Владимир Дьяконов: «И мы были в строю»

28 апреля 2020 года

Проходя по залам Национального музея РТ, нам трудно представить, что было тут в военные годы. Как много в истории Казани событий, которые мы не знаем или знаем плохо.

«В 1939 году фашистская Германия с лёгкостью необыкновенной стала «проглатывать» одно за другим европейские государства. Трудящиеся Советского Союза жили ещё под мирным небом, но, со всё большей тревогой следили за событиями на Западе. Мы, музейные работники, усиливали военно-патриотическую работу. Так, за два последних предвоенных года в нашем музее были открыты выставки: «Красная Армия в изобразительном искусстве», «Революционный плакат гражданской войны», «К 230-летию Полтавской битвы», «Классики русской литературы о Родине», «Наш Военно-Морской флот» и другие.

В феврале 1941 года в нашем вагоне-музее по Казанской железной дороге отправилась выставка «К годовщине Красной Армии», а с нею два лектора. Новыми экспонатами пополнилась наша экспозиция по гражданской войне. Открылся стенд, посвящённый нашему земляку, герою боев у озера Хасан Г. А. Батыршину.

Из Государственного Исторического музея (Москва) мы получили обширную выставку «Богдан Хмельницкий» с большим количеством подлинных экспонатов: оружием, одеждой, документами, картинами, гравюрами, но вот открыть её не успели.

1 сентября 1939 года немецко-фашистская армия вторглась на территорию Польши. Началась Вторая мировая война, длившаяся шесть лет, втянувшая в кровавый водоворот государства с населением в 1 миллиард 700 миллионов человек и принёсшая человечеству неисчислимые страдания».

Это цитата из книги директора Центрального (с 1943 года - Государственного) музея ТАССР Владимира Дьяконова «Моя жизнь и музей».

Казань. 22 июня 1941 года

Источники информации, которыми мы пользовались при подготовке этого очерка, – это публикации в книге «Музы не молчали. Деятели культуры Татарстана в годы Великой Отечественной войны» и книга директора Центрального музея ТАССР (ныне Национальный музей РТ) Владимира Дьяконова.

Смертельная опасность нависла над нашей Родиной

Работники культурно-просветительных учреждений прифронтовой полосы прилагали героические усилия к эвакуации музейных ценностей, которые вывозились на восток страны – в Казань, Новосибирск, Свердловск, Кустанай и другие города. Резко сократилась сеть музеев в стране. В тыловых районах их здания часто использовались для размещения эвакуированных учреждений. По неполным данным, к маю 1941 года из 384 музеев системы Наркомпроса РСФСР работал лишь 121.

Экспозиции многих музеев были свёрнуты, сократилась научно-исследовательская деятельность. Вместе с тем небывалый размах получила массовая политико-воспитательная работа, призванная способствовать сплочению соотечественников для решения всенародной задачи: всё – для фронта, всё – для победы.

Историю жизни казанских музеев в 1941-1945 годах можно рассматривать в двух тематических блоках. С одной стороны, это собственно работа музеев, которые не закрылись – просто поменяли формы своей деятельности, с другой стороны – благотворная роль эвакуации в культурном развитии Казани и всей республики.

Из дневника директора Центрального музея ТАССР Владимира Дьяконова

Прожиты первые сутки войны, очень тяжелые, смертельная опасность нависла над нашей Родиной.

Вчера воскресное утро 1941 года в Казани выдалось пасмурным. В музее было многолюдно. В 10 часов состоялась лекция профессора Горста о лекарственных растениях. Часом позднее мы предоставили слово лектору горкома партии Звонковичу о международном положении. Время было тревожным: в воздухе пахло порохом. Естественно, что лекционный зал был переполнен. В первом часу ко мне подходит очень взволнованный сотрудник, шепчет на ухо: «Война...»

– Что?

– Война... Радио... Молотов...

Бегом направляюсь к ближайшей радиоточке. А вернувшись, приношу извинение лектору и, перебив его, волнуясь, пересказываю речь Молотова. Можно себе представить реакцию зала?! Несколько взволнованных выступлений. Людей из музея как ветром сдуло. В кабинете собрались сотрудники.

– Что будем делать, друзья?

На второй день войны на улице у входа в музей появились наши стенды с газетами, первыми сводками Генштаба, картой фронтов, приказами военкоматов. Все дни позднее материал обновлялся и пополнялся: выросла большая выставка с отдельными стендами «Фашизм – враг человечества», «Будь готов к ПВХО». Возле неё с утра до позднего вечера толпились люди. Ежедневно в 12 часов здесь, у карты, выступали комментаторы-международники, зачитывались самые последние сообщения ТАСС, ещё не опубликованные в печати.

Днём меня вызвали в Совнарком. Здесь собралось множество людей. Секретарь обкома т. Алемасов зачитал совместное решение обкома и Совнаркома о ликвидации многих учреждений, о переводе других в районы. Слышу:

– Музей... Закрыть. Штат сократить. Большую часть помещения передать эвакуируемому из Москвы учреждению. Срок – 48 часов.

Иду в музей, нервничаю: 48! Шуточное ли дело: несколько десятков тысяч экспонатов, громадное количество оборудования... А ещё... сократить штат. Трудная, болезненная операция5. Выступают товарищи: мы, конечно, понимаем, до музея ли сейчас...

Работали в поте лица. Важно было переместить огромное количество экспонатов и оборудования без потерь. Разбили только одно трюмо. К концу установленного срока заложили кирпичом проём, разделивший музей надвое. На оставшейся нам территории образовался огромный склад. А другую половину через день передали Аэрофлоту.

Сегодня ходил в обком: что делать?

– Немного утрясётся – найдёте себе дело. Главное, берегите народное достояние. Это очень важно. И ты отвечаешь за это своей головою. Понимаешь?

На сердце кошки скребут: в такое-то время – и сидеть на сундуках!

 Несмотря на то, что наша республика была глубоким тылом, с первых дней войны мирный ритм работы музеев был нарушен. По решению правительства Татарии за сорок восемь часов (4 и 5 июля 1941 года) были свёрнуты экспозиции Центрального музея ТАССР с площади пяти тысяч квадратных метров. Часть музейных помещений была отдана под школу №33, здание которой занял госпиталь, в другой части разместилось Казанское художественное училище. «Не музей – Ноев ковчег!», – вспоминал Владимир Дьяконов.

Экспозиционные залы летом и осенью 1941 года не раз использовались для размещения эвакуированных жителей. Это была страшная картина военных лет – в длинных коридорах и нишах Гостиного двора семьи, семьи, семьи, семьи, – лишённые крова люди, не пожелавшие оставаться под игом врага. Сложившаяся обстановка накладывала особую ответственность на работников музея за сохранность музейных ценностей, так как угроза пожара при наличии сотен керосинок и буржуек была реальной.

Ушли на фронт ведущие работники музея – Григорий Борисович Вахламов, возглавлявший музей с 1937 года (погиб 1 декабря 1942 года) заведующий фондами Михаил Алексеевич Софронов (погиб 16 сентября 1942 года), заведующий отделом истории Василий Иванович Мельситов (погиб 4 сентября 1943 года) и другие. Уже в июле в музее оставалось всего 11 сотрудников (из 64 до начала войны).

Выставочная работа Центрального музея ТАССР началась в первый же день войны. Уже утром 23 июня на площади перед музеем была развёрнута выставка «Советский Союз победит!». Она напоминала казанцам о героическом прошлом страны, о подвигах русских солдат в войнах с Пруссией, о героике периода Отечественной войны 1812 года и т. д. В дальнейшем здесь же систематически вывешивались сводки о положении на фронтах, а также ежедневно проводились военно-политические обзоры. Подобные выставки устраивались и в других людных местах города, а также в фойе кинотеатров, госпиталях, воинских частях, колхозах и совхозах республики.

В июле началась активная выставочная работа. В самом большом павильоне Центрального парка культуры и отдыха имени Горького была открыта большая выставка «Героическое прошлое русского народа» – от Ледового побоища до гражданской войны включительно. Экспонировались оружие, знамёна, репродукции с картин, документы, фотографии.

В агитпункте вокзала открыли выставку «Русские писатели о Родине», в кинотеатре «Унион», где начал демонстрироваться фильм «Богдан Хмельницкий», – выставку московского Исторического музея «Богдан Хмельницкий», привезенную перед началом войны. По заданию райкома партии музейные работники оборудовали красные уголки в трёх эвакогоспиталях, выделили им мебель, картины, стенды. С фургоном-выставкой, посвящённой донорству, и «Будь готов к ПВХО» они ездили по дворам домоуправлений.

В августе 1941 года через политотдел Казанской железной дороги музей получил два агитвагона, где была оборудована выставка «Били, бьём и будем бить!». Они курсировали от Москвы до Свердловска, от Канаша до Чебоксар и Рузаевки. «Музей на колёсах» обслуживал по преимуществу маленькие станции и разъезды, ближайшие к ним колхозы. Всего за годы войны Центральным музеем ТАССР было организовано около тридцати передвижных выставок.

Большую работу вели сотрудники казанского музея А.М. Горького Наряду с организацией передвижных выставок, по их инициативе был создан агитпункт, объединивший домохозяек, которые шили одежду и рукавицы для фронтовиков, стирали бинты для госпиталей, занимались сбором тёплых вещей для Красной Армии.

В Большом драмтеатре к постановке «Фельдмаршал Кутузов» открыли выставку «Отечественная война 1812 года» с многочисленными экспонатами.

С первых дней войны Н.Ф. Калинин начал вести «хронику казанской жизни», которая и сейчас хранится в фондах Национального музея РТ, а другие сотрудники – собирать исторические памятники незабываемых дней. Они приносили в музей множество различных документов и вещей: плакаты (военной плакатной коллекции Национального может позавидовать любой музей), «Окна сатиры» Татхудожника, единственная по своей полноте в Казани. Научные сотрудники подбирали фотографии в редакциях газет, собирали пригласительные билеты на лекции и вечера, афиши театров; в военкоматах отвоёвывали подлинные заявления добровольцев, в детских садах и школах собирали ребячьи рисунки – всё о войне, датированные осенью 1941 года.

Жизнь с каждым месяцем становилась всё труднее

Так напишет в своем дневнике Владимир Михайлович Дьяконов. Музейным работникам доверили охранять огромные государственные ценности. Дежурства по ночам порядком выматывали силы. Местами протекали крыши – ставили на чердаке ведра и корыта, тряпьём забивали дыры, замазывали аварийные места густой краской. Кое-как добивались дров. Пилили и кололи сырые, конечно, сами. Устраивали субботники по уборке снега, мусора, нечистот, впрягались в санки...

Ухудшалось бытовое обслуживание населения города, выросшего почти вдвое. Хуже стали работать городской транспорт, магазины, бани, замерзали колонки с водой – всё это сказывалось на работниках музеев тоже. А главное, всё труднее становилось с продуктами. В «Летописи грозных лет», которую вели сотрудники музея с 1941 по 1944 год, читаем: «цены на рынке – картофель 25-28 рублей, капуста – 40 рублей, масло сливочное –2 50 рублей, буханка хлеба – 180 руб., четверть молока – 100 рублей» и т.д. Чтобы представить эти цены нагляднее, сообщим зарплату директора музея в то время – 500 рублей.

Голодно. Дистрофией заболел старший научный сотрудник Н.Ф. Калинин. В музей приходила его жена, боится за психику больного: «Понимаете, едва на ногах держится, а требует отправить в Болгары. Займусь, говорит, раскопками – выздоровею». После консультаций с врачами решили отправить Николая Филипповича в Болгары. Подсобрали продуктов, выделили сопровождающего. Н. Ф. Калинин, действительно, в Болгарах поправился. Привлёк школьников – копает какой-то могильник. Любимое дело лечит.

В музей приносили полотно Левитана «Волга». Отдавали очень дёшево. А у музея денег нет. Владелец картины, москвич, не захотел подарить, продал частному лицу. 

Конюх музея выпустил на ночь музейную лошадку в долину Казанки, прилёг отдохнуть и заснул. Лошадку угнали. В милиции через пару дней сказали: «Съели вашу лошадку». В коллективе почти траур. Выручала она музейщиков: с фургонами-выставками путешествовала по городу, вывозила дрова, несколько раз давали её магазину. Доставят в Пустые Моркваши пряники – музею мешок.

 Придется потесниться...

В Казань прибывали десятки тысяч эвакуированных. Они размещались в кинотеатрах, в театрах, в зданиях вузов и школ, в клубах. Шло уплотнение квартир.

Музей уже уплотнили, но пришлось поделиться местом под солнцем еще раз. В бывшем Гостином дворе во врем войныа хранились ценности многих музеев Москвы и Ленинграда.

Из дневника директора музея Владимира Дьяконова

Ко мне обратился известный пушкиновед, хранитель архива Пушкинского дома в Ленинграде Лев Борисович Модзалевский:

– Помогите, пожалуйста. Привезли мы свой архив, свалили его в одно подвальное помещение. Работать негде, а очень нужно: упаковывались в спешке. Надо всё перебрать, уложить заново. Да и помещение склада сырое. А ценности, сами увидите – национальные сокровища.

Обошли мы музей и выбрали светлую сухую комнату. Буквально на следующий день в неё и было занесено более восьмидесяти крупных ящиков. Оборудовали рабочие места. Сотрудники Пушкинского дома приступили к делу. Время от времени Лев Борисович приглашал:

– Заходите, сегодня работаем над Пушкиным.

Или:

– Сегодня можете перелистать рукопись «Войны и мира».

Нужно ли говорить, с каким трепетом берёт человек в руки странички «Онегина», «Рудина», поэм Маяковского?! Мне чертовски повезло! Часы с рукописями в руках запомнились на всю жизнь. А в архиве, нашедшем временное пристанище в нашем музее, были рукописи всех писателей России – от Ломоносова и Державина до Есенина и Маяковского включительно.

Ленинградские литературоведы завершили свою работу и уехали. На некоторое время задержался лишь Л. Б. Модзалевский, но вскоре и он собрался в Ленинград.

 Дом-музей В.И. Ленина, продолжавший свою работу в годы войны, принял на хранение ряд подлинных экспонатов Центрального музея В.И. Ленина. В частности, в Казань был вывезен личный автомобиль вождя мирового пролетариата. Машина была отправлена из Москвы до Верхнего Услона в сопровождении сотрудника Центрального музея.

В архиве казанского дома-музея В.И. Ленина хранится несколько писем, в которых руководство московского музея выражало беспокойство за сохранность мемориальной машины. В одном из писем прямо сказано, что если её не удастся по каким-либо причинам переправить (через Волгу) в Казань, то сотрудник музея должен остаться с ней, «так как нельзя оставить уникальную музейную машину без надлежащего наблюдения». Руководство республики приняло все меры к сохранению доверенных музею коллекций, связанных с именем Ленина. Машина была переправлена в Казань, хранилась в каретнике при музее, а затем в автохозяйстве при обкоме ВКП(б).

 В конце 1941 года Центральный музей Татарии приступил к переучёту фондов. Были обработаны собрания живописи, графики, фарфора, гравюры, археологии, коллекции отдела природы. Вещи, не имевшие музейной ценности, были сняты с хранения. На ряд ценных экспонатов были составлены паспорта. Эту работу выполняли П. М. Дульский, Н. Г. Первухин, Н. Ф. Калинин, профессор Н. И. Воробьёв и другие. Казанский музей был в числе немногих музеев страны, которые в условиях военного времени смогли провести эту работу.

Из дневника директора музея Владимира Дьяконова

1 января 1942 года

Вчера вечером Казань вновь, только на сутки, засветилась огнями. На площади Свободы зажглась большая новогодняя ёлка. В полночь слушали выступление по радио М. И. Калинина. Нашими войсками освобождена Калуга. Метаморфоза: раньше (давно ли это было?) люди по утрам с тревогой спрашивали, что мы отдали немцам, а теперь – что мы сегодня взяли?

Стоят сильные морозы – минус 40° и ниже. Позамерзали водопроводные колонки.

В музей вернулись на работу А.М. Ефимова, М.А. Ильина, Ф.Г. Гасимов, В.И. Паршина, С.Ш. Ишмуратова, И.Г. Первухин, О.С. Хованская и др. Ютимся в двух комнатах, чуть отапливаемых, в пальто и шапках. Начали очень трудоёмкую работу: переучёт особо ценных фондов: драгметаллы, фарфор, др. Все эти ценности М.А. Софронов не успел никому сдать.

В феврале состоялась научная сессия Академии наук СССР и Казанского университета. Было, конечно, лестно, что в отпечатанной программе, рядом с фамилиями академиков С.П. Обнорского, Е.В. Тарле, И.С. Державина, И.А. Трахтенберга, Н.Л. Мещерякова, Д.И. Розенберга и других стояли две фамилии наши: Н Ф. Калинина и моя (я выступал с докладом об архиве В. Флоринского). Но особенно порадовало нас письмо из Москвы, от Наркомпроса: «Приветствуем участие одного из лучших музеев нашей страны в научной сессии Академии наук СССР...».

На войну встает народ

Музейные работники, на жизнь которых выпали все тяготы войны, ни на минуту не забывали о своей задаче - закрепить в памяти народной это невероятное испытание, показать, как на борьбу с врагом встал весь советский народ.

В 1942 году в Казани была создана первая в стране большая выставка, посвящённая Великой Отечественной войне. Эта инициатива принадлежала Президиуму Академии наук СССР и Татарскому областному комитету ВКП(б). В состав совета по её организации вошли академики А. М. Деборин (председатель) и Е. В. Тарле, профессор Л. А. Плоткин, директор Центрального музея ТАССР В. М. Дьяконов. Для выставки было выделено помещение театра юного зрителя и обширная территория его внутреннего двора. Были организованы выезды для сбора материалов. Активно участвовали в создании выставки Н. С. Державин, Е. С. Варга, М. Н. Тихомиров. Неоценима была помощь вице-президента Академии наук СССР О. Ю. Шмидта.

Выставка «Великая Отечественная война советского народа» была торжественно открыта 3 августа 1942 года. На митинге по этому поводу выступили О. Ю. Шмидт, представители областного комитета ВКП(б) и военного гарнизона.

На выставке были представлены следующие разделы: «Наши великие предки о Родине»; «Великие полководцы прошлого»; «Отечественная война 1812 года»; Гражданская война»; «СССР накануне Отечественной войны»; «Вероломное нападение гитлеровской Германии на нашу страну»; «На войну встаёт народ»; «Первый этап войны. Разгром немцев под Москвой»; «Второй этап войны».

Во дворе театра юного зрителя и на прилегающей к нему улице Островского экспонировалось крупногабаритное трофейное немецкое оружие.

Уже в первые месяцы работы выставка была дополнена местным материалом. В частности, в разделе, рассказывавшем о героизме бойцов и командиров на фронтах Отечественной войны, экспонировались фотографии и документы Героев Советского Союза уроженцев Татарии: В. Григорьева, Г. Батаршина, 3. Фатыхова, П. Наумова и других. Местный материал был представлен и в разделе о работе советского тыла. Здесь же экспонировались материалы, рассказывающие о фронтовых концертных бригадах, о казанцах-»тысячниках». Большое место занимали произведения местных художников. В их числе работы Н. Сокольского «Разгром немцев под Москвой», Г. Каткова «Всеобуч в Казани», Д. Булата «Танковый десант», Г. Житкова «Проводы в Красную Армию в татарской деревне», Н. Кострова «Встреча Красной Армии в освобождённом районе», карикатуры Э. Гельмса.

Сотрудники музея на выставке "Великая Отечественная война советского народа". 1942 год

Уже за первую неделю выставку посетили более трёх тысяч человек. Всего же за время её работы в 1942-1944 годах с нею ознакомились свыше двухсот тысяч человек. После закрытия выставки все экспонаты поступили в музей, составив богатейший фонд Великой Отечественной войны (около шести тысяч предметов, документов и фотографий).

У музейщиков были свои фронты 

Активную выставочную деятельность вели и районные музеи – в Елабуге, Чистополе, Бугульме и Тетюшах. Как правило, это были небольшие тематические выставки. Так, в Чистопольском музее в июле 1942 года открылась выставка, на которой особый интерес представляли акварели местных художников – зарисовки боёв под Сталинградом.

Так же, как и в Казани, серьёзную помощь этим музеям оказывала интеллигенция, эвакуированная в районы Татарии. В Елабуге, например, размещался Институт истории материальной культуры Академии наук СССР, научные сотрудники которого помогали музею в изучении истории края. Здесь в военные годы жил и работал М. И. Артамонов (в будущем – директор Государственного Эрмитажа). Под его руководством производились археологические раскопки в районе Танайки, часть материалов которых была передана в местный музей. Профессор Н. Н. Сычёв за время пребывания в Чистополе провёл три экспедиции на городища в районе Змеёвки и Джукетау, собрал для музея значительный материал по болгарской культуре.

В 1942-1943 годах казанские музеи принимали участие в научных конференциях, проводимых Академией наук СССР. На научной исторической конференции в феврале 1942 года Центральный музей был представлен двумя докладами: «Новые данные о болгарах по материалам археологических раскопок» (Н. Ф. Калинин) и «Архив В. М. Флоринского» (В. М. Дьяконов). Научную конференцию, посвящённую 74-й годовщине со дня рождения А. М. Горького, провёл в 1942 году казанский музей писателя. В её работе участвовали академик А. М. Терпигорев, профессор Б. М. Эйхенбаум, писатель В. М. Бахметьев, учёные-горьковеды Москвы, Ленинграда, Казани.

Вторая Горьковская конференция состоялась в 1943 году. С воспоминаниями выступил татарский писатель Кави Наджми, который встречался с писателем в 1928 году в Казани. Воспоминания профессора В. Н. Терновского были посвящены его встречам с Горьким в Италии (Сорренто) и переписке с ним в 1930-1931 годах.

Не имея средств на широкое развитие научно-исследовательской работы, Центральный музей в годы войны сделал всё же попытку возобновить археологические исследования. В августе 1942 года были предприняты поиски города Керман, название которого чеканилось на монетах Булгарского государства (клад с этими монетами хранится в фондах Национального музея). В сентябре того же года была совершена экспедиция с целью изучения эпиграфики Болгарского городища. Экспедиция обнаружила, зачистила и зафиксировала сорок надписей. Летом 1943 года была организована двухмесячная разведочная экспедиция в Болгары под руководством Н. Ф. Калинина, которая обмерила ряд памятников.

В 1942-1943 годах возобновил собирательскую деятельность Казанский музей А. М. Горького. Директор музея М. Н. Елизарова выезжала на Западный и Южный фронты. Ей удалось собрать фронтовые и партизанские газеты с материалами о Горьком, фотографии и акты о зверствах фашистов, трофейные документы немецких солдат (письма, записные книжки и пр.).

В середине 1942 года музей вернулся в свой дом на улице Горького. В октябре 1943-го освободилась основная часть помещений Центрального музея. С этого момента главным направлением в деятельности казанских музеев стало восстановление их постоянных экспозиций.

К концу войны Центральный музей сумел восстановить экспозиции, посвящённые истории Татарии с древнейших времен до середины XIX века, а также создать новый раздел «Татария в годы Великой Отечественной войны». В основу последнего легли материалы выставки, свёрнутой и перевезённой из ТЮЗа. Кроме того, в 1944 году было принято решение о создании филиала Центрального музея Татарии – музея классика татарской литературы Шарифа Камала. В связи с этим было начато изучение литературного прошлого края. Состоялось несколько выездов в Оренбург, Рузаевку, Москву для сбора материалов о жизни и творчестве Шарифа Камала.

В начале 1943 года была восстановлена в довоенном виде экспозиция музея А. М. Горького, посвящённая казанскому периоду жизни писателя. А также был открыт новый раздел «Горький – борец с фашизмом» (на основе материалов, привезённых с фронта). Казанский музей А. М. Горького в годы войны оказался центром, вокруг которого объединились учёные-горьковеды. Ими был разработан ряд тем, связанных с творчеством А. М. Горького, которые легли в основу материалов 3-й Горьковской конференции, организованной в июне 1944 года. В частности, старший научный сотрудник музея Е. А. Колесникова, работавшая с текстами ранних произведений писателя, опубликованных в «Волжском вестнике», выступила на конференции с докладом «Горький в казанской прессе».

В конце войны музеи получили возможность возобновить разработку научных тем, связанных в основном с построением новых экспозиций. В Центральном музее Н. Ф. Калинин работал над темой «Болгарское искусство в металле», О. С. Хованская – «Военно-инженерное дело на Руси», П. М. Дульский – «Архитектура в произведениях мастеров гравюры», С. Ш. Ишмуратова изучала мастерство скульпторов-татар. В 1944 году Н. Ф. Калинин приступил к написанию первых глав монографии, посвящённой истории Татарии.

Если выставки Центрального музея первых военных лет имели ярко выраженную агитационную направленность, то в конце войны его сотрудники в своей выставочной деятельности широко использовали музейные коллекции. Только в 1945 году музей организовал семнадцать выставок. Среди них – «Героическое прошлое русского народа в медалях» (с использованием богатейших нумизматических коллекций музея), «М. И. Кутузов – великий русский полководец», «Выставка трофеев» (во дворе музея), «Любите свой народ!», «Жизнь замечательных людей в Казани», «Л.Н. Толстой», «Татарское народное искусство». Выставочная работа военных лет главного музея Татарии увенчалась созданием экспозиции «День Победы – 9 мая 1945 года».

Вместе с тем появились и новые формы работы. Одной из них, зародившейся в Центральном музее в годы войны и закрепившейся на десятки лет, стали «краеведческие среды». Небезынтересна история их появления. В декабре 1943 года из Ленинграда в Казань приехал член учёного совета Русского музея П. Е. Корнилов. В среду, 22 декабря, Корнилов выступил с обзором развития изобразительного искусства в Казани за годы советской власти. Следующая среда (29 декабря) была посвящена встрече с ленинградским художником В. И. Курдовым – «С карандашом и блокнотом по осаждённому Ленинграду» и т. д. Всего за годы войны в музее прошло свыше сорока «краеведческих сред».

Высокой оценкой деятельности Центрального музея ТАССР в годы войны стало присвоение ему статуса Государственного музея. Соответствующее постановление было подписано 25 октября 1944 года заместителем Председателя СНК СССР А. Н. Косыгиным. В связи с этим значительно улучшилась материальная база музея. На восстановительные нужды правительство дополнительно ассигновало музею 70 тысяч рублей.

 Самолет По-2, который изготовляли на Казанском авиационном заводе, в 70-х годах появился  в постоянной экспозиции Государственного музея ТАССР

 В конце 1944 года состоялась расширенная сессия Учёного совета музея, посвящённая его 50-летию. Газета «Красная Татария» поместила на первой полосе приветствия коллективу работников музея обкома КПСС, Совнаркома Татарии, Президиума Верховного Совета Татарской АССР, горкома ВКП(б) и исполкома Казгорсовета. Был опубликован Указ Президиума Верховного Совета Татарии о награждении музея за большие заслуги в массовой работе в годы Отечественной войны Почётной грамотой Президиума. Почётной грамотой Президиума Верховного Совета ТАССР были награждены девять научных сотрудников и шестеро из числа научного актива: сотрудники Р. А. Гиммельфарб, С.Ш. Ишмуратова, Я. П. Коксин, Э. В. Кудряшова, Н. Г. Первухин, К. С. Счастнев, О. С. Хованская, В. М. Дьяконов; учёные В. И. Баранов, Н. И. Воробьёв, Н. Д. Григорьев, В. А. Попов, В. В. Егерев, В.А. Чердынцев. С приветствием выступили секретари горкома КПСС, обкома ВЛКСМ, начальник Управления музеев Наркомпроса РСФСР А. Д. Маневский и другие. Так тепло и торжественно общественность республики отметила юбилей своего музея.

Накануне нового 1945 года коллектив музея обратился с открытым письмом «Ко всем музейным работникам РСФСР». Рассказав в нём о своих деяниях в годы войны, работники музея, не без основания, писали: «...Музей шагает в ногу с жизнью... Все эти годы мы были в строю! Сознание этого участия своего в Отечественной войне Советского Союза наполняет нас радостью и гордостью, желанием работать ещё больше, ещё лучше».

 Последняя запись в дневнике директора Государственного музея ТАССР Владимира Дьяконова

9 мая, вечер

Вот и пришёл этот долгожданной день. Ночью по радио (радио-точку мы не выключали уже несколько суток) было передано правительственное сообщение о падении Берлина. Весь город тотчас же высыпал на улицы. На площади Свободы – море людей. Нельзя в такие часы оставаться наедине только в стенах своего жилья! Играют оркестры, всюду звучат песни, народ танцует. Качают фронтовиков, женщины целуют их. Незнакомые люди обнимаются, целуются. К 9 утра добрался до музея. И здесь, на площади у кремля – толпы народа, оркестр, танцы под осанистые баяны, песни. Над входом в музей плакат: «С победой, товарищи!»

Оперативно сработал художник!

Все сотрудники – у входа.

– Будем работать?

– Конечно, нет.

Гурьбой направляемся на Баумана. И здесь, как повсюду, гремят оркестры, звучат песни. Улица запружена ликующим народом, их всех вместе собрало чувство сильной переполненности счастьем.

Пройдут годы, десятилетия, но разве забудешь такой день?

 Высоко оценил работу музея в годы войны Татарский обком КПСС в своей докладной в ЦК. В декабре 1945 года секретарь Президиума Верховного Совета ТАССР вручил двадцати трём сотрудникам музея медали «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны».

 Источники изучала Любовь Агеева