами) считался в то время лучшим в городе. Достаточно сказать, что сад освещали тремя 600-свечовыми дуговыми фонарями, в нем действовал фонтан.

В 1923 году Большая Лядская улица была переименована в Галактионовскую, в честь трагически погибшего секретаря обкома ВКП(б). А в 1949 году улице присвоено имя писателя А.М. Горького (9).

Исторические ассоциации вызывает почти каждый дом улицы. Так, в здании школы № 3 (дом 16/17), бывшем доме Вагнера, в конце XIX века размещалась Казанская художественная школа. За Лядским садиком – костел постройки середины ХIХ века и многоэтажное здание медицинского института, по левой стороне улицы - богатые особняки ХIХ века, один из которых принадлежал родному брату известного поэта Е.А. Боратынского, еще дальше – отроги оврага, уходящего вправо. Еще в ХVIII веке здесь был лес с живописными полянами. Студент университета С.Т. Аксаков описал эти места в рассказе «Собирание бабочек» (10).

К счастью, внешний вид улицы за прошедшие десятилетия претерпел сравнительно мало изменений, даже новые постройки не исказили архитектурного облика улицы, а напротив подчеркнули его характерность, широко известную по многочисленным дореволюционным открыткам с видами города. Как и тогда, район улицы Горького - студенческий. И школа № 19 имени В.Белинского располагалась теперь в окружении вузов - медицинского, химико-технологического, авиационного, педагогического, сельскохозяйственного.

В 30-40-е годы ХХ века школа № 19 имени Белинского носила гордое название: «базовая, опытно-образцовая». Директором школы был кандидат педагогических наук, в последующем заслуженный учитель ТАССР Иосиф Ильич Малкин. Он начинал свою педагогическую деятельность в 1923-1924 годах, когда создавал первые пионерские отряды в Татарии. А с 1928 года возглавил одну из лучших школ Казани. Требовательный, строгий педагог, но в то же время доброжелательный, доступный, он навеки остался в сердцах своих учеников, которые и спустя полвека вспоминают его с трепетом. Вот, к примеру, каким запомнила Иосифа Ильича выпускница 1943 года Ия Богородская:

«Это был человек с большой буквы! Имел очень большой авторитет у всего коллектива школы, включая, конечно, учеников, а также их родителей. В любой момент можно было обратиться к нему с какими-то школьными делами, просьбами, другими вопросами. Всегда приветливый, он все свои силы и время отдавал любимой школе и коллективу и не побоюсь сказать, что и нас, учеников, очень любил...» (11).

В годы директорства Малкина школа была учебной базой Казанского педагогического института (поэтому и называлась «базовой»), своеобразным научно-практическим полигоном Института усовершенствования учителей, отличалась замечательной дисциплиной и удивительными успехами своих учеников. Малкиным был подобран спаянный и высококвалифицированный коллектив педагогов. Здесь в те времена работали опытные, интеллигентные и высокообразованные учителя, многие педагоги были из дореволюционных кадров, многие позже получили звания заслуженных, были награждены орденами. Они так хорошо знали и любили свои предметы, что ученикам было стыдно учиться у них посредственно. Поскольку школа имени Белинского находилась тогда в центре города, территориально к ней относились дома научных работников, деятелей культуры, два корпуса так называемого Дома правительства. Поэтому все дети из этих домов учились в школе № 19. Школу посещали дети работников аппарата обкома, Совета министров, профессорско-преподавательского состава ведущих вузов Казани. Да и вообще все интеллигентные семьи старались отдать своих детей именно сюда. До войны в школе учились дети видных партийных деятелей, работавших и репрессированных, - А.К. Лепы, И.Ш. Рахматуллина, П.В. Аксенова, профессора Н-Б.З. Векслина, П.Д. Тунакова, К. Косолапова, дети ученых и профессоров - А.Ф. Агафонова, М.П. Андреева, В.А. Баранова, Н.А. Ливанова, Н.Г. Чеботарева, П.А. Широкова, Н.Г. Четаева, дети писателей и артистов - Ш.Х. Усманова, Х.Ю. Салимжанова и других.

Дети отвечали за отцов

Это «золотое» для школы время - 30-е годы - было одновременно и трагическим. Родители многих учеников - партийные, руководящие работники, писатели, ученые - были арестованы, объявлены «врагами народа», сосланы в лагеря. Выпускница школы 1941 года София Порсева с содроганием вспоминает, что 3 мая 1937 года, после первомайских праздников, она не увидела многих своих одноклассников - их отправили в детдома.

 Если судить по воспоминаниям выпускников, то в каждом классе было по 6-7 детей репрессированных. Аресты в семьях этих детей начинались чаще всего с главы семейства, затем арестовывались и жены, согласно оперативному приказу № 00486 от 15 августа 1937 года. На основании этого самого бесчеловечного приказа в истории репрессий все жены репрессированных, независимо от возраста (к ним нередко добавлялись и родители репрессированного), подлежали заключению в лагеря на сроки в зависимости от степени «социальной опасности», не менее чем на 5-8 лет. Вводилось юридическое понятие «социально опасные и способные к антисоветским действиям дети» репрессированных. В подробной общей справке, составляемой органами на семью, намеченную к репрессированию, приводился именной список детей до 15 лет и давались характеристики в отношении степени «социальной опасности» на детей старше 15 лет. На каждого такого ребенка заводилось следственное дело. Дети старше 15 лет, в зависимости от их возраста, «степени опасности» и «возможностей исправления» по решению Особого Совещания НКВД подлежали заключению в лагеря или исправительно-трудовые колонии НКВД или водворению в детские дома особого режима.

Дети до 15 лет в своем большинстве также распределялись в детские дома с различной степенью режимности. Так, детей в возрасте от 1-1,5 лет и до 3 полных лет размещали в детских домах и яслях в пунктах жительства осужденных. Детей в возрасте от 3 полных и до 15 лет - в детских домах других республик, краев и областей и вне Москвы, Ленинграда, Киева, Тбилиси, Минска, приморских и пограничных городов. В отношении детей старше 15 лет вопрос решался индивидуально, в зависимости от возраста, возможностей самостоятельного существования собственным трудом или возможностей проживания на иждивении родственников такие дети направлялись в детские дома, в другие республики для трудового устройства или определения на учебу. Причем строжайше предписывалось не допускать пребывания в одном детском доме детей, связанных родством или даже знакомством. Этих несчастных детей разлучали не только с родителями, но и с братьями, сестрами, друзьями. Дети «врагов народа» принимались на государственное обеспечение, органы не должны были препятствовать желанию родственников (не репрессированных) взять оставшихся сирот на свое полное иждивение. Такие дети оставались на свободе, продолжая жить «нормальной» жизнью, в том числе ходить в школу. После принятия в октябре 1938 года приказа № 00689 и соответствующего изменения приказа № 00486, когда репрессиям стали подвергаться не все жены изменников Родины, многие дети уже не отправлялись в детдома и оставались жить с матерями (12).

Среди учеников казанской опытно-образцовой школы № 19 были как отправленные в детдома, так и продолжавшие учебу дети репрессированных. Список учеников школы, чьи родители подверглись репрессиям, пока полностью не восстановлен. Смог окончить школу № 19 в 1938 году Вячеслав Лушников, сын репрессированного заведующего отделом обкома партии Александра Лушникова. Мать Вячеслава тоже была репрессирована. В.А. Лушников после окончания школы учился и работал в Свердловске.

Известно, что из выпуска 1939 года родители были арестованы у Андерсон Ольги, Бейлиной Розы и Усмановой Айслу. Подробности о судьбах Ольги, Розы и их родителей не известны, известно только, что Ольга была дочерью прокурора. Айслу Усманова была дочерью известного татарского писателя и политического деятеля Шамиля Хайрулловича Усманова, арестованного в апреле 1937 года и забитого на допросах в декабре того же года.

Родители Айслу были разведены, Айслу жила с отцом и его второй женой (этот брак распался за 1,5 года до ареста), девочка не была отправлена в детдом, осталась с родственниками и смогла окончить школу в 1939 году. Из рассказов дочери Ш.Усманова Айслу Сагайдак-Усмановой:

 «В справке из загса написано, что отец умер 3 декабря 1937 года от паралича сердца, но я точно знаю, что в феврале 1938 года он был жив. Значит, дата смерти переврана, вряд ли точно названа и причина. Во время ареста у нас забрали все документы, но когда сообщили о реабилитации, сказали, что ничего не сохранилось, а больше пока ничего не известно. Я горжусь моим отцом. Горжусь его славной жизнью, горжусь его прекрасной смертью. Он ушел из жизни, предпочтя смерть предательству. Так мог поступить только очень сильный человек» (13).

Должны были окончить школу в 1941 году Векслин Илья, Рахматуллина Роза, Лушникова Лидия. (Илья - сын профессора, ректора КГУ, заместителя наркома просвещения ТАССР, Роза - дочь проректора Татарского коммунистического университета, наркома просвещения, Лидия - дочь заведующего отделом обкома партии). Но в 1937 году после ареста своих родителей Роза, Лидия, Илья и его младшая сестра Галина, учившаяся в школе с 1934 года, были отправлены в детдома (Роза - в Ирбит, Лидия - в Одессу, Илья - в Любим, Галина – в Ярославль), так и не закончив «Белинку».

По воспоминаниям выпускницы школы № 19 1943 года Газизовой Гульнар, в начале 1937-1938 учебного года в 5-м классе «учились несколько детей репрессированных родителей: Б. Шульман, Р. Вольфович, Р. Гафурова, Л. Пожилова, В. Шишканова и еще двое или трое», фамилии которых не сохранились в памяти Г.Р. Газизовой.

«В течение первого полугодия они были определены в спецдетдома, в классе остались только Вера Шишканова (она жила с мамой) и Люся Пожилова, которую взяли на воспитание Борис Андреевич Новожилов (преподавал арифметику в 5-х классах) и его жена Нина Архиповна Михайлова - учительница физкультуры. С 8 класса Люся Пожилова стала жить самостоятельно, поступив на работу, предварительно сдав экзамены экстерном за 9-й класс. 10-й класс оканчивала в 1-й вечерней школе и там получила аттестат. Шишканова Вера Сергеевна окончила Казанский медицинский институт, санитарный врач, работала в медсанчасти железной дороги в городе Муроме, живет там же, пенсионер» (14).

Роза Вольфович была старшей дочерью Моисея Абрамовича Вольфовича, комиссара времен гражданской войны, партийного работника, ректора Татарского коммунистического университета. Вольфович был арестован и расстрелян 9 мая 1938 года. По словам Галины Тарасовой-Векслиной, Роза, а также ее брат Владимир и сестра Инна не были отправлены в детдома, а были взяты в семью дяди - брата их матери Афанасьи Афанасьевны Вольфович. В школу имени Белинского дети Вольфовичей не вернулись.

Отец Розы и Гузель Гафуровых - Сибгат Садыкович Гафуров - до ареста заведовал отделом Татарского обкома ВКП(б). Он был расстрелян 9 мая 1938 года. Мать девочек - Гульчара Минзагировна Гафурова, первый редактор журнала «Азат хатын» - провела в лагерях 8 лет. Сестры Гафуровы после ареста родителей также не вернулись в «Белинку».

В 1943 году окончила школу Татьяна Сергеевна Хованская. Ее семья подвергалась репрессиям неоднократно, причина кроется в происхождении - родители Татьяны Сергеевны были из древних княжеских родов. В 1927 и 1930 годах арестовывался и освобождался отец, Сергей Александрович; в 1931 году был арестован и выслан дед Татьяны по матери; в 1938 году была арестована мать - Ольга Сергеевна Хованская. К счастью для Татьяны и других членов семьи Хованских родители не были расстреляны и не были отправлены в лагеря, но благополучие семьи было нарушено. Таким образом, из предполагаемого выпуска 1943 года окончили 10 классов только двое детей репрессированных. (Разумеется, эти данные не окончательные).

Не установлены годы выпуска (возможно, 1942 и 1945) учившихся в школе №19 Людмилы и Елены – дочерей Альфреда Карловича Лепы, первого секретаря Татарского обкома ВКП(б), репрессированного и расстрелянного в 1938 году. Жена Лепы не была репрессирована. Она увезла дочерей с собой в Подмосковье, где жила ее сестра. Там Люся и Елена окончили школу, позже - институт. Людмила стала врачом-стоматологом, ныне живет в Латвии. Елены уже нет в живых, она жила и работала в Риге.

В 1937 году после ареста родителей были отправлены в детдом города Ярославля Векслина Галина и Быкова Наталья. Галина - дочь профессора, ректора КГУ, заместителя наркома просвещения ТАССР, отец Натальи преподавал в пединституте, мать заведовала партийным кабинетом ТКУ. В детский дом в Нижегородскую область были отправлены сестры Дзенит - Гортензия и Светлана. Их отец - командир Казанской дивизии, был арестован, после реабилитации преподавал в Академии Генштаба. Были арестованы родители Шамиля Башкирова (отец – нарком просвещения ТАССР, мать - педагог), мальчик остался с бабушкой. Был репрессирован отец Домновой Инны - председатель Облсовпрофа. С матерью после ареста отца остался Озолин Альфред (отец - латыш, экономист). Воспитывалась мачехой, (мать умерла раньше) Надежда Сердобольская, ее отец - бывший царский офицер - также был арестован. Все дети в 1937 году учились в 3-м классе, но школу №19 так и не окончили.

Самым известным учеником школы имени В.Г. Белинского из числа «д.в.н.» является писатель Василий Аксенов. Судьба его родителей известна широкой общественности благодаря опубликованным воспоминаниям матери - Евгении Гинзбург и отца - Павла Аксенова. Семья Аксеновых-Гинзбург была известна в Казани. Павел Васильевич занимал пост председателя Казанского городского Совета, Евгения Соломоновна была доцентом КГУ, заведовала кафедрой, работала в газете «Красная Татария». По словам самой Е. Гинзбург, ее «первая жизнь оборвалась в феврале 1937 года» (15). Можно сказать, что тогда же оборвалась и жизнь семьи.

 После ареста Гинзбург были отправлены к родственникам дети от первых браков Павла Васильевича и Евгении Соломоновны - Майя (ученица школы № 19) и Алексей. Их общий младший сын Василий, которому не было и пяти лет, после ареста отца в июле 1937 года остался сиротой при живых родителях. Естественно, он менее всего был готов к перемене своей участи. Евгения Гинзбург вспоминает в «Крутом маршруте»:

«А я наивно думала, что эта чаша минует наш дом... Мои дети! Круглые сироты. Беспомощные, маленькие, доверчивые, воспитанные на мысли о доброте людей. Помню, как-то раз Васька спросил: «Мамуля, а какой самый кичный зверь?» Дура я, дура, почему я ему не ответила, что самый «кичный» - человек, что именно его надо особенно опасаться! Я больше не сопротивляюсь отчаянию, и оно вгрызается в меня.

Особенно терзает воспоминание о пустяковом эпизоде, происшедшем незадолго до моего ареста. Малыш забрался в мою комнату, стащил со столика флакон хороших духов и разбил его. Я застала его собирающим черепки и источающим нестерпимое парфюмерное благоухание. Он смущенно взглянул на меня и сказал с наигранным смешком: «Я просто хлопнул дверью, духи упали сами». «Не ври, противный мальчишка!» - крикнула я и сильно шлепнула его. Он заплакал.

Сейчас этот эпизод жег меня адской мукой. Казалось, нет на моей совести более черного преступления, чем этот шлепок. Маленький мой, бедный, совсем одинокий в этом страшном мире. И чем он вспомнит мать? Тем, что она ударила его за какие-то идиотские духи. Как я могла сделать это? И главное - теперь уже ничем, ничем не искупить... Боль этой ночи была так остра, что расплескалась на много лет вперед и дошла до сегодняшнего дня, когда я, спустя больше чем двадцать лет, пишу об этом...» (16).

 В день пятилетия Василия Аксенова забрал уполномоченный НКВД, и мальчика отправили в детприемник. В январе 1938 года брат Павла Васильевича Андриан, уволенный с работы за «связь с братом - врагом народа», нашел в себе мужество позаботиться о судьбе племянника и написал заявление в управление детскими домами НКВД ТАССР, в котором просил поручить ему заботу о содержании и воспитании Василия. Не известно, сколько времени потратил он на поиски мальчика, пока не обнаружил в Костромском спецприемнике для детей врагов народа «маленького доходягу, в котором жизнь уже почти иссякла от голода и лишений. Мальчишку удалось спасти и поставить на ноги» (17). Воспитывали Василия Аксенова родственники в Казани, в 1940 году он начал учиться в школе №19, а в 1949 году уехал к матери в Магадан.

Школа имени В.Г. Белинского сама по себе была очень необычной. Уникальность проявилась и в отношении детей, оставшихся по указанным причинам на иждивении родственников. Учителя школы во главе с директором Малкиным относились к этим детям, считавшимися «врагами народа», с пониманием и поддержкой. Коллектив хотел помочь детям почувствовать себя равноправными гражданами. У детей, оставшихся без родителей сумели сохранить чувство дружбы, сплоченности. Репрессии родителей не повлияли на патриотические настроения учеников.

Вот как вспоминает это время Василий Иванович Адо, преподававший в школе в 1937- 1939 годах историю:

«У очень многих детей родителей арестовали, а в одном классе, как мне говорили, большинство учеников осталось без родителей. Надо отдать должное руководству и учителям школы, никакой дискриминации дети «врагов народа» не подвергались, школа чем могла помогала им материально (дополнительное питание ослабевшим, ордера на одежду), к ним относились чутко, поддерживали их морально, придерживались принципа, что дети за отцов не в ответе. А ведь еще в июне 1934 года было принято постановление ЦИК и Совнаркома о наказании семей осужденных» за измену Родине» (18).

До сих пор ученики, теперь уже пожилые люди, вспоминают школу с любовью, говорят о школе как о большой дружной семье и восхищаются ее директором Малкиным, сумевшим в это трудное время сохранить школу, несмотря на то, что репрессиям подвергся его двоюродный брат.

Школа довоенного времени отличалась замечательной дисциплиной и удивительными успехами учеников, а также своими традициями. В школе работали кружки - исторический, драматический и другие. Проводились тематические вечера с приглашением участников экспедиций на Северный полюс, свидетелей Цусимского сражения. Традиционными были школьные вечера, для которых учительницы вышили бело-черным греческим узором скатерть из красного сукна. На вечера в школу часто приходили родители, выступали на интересные для детей темы. Недаром отмечает София Порсева: «Можно сказать, мы жили большой дружной школьной семьей» (19).

Самым же ярким был традиционный день встреч выпускников разных лет со старшеклассниками. Он проводился ежегодно 29 января, поскольку к этому времени заканчивались студенческие сессии. Это был очень радостный праздник, к нему готовилась вся школа, приводили в порядок школьное здание, классы, Старшеклассники на таких вечерах были хозяевами и гостями. Они украшали актовый зал сосновыми ветвями, газетами, готовили приветствие, читали стихи, выступали с концертными номерами, рассказывали о своей школьной жизни, учебе. Эти встречи имели огромное воспитательное значение. Учащиеся с огромным интересом слушали восторженные выступления бывших выпускников об их школьных годах, жизни, работе, достижениях, успехах. Выступали учителя, рассказывали курьезные истории из школьной практики. Пополнялся материал школьного музея.

История школы № 19, как, впрочем, история любой школы, тесным образом связана с историей страны. В предвоенные годы не последнее место в школе занимало патриотическое воспитание. Общественные мероприятия в этот период были связаны главным образом с историческими датами - «отмечали 150-летие Великой Французской революции, 125-летие Отечественной войны 1812 года, годовщину Парижской Коммуны, события в Китае» (20). Завучем школы Константином Владимировичем Францевым был организован военизированный поход на шлюпках по Волге. Выпускница 1943 года Надежда Бахарева вспоминает, что участвовала в составе военно-морского кружка в походе по Волге до Тетюш. Состоялся поход в августе 1940 года. В походе участвовало 23 школьника и 3 преподавателя - К.В. Францев, А.П. Невзоров и В.И. Адо.

«Туда сплавлялись по течению, было легко, а обратно труднее, шли на веслах и под парусом, но интересно», – вспоминает Н.Бахарева. - В походе был введен военизированный порядок. Ночь проводили на берегу, утром построение купание, завтрак и отправление в путь. Двигались попеременно на веслах и на парусах. Вахтенная служба ребят (весла и парус) осуществлялась посменно. На остановках - купание, питание, отдых, игры и бесконечное пение хором. Участников похода обучали плаванию. Особенный интерес вызывало обучение водолазному делу (у нас с собой был скафандр). Учащиеся на стоянках по очереди разжигали костры и готовили пищу. Поездка была отличная» (21).

«Школа научила любить нашу страну»

18 июня 1941 года в школе имени Белинского прошел очередной выпускной вечер, 57 человек получили аттестаты зрелости. Многие - с отличием. А через три дня началась война. «Был разорван войной светлый день воскресенья. шло на пункт призывной все мое поколенье», – написала тогда Галина Андреева, выпускница 1941 года, ныне академик, профессор МГУ (22).

И преподаватели, и учащиеся 19-й школы были настроены патриотически. Вступил в армию и погиб на фронте завуч Константин Владимиров Францев. Бессменный секретарь комсомольской организации школы, выпускник 1937 года, живой подвижный, увлекающийся Сергей Носов был участником финской войны, в 1941-м добровольно пошел в армию и воевал все 4 года. Историк Иван Михайлович Ионенко всю войну служил в действующей армии. Воевали преподаватель математики Анатолий Петрович Невзоров и преподаватель истории Василий Иванович Адо. Директор школы Иосиф Ильич Малкин в годы войны был политработником Красной Армии. Ушли на фронт все юноши двух десятых классов, все мужчины-учителя – всего 90 человек. Воевали выпускники довоенных и военных лет. Накануне нового 1943 года были призваны в действующую армию ученики 10 класса. Этим мальчикам дали возможность до ухода в армию закончить учебу и выдали аттестаты об окончании среднего образования.

Воевали на фронтах Великой Отечественной войны и дети репрессированных. До ареста родителей Роза Рахматуллина училась в одном классе с Ильей Векслиным. В школу после 1937 года они не вернулись, но 10-летку оба окончили в 1941 году. Роза окончила школу в Ирбитском детдоме, затем работала в Бугульме в эвакогоспитале, там же окончила курсы связистов, была отправлена на фронт. Судьба берегла ее. Илье Векслину в военкомате в отправке на фронт отказали, поскольку он был «сыном врага». И только в 1942 году ему удалось добиться направления в действующую армию. К тому времени он учился в медицинском институте, 13 июля он сдал последний экзамен, 17 июля ушел на фронт. По дороге к Сталинграду в эшелоне был принят в комсомол. При штурме Сталинградского вокзала получил первое ранение в мягкие ткани левой руки. Был представлен к награде – ордену Красной Звезды, но так его и не получил. Полтора месяца пробыл в госпитале в Тамбове. Воевал на Курской дуге, под Воронежем. В письмах с фронта Илья писал родным:

 «...не посрамлю своей семьи и докажу, что я честный сын честных родителей... либо я совсем не вернусь, либо вернусь с орденами...».

И в 1943 году, весной, - похоронка. Листочек бумаги размером 6 на 9 см: «Ваш сын, красноармеец, погиб смертью храбрых 7 февраля 1943 года». Незадолго перед этим ему исполнилось 19. На станции Семилуки Воронежской области, в нескольких метрах от железнодорожной станции и железнодорожных путей, идущих на Курск, есть братская могила № 287. Горит вечный огонь, на мраморных досках - 31 фамилия. Среди них - красноармеец Тарасов И.Б...Фамилию Тарасов Илья получил при усыновлении дядей после ареста родителей) (23).

Отец Андрея Баранова - известный профессор ботаники Казанского университета - не получил от сына ни одного письма-треугольника. Редактор и художник огромной, во всю стену длинного коридора, школьной стенгазеты не успел написать домой ни строчки. И только после войны стало известно, что вместе с Николаем Зайцевым он попал в Брестский гарнизон, и оба разделили трагическую участь его героических защитников. Летчики Константины Битунов и Леонтьев, танкисты братья Гершевич, Шавкат Мавлютов, Леонид Горемыкин, Павел Панов, Святослав Рутковский, Лев Ортман, Владимир Вибке, Сергей Михайлов Альфред Озолин, Леонид Вишневский, Николай Алексеев, Слава Анисимов, Владимир Табаков навечно остались комсомольцами. И на каждом традиционном сборе бывшие ученики школы скорбно склоняли головы перед теми, кто не вернулся с фронтов войны - таких в казанской средней школе №19 имени В.Г. Белинского насчитывалось 26 человек. И по традиции первым называли имя завуча, учителя физики Константина Владимировича Францева.

Особого внимания заслуживает история пятерых выпускниц школы №19 1941 года. Галя Андреева, Нина Косолапова, Софа Порсева, Маруся Ледюкова и Фира Грановская к началу войны уже были зачислены как отличницы на разные факультеты Казанского университета. Но 22 июня все переменило. На внеочередном комсомольском собрании в школе они твердо выразили желание - добровольно пойти на фронт. Мамы думали: детское, успокоятся. Но девушки от решения своего не отказались. Вскоре пришли повестки из военкомата: быть в полной готовности к отъезду в Елабугу на курсы военных радистов. Окончив курсы в ноябре сорок первого года, поначалу пятерка девочек оказалась в составе 65-го отдельного полка связи при штабе Брянского фронта. Затем Марию Ледюкову направили в телефонно-телеграфный батальон, Софию Порсеву - радисткой в 307-ю стрелковую дивизию.

Потянулись фронтовые будни. То, что казалось таким легким и понятным на курсах, в действительности оказалось невероятно трудным. Эфир был заполнен тысячами сигналов, из которых нужно было выбрать свой единственный. Служба требовала и физической закалки. Для фронтовой радиостанции, набитой техникой до отказа, нужно было рыть на каждой позиции глубокое убежище. Помимо дежурств на станции приходилось нести и караульную службу. Из боевое крещение прошло в битве за Воронеж в июне 1942 года. Галина Андреева и Нина Косолапова получили за эту операцию свои первые награды - медали «За боевые заслуги». А телеграфистка Мария Ледюкова участвовала в боях под станцией Касторная. Помогала перевязывать раненых. Тоже была награждена медалью «За боевые заслуги» (24).

Вплоть до 9 мая 1945 года четыре девушки-подруги были на передовой: на Курской дуге, принимали участие в боевых операциях Брянского и 2-го Прибалтийского фронтов. Софе Порсевой доводилось держать радиосвязь на командном пункте 307-й стрелковой дивизии. С рацией на спине пробиралась она, таясь, на нейтральную полосу в болотах Белоруссии, чтобы группа разведчиков, посланная во вражеский тыл захватить «языка», могла своевременно получать из штаба дивизии нужные указания. София Порсева награждена медалями «За боевые заслуги» и «За отвагу». Вчерашние школьницы не раз смотрели смерти в лицо. А в редкие минуты затишья пели перед бойцами, за что прозвали их «соловьиной ротой», читали стихи. К девушкам командиры и бойцы относились со сдержанной нежностью (25).

23 февраля 1945 года в «Комсомольской правде» была напечатана статья Галины Андреевой «Есть так держать!», в которой она вспоминала последней традиционный сбор 29 января 1941 года, сердечно благодарила учителей. Она писала:

 «Война научили нас суровости и выдержке. Но когда в разговорах и письмах мы вспоминаем школу, снова дрожат голоса и почерк становится неровным. Мы иногда говорим о конце войны, и всегда первое желание - посетить знакомый домик на Галактионовской в Казани. Я вспоминаю чудесный коллектив наших преподавателей. Мне хочется писать о каждом из наших наставников много и благодарно, потому что только теперь я по-настоящему оцениваю, как много вделали они для нас! Наша школа выучила нас не только математике и истории, химии и литература, физике и иностранному языку. Она сделала нас настоящими советскими людьми, научила любить нашу страну, оценивать размах и величие эпохи, в которую мы живем. Она научила нас любить все высокое и прекрасное и ненавидеть тех, кто хочет осквернить или уничтожить его. На выпускном вечере наш командир военно-морского отряда и завуч, погибший ныне в боях на фронте, Константин Владимирович Францев, сказал: «Молодцы, ребята! Так держать в жизни!» И сегодня мне хочется ответить: «Есть – так держать!» (26).

Они сдержали клятву верности Родине, верности школьному братству. Они прошли войну и всю жизнь достойно. Их школа такими воспитала. И нравственным камертоном, по которому они соизмеряли каждый свой поступок на фронте, было, несомненно, школьное братство.

Школьное братство помогало и тем ученикам «Белинки», которые в суровые военные годы находились в Казани. Прежнее здание школы отдали под госпиталь, куда учащиеся ходили помогать ухаживать за ранеными, готовили художественные номера, выступали перед ранеными бойцами. Сама же школа в те годы размещалась в скромном двухэтажном бревенчатом здании на противоположной стороне перекрестка. Здание это до наших дней не сохранилось, на его месте уже после войны была построена межвузовская столовая - комбинат студенческого питания.

Сразу же после начала войны учеников школы, преимущественно старшеклассников, стали направлять на сельскохозяйственные работы. С июля по октябрь 1941 года восьмиклассники работали в совхозе города Свияжска, в сентябре в колхозе села Царицыно на капустных и луковых плантациях и на засолке овощей. В 1942 году одну группу девятого класса отправили на сельхозработы в село Набережные Челны, а другую группу - в Елабугу в масломолочный совхоз. В первой группе находились выпускницы 1943 года Ия Богородская и Надежда Бахарева, а во второй - выпускница того же года Гульнар Газизова. Вот чем запомнились им эти поездки.

Из воспоминаний Г.Р.Газизовой.:

 «В начале недели две мы занимались уходом за посадками табака для армии, а потом до конца лета заготовкой сена сгребали, сушили, копнили сено, ставили стога, а в сентябре-октябре работали на уборке овощей. Во время сенокоса жили на лугах в шалашах, которые сами же сооружали из кольев и покрывали тонким слоем сена, а в остальное время жили в Елабуге в школе № 1. Проработали до начала ноября, вернулись в Казань в последние дни навигации на Каме и Волге, на «Омике», замерзшие и соскучившиеся. Эта работа на полях запомнилась нам на всю жизнь» (27).

Ия Алексеевна Богородская, работавшая в другой группе, так вспоминает это время:

«Лето 1942 года, мы перешли в 10-й класс и в начале июня нас всех отправили на сельхозработы. Наша группа остановилась в Набережных Челнах. Из этого пункта назначения - в совхоз «Комсомолец» мы все пошли пешком кажется около 40 км в луга, где нам предстояло жить, заготавливать и убирать уже готовое сено на корм скоту. Наш невеликий скарб мы погрузили на лошадь с телегой, которую запрягли тут же в совхозе и ее сопровождать отважились Надя, Майя и Кира ... Когда мы все дошли до места, а это был уже поздний вечер, оказалось, что нас привели на необъятные просторы лугов. Никаких признаков жилья не было, и все мы уставшие и голодные. Командовал нами от школы - Васильев Николай Анисимович, учитель химии, он скомандовал: «делать всем шалаши!»

 Из больших веток от деревьев, которые лежали кучами (видимо, заранее привезенные для этой цели!), мы, хотя и очень ворчали, но принялись за работу - сделали себе шалаш на 4-х...» (28).

Из воспоминаний Н.А.Бахаревой:

«Хочу отметить, что на работы ездили все, независимо от положения родителей. Никто не отлынивал, все работали в меру своих сил. Запомнилось, как мы из главной усадьбы шли пешком 40 км на реку Ик. Не просто шли, а мы, три городские девочки, фактически тащили на себе лошадь, нагруженную вещами. Лошадь никак не шла, но наиболее действенным оказалось, когда перед ее мордой держали пучок овса. За ним она и двигалась, тогда как ни крики, ни погоня прутом на нее не действовали. Потом выяснилось, что ее неправильно запрягли. До сих пор помню, как нас, усталых, измученных, со сбитыми в кровь ногами, когда мы проходили через одну из татарских деревень, зазвал к себе старик татарин и накормил катыком с черным хлебом. С тех пор я ни разу не ела такой вкусный катык и черный хлеб» (29).

Таким образом, учащиеся школы № 19 имени Белинского вносили свой посильный вклад в победу.

В Национальном архиве Республики Татарстан сохранились некоторые документы, относящиеся к этому времени. К примеру, «Сводка учета детей и подростков, подлежащих обучению, но не обучающихся в школах дает следующие цифры: к 1 января 1943 года в школе должны были обучаться 94 ученика, из них четыре в возрасте 8 лет, пятьдесят один в возрасте 9-11 лет, тридцать шесть в возрасте 12-15 лет. Из этого числа семеро вообще никогда не учились в школах. Все семеро 8-летнего возраста. В этой же «Сводке...» указаны причины, по которым подлежащие обучению не учатся в школе. Основных причин пять - отдаленность от школы, отсутствие специальных школ (для слепых, глухих), нет одежды и обуви, нет няни, неуважительные причины. Школу 38 учеников 8-11 лет и 26 учеников 12-15 лет не посещали, поскольку не было обуви и одежды; 4 ученика 8-11 лет и 11 учеников 12-15 лет – из-за отсутствия няни; 1 ученик 8-11 лет и 14 учеников 12-15 лет не учились по неуважительным причинам. Отдаленность от школы и отсутствие специальных учебных заведений не являлись причинами непосещения школы №19 в военное время (30).

К осени 1943 года произошло разделение школ на мужские и женские. Средняя школа №19 имени В.Г. Белинского Молотовского района г. Казани на 11 лет стала мужской. К 15 сентября 1943 года в ней обучалось 1050 учеников. Из них в 1-4 классах - 508 человек, в 5-7 классах - 388 человек, в 8-10 классах - 154 человека (31).

Разумеется, сухие архивные статистические цифры не дают представления о той многогранной и интересной жизни, которая шла тесных помещениях школы. Многое делалось для патриотического воспитания. Директором школы в годы войны была Викторовская Варвара Александровна, замещавшая ушедшего на фронт И.И. Малкина, а затем директором стал бывший боевой полковник-танкист, пришедший с фронта после ранения, Петр Борисович Хорунжий. Он как историк, а также и другие учителя - математик Анатолий Петрович Невзоров, литератор Анфиса Васильевна Щепина, историк Надежда Евгеньевна Козырева, географ Вера Николаевна Пономарева, химик Тамара Сергеевна Гуляева, математик Анастасия Федоровна Тюрина и другие, учили своих воспитанников быть патриотами, любить Родину, учили упорно трудиться, прививали вкус к исследовательской работе. Выпускница 1941 года София Порсева пишет в своих воспоминаниях:

 «В годы войны у нашей любимейшей преподавательницы Надежды Евгеньевны Козыревой отнялись ноги, мальчики возили ее на уроки на салазках (правда, это было следующее за нами поколение)» (32).

Пионерские отряды школы становились так называемыми тимуровскими командами, которые развернули широкую тимуровскую деятельность. Помогали семьям фронтовиков, организовывали концерты в госпиталях, участвовали в заготовке дров на зиму для школы.

В годы войны в мужских школах были введены занятия по начальной военной подготовке. Из воспоминаний Владлена Ромашова, выпускника 1947 года:

«Время было трудное, острое, военное, трагическое. Наш военрук Юрий Болеславич готовил нас к защите Родины. Мы неплохо стреляли, бегали, ходили на лыжах, занимались спортом. Помню, наша школа была первой на смотре-соревновании спецшкол и общеобразовательных школ по военной подготовке. Нами были показаны отличные результаты и в стрельбе, и в кроссе. Спецшкола отстала от нас на 250 метров. Через 2 дня мы узнали: БИ-БИ-СИ сообщила - «Гитлер провел мобилизацию детей 14-15 лет. Но и в России готовится хорошая смена советским воинам» (33).

«Белинец» – как пароль всех выпускников

В первые послевоенные годы школа №19 продолжала сохранять статус образцовой. Многие учителя-фронтовики вернулись в школу, был восстановлен сплоченный коллектив сильнейших педагогов, высокий уровень преподавания. Требовали все учителя, поэтому в волейболе и шахматах ученики были сильны не менее, чем в уравнениях и литературе. Среди выпускников этих лет - писатели Василий Аксенов, Рустем Кутуй, Виль Салахов, светила местной медицины Давид Менделевич, Всеволод Талантов, Юрий Шапиро, Ренат Зулкарнеев, Александр Ратнер, физик с мировой известностью академик Роальд Сагдеев, ведущие инженеры Алан Абдрашитов, Арнольд Семичев, главный режиссер Татарского академического театра Марсель Салимжанов, профессоры в разных областях науки Алексей Тунаков, Игорь Ермолаев, Эрнест Дибай, Петр Норден, Рустем Сайфуллин, Александр Широков и многие другие.

 С 1955 года школа №19 имени Белинского перестала быть мужской, в нее были переведены ученицы из школы №3, расположенной по соседству. В 1950-1970-е годы школа имени Белинского не утратила своих традиций. В ней по-прежнему преподавали педагоги высокого класса, многие из которых были награждены орденами Ленина и Красного Знамени. Школьники принимали активное участие в общественной жизни города. Особенно славились, как и в предыдущие годы, спортсмены школы - шахматисты, волейболисты, баскетболисты. Большая часть выпускников становились студентами таких вузов, как КГУ, КХТИ, КАИ, КГМИ, многие после окончания вузов занимались научной работой. В музее истории школы был стенд (не сохранившийся до наших дней) с информацией о том, сколько выпускников стали профессорами, сколько доцентами, сколько кандидатов и докторов в различных областях науки.

Школа №19 имени Белинского - необыкновенная. Говоря о ней, действительно можно утверждать о настоящем школьном братстве. «Белинец» – как пароль всех выпускников теперь звучит во многих странах, где они работают. Удивительно, но выпускники школы продолжают встречаться до сих пор и считают одноклассников лучшими друзьями, а преподавателей - лучшими учителями жизни. Школу вспоминают с любовью и благоговением и искренне сожалеют, что «Белинка» в 1978 году была расформирована, потеряв здание, номер и имя Белинского.

Почти четверть века школы №19 имени Белинского не существует. В ее здании находится УПК Вахитовского района города Казани, а номер 19 в 1987 году был присвоен новой школе в новом микрорайоне Казани.

Разумеется, новая школа не носит имя Белинского, и не имеет ничего общего с коллективом той школы. Но традиции старой школы № 19 не забываются в новой школе. С 2001 года ведется поисковая работа по истории школы, а 29 января 2002 года выпускники «Белинки» впервые собрались в гимназии №19 на традиционную встречу. Коллектив нынешней 19-й во главе с директором Катериной Николаевной Аликиной надеется, что эти встречи выпускников станут хорошей доброй традицией.

____________________

 1) НАРТ Ф. № Р-992, оп. 1,д.135, л.14

2) НАРТ Ф. № 92, оп.2, д.2220, лл. 20,22.24

3) НАРТ Ф. № 92 оп. 2 д. 9608

4) Воспоминания Н.Н. Ливанова

5) Малкин И.И., Носов С.С., Яруллин Ш.К. Марш пионерии Татарстана. Очерки истории пионерского движения Татарской АССР. - Казань: Татарское книжное издательство, 1973, стр. 87.

6) НАРТ Ф.№ Р-992, оп. 1, д.117,л.39

7) Республика Татарстан: памятники истории и культуры. Каталог-справочник. - Казань: изд-во «Эйдос», 1993. С. 69

8) Воспоминания Н.Н. Ливанова

9) Амиров К.Ф. Казань: где эта улица, где этот дом? Справочник улиц города Казани.- Казань: Изд-во. «Казань», 1995. с. 70-71

10) Гарзавина А.В., Новицкий А.И. Моя Казань. Исторический и архитектурно-художественный облик. Казань: Тат.кн.изд-во, 1984. с.142-150

11) Анкета выпускницы школы 19 1943 года Богородской И.А.

12) Мертвым не больно. Больно живым. // Сборник очерков и статей под общей редакцией С.Х.Нафиева. - Казань, 2000. С.303-310

13) Там же. С. 217-218

14) Анкета выпускницы школы 19 1943 года Газизовой Г.Р.

15) Гинзбург Е.С. Крутой маршрут. // Юность. - 1988. - N9. С.39

16) Там же. С.56

17) Литвин А.Л. Кухня дьявола. // Татарстан. - 1993. - N12. С.44-45;

Смирнов К. Жертвоприношение. // Огонек. - 1991. - N2. С.20

18) Адо В.И. Вспоминая о прошлом. Записки русского интеллигента ХХ века. Часть 3. // Казань. - 2000. N10. С.106

 19) Порсева С. Печеные яблоки на ветвях // Казань, № 5 2000 с.100

 20) Адо В.И. Вспоминая о прошлом Записки русского интеллигента ХХ века// Казань № 10 2000 с.105

 21) Анкета Бахаревой Н.А., Казань, ноябрь 2002

 22) Малкин И. Память священна «Соловьиная рота» // Советская Татария, 20.06.1985

 23) Мертвым не больно. Больно живым. // Сборник очерков и статей. Под общей редакцией С.Х.Нафиева. - Казань, 2000. - С.224-227

 24) Малкин И. Память священна. «Соловьиная рота» // Советская Татария, 20.06.1985

 25) Гудкова В. Нетленна память юности// Советская Татария от 25.06.1981

 26) Там же

 27) Анкета Газизовой Г.Р., Казань, ноябрь 2002

 28) Анкета Богородской И.А., Казань, октябрь 2002

 29) Анкета Бахаревой Н.А., Казань, ноябрь 2002

 30) НАРТ, Ф. № Р-992, оп. 1, д.183,л.79

 31) НАРТ Ф. № Р-992,оп.1,д.190,л 52

 32) Порсева С. Печеные яблоки на ветвях // Казань, № 5 2000

 33) Запись интервью с В.И.Ромашовым. Казань, декабрь 2001

 «Казанские истории», №17-18, 2004 год; №1-2, 2005 год