Казанский университет. Кафедра журналистики. Очень личное

Любовь АГЕЕВА

24 октября 2012 года

В октябре 2012 года кафедра журналистики Казанского федерального университета отмечает 50-летие журналистского образования в Казани.

Всю неделю идут торжества. Правда, не совсем торжества. Поскольку в программу юбилейных событий включено несколько деловых мероприятий. Так и должно быть. Юбилей, тем более такой значительный – повод не только для встречи с педагогами и однокурсниками, но и для размышлений о пройденном пути.

Выпускница историко-филологического факультета по кафедре журналистики 1970 года Любовь АГЕЕВА, воспользовавшись служебным положением, публикует воспоминания об университете.

У нас был огромный курс. По-моему, сто человек. Поступало 70, а к концу было более ста. На лекциях мы помещались только в одной аудитории химического факультета, поэтому лекции часто проходили в первой физической главного здания. На всю жизнь запомнилось ощущение священного трепета от осознания того, что в этих стенах учились Лобачевский, Бутлеров, Толстой…

Студенты были со всех концов страны. Тогда журналистов не готовили в каждом крупном городе, как сейчас. Я жила в городе Отрадном, что в Куйбышевской области, и выбирала между Москвой, Свердловском и Казанью. Выбрала не Москву (тогда казалось, что МГУ – только для гениев), а Казань. Наш ответсек Венидим Антонович Зельников очень хвалил здешний университет.

В те годы, чтобы поступить на журналистику, надо было иметь 2 года рабочего стажа и кипу публикаций для творческого конкурса. Поэтому пришлось после школы год работать в редакции газеты «Трудовая жизнь».

Поступили мы в 1965 году, и, как шутит мой однокурсник Володя Зотов, в отличие от Владимира Ульянова, доучились до конца, получив дипломы к столетию вождя.

Учились заочно. Кстати, никогда не жалела, что училась заочно, поскольку за пять лет успела поработать и литсотрудником, и редактором. Естественно, в многотиражке. В те времена «желторотиков» в республиканские издания не брали.

На курсе я была одной из самых юных. Большинство сокурсников работало в газетах, на телевидении и радио, многие – на руководящих постах. Представительниц прекрасного пола было всего ничего – журналистика считалась в те годы мужской профессией.

Наша кафедра тогда была еще совсем молодая, существовала всего 3 года. И преподаватели учились вместе с нами и на нас. И им, и нам очень помогали методические брошюры, присылаемые факультетом журналистики МГУ. Некоторые из них я храню до сих пор и не раз использовала в своей педагогической деятельности. Так что вполне могу сказать, что училась и у педагогов МГУ.

Больше всего времени наш курс проводил с Мирой Сергеевной Савельевой – она была у нас куратором. Она не раз подчеркивала, что больше любит работать с заочниками, тогда как некоторые преподаватели нашего курса опасались. Наши могли сказать все, что думают. И порой они знали про журналистику гораздо больше, чем педагоги.

Мира Сергеевна Савельева (слева) и Алия Тукузина, старший лаборант кафедры, моя сокурсница

Когда я сама стала преподавать на кафедре журналистики, поняла Миру Сергеевну. В группах заочного обучения работать интереснее. Там больше студентов, которые знают, зачем пришли в университет.

Дипломную работу я писала под руководством Андрея Александровича Роота, что сильно укрепило мою веру в миссионерский характер нашей профессии. Как еще иначе посмотришь на дело своей жизни после тщательного изучения публицистики Герцена?! Надо сказать, что Андрея Александровича мы очень уважали. На вид он всегда казался суровым, но удивительным образом заражал студентов желанием узнать, что же было в журналистике до тебя.

Из молодых педагогов запомнился Юрий Иванович Фролов. Может, потому, что все девчонки с нашего курса были в него тайно влюблены. Да и грех не помнить человека, с которым продолжаешь общаться 42 года после выпуска.

Был еще один Фролов, по-моему, Георгий, который преподавал литературу. Заметная была фигура. И не только цветом волос.

Надо сказать, что мы получили прекрасное гуманитарное образование, за что большое спасибо кафедрам филологического профиля. Лекции по литературе нам читали известные казанские профессора: Савельева, Трапезникова, Балакин. Помню до сих пор занятия по русскому языку Бородатова. Прошу прощения, не могу вспомнить имен. Профессор Савельева читала нам античную литературу – «Одиссея», «Гаврилиада», Софокл и так далее. Кому, скажите, это надо в наших редакциях?

На ее лекциях  было так интересно, что нельзя было не послушать. Но вот читать сочинения, включенные в учебную программу…

И однажды она преподала нам урок, который я запомнила на всю жизнь и передаю своим студентам, как эстафету. Она сказала:

– Если вы сейчас не прочитаете эти книги, значит, уже никогда не прочитаете. А это значит, чего-то важного не узнаете, чего-то важного не будет в ваших характерах, в ваших отношениях с людьми.

С тех пор я старалась читать все или почти все. Хотя с маленьким ребенком это было делом не простым. После экзамена, сданного Трапезниковой, я лет 5 не могла взять в руки Шекспира. На экзамене она поставила мне четверку за то, что я не смогла ответить, какого цвета был бантик на туфлях Ромео. Она любила Шекспира самозабвенно, и мы буквально страдали от этой ее любви.

Вспоминая экзамен по русской литературе Балакина, нельзя не улыбнуться. Преподаватель он был строгий, и мы перед экзаменом дрожали в прямом смысле этого слова. Пятерок у него практически не было, поскольку никто из нас литературы, как он, знать не мог, а потому оценка «хорошо» – это и есть у него пятерка.

Я к экзамену готовилась серьезно, хотя в это время уже было не до учебы. Накануне перед экзаменом дочь раскапризничалась, и я легла, не повторив несколько билетов по книжке, поскольку каких-то произведений не прочитала.

Ночью вижу сон. Беру билет, а в нем вопрос по драматургам 20-х годов, которых я не читала. Как сейчас помню, была там пьеса «Шторм» Биль-Бильцерковского. Проснулась с мыслью, что надо учебник все-таки посмотреть. Но дочь продолжала капризничать… Когда взяла билет, нервно засмеялась.

– Что с вами, студентка Агеева? – участливо спросил преподаватель.

– Дело в том, что я на эти вопросы уже отвечала, – услышал он ответ, который его рассмешил.

– Где же?

– Во сне.

Действительно, вопросы в билете совпадали на сто процентов. (Замечу, Балакин вопросов перед экзаменами нам не давал).

– Тогда, значит, вы ответы знаете?

– Не совсем, – я была честна до невероятности. – «Шторм» не читала.

– Начинайте, – предложил Балакин.

Он остановил меня раньше, чем я дошла до Биль-Бильцерковского. И поставил пятерку, очень удивив меня и моих сокурсников.

В годы нашей учебы кафедра журналистики умещалась в одной комнате химфака. Когда я пришла в КГУ, заведующим кафедрой был Иван Георгиевич Пехтелев (1962-1967), первый живой профессор, которого я увидела в своей жизни. Как преподавателя я его не помню, по-моему, он у нас ничего не вел, а потому знакомство с ним ограничилось кратким диалогом на вступительном экзамене, когда Иван Георгиевич спросил меня, зачем с такими знаниями я иду не в Московский университет, а в Казанский, да еще на заочное отделение.

Конечно, рассказывать ему про то, что хочу жить с любимым человеком рядом, а он сейчас служит далеко от дома, я не стала. Но от предложения при необходимости перейти на дневное отделение не отказалась. Правда, когда такая возможность появилась, осталась на заочном, на своем любимом курсе. Хотя в это время уже жила в Казани.

Увидеть Льва Гдальевича Юдкевича (1967-1972) в учебной аудитории тоже не пришлось. Но мы не могли не встретиться на защите дипломов.

Помню, в моём дипломе на то время была крамола: анализируя публицистику Герцена, я нетрадиционно характеризовала используемые им средства выразительности, за что получила на защите больше всех вопросов. Завершая защиту, Лев Гдальевич сказал:

– Молодец, Агеева! Неправильно мыслит, но так аргументированно защищает свою позицию…

И мне поставили пять. А через некоторое время в журнале «Вестник МГУ» (серия «Журналистика») я прочитала авторитетное мнение двух московских профессоров, которые мыслили так же «неправильно», как я. И теперь это мнение в стилистике не поддается сомнению.

С Флоритом Имамахметовичем (мы звали его короче – Ахметович) Агзамовым (1972-1990) я познакомилась уже как преподаватель. Он стал первым деканом факультета журналистики и социологии. С ним связано немало заметных событий в истории казанской журналистики. Когда незадолго до смерти на празднике печати в «Пирамиде» Рустам Минниханов, тогда еще Премьер-министр, вручил Флориту Ахметовичу ключи от машины, это был, пожалуй, единственный случай, когда никто в зале не удивился – почему именно ему?

Это был человек удивительно деликатный и демократичный. Он очень уважал педагогов-совместителей, и мы с удовольствием работали на кафедре, тратя на такси больше денег, чем нам платили.

Вспоминается одна сценка по этому поводу. Часть кафедры во втором высотном здании была отгорожена шкафом. Мы там пили чай в перерыве между занятиями. Потому зашедший на кафедру со студентами коллега меня не видел. Не помню предмет их разговора, но студент сказал:

– Нам Любовь Владимировна говорила…

– А кто такая Любовь Владимировна? – был ответ. – Она не преподаватель, а совместитель.

Не буду называть фамилию за давностью лет. Да и не один такой был. Хотя по стилистике я была единственным преподавателем, что редко бывает у совместителей.

Елена Чернобровкина и Любовь Агеева.

Лена была моей первой ученицей. Весной 1976 года она защитила под моим руководством дипломную работу, а 1 сентября я впервые вошла в аудиторию как преподаватель

Пытаюсь воскресить в памяти какие-то картинки студенческой жизни, но вспоминаются совершенно несерьезные сценки накануне экзаменов, когда кое-кто лихорадочно списывал шпаргалки, а кое-кто шел «на удачу». И порой получал даже «хорошо». Просто мои однокурсники, во-первых, многие вещи знали не по учебникам, а во-вторых, с их умением логически мыслить можно было общаться с любым преподавателем на любую тему.

Сегодняшние студенты к такому диалогу не готовы.

Вспоминаются вечерние посиделки в гостинице «Казань», где останавливались на время сессии ребята с  Горьковского телевидения - Андрей Елисеев и Юрий Печинкин.  Это была основа нашей постоянной компании. Горьковчане и другие мои взрослые сокурсники уже много лет до поступления в КГУ работали в журналистике, больше нуждались в «корочке» диплома, чем в знаниях. В их присутствии занятия становились интереснее, полезнее. А за бутылочкой винца (дорого  – в начале сессии, дешевого – ближе к ее концу) мы, юные,  учились будущей профессии неформально, и это был такой важный опыт.

Кстати, к третьему курсу руководство кафедры потребовало, чтобы мы все трудоустроились по специальности - иначе отчислят. Я имела хорошее место, в Ленинском доме пионеров, оно меня очень устраивало как молодую маму, но пришлось подчиниться, перейдя на работу в многотиражку строительно-монтажного треста №1.

Не могу не отметить, что это довольно жестокое требование прибавило большой плюс к моему профессиональному становлению. Сегодня же можно получить диплом журналиста, что называется, не нюхая пороха.

Судьба разбросала наш курс по разным весям. Тем более что и жили мы по всей России. Одни в Волгограде, другие – в Ульяновске или Куйбышеве, третий – в Якутске…

Вместе с Лионтиной Дубининой пытаемся вспомнить однокурсников: Галина Вдовкина из Ульяновска (из-за маленького роста ее звали Дюймовочка), Нина Зарубина из Тюмени, Коля Абросимов из Куйбышева (сейчас Самара), Бужов Геннадий из города Валдай...

Таня из Куйбышева приезжала на сессию с маленькой дочкой. Впервые мы увидели ее двухнедельной. Если бы Таня взяла академический отпуск, то задержалась бы в университете на два года - вузы в то время  переводили заочное обучение с пяти на шесть лет. Поэтому курс решил помогать Татьяне, чтобы она не отстала.

Замечу, ребенок не был для нас индульгенцией. Помню, Константин Константинович Петров, принимая у меня досрочный экзамен, поинтересовался справкой из женской консультации. Это было, по-моему, на восьмом месяце беременности.

Интересные сюрпризы порой преподносит жизнь. На нашем курсе был Валера Черепанов, веселый, даже в чем-то бесшабашный парень. Совершенно не серьезный, хотя он уже занимал какой-то важный пост. Через много лет среди моих студентов оказался Миша Черепанов, его сын, сегодня один из самых известных журналистов в Казани.

Много было на нашем курсе казанцев. Со мной учились Лионтина Дубинина, супруги Владимир Зотов и Маргарита Антонова, с которыми мы стали близкими друзьями. Лионтина оказалась однолюбкой и всю жизнь была редактором газеты «Синтез» объединения «Органический синтез».В Союзе журналистов до сих пор возглавляет секцию многотиражников.

Володя Зотов в Казани – человек известный. Фотомастер, каких мало. Мы вместе с ним работали в редакциях «Вечерняя Казань» и «Казанские ведомости», плодотворно сотрудничали над тремя томами книги «Республика Татарстан: новейшая история», сейчас работаем над книгой о композиторе Назибе Жиганове.

Владимир Зотов на открытии персональной фотовыставки в 2011 году

Совершенно бесплатно я публикую его снимки в газете «Казанские истории».

У Володи совершенно роскошный архив, а главное он систематизирован по времени, по персонам, что позволяет в считанные минуты отыскать любую съемку. Уже несколько лет Зотов предлагает купить этот архив – Государственному Совету, Министерству культуры республики, архивистам.

Дело в том, что Володя теперь живет в Германии, куда архив при всем желании не вывезешь. Да и кому он там нужен, кроме него самого? Но денег на приобретение архива, к сожалению, не находится… Однажды Володя горько пошутил: – Вытащу всё на площадь Свободы и подожгу. Раз это никому не нужно…

Рита Антонова была доброй мамой для нашего курса. В их с Володей квартирке на Большой Красной мы отмечали праздники, обмывали сессии, просто общались. Бывало, Рита варила целое ведро картошки – и она улетучивалась за считанные минуты.

Маргарита не захотела быть журналистом, хотя опыт такой у нее был, правда, недолгий. Она была известным в Казани экскурсоводом, а в последние годы жизни увлеклась краеведением, построила музей Янки Купала в Печищах.

Но прежде всего она была мамой и ради сына жертвовала многим, в отличие от многих из нас. Журналисток, счастливых в семейной жизни, – единицы. Приходится выбирать, что для тебя важнее.

Нашими однокурсниками были Харис Ашрафзянов, долгие годы занимавший пост директора Государственной книжной палаты РТ, и Толя Путилов, работавший несколько лет редактором газеты «Комсомолец Татарии».

Выпускники ОЗО 1970 года. Встреча через 10 лет

За время после получения дипломов наш курс встречался дважды. Через 10 лет со дня выпуска приехали, конечно, не все, но день, проведенный вместе с педагогами, помнится до мелочей.

На память осталась и эта фотография, сделанная Володей Зотовым на крыльце здания, в котором мы не учились, но в котором я в это время уже работала.

Я пришла на кафедру как педагог в 1976 году. Заменила на время Тамару Сергеевну Карлову, которая уехала в Америку читать лекции по русской литературе. Но осталась надолго, на 17 лет.

Экзамен по практической стилистике. Принимаем с Константином Курановым, который вел практические занятия в одной из групп

Преподавала одну из самых главных учебных дисциплин в системе журналистской подготовки – практическую стилистику русского языка. Всегда по совместительству. Но относилась к работе со всей серьезностью. Имела свою методику и преподавала по сути не практическую стилистику, а стилистику русского языка (специалисты знают, что это не одно и то же), о которой в 1981 году рассказала на страницах журнала «Журналист». И студенты многих поколений отвечали мне за это большим уважением, если не сказать – любовью.

Была мысль войти в штат – когда кафедрой стал заведовать Талгат Миннибаев, который пригласил меня на постоянную работу. Но я не успела воспользоваться этим приглашением. А без него это не имело смысла.

Это был удивительно одаренный человек, у него было столько планов по совершенствованию профессиональной подготовки с учетом требований непростого времени (шел 1990 год). Наверняка Талгат Хазиахметович осуществил бы все свои планы, если бы не ушел из жизни так рано.

Моя профессиональная деятельность в журналистике подходит к 50-ти годам. Юбилей буду праздновать в 2013-м. И за это время не изменила своей профессии. Даже тогда, когда не работала в газете. Поскольку, руководя пресс-центром Государственного Совета РТ, способствовала становлению парламентской журналистики Татарстана.

В 2005 году возглавляла информационное бюро международного пресс-центра 1000-летия Казани.

Написала несколько книг, за одну их них – «Казанский феномен: миф и реальность» – получила премию Международной конфедерации журналистских Союзов по итогам 1991 года.

Заслуженный работник культуры РТ и РФ.

Журналисты моего поколения наградами свой профессиональный путь не оценивают. У нас ценилось прежде всего – ИМЯ. А сегодня – ДОЛЖНОСТИ.

К юбилею кафедры выпущен буклет. Хорошее получилось издание. Большинство выпускников – на фотографиях, и только несколько человек получили отдельные развороты.

Не спорю, люди достойные, но все сплошь – начальники. Если бы сама не была главным редактором, не посмела бы этот факт отметить. Наверняка сказали бы – завидует.

Достойных выпускников много. В тонком буклете все не уместятся. А жаль. Я бы могла посоветовать включить в него Вадима Шамсулина, главного редактора московской газеты "Моя семья".

"Моя семья", конечно, - не "Российская газета", но Вадим, который начинал путь в журналистику в редакции газеты "Казанские ведомости", будучи студентом, вполне может войти в десятку самых успешных выпускников кафедры журналистики.

У них был замечательный курс - Вадим Шамсулин, Дмитрий Михайлин, Сергей Шерстнев...

Это только те, кто работал со мной. И ни одного журналиста в буклете, у которого главная ценность – не в должности, а в имени. Даже Аня Качкаева не удостоилась, хотя ее имя знают не только журналисты России. Правда, она тоже начальник -  декан факультета медиакоммуникаций Высшей школы экономики, научный руководитель Высшей школы журналистики НИУ ВШЭ.

Это я не к тому, чтобы попенять составителям буклета. В конце концов про всех не расскажешь.

А, может, есть смысл издать более солидный справочник? Скажем спасибо за то, что сделали.

Нашли хороший ход - калейдоскоп снимков. Большое спасибо Юрию Фролову и Джавиду Акчурину, которые сохранили горячее дыхание студенческих будней и праздников.

Нашла в буклете себя, своих однокурсников Владимира Зотова, Лионтину Дубинину, своих учеников, например, Лену Чернобровкину. Вот у нее-то как раз главное - имя. Хотя и редактором газеты она тоже побывала.

Принцип комплектования буклета по должностям  показался мне ярким знаком сегодняшней журналистики.

Мы много лапши навешали на уши молодежи, клеймя позором советскую журналистику. Кем нас только не называли – подручные партии, винтики системы. Были и подручные, и винтики. Как есть они и сегодня. Но талант в наше время не определяли должностью. Если, конечно, должность редактора не занимал Андрей Петрович Гаврилов.

Мы его вспомнили на днях. В связи с 70-летием со дня рождения. А может, я зря с претензиями?

Может, у нас все имена - с должностями?

Несколько слов  о себе. После ухода на заслуженный отдых работаю, как мне кажется, даже больше, чем раньше. Преподаю журналистику в Институте социальных технологий КНИТУ-КАИ, имею свою газету в Интернете, где проходят производственную практику мои сегодняшние студенты. Пишу книги…

Стараюсь бывать на журналистских тусовках. Если приглашают…

Надо отметить, что журналистика болеет теми же бедами, что и любая другая профессия. Молодые не хотят считаться с опытом тех, кто был до них. В редакциях почти нет журналистов в зрелом возрасте. А средний возраст скоро перейдет в категорию ветеранов. В журналистику пришла молодая поросль, у которой порой совершенно другой взгляд на нашу профессию и на свой образ жизни. Время такое.

В 2004 году, когда я повторно пришла работать на кафедру журналистики после 9-летнего перерыва, пришлось многому удивляться. Студенты не читали газет, не смотрели телевизор. Некоторые не пришли на мое занятие хотя бы познакомиться.

Когда на встречу с Прокурором республики не явилось ни одного студента моего мастер-класса, я написала заявление об уходе.

Впрочем, это уже грустные мысли. Перед праздником они вряд ли уместны…

Будем надеяться, что нам есть кому передать эстафетную палочку.