Выражая волю многонационального народа…

10 октября 2002 года

6 ноября 2002 года исполнилось 10 лет со дня принятия Конституции Республики Татарстан.

В силу современных политических обстоятельств – внесения существенных изменений в прежний текст, прокурорских протестов и судебного процесса, инициированного заместителем Генерального прокурора РФ А.Звягинцева, большого праздника не получилось. Не появилось в прессе и серьезных аналитических материалов, которые осмысляли бы последнее десятилетие, извлекали уроки из прошлого опыта и прогнозировали будущее республики, вновь оказавшейся на перепутье. Но если в 1992 году мы стояли на развилке и могли выбрать дальнейший путь самостоятельно, то на этот раз дорога четко предопределена федеральным центром.

Предлагаем вашему вниманию несколько материалов, которые помогут вам лучше понять логику событий последнего десятилетия.

Мы многого не поймем, если будем рассматривать конституционный процесс 1991-1992 годов вне контекста событий того времени.

Это было время дерзновенных планов руководителей суверенной республики и трудного поиска компромиссов как внутри республики, где люди разделились на “националов” и “федералов”, так и во взаимоотношениях с Российской Федерацией.

Напоминаем несколько наиболее важных событий, которые впрямую определяли ход работы над новой Конституцией РТ.

О том, как принималась Конституция, вспоминают начальник Правового управления Аппарата Государственного Совета РТ Ш.Ягудин и руководитель пресс-центра парламента Л.АГЕЕВА, в то время – главный редактор газеты “Казанские ведомости”.

Вы познакомитесь с оценкой сегодняшнего конституционного процесса Председателя Государственного Совета РТ Ф.Мухаметшина.

Соединить несоединимое - главная задача дня

Народное обсуждение проекта Конституции длилось четыре с половиной месяца. Могу засвидетельствовать, что ничего не пришлось организовывать. Люди сами приносили в редакции газет пухлые рукописи, и, помню, с большим трудом удавалось уговорить сократить текст, чтобы свое мнение могли высказать как можно больше людей.

На сессии 20 мая 1992 года с докладами выступили председатель Конституционной комиссии М. Шаймиев, а также народные депутаты из группы “Народовластие” Вячеслав Михайлов и Зиннур Латыпов. Первый представлял проект, разработанный в содружестве с депутатом Ильдусом Султановым, второй – проект Движения демократических реформ Татарстана, авторами которого были   Андрей Барабанов, Марат Аитов, Александр Разинов и Владимир Беляев.

Долго обсуждали, что делать: рассматривать все три проекта или выбрать один, взяв его за основу? В конце концов решили до того, как открыть прения, направить проекты в постоянные комиссии – пусть они и решат, с каким проектом дальше работать. Из 14-ти депутатских комиссий 11 приняли решение принять за основу вариант Конституционной комиссии.

Поляризация мнений в парламенте того времени была велика, но в дискуссиях обходились без прямых оскорблений и уж тем более без драк. Страсти кипели за стенами Верховного Совета. Если “националы” использовали для разговора с населением митинговые формы работы и татарские средства массовой информации, прежде всего газету “Суверенитет”, то “федералы” апеллировали к Президенту России, депутатам Верховного Совета Федерации, к российскому народу, которому с помощью российских СМИ рассказывали о том, как притесняют русских в Татарстане.

В мае договориться до конца не удалось. Тайм-аут продолжался до 1 октября, когда по проекту удалось найти хоть какой-то компромисс. Помогли результаты всенародного обсуждения. Министр юстиции А.Салабаев в своем докладе сообщил, что в Конституционную комиссию поступило более 460 замечаний и предложений. Изменения коснулись 59 статей проекта из 175, 3 статьи добавились, 6 были исключены. Для подготовки проекта Конституции ко второму чтению была создана еще одна – редакционная комиссия, совершенно независимая. Двум комиссиям - Конституционной и согласительной – предстояло совместить в одном проекте несопоставимые, а порой и прямо противоположные нормы.

В начале ноября о татарстанской Конституции говорили и в Москве, где состоялся очередной раунд переговоров двух делегаций. Казанцев пригласили на совместное заседание рабочей группы Конституционной комиссии РФ и Комиссии Верховного Совета по национально-государственному устройству и межнациональным отношениям. Перед Татарстаном были поставлены два условия: направить на независимую экспертизу проект республиканской Конституции и не принимать его до подписания двустороннего договора.

Первое условие было соблюдено - экспертизу проекта провели не только специалисты Москвы и Санкт-Петербурга, но и зарубежные эксперты. На сессии назывались имена профессоров Кристиана Дики из Швейцарии и Кристона Вебера из ФРГ, зачитывалось заключение специалистов Института государства и права, сделанное по просьбе группы “Народовластие”.

Второе условие соблюдено не было, но если бы Татарстан не принял Конституцию в ноябре, договора с Москвой скорее всего и не было бы. Настроение российских политиков и Президента Б.Ельцина в то время изменилось, и договариваться стало сложнее.

Постатейное обсуждение проекта Конституции Республики Татарстан началось 28 и 29 октября и продолжилось 4 и 5 ноября. Никто не предполагал, что работа над поправками будет простой процедурой. Во-первых, поправок было очень много, и значительное их число не было поддержано Конституционной комиссией. Во-вторых, до самого конца депутаты никак не могли выработать единства по принципиальным вопросам - по формулировке государственного статуса республики, по ее взаимоотношениям с Российской Федерацией, по гражданству и по механизму функционирования власти в Татарстане.

Поскольку депутатскую группу “Татарстан” в официальном проекте уже почти все устраивало, оппонировали министру юстиции А.Салабаеву, который представлял таблицы поправок, в основном депутаты группы “Согласие”. Почти каждая поправка (а всего депутаты-“федералы” внесли 105 поправок) могла привести к продолжению дискуссии по проекту в целом, поэтому Председатель Верховного Совета Ф.Мухаметшин зачастую прибегал к силовому решению, отсекая ораторов от микрофонов.

Позиции двух основных политических сил были заявлены еще в 1990 году, когда принималась Декларация о государственном суверенитете. Казалось, уже тогда удалось несколько гармонизировать интересы. Но каждый раз в спорной ситуации начинать приходилось практически с нуля, поскольку депутатские группы “Татарстан” и “Согласие”, пойдя на уступку в одном случае, в другой раз снова возвращала сессию в исходную позицию противостояния.

“Основной закон должен быть результатом компромисса, согласия всех тех политических сил, которые мы имеем в этом зале, и они должны отражать то, что реально делается в нашей республике”, – взывал к коллегам А.Штанин. Сам же стоял на своих позициях, как гранитная скала. Главу “Президент Республики Татарстан” не без его “помощи” обсуждали почти целый рабочий день 28 октября.

Признаюсь, что порой одинаковое раздражение вызывали как “федералы”, которые во всем видели подвох, так и “националы”, которые с настырностью, достойной лучшего применения, продолжали твердить о независимом Татарстане, хотя уже было очевидно, что ситуация начинает развиваться в ином направлении.

Часть членов группы “Согласие”, поддерживая депутатов “Народовластия” почти по всем позициям, касающимся национальных и межнациональных отношений, не разделяло их представлений по вопросам организации государственной власти. Это было связано, во-первых, с тем, что партийные функционеры и госчиновники с депутатскими мандатами не могли признать их чересчур “революционные” взгляды на демократию, во-вторых, по многим позициям их оппонентом в таких случаях становился М.Шаймиев. И хотя в те времена считалось нормальным возражать главе государства, авторитет Президента был столь высок, что большинство впрямую сверяло с ним свои мнения и позиции.

Возражения группы “Народовластие” сводились к следующему:

– проект Конституции представляет президентскую республику, а Татарстану нужна парламентская;

– разделения властей у нас не будет, если не будет постоянно действующего Верховного Совета и если в парламент будут избираться работники органов исполнительной власти.

Депутат М.Хафизов спросил однажды М.Шаймиева, на какой срок предполагается принять Конституцию: на срок его президентского правления или более длительный? Президент от ответа не ушел:

“Я хочу сказать, что нормы правовые, особенно по защите прав человека, личности в этой Конституции заложены надолго. Оценка этих разделов самая высокая, они соответствуют тем нормам международного права, которые сегодня существуют. Значит, в части того, какое время - шаймиевское или другого Президента, я бы вопрос так не ставил. Но! Та форма разделения полномочий всех властей, которая заложена в проекте, она соответствует переходному периоду. Я ведь не знаю, сколько лет он продлится. Любая другая норма и нарушение равновесия властей не приведут к успешному прохождению этого периода нашей жизни”.

В ходе сессии депутатские группы были вынуждены собраться вместе, чтобы рассмотреть поправки по нескольким статьям Конституции и предложить сессии компромиссные варианты. По 66-й статье - о взаимоотношениях Татарстана с Россией - депутатские группы “Согласие” и “Татарстан” стояли на противоположных позициях, и казалось, примирить их будет делом невозможным. Одни требовали признать, что Татарстан является неотъемлемой составной частью России, другие ни в чем не хотели отступать от Декларации о государственном суверенитете.

В роли арбитра, как всегда, выступил Президент. С его подачи была создана еще одна согласительная комиссия, в которую, кроме представителей депутатских групп “Согласие” и “Татарстан” и М.Шаймиева, вошло 12 человек, представлявших все другие  депутатские группы. Но и эта комиссия компромиссного варианта найти не сумела. И тогда было решено вынести на голосование все три варианта спорной статьи. Наибольшее число голосов набрал вариант Президента, он и стал впоследствии статьей 61 Конституции РТ.

Звучали предложения вынести весь Основной закон или статьи с нормами “ключевого характера” на референдум, но большая часть склонялась к тому, что народные депутаты, избранные всеми жителями республики, вполне могут взять на себя последний вердикт, проголосовав за Конституцию в целом. Мотивы были такие - референдум по “ключевым вопросам” 21 марта уже провели, зачем еще раз испытывать на прочность межнациональный мир в республике?

После пяти дней работы над поправками, мало интересной человеку, не искушенному в парламентских баталиях, 6 ноября Конституция была принята в целом. “За” проголосовали 176 депутатов из  249,  "против" был только один Анатолий Васильев, воздержались  9 человек, остальные не голосовали, в том числе практически все депутаты группы “Народовластие”. В протоколе заседания против их фамилий –  “отсутствовал” или “не голосовал”.

Так “федералы” высказали свое отношение к коллегам, которые не приняли большинство их поправок. Но этот демарш не помешал получить нужное число голосов – две третьих от общего состава депутатского корпуса.

Верховный Совет принял еще два закона – одним определялся порядок вступления Конституции в действие, вторым в календарь знаменательных дат республики добавлялся еще один праздничный день.

Это был четвертый Основной закон нашей республики. Первая Конституция была принята в 1926 году, через 6 лет после подписания Декрета об образовании Татарской АССР (27 мая 1920 г.); вторая – в 1937-м (как и российскую, ее можно назвать “сталинской”), третья, “брежневская” – в 1978-м.

Четвертая Конституция была во многих отношениях первой. Ее принятие ознаменовало начало нового этапа жизни Республики Татарстан. Нашей с вами жизни…  

Любовь АГЕЕВА

Более подробный рассказ о работе над Конституцией РТ 1992 года и других событиях в жизни республики  вы найдете в книге “Республика Татарстан: новейшая история” (авторы-составител Ф. Мухаметшин и Л.Агеева), в которой представлены проекты документов, стенограммы сессионных заседаний и фрагменты некоторых газетных публикаций.  

Фарид МУХАМЕТШИН: “НАМ ВСЕ ТРУДНЕЕ ЗАЩИЩАТЬ КОНСТИТУЦИЮ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ“

Фарид Хайруллович МУХАМЕТШИН в 1992 году возглавлял Верховный Совет Республики Татарстан, а стало быть, имел самое непосредственное отношение к конституционному процессу. В 2001-2002 году, возглавляя  Государственный Совет РТ,   занимался приведением республиканского законодательства в соответствие с федеральным. Он был заместителем руководителя Конституционной комиссии, которая разрабатывала новую редакцию Основного закона Татарстана.

Предлагаем вашему вниманию фрагменты  его интервью, опубликованных в разное время в разных СМИ, в которых он касался проблем гармонизации российского законодательства

 “Парламентская газета, 26 марта 2002 года 

– Процесс приведения законодательства субъектов Российской Федерации в соответствие с федеральным  затронул все регионы. И для многих он стал трудным испытанием. Не могли бы вы объяснить, почему Татарстан чаще других оказывается в зоне критики?

– Я бы сам хотел знать ответ на ваш вопрос. Могу только предполагать. Мы объективно не могли закончить процесс изменения нашего законодательства в короткие сроки. Помните, какая в самом начале ставилась задача?  В течение месяца! С 1990 года мы приняли около 300 законов. И каждый надо было проанализировать. Но дело не столько в большом количестве законов, сколько в нашем подходе к этому процессу. Те, кто нас критикует за медлительность, а по сути – за принципиальную позицию в этом вопросе, не хотят вспоминать о первопричинах, которые вызвали этот процесс.  Мы не можем не поддерживать шаги федерального центра к укреплению вертикали власти. Власть должна быть сильной, адекватно воздействующей на процессы, происходящие в обществе, а в переходный период – тем более. Однако кое-кто воспринимает действия Президента В.Путина как сигнал к пересмотру конституционных принципов, среди которых один из важнейших – федеративный характер Российского государства. И в этой связи я не могу не вспомнить некоторые исторические моменты во взаимоотношениях Татарстана с федеральным центром. Татарстан в 1990 году вслед за Россией принял Декларацию о государственном суверенитете, в 1992-м – новую Конституцию. Эти шаги получили поддержку многонационального народа республики на референдуме, в то время как российская Конституция во время референдума 1993 года в Татарстане поддержки  не получила. Выходом из возникшего политического противоречия  стал Договор 1994 года о разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и Республики Татарстан. Вслед за нами договоры с Центром заключили более сорока субъектов.

– Мы с вами являемся свидетелями того, как руководители других субъектов с легкостью отказываются от этих договоров. Почему Татарстан так твердо стоит на своей позиции?

– Дело в том, что статус нашей республики определен не Президентом Татарстана  М.Шаймиевым и не парламентом. Он определен прямым волеизъявлением народа, чего не было ни в одном другом субъекте Федерации. А формула референдума включала положение о том, что Татарстан — это государство, которое строит свои отношения с Центром на базе взаимного делегирования полномочий. Историческое значение Договора в том, что он явил собой фактическое признание российской стороной как Декларации о государственном суверенитете Татарстана, итогов референдума, так и Конституции республики. Во-вторых, в этом документе речь идет не о передаче полномочий, а об их разграничении. Договор  утвердил принципы их взаимного делегирования. Заключение беспрецедентного в истории России договора доказало принципиальную возможность цивилизованного разграничения полномочий между  Центром и регионами. Татарстан предложил действенные способы децентрализации управления. В соответствии с Договором   республика получила широкий круг полномочий, затем максимально использовала их для укрепления экономики, а значит, и для увеличения налоговых сборов и отчислений в федеральный бюджет. Сама по себе унификация законодательства не является панацеей от неэффективности правовой системы и не должна быть самоцелью. При тотальной унификации станет невозможным учет местных и региональных (иногда весьма существенных) особенностей, а, следовательно, возникнет вероятность “пробуксовки” федеральных законов. Мы это понимаем уже сегодня.

– Как вы считаете, почему проблемы несоответствия законодательства – федерального и региональных – вдруг стали так остры?

– Объяснения тому есть и исторические, и политические. В Конституции РФ изначально не были уч­тены реальные достижения республик, не только Татарстана, но и других субъектов – подчеркну – в области федеративного строительства. Например, в пункте 2 статьи 4 отмечено, что Консти­туция РФ и федеральные законы имеют верховенство на всей террито­рии России. При этом отсутствует норма о том, что конституции, уставы и законы субъектов, принятые по вопро­сам их компетенции, обладают верховенством на их территориях, которая, кстати сказать, была в Конституции РСФСР. Это вызывает коллизии правового характера и массу противоречий, когда федеральный законодатель может принять закон, который противоречит Конституции РФ. У нас во время судебных процессов не раз случалось так: мы отмечаем наличие такого противоречия, с нами соглашаются, но это обстоятельство республиканский закон не защищает, поскольку суды общей юрисдикции не выносят решений по таким противоречиям. Это компетенция федерального Конституционного суда. Что касается Конституции  Татарстана, то нас не надо убеждать в том, что она требует   изменений. Достаточно сказать, что некоторые ее статьи сегодня просто не действуют. В то же время, как нам представляется, наши отношения с Центром на основе Договора не противоречат природе федерализма. Вместе с тем, многочисленные прокурорские иски поставили нас перед серьезным выбором. И не только в смысле того, чтобы решить дилемму – привести Конституцию РТ в соответствие с федеральной,  по сути вернувшись к тому, что было раньше, в автономной республике, – или все-таки защитить позиции Татарстана, отстоять волю многонационального народа в части делегированных  Центром полномочий? При нынешней активности прокуратуры нам все труднее защищать не только интересы республики, но и  федеральную Конституцию. Поэтому мы не могли не приветствовать создание специальных комиссий по разграничению полномочий – сначала при Государственном Совете РФ под руководством Президента Татарстана, потом – при Президенте РФ под руководством заместителя руководителя его Администрации Д.Н.Козака.

– Каким вам видится  выход из создавшегося положения?

– Сегодня нет смысла искать виноватых в отсут­ствии стройной системы за­конодательства Российской Федерации. Проблема несоответствия федеральных и региональных за­конов —  закономерный итог развития последнего десятилетия. Регионы  зачастую были вынуждены работать в законодательном поле на опережение. Неоднократно я предлагал конкретный механизм взаимодействия субъектов Федерации с Центром. В его основе – неуклонное следование трем базовым принципам: полноценный бюджетный федерализм; действенное участие законодательных органов власти субъектов федерации в разработке и принятии федеральных законов; всесторонний учет мнений регионов при решении вопросов, затрагивающих их интересы. Думаю, что последнее условие в идеале должно стать устойчивой потребностью Центра, а вовсе не сиюминутной тактической необходимостью, как это порой случается.

Газета “Заман”, 23 августа 2002 года:

–  После принятия Закона  “О внесении изменений и дополнений в Конституцию Республики Татарстан” сохранились ли основные положения действующей Конституции? Каково положение статуса независимости республики?

– Да, безусловно, сохранились. Мы не отходили и не намерены отходить от базовых положений нашей Конституции. Речь идет о суверенитете республики, который, на наш взгляд, заключается в обладании всей полнотой государственной власти вне пределов ведения  Российской Федерации и совместных полномочий  Российской Федерации и Республики Татарстан. Ныне конституированы принципиальные положения Договора между  Российской Федерацией и Республикой Татарстан  о разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий. Сохранена преемственность в вопросах участия республики в международной и внешнеэкономической деятельности,  полноправного функционирования двух государственных языков, а также в части права собственности на землю и недра. Самостоятельность Татарстана не может существовать без экономической базы – земли, недр и других природных ресурсов. Поэтому не случайно Государственный Совет РТ принял не новую Конституцию, а новую редакцию Основного закона республики. Что касается второго вопроса: руководители республики никогда не говорили о независимости Татарстана,  в то же время последовательно отстаивали идею повышения самостоятельности республики. Данная проблема не снимается с повестки дня и сегодня.

  Журнал “Регион”, сентябрь 2002 года

– Фарид Хайруллович, так получилось, что вы руководили республиканским парламентом и в 1992 году, когда принималась Конституция суверенного Татарстана, и руководите в 2002-м, когда в Основной закон пришлось внести серьезные коррективы. Как вы  себя при этом ощущаете?

–  Как может ощущать себя человек, которому волей обстоятельств приходится отказываться от того, что он считал и считает для себя и своего народа очень важным и нужным? В 1992 году была принята четвертая по счету Конституция Татарстана. Если предыдущие три являлись по сути типовыми, а первые две даже утверждались Верховным Советом РСФСР, то принятый  в 1992 году Основной закон республики позволил сформировать собственные органы власти, создать собственное законодательство, новые институты демократии и рыночной экономики. Прошед­шие годы явились для всех  татарстанцев временем серьезных испытаний, про­веркой на верность избранного пути. Этот период стал ответственным экзаменом и для самой Конституции, которая стала надежным калканом (щитом), гарантом стабильности, гражданского мира и межнационального согласия в республике. Именно в этом ее непреходящая значимость и высшая социальная ценность. Время доказало, что наш суверенитет направлен на конструктивное созидание, на самостоятельное решение многих проблем, возникающих в период крутого социально-экономического и политического разворота Российского государства. Теперь даже многим нашим оппонентам  ясно, что Татарстан не взломал стены федерации, как предсказывал кое-кто. Он укрепил ее основы и, можно сказать, расширил ее окна. Вслед за нами другие субъекты Федерации: республики, края, области также стали регулировать полномочия и ответственность через договора и соглашения с федеральным центром. Примечательно, что опыт Татарстана в укреплении государственности, развитии демократии, модернизации экономики, аграрной политике, решении социальных проблем тщательно изучался и  изучается федеральным центром, и есть примеры, когда лучшие идеи внедрялись в других регионах России.

– В конституциях  Российской Федерации и Республики Татарстан было много расхождений. Как же в таком случае удавалось сосуществовать  без проблем, без публичного выяснения отношений?

– Это стало возможно после подписания в феврале 1994 года двустороннего Договора c Российской Федерацией, в преамбуле которого были заявлены согласованные цели и приоритеты российско-татарстанских  отношений, в частности, обязательства уважать  общепризнанное право народов на самоопределение, принципы равноправия, добровольности и свободы волеизъявления;  гарантии  сохранения территориальной целостности  и единства экономического пространства  Российской Федерации;  ответственность за реализацию приоритета  основных прав и свобод человека и гражданина  независимо  от национальной принадлежности, вероисповедания, места жительства и иных различий.

– Тогда почему вдруг возникла необходимость внесения изменений в республиканскую Конституцию?

– Необходимость такого шага была вызвана, с одной стороны, причинами внутренними. В 1992 году мы приняли Конституцию переходного периода. За прошедшее время в нее был внесен ряд поправок, в основном связанных с появлением новых институтов власти – постоянно действующего парламента, Конституционного суда, мировых судей, Уполномоченного по правам человека в РТ. Были в Конституции и “мертвые” статьи – так мы называем статьи, которые практически не работали. Допустим, была норма о председателе следственного комитета, которого должен был назначать парламент. Но такие комитеты как самостоятельные органы правоохранительной системы в Российской Федерации и у нас не были созданы. В последние годы проблема несоответствия двух конституций серьезно обострилась и в связи с формированием  единого правового поля  Российской Федерации, с жесткой позицией федерального центра по отношению к противоречиям между федеральным и региональным законодательством. Претензии  органов прокуратуры к нашему Основному закону – для нас не новость. Когда мы принимали республиканскую Конституцию, сложно было предвидеть, какими будут наши взаимоотношения с Российской Федерацией. Все это определилось, повторюсь, только в 1994 году, когда мы подписали двусторонний Договор. Конституция Российской Федерации тоже была принята в переходный период развития общества и государства, в пору противостояния законодательной и исполнительной ветвей власти – и это не могло в ней не отразиться. Признавая не на словах, а на деле народовластие как основу незыблемости конституционного строя, руководство нашей республики не могло не считаться с волей многонационального народа Татарстана, выраженной на референдуме в марте 1992 года.  А народ однозначно высказался за утверждение нового типа отношений между Татарстаном и Российской Федерацией. Исходя из этого, Верховный Совет РТ инициировал ряд принципиальных поправок в проект российской Конституции, однако  они даже не были рассмотрены. Мы с Президентом Татарстана даже были вынуждены покинуть заседание федерального Конституционного совещания. Опыт   применения Конституции в полной мере выявил   внутренние противоречия  Основного закона РФ, в том числе по вопросам государственного устройства. Провозгласив в статье 5 республики в составе  Федерации государс­твами, разработчики Конституции не учли в полном объеме выте­кающих отсюда последствий. Так, в Основном законе нет четкого определения механизма правового регулирования предметов совместного ведения. Предполагалось, что после принятия Конституции все это будет сделано с помощью конституционных законов. Таких законов долгие годы не разрабатывали. Будь у нас федеральный  закон о механизме изменения статуса субъекта, который позволил бы закрепить особый статус Татарстана не только на уровне двустороннего Договора, но и на уровне федерального конституционного закона, многих событий последнего времени, в том числе изнурительных судебных процессов, не было бы.  Но Татарстан ли виноват, что такого закона до сих пор нет? Позиция Татарстана  в вопросах совершенствования российского федерализма всегда была ясной и последовательной. Мы говорили и говорим: надо совершенствовать и российское, и региональное законодательство, с учетом накопленного опыта. Процесс не простой, идет медленно, с большими осложнениями. И, к сожалению, он не получился двусторонним, как мы предлагали. Субъекты Федерации свое законодательство изменили, в том числе и Татарстан, внеся изменения  в конституции и уставы, а федеральный центр не продвинулся в этом направлении ни на шаг, если не считать дискуссий и проектов по разграничению полномочий между разными уровнями власти. Говоря о несоответствии двух конституций, я бы хотел обратить внимание вот на что. Нашим оппонентам, которые так боятся понятия “верховенство законов субъектов Российской Федерации”, я бы посоветовал внимательно почитать Конституцию России.  В статьях   73 и 76 записано, что вне предметов ведения федерального центра и совместного ведения субъекты Федерации (замечу – не только республики, но и края, области и другие) обладают всей полнотой государственной власти, осуществляют собственное правовое регулирование. Так что мы никак не можем согласиться с ограничением наших прав, данных республике федеральной Конституцией. Вот почему Государственный Совет решительно не согласен с рядом претензий, высказанных заместителем Генерального прокурора А.Звягинцева уже на новую редакцию Конституции Республики Татарстан.

«Казанские истории», №21-22, 2002 год