Казанский князь – не Чингизид

30 мая 2004 года

На межрегиональной научно-практической конференции «Источники по истории Казани и проблемы Казанского Кремля», которая работала в Казани в мае 2004 года, рассматривались разные периоды казанской истории. Две секции рассматривали историю средневекового города: на одной речь шла об изучении Казанского Кремля, другая так и называлась – «Средневековая Казань».

Предлагаем вашему вниманию выступление на этой конференции Дамира ИСХАКОВА,  доктора исторических наук, опубликованное в сборнике «Проблемы истории Казани: современный взгляд» (Казань, 2004).

Публикация В.В.Трепавловым нового документа, сохранившегося в составе «Посольской книги по связям России с Ногайской Ордой» и содержащего дополнительную информацию относительно статуса и личности одного из казанских правителей накануне закрепления в Казани ханской власти, позволяет еще раз обратиться к довольно сложному комплексу вопросов, связанных с общей проблемой трансформации Булгарского вилайята Улуса Джучи в Казанское ханство. Имеется в виду грамота Ивана IV ногайскому мурзе Урусу, точнее, содержащийся в ней пересказ посланной ранее грамоты (или грамот) этого мурзы в Москву. Так вот, по ходу изложения в тексте послания Ивана IV ногайской грамоты (или грамот), в ней появляется следующее место:

«… И царев Темир Кутлуев юрт Астрахань, и Алибаев, и Алтыб[ае]в [юр]т, и Болгарской царев юрт, и Арабаев с тридцатью тюмени со всем в наших руках стоит…»

Судя по контексту, весь этот отрывок, описывающий какие-то части уже не существующей Золотой Орды, полностью взят из ногайской грамоты. К сожалению, приведенное место сохранилось с дефектами, к тому же только в русском переводе. Кроме того, в связи с особенностями русской письменности того времени оно не содержит пунктуации, что создает некоторые дополнительные трудности при его осмыслении.

Тем не менее, приведенный текст привлек внимание В.В.Трепавлова, который сделал к нему специальный комментарий («Посольская книга по связям России с Ногайской Ордой (1576). Ин-т российской истории, 2003). По мнению В.В.Трепавлова, выражение «Алибаев и Алтыбаев юрт» является «обозначением части Казанского ханства посредством имен первых правителей местного удела».

Исследователь связал приведенные имена с именами легендарных сыновей булгарского хана Абдуллы (Габдуллы) Алим (Галим)-бека и Алтын (Алтун)-бека, подчеркнув, что они имели «бекское», т.е. «княжеское» достоинство. На первый взгляд, в этой информации новых моментов нет, так как названные имена были известны и раньше. Но это не совсем так.

Прежде всего, наиболее раннее письменное известие из аутентичных тюркских источников об этих двух сыновьях хана Абдуллы (Габдуллы) до сих пор относилось к последней четверти XVII в. – оно содержится в татарском историческом сочинении «Дафтар-и Чингиз-наме».

Отмеченный выше отрывок из ногайской грамоты (грамот) позволяет, таким образом, удревнить первое упоминание имен двух названных лиц в источниках тюркского происхождения на целое столетие (1576). Далее, владение Алибая и Алтыбая в ногайской грамоте обозначено как «юрт», что говорит о его административно-политическом характере. Между тем, в «Дафтар-и Чингиз-наме» Габдулла хан и его сыновья упоминаются лишь в связи «городом Булгаром».

Как видим, и в плане более четкого определения статуса образования, во главе которого находились сыновья хана Габдуллы, данные грамоты мурзы Уруса более информативны.

Наконец, еще один вопрос, который возникает при рассмотрении сообщения из ногайского документа. Он появляется при анализе трактовки В.В.Трепавловым перечня владений (юртов), содержащегося в отмеченном отрывке. Дело в том, что у меня при чтении текста источника возникли некоторые сомнения относительно правильности расстановки знаков пунктуации, в данном случае – запятых, при публикации документа.

Но вначале – некоторые общие соображения.

Я вполне солидарен с В.В.Трепавловым в том, что под «Темир-Кутлуевым царевым юртом» имеется в виду Астраханское ханство. А вот по поводу выражения «Ардабаев [юрт]» мнение этого исследователя как бы раздвоилось: с одной стороны, он высказывается за то, чтобы видеть в этом владении левое крыло Улуса Джучи, но с другой – приводит ряд аргументов в пользу того, что тут понимаются земли правого крыла владений Джучидов в бассейне Волги.

Не вполне ясным оказывается отсутствие рядом с выражением «Ардабаев[юрт]» определения «царев». И вот тут возникает вопрос: а не надо ли читать текст несколько с иной пунктуацией, чем это сделал В.В.Трепавлов? При таком подходе, данное место из источника будет выглядеть так:

«и Алибаев, и Алтыб(ае)в [юр]т, и Болгарской [,] царев и Ардабаев с тридцатью тюмени…».

Тогда получается, что владением Алибая и Алтыбая был «Болгарский юрт», а «царев юрт» из тридцати тюменей находился между Астраханским и Болгарским «юртами». Итак, в подчинении Алибая и Алтыбая находился «Булгарский юрт», по-видимому, соответствующий Булгарскому вилайяту Улуса Джучи.

В.В.Трепалов приводит два аргумента относительно «княжеского» титула владетелей этого «юрта». Во-первых, он обращает внимание на отсутствие в тексте грамоты при упоминании их «юрта» определения «царев», т.е. «ханский». Во-вторых, этот исследователь понятие «бай» источника трактует как «би-бей», полагая, что в арабописьменном оригинале стояло именно данное понятие.

Последнее представляется правомерным потому, что имя «Казанского князя», «вотчича», убитого в 1446 г. сыном хана Улу-Мухаммеда Махмутеком, в Воскресенской летописи передается в форме «Либей», в которой можно видеть отражение имени Ли(Али) и титула «бей». Параллельное присутствие в указанной летописи выражения «Казанский князь» подтверждает этот вывод. А вот то, что этого князя звали Алием, видно и из некоторых других русских летописей – имею в виду сообщения «Летописного свода 1497 г.» и «Летописного свода 1518 г.» (Уваровская летопись), описывающих нападение татар в 1429 г. на Галич и Кострому, среди участников которого был и «князь Али-Баба».

В свое время на основе конкретных данных я уже предлагал видеть в этих «татарах и бесерменах», во главе которых стоял указанный князь, выходцев из Булгарского вилайята, отождествив «Али-Бабу» с «Казанским князем», «вотчичем» Либеем из Воскресенской летописи. Хотя приведение в стройный вид понятийных рядов «Булгарский юрт», «Булгарский вилайят» и «Казанский князь», на первый взгляд, кажется затруднительным, на самом деле это вполне возможно.

К настоящему времени однозначной позиции о происхождении «вотчича», «Казанского князя», правившего в Булгарском вилайяте перед установлением там ханского правления, выработать не удалось. Мне представляется, что исторически использование титулов «царевич» и «князь» одновременно к одной и той же личности невозможно.

Общий вывод, который следует из этого анализа, такой: «Казанский князь» (он же «Болгарский князь») мог быть самостоятельной фигурой, не Чингизидом. Кажется, первым из татарских историков это понял Ш.Марджани.

"Казанские истории", №10-14, 2005 год