Металлическое кружево Казани - путеводитель Ниаза Халитова

Ниаз Халитов

30 июля 2015 года

Мы предоставляем возможность познакомиться с необычным путеводителем - «Металлическое кружево Казани». Его автор - Ниаз Хаджиевич ХАЛИТОВ, известный казанский знаток архитектуры. В 2002 году он начал редактировать книгу, изданную в 1988 году, и мы опубликовали в нескольких номерах первый маршрут в новом виде.

Для интернет-издания два других маршрута подготовлены по путеводителю, который на сегодня, конечно же, раритет.

 Настольная книга архитектора

Предисловие

История Казани богата и своеобразна. На протяжении веков она вбирала в себя многие черты Запада и Востока, достигнув высот искусства и литературы. После присоединения в XVI веке к Московскому государству, Казань стала крупнейшим городом России с мощным культурным и промышленным потенциалом. Не случайно именно в Казани в начале XIX века был основан университет – один из крупнейших научных центров России. Здесь же располагалось немало известных медресе, центров мусульманской образованности.

После взятия города войсками Ивана Грозного в 1552 году казанцы были выселены из города и образовали обширную Татарскую слободу, где жили в условиях культурно-национальной автономии вплоть до Октябрьской революции. Поэтому город уже с середины XVI века имел довольно четкое разграничение на русскую и татарскую части, каждая из которых развивалась в целом в русле собственных традиций, но с известной долей взаимовлияния, что и определило своеобразие его культуры.

Когда-то славная столица средневекового государства, крупнейший город Российской империи, ныне столица Республики Татарстан, Казань – город с богатыми традициями искусства и литературы – соединила в единый сплав лучшие черты культур живущих и в нем русского и татарского народов. Население Казани имело столь же тесные контакты с Москвой и Петербургом. Берлином и Варшавой, Парижем и Веной, сколь со среднеазиатскими городами Ташкентом и Бухарой, центрами мусульманской культуры Каиром и Дамаском.

Сюда стекались книги и товары из западных и восточных стран, создавая особенный климат, благоприятствовавший тесному соприкосновению того лучшего, что создали цивилизации Европы и Азии. Слияние Востока и Запада, границы христианского и мусульманского миров – вот та почва, на которой развивалась казанская культура. Интересные проявления этого своеобразия можно найти и в архитектуре Казани на всех этапах ее развития, в том числе и в искусстве обработки металла, которым так богаты казанские улицы.

Замечательное мастерство архитектурно-художественной ковки по металлу развилось на улицах губернской столицы до уровня высокого искусства, а затем постепенно угасло, уступив мест о иным формам архитектурного декора. Цель этой книги – рассказать читателю о судьбах казанского художественного металла, показать его истинные достоинства.

Художественно обработанный металл тесно сросся в нашем понятии с архитектурой российских городов. Кованые и литые решетки оград, парапеты набережных и перила лестничных клеток, ограждение крыш и балконов, решетки окон, ворот, дверей – каких только металлических изделий нет в арсенале архитектуры! Много замечательных образцов художественной ковки и литья создали народные и профессиональные мастера за время существования этого вида творчества.

Металл обладает огромными преимуществами в сравнении с другими стройматериалами. Дерево горит и загнивает, камень оказывается хрупким, керамика осыпается, и только металл, замечательно поддающийся обработке, стойкий к любой жаре и холоду, не горящий в огне пожаров, является верным спутником кирпичного здания. Тонкий ажурный рисунок металлической решетки хорошо смотрится в любую погоду, создает прекрасный передний план для любых зданий, а по прочности не имеет себе равных.

Металлические изделия достаточно универсальны в применении и при износе или разрушении здания могут быть перенесены на другой объект. Это же их свойство позволяет изготовлять их заранее и выпускать в продажу, то есть придает им свойство промышленного товара.

Cталь и чугун – вот два основных металла, применяющихся в архитектуре. Физические и пластические свойства их различны. Чугун хрупок, но при литье способен принимать самый прихотливый рисунок литейной формы. Его достоинства в многообразных пластических возможностях поверхности скульптурности и объемности рисунка. Кроме того, чугун не подвержен коррозии.

Все это дает прекрасные перспективы при применении чугуна в архитектуре монументальных зданий, где нужны крупные, пластически проработанные поверхности, создающие массивный и богатый передний план для восприятия больших объемов.

Иное дело – сталь. Ее преимущества в необыкновенной прочности на изгиб и растяжение и замечательной пластичности при горячей обработке, когда она позволяет ковать и штамповать любую форму, любой рисунок Узор, приданный стальной решетке при изготовлении, она сохраняет веками. Сталь способна принять форму светов и листьев, шишек, веревок, тончайших кружев, извивающихся побегов, – словом, любую форму, какую захочет придать ей мастер.

Стальные кружева прекрасно сочетаются с каменной и кирпичной кладкой, радуют глаз на фоне дневного и закатного неба. Кованые узоры навесов, балконов и других изделий служат как бы посредниками между человеком и зданием, привлекают красотой рисунка, точностью проработки деталей, а также передают эстафету фасаду дома, игре света и тени на его деталях. Пластике стены кованые решетки противопоставляют графичность орнамента, создавая подлинную архитектурную симфонию.

Литье и ковка по металлу получили распространение в европейской архитектуре сравнительно недавно, если сравнить их с такими древнейшими способами украшения зданий, как резьба по камню, дереву и глине, мозаика и поливная керамика, узорная кирпичная кладка, возраст которых насчитывает тысячелетия. Не сразу раскрылись все преимущества металла как строительного материала.

Долог и труден был его путь в архитектуру, и лишь при капиталистическом способе производства, поставившем на промышленную основу добычу и переработку железной руды, открылась «Зеленая улица» стали и чугуну на городских улицах. Случилось это сначала в Западной Европе, а затем и в России.

Самые старые кованые узоры в Европе сохранились на дверях собора Парижской богоматери и датируются историками XII веком[1]. Постепенно развиваясь и совершенствуясь, архитектурная художественная ковка получила к XVII веку блестящее развитие и широко распространилась во Франции, а затем и в Германии, где применялись узорные решетки в виде переплетений относительно простых геометрических форм[2].

В московской Руси в силу высокой стоимости металла железные решетки применялись чрезвычайно редко, хотя сохранившиеся образцы их, например, так называемая Золотая решетка Кремлевской палаты, выкованная в 1670 году, и другие демонстрируют высокий уровень мастерства исполнения. Именно в XVII веке металл стал широко проникать в архитектуру России, в том числе и в зодчество Царства Казанского – так называлась тогда территория бывшего Казанского ханства, составившая отдельную административную единицу Московского государства.

Возросшие масштабы кирпичного строительства в XVII веке потребовали массового производства металлических связей, закладывавшихся в толщу кладки строящихся зданий для укрепления сводчатых конструкций. Особенно много таких связей требовалось при строительстве оборонительных и дозорных башен, церковных колоколен, которых очень много стало появляться во второй половине XVII века по всей России.

Металл в ту пору был дорог, и никто не мог позволить себе ковать из железа такие детали, как ограждения крыш, лестниц, ворота и калитки. Все это изготавливалось испокон веков из дерева, из него же резались и кружевные узоры оград, перил, столбов, наличников. Лишь в первой половине XVIII века, когда уральские заводчики наладили массовое производство чугуна и стали, архитектурные металлические решетки и другие изделия стали прокладывать себе дорогу в российские города, сопровождая новую архитектуру «европейского вкуса». Заимствовались и декоративные мотивы европейских решеток – сперва барокко, затем классицизма.

Нельзя сказать, однако, что дерево быстро уступило свои позиции. В сравнении с западноевропейской, архитектура России XVII  и начала XIX века была скупа на металл. Деревянные решетки, ограды, балюстрады в российских городах преобладали над металлическими и в большинстве сохраняли традиционные черты западного искусства, в то время как стальные кружева, украшавшие «Стильные» фасады богатых домов, обычно следовали европейским классицистическим или барочным мотивам.

Овладение искусством литья на уральских заводах Демидова привело к созданию побочного производства. В первой половине и середине XVIII века расцветает искусство художественного литья решеток в духе барокко, прекрасные образцы которых сохранились в Петербурге и Москве.

Прихотливые формы позднего барокко, или, как его называли в Европе, стиля рококо, давали мастерам-литейщикам богатые возможности для выявления пластических свойств чугуна в сложные кружевах барочного орнамента. Ярким образцом такой решетки является ограда и ворота усадьбы Демидовых в Москве, отлитые в шестидесятых годах XVIII века.

Своего апогея чугунное литье достигло в первой половине XIX века, когда русским архитекторам удалось добиться органичного единства металла и камня в столичных городах. Архитектурные решетки того времени поражают совершенством рисунка, стилевым единством и мастерством исполнения. Всем известны набережные и мосты Петербурга, ограда Летнего сада, являющие яркие примеры градостроительных решений с использованием декоративного металла.

Чугунное литье стало гордостью российских мастеров, демонстрировавших превосходные образцы архитектурных решеток на международных промышленных выставках XIX и начала XX века.

Искусство ковки по металлу относится к числу самых древних. Кузнецы всегда были достаточно многочисленны, и занимались они изготовлением бытовых изделий – подков и сельскохозяйственных орудий, оружия и скобяных изделий, а позднее – ковкой рессор, кроватей, могильных оград. Эти мастера освоили также необходимые навыки архитектурной ковки, и уже с начала XVIII века изящные кованые решетки занимали все более видное место в архитектурном убранстве крупных городов.

Однако лишь к середине XIX века кованый металл стал по-настоящему теснить дерево и чугун в городской архитектуре. Он распространился широко и повсеместно, прочно заняв место еще недавно еще недавно господствовавших деревянных деталей фасадов.

Причиной этому стали решительные меры правительства  по борьбе с пожарами – бичом российских городов. В 1848 году вышел указ, запрещавший «снаружи каменных обывательских домов в городах делать деревянные пристройки для лестниц, домов и галерей». Но осуществить это можно было лишь опираясь на кузнечное производство, достаточно дешевое и простое в сравнении с литейным.

В условиях массового изготовления металлические изделия, которые по своей красоте и долговечности намного превосходили деревянные, в каменных домах становились более выгодными.

Именно в это время наметился и серьезный перелом в общественно-эстетической мысли. Европой овладела идея возрождения  утраченных национальных традиций в архитектуре и искусстве после многовекового господства ренессанса, барокко и классицизма. Волна национального романтизма охватила и российское общество.

Вдруг исчезли с фасадов зданий античные мотивы, и кованые узоры архитектурных решеток стали  приобретать черты родства с народными кружевами, вышивками, резными орнаментами. И эта ситуация, сложившаяся в середине XIX века, серьезно отличалась от предшествующей, когда становление нового производства не сопровождалось стилевыми поисками и основывалось на готовых, сложившихся уже в Западной Европе решениях. Теперь заказчик не мог предложить производству столь же отточенные новые стилевые и декоративные формы. Культура того времени  находилась в поиске, на стадии становления нового искусства романтического направления.

Между тем в середине XIX века производство кованого архитектурного металла приняло лавинообразный характер. Поток кузнечных изделий породил массовый «товар» стандартного употребления, большая часть которых не отличалась высокими качествами. Однако, как это часто бывает, требования конкуренции вскоре привели к повышению требований к внешнему виду изделий, появлению своеобразной «индустриализации» их изготовления на основе лучших композиционных приемов и профессиональных «секретов».

Постепенно сложились профессиональные артели, объединения, монополизировавшие все производство в крае. Таковы были  Златоуст, Куса и Касли на Урале, Чебакса близ Казани и т.д.  Здесь можно было говорить уже о сложении школ художественной ковки и литья, откуда выходили образцы изделий, которые можно причислить к подлинным произведениям искусства.

Ближе к концу XIX века архитектура России становится все более вычурной по своему внешнему виду. На зданиях появляются многочисленные башенки со шпилями  и флюгерами, балконы и веранды, эркеры и лоджии, навесы и дымники. И всюду, всюду изобилует кованый металл.  Из металла куются ручки дверей и переплеты окон, ограды и парапеты, шпили и  флагодержатели, двери, ворота и калитки, беседки и целые павильоны и галереи.

Архитектурно-художественные течения, эклектизм, стилизаторство, различные «национальные» направления романтизма открывали возможности  для бесконечного разнообразия мотивов во всех исторических «стилях».

Отдельную и очень интересную страницу искусства того времени  занимает творчество в духе национальных декоративных традиций народов, населявших Российскую империю. Эта малоизученная  область истории отечественного искусства еще ждет своих первооткрывателей.

Увлечение историческими  стилями породило массу приемов, форм, нашедших отражение в различных альбомах и пособиях для архитекторов. В них можно было найти всевозможные «мотивы» и целые композиции для фасадов, интерьеров и их деталей. Выпускались также специальные  альбомы  и периодические издания для кустарей, где можно было почерпнуть сведения о новинках кузнечного и литейного искусства в России и за рубежом? Ознакомиться с лучшими образцами архитектурно-декоративных изделий Петербурга и Москвы, Парижа и Вены, Берлина и Варшавы.

Конец XIX и начало  XX веков – время торжества кованого металла в архитектуре. Металл диктовал тогда декоративные формы фасадов и интерьеров многих зданий, особенно тех, что были выдержаны в форме модерна. Для него были характерны отказ от исторических стилей, художественная живописность, скульптурность форм и  графичность деталей, широкое использование растительных мотивов в своеобразной трактовке, сложившиеся в своеобразную декоративную систему.

Пластические свойства кованого металла как будто специально приспособлены для архитектурного декора в стиле «модерн», основанного на прихотливых извивах, живописных переплетениях, и энергичных завитках линий различной толщины, чередующихся с глухими плоскостями и контрастирующих графическим изяществом орнамента.

В послереволюционные годы кованый металл в архитектуре стал быстро вытесняться железобетонными формами авангардных стилевых направлений, где уже не могли найти применения прежние деревянные и каменные, точеные и резные архитектурно-декоративные элементы зданий. Но конструктивизм двадцатых годов, отрицавший всякий декор, вскоре сошел на нет и надолго сменился эпохой «советского классицизма», прозванной впоследствии «эпохой  украшательства».

Неотъемлемым элементом фасадов этого периода, продолжавшегося до конца пятидесятых годов, стили металлические и железобетонные решетки, выполнявшиеся индустриальными методами по ренессансным, барочным и классическим образцам. Несмотря на то, что сварные конструкции заменили собой более трудоемкие клепаные, а новая мощная обрабатывающая техника  давала большие возможности в пластической обработке металла, декоративность архитектурных решеток снизилась, мастерство их изготовления постепенно пошло на убыль, а затем, в период массового применения сборного домостроения, практически сошло на нет.

Разумеется, при огромных градостроительных масштабах того времени иначе и быть не могло.  Нельзя требовать от массовых изделий той же тщательности исполнения, как от уникальных произведений ковки и литья, украшавших архитектуру дворцов и богатых особняков. Лишь реставраторы, занятые восстановлением утраченных элементов реставрируемых памятников, пытались, да и то далеко не везде, в своих кустарных мастерских как-то сохранить навыки архитектурной ковки.

Ренессанс кованого металла наступил во второй половине семидесятых годов, когда всеобщий интерес к поддержанию исчезающего своеобразия наших городов потребовал реанимации многих утраченных уже к тому времени искусств: мозаики, гипсового литья, резьбы по дереву и другим традиционным материалам, витража, художественной ковки по металлу. Новая архитектура требовала новых приемов обработки металла, новых рисунков решеток, иных композиционных и масштабных соотношений.

Нельзя сказать, что возрождение искусства архитектурной ковки шло легко и гладко. Мастерство не обретается сразу, а оттачивается трудом поколений. Постепенно стало ясно, что для начала требуется хотя бы научиться тому, что умели  наши  предки,  изучить их опыт, который непременно пригодится при реконструкции исторического ядра старого города. А затем уже можно думать о дальнейшем развитии местных традиций, ведь мотивы художественной ковки в каждом городе, у каждого народа свои.

И если архитектура каждого исторического периода в целом по России была достаточно единообразной, то архитектурно-декоративные  мотивы на фасадах и в интерьерах зданий отражали традиции искусства народа, сложившего местную культуру.

В полной мере это относится и к архитектурным решеткам, в рисунках и орнаментах которых проявлялись излюбленные мотивы и декоративные традиции местной культуры. Без изучения всего этого богатого наследия нельзя говорить о продолжении и развитии традиций, в том числе и в художественном металле, И действительно, сейчас повсюду возникают центры архитектурно-художественной ковки, где изучаются, технические и декоративные приемы старых мастеров, создаются собственные композиции.

Это веяние следует лишь приветствовать, ведь кованый металл – один из самых долговечных материалов в архитектуре, по прочности и декоративным свойствам не имеющий себе равных, а потому признанный во всех странах и у всех народов.

Когда зародилось в Казани искусство архитектурной ковки, мы не знаем. Самые старые известные нам образцы кованых решеток обычного для российского зодчества вида относятся к XVII — началу XVIII века и представляет собой ячеистую конструкцию с штампованными деталями, украшающими ее сочленения. Эти накладки в форме различных звездочек и бляшек превращали рисунок решетки в красивый ковровый орнамент.  Таковы оконные решетки Богоявленской и Петропавловской церквей, решетка под аркой башни Сююмбике.

Сохранились и другие образцы кованых изделий: кресты на маковке церковных зданий, а также своеобразные композиции кованого каркаса с просечными жестяными орнаментами в стиле «Русского барокко» на фасадах собора Петра и Павла (1726 г.).

Подобные же детали, если судить по найденным в 1978 году остаткам, украшали когда-то и фасады мечети Марджани в Татарской слободе (1767 г.).

В широких масштабах кованый металл стал проникать в архитектуру Казани в конце XVIII — начале XIX века, когда в двенадцати километрах от города, в пригородном селе Чебакса образовался кузнечный цех, постепенно монополизировавший все кузнечное производство в округе. Выкованные в то время изделия уже можно охарактеризовать как зрелые произведения классической архитектуры, выполненные добротно и со знанием дела.

Никаких произведений чугунного литья в архитектуре Казани конца  XVIII – начала XIX века не обнаружено. Кованые навесы нескольких типов, сохранившиеся на улицах Казани с того времени, привлекают графичным рисунком бордюров, изяществом плавных линий кронштейнов, умелым сочетанием прозрачных завитков кованых спиралей с выпуклыми узорами жестяных орнаментированных накладок, тщательностью подгонки узлов и сочленений.

В рисунках навесов и решеток чувствуется твердая рука опытных архитекторов петербургской школы, застраивавших Казань в то время на уровне самых высоких требований российской архитектуры. Несмотря на простоту форм, некоторые из классицистических решеток Казани могут послужить образцами подлинного синтеза искусства и архитектуры. Таков, например дом Бахмана (ул.Профсоюзная, д.19/15, арх. Ф.И. Петонди, 1834 г.).

Привлекают своеобразием решетки в духе классицизма в татарской части города. Опираясь на ту же композиционную основу, кузнецы дополняли эти изделия жестяными накладками с выбитыми на них мотивами, близкими татарскому декоративному искусству: выпуклыми цветами и звездами, полумесяцами и «солнышками».

Существовал и иной подход, когда трансформации подвергался сам орнаментальный рисунок решетки, приобретая ассоциативное сходство с традиционными татарскими архитектурно-декоративными мотивами (калитка мечети Галеева, ул. Тукая, д.40).

Ближе к середине XIX века на улицы Казани хлынул поток кузнечных изделий массового спроса. Разнообразного рисунка решетки, навесы, кронштейны и другие детали в основе своей композиции имели достаточно нейтральные в стилевом отношении сочетания спиралей, кругов и разнообразных бордюров.

Огромное большинство из них ковалось, видимо, заранее и не предназначалось для конкретных зданий, что порой приводило к неоправданным соображениями композиции и стиля решениям и явному диссонансу архитектуры здания и металлических деталей, с каким бы мастерством они ни были изготовлены. Такие универсальные поделки, не претендующие на какой-либо «стиль», как нельзя лучше подходили фасадам многочисленных доходных и жилых домов периода «бесстилья», не отличавшихся сколько-нибудь индивидуальным обликом.

Однако те же изделия, попадая на фасады домов, стилизованных в «псевдорусском», «неоренессансном», «восточном» или другом духе, вдруг начинали «работать» на этот фасад, приобретая черты ассоциативного сходства в виду достаточно универсального характера примененных орнаментальных мотивов, общих для творчества большинства народов Европы и восточных стран.

Этот тип изделий, благодаря однажды найденным безупречным линиям композиционной основы, в дальнейшем сохранился без изменений, приобретая лишь легкую окраску того или иного «стиля» в деталях. В середине XIX века появляются и образцы художественных литых решеток довольно высокого качества.

Среди литых изделий больше всего чугунных опор и столбов, кронштейнов, ажурных балясин для наборных ограждений и всего несколько цельных секций парапетов «классического» вида.

Другая группа кованых изделий, которых постепенно становилось все больше к концу XIX века, относится к стилизаторским и романтическим направлениям российской архитектуры. Огромное  большинство чебаксинской художественной ковки составили  произведения в духе западноевропейской эклектики и барокко.

Реже можно встретить кирпичные изделия в духе готики (ул. Островского, .25), «восточных» стилей (мечеть Азимова) и «псевдорусского» направления (ул. К. Маркса, д. 70).

Весьма любопытны развития татарской части города, составляющие самостоятельную ветвь романтического архитектурно-художественного направления. На первый взгляд, эти  изделия почти такие же, как и в русской части города, однако при более подробном рассмотрении мы увидим в них много своеобразного. Прежде всего, мы почти не встретим здесь пластически богатых поверхностей, образованных обильным накладным растительным декором. Напротив, мы видим очевидное преобладание графичности над пластикой и стремление применить стилизованные мотивы  национального орнамента.

Рисунок татарских решеток более равномерный, мелкий и насыщенный (ул. Тукая, д. 50), зачастую украшен символическими мотивами тюльпана, солнца, полумесяца (ул. Нариманова, д. 56). Особенно интересны металлические орнаментированные двери складских  помещений купеческих домов и лавок, двери мечетей. Наклепанные на них стальные узоры чем-то родственны, может быть, древнему искусству кожаной мозаики, сохранившемуся у татар еще с булгарских времен (ул. Г. Тукая, дома 14, 31, 75, ул. К. Насыри, д. 27).

К концу XIX века кузнечное производство в Чебаксе достигло колоссального размаха. В девяностых годах там работало 75 кузниц, десять из которых занимались производством кроватей и решеток. Другие ковали разнообразные экипажи, могильные кресты, связи, скобяные изделия.

Лучшими мастерами архитектурной ковки были братья Гребенщиковы, награжденные за свою работу большой серебряной медалью Казанской Научно-Промышленной выставки 1890 года.

 С этого же года в чебаксинском ремесленном училище начали преподавание рисования, были выписаны различные иллюстрированные издания для кустарного производства. Сообщалось, что один из мастеров выписал альбом  с рисунками архитектурных изделий из Вены.

Даже поверхностный анализ работ чебаксинских мастеров позволяет с уверенностью говорить о том, что образцами для их творчества были лучшие произведения художественной ковки Западной Европы, Петербурга и Москвы. Ни в чем не уступая в мастерстве исполнения этим образцам, чебаксинские кузнецы сумели найти собственный художественно-образный язык и создавали композиции, порой не находящие себе аналогий в других городах.

Тогда же выработался легко узнаваемый специфический стиль чебаксинской художественной ковки с применением великолепных штампованных накладных деталей в виде многочисленных растительных мотивов. Эти детали наклепывали в разнообразных комбинациях на орнаментальную кованую основу, создавая порой сплошной ковровый рисунок изумительной красоты.

Более индивидуальные произведения чебаксинской ковки выполнялись в виде специально накованных вьющихся растительных побегов и обогащались подобными же штампованными или специально выкованными деталями. Чебаксинские изделия отличает безупречный вкус, чувство меры, присутствие художественного образа.

Менее оригинальны поделки начала XX века в духе модерна. Вероятно, потому, что быть оригинальным в системе модерна вообще очень трудно, поскольку весь орнамент модерна строится именно на оригинальности, неповторяемости рисунка, а также на прихотливом вкусе художника.

Так или иначе, кованые изделия в стиле модерн в Казани делятся на достаточно стандартные композиции в духе «чистого» модерна, а также своеобразные изделия, базирующиеся на сложившейся системе эклектического орнамента. И там и здесь можно встретить и буквальные заимствования (например, из известных альбомов Барановского и Рерберга с рисунками кузнечных изделий различных столичных городов), и переработку этих образцов, и вполне самостоятельные композиции.

Несколько слов в связи с этим следует сказать о кованых изделиях, сопровождавших архитектуру татарских домов, мечетей и других зданий забулачной части города. Решетки в духе «чистого» модерна имели не больше отношения к татарской культуре, чем к русской. Однако в ряде случаев некоторые традиционные мотивы (например, характерный волнообразный рисунок) наложили свой отпечаток на трактовку отдельных элементов (ул. Г.Тукая, д. 26).

Более интересны решетки в духе романтических течений модерна, где и сам народный орнамент начинает приобретать стилевые черты, привкус модерна (ул. Ф. Карима, д. 9).

Ближе к началу XX века появляется несколько образцов балконных ограждений очень тонкого литья и изящного рисунка (ул. Астрономическая, д. 15 и др.), однако в целом доля литого металла в дореволюционной архитектуре Казани очень невелика.