«Коэффициент обогащения» Федора Торопова

Любовь Агеева

22 апреля 2017 года

Много вопросов появилось, когда я соотносила запись на могиле Федора Александровича Торопова на Арском кладбище с биографическими сведениями из Интернета.

Доктор химических наук, ученый в области прикладной химии и радиохимии, заслуженный деятель науки и техники РСФСР Федор Александрович Торопов родился в1884 году в г.Романово-Борисоглебске Ярославской губернии, а умер 2 декабря 1953 года. Похоронен в Казани, на первой пешеходной аллее Арского кладбища.

Главных вопросов было два. Первый – почему он похоронен в Казани, если последние годы жизни жил на Севере? Второй – почему жил под Воркутой, если его досрочно освободили 14 октября 1932 года, а судимость сняли 27 июля 1936 года?

В поисках ответа на эти вопросы мы изучили несколько источников, по прямым и косвенным ссылкам. Зная область его занятий, нечаянно вышли на сайт города Ухты, и узнали много интересного не только о Федоре Александровиче, но и об истории страны в самый страшный ее период. Да и сам он оказался человеком неординарным.

Выходец из духовного сословия, семинарист, участвовал в революционной деятельности, был сослан, бежал в Швейцарию. Там в 1912 году окончил Бернский университет, защитил диссертацию «О черном серебре» и был удостоен ученого звания доктора философии. С 1912 по 1914 год работал ассистентом Кильского университета (Германия), в Институте физиологии. Одновременно занимался и научной работой, в частности, совместно с профессором Бете выполнил научное исследование «Электрохимические процессы на животных диафрагмах», которое вошло в учебники по физической химии.

Вернулся в Россию в 1914 году и поселился в Москве. Сначала заведовал биохимической лабораторией в Московском городском народном университете имени А.Л. Шанявского (негосударственный вуз, существовавший в Москве в 1908-1920 годах), где проводил опыты по изучению анабиоза животных, в 1915-1916 годах работал в Центральной лаборатории акционерного общества «Русскокраска», где синтезировал промежуточные продукты для получения красителей.

В 1916 году переехал в Донбасс, год заведовал цехом получения фенола на химзаводе г.Рубежного (ныне Луганская область). С 1917 по 1923 год – выборный директор предприятия, затем главный инженер. С 1926 по 1929 год – главный инженер треста «Анилокрасочная промышленность», затем – главный инженер всесоюзного объединения «Химуголь» с базой в г.Харькове. За эти годы сложился как высокообразованный, опытный инженер с большой творческой инициативой и организационным талантом, много сделавший для развития химической промышленности Украины.

В 1929 году был арестован за принадлежность к троцкистской организации, осуждён по статье 58 (пункты 6, 7, 11) на 10 лет ИТЛ. С октября 1930 года отбывал заключение в Ухтинской экспедиции ГУЛАГа ОГПУ (Коми автономная область, ныне Республика Коми). 7 октября был доставлен спецконвоем из Архангельска в поселок Чибью (ныне г.Ухта). В 23 километрах от Ухты в это время появился поселок Водный. Его построили для себя сами заключенные, направленные на только что созданный Промысел №2, который тогда именовался командировкой «Гансберга» или Ухтинской экспедицией.

В 1926 году в этих краях работала экспедиция Геологического комитета, одной из целей которой был поиск месторождений гелия – газа, тогда применявшегося в воздухоплавании. Отобранные пробы воды были исследованы в Ленинграде и показали необычайно высокое содержание в них радия – в 10 раз выше, чем на самых богатых радием месторождениях, расположенных в Германии и Чехословакии.

«Поэтому одной из задач экспедиции на Ухту 1929 года, благодаря которой появилась «жемчужина Севера», было расширение зоны поисков месторождений радиоактивной воды и организация на территории нынешнего поселка постоянной химической лаборатории. Она и была построена в 1930 году», – утверждает Зоя Федоровна Антонс, водненский краевед, 23 года проработавшая директором местного музея.

Ту лабораторию сначала возглавлял политзаключенный - известный геохимик Илья Исаакович Гинзбург, а потом – такой же «зэка» Федор Александрович Торопов.

В ноябре 1929 года Федор Александрович, приступив к работе в полевой лаборатории геологической партии на Водном, стал одним из трех десятков заключенных, «командированных» сюда. Через три года их число достигнет тысячи человек. На промысле в разные годы работали более 20-ти репрессированных химиков, составляя основной костяк ученых и лаборантов.

Первая радийная скважина

Площадь залегания радиоактивных вод ширилась, и вместе с этим росла промышленно-хозяйственная жизнь Водного промысла. Всего здесь было построено 12 небольших химических заводов для переработки воды. Приезжали новые люди, строились дома. Из-за вредного радиевого производства работающие на химзаводах получали намного больше хлеба, чем в других лагерях. Баловали их и махоркой, и сахаром, и даже конфетами.

Пребывающие в неведении об опасности своей работы для здоровья простые заключенные между собой называли промысел «курортом». Интернет умалчивает, какие последствия имела работа на промысле для их здоровья, но в одной из публикаций есть сведения о том, что подкармливать рабочих начали не сразу. Работали они не более 4-х часов, в виде лекарства получали сырую печень. Но уберечь всех все равно не получилось.

Вплоть до 1989 года большая часть информации об этом производстве была засекречена, а кое-что – и поныне «тайна, покрытая мраком». Секретным считался и сам поселок, так что местная администрация до 1957 года напрямую подчинялась Москве. В 1932 году, когда Торопова освободили от наказания, он возглавлял центральную химическую лабораторию радийного промысла №2 (еще он назывался Водным промыслом), одновременно являлся главным технологом Водненского радиевого промысла.

Он имел самое непосредственное отношение к совершенствованию уникальной технологии извлечения радия из минерализованных вод. Был совершен переход на новый вид радийсодержащего сырья – отходы урановой промышленности, сделан ряд важных изобретений и рационализаторских предложений.

Его организаторский и педагогический талант, высокая личная порядочность позволили в тяжелейших условиях постоянного надзора и подотчетности некомпетентным в науке лицам создать вокруг себя творчески работающий научный коллектив.

Новый 1952 год Федор Александрович Торопов встречал вместе со своими молодыми коллегами (в первом ряду справа налево Наталья Иванова, Федор Торопов)

На Ухтинском городском портале мы нашли публикацию 2009 года, посвященную 125-летию Федора Александровича. Воспоминаниями о нем поделилась Наталья Иванова. Предпочтя Ухту Мурманску, Норильску и Магадану, выпускница Ленинградского технологического института в 1951 году приехала по распределению на Водный радиевый промысел. Ее определили старшим инженером-химиком в лабораторию, которой заведовал Торопов.

Она вспоминала, что он не жалел себя и от других требовал полной самоотдачи. Как-то в их цехе упал так называемый коэффициент обогащения (показатель увеличения в материале содержания радия в процессе определенной операции). Торопов вызвал ее к себе и потребовал немедленно принять меры. А каким образом это сделать, его не интересовало. «Он не мог представить, что я чего-то не знаю», – писала Наталья Александровна.

На промысле химики находились на особом положении. В 1936 году недалеко от лаборатории, на улице Лесной, был построен так называемый Дом химиков, в котором проживали освобожденные ученые, в их числе был и Торопов. Наталья Иванова жила с ним по соседству два года. Она запомнила его как доброго, разносторонне образованного, интеллигентного человека, с которым всегда было интересно. К нему можно было обратиться с любым вопросом, пригласить его в гости, говорить с ним на любую тему.

Сочетание этих качеств и было, по ее мнению, его «коэффициентом обогащения», которым он наполнял творческий коллектив ученых, создавшийся вокруг него.

«Мы разговаривали не только о химии и работе, что, безусловно, было для него главным в жизни. Он любил рассказывать о Ленинграде, об Эрмитаже, в котором часто бывал. Мы слушали классическую музыку, особенно Федор Александрович любил «Аиду» Верди. Он со всеми общался на равных. Обладая тонким чувством юмора, мог поднять настроение одним словом. Эти слова находились у него всегда, даже на сенокосе и картошке, куда мы все вместе ходили по воскресеньям, в наш единственный выходной», – вспоминала Наталья Александровна.

В 1951 году Федор Александрович был привлечен к руководству дипломными работами и проектами студентов-выпускников Московского химико-технологического института имени Д.И. Менделеева. Свежие творческие идеи «менделеевцев» всегда находили у него отклик и поддержку. И на заводе у него была группа молодых инженеров-химиков, которых он курировал. Молодежь отвечала ему взаимностью: уж очень было интересно с этим европейским профессором.

Фрагмент музейной экспозиции

Почему ученый остался работать на радийном промысле, точно узнать не удалось. Возможно, что-то случилось в отношениях с женой – в семьях репрессированных каких только трагедий не было!

Людмила Юльевна (1883-1945) была из семьи акушерки и музыканта, проживала в г.Мологе. Окончила гимназию в г.Рыбинске, Бестужевские курсы в Санкт-Петербурге и получила звание учительницы математики младших классов. В 10-х годах XX века волею судеб оказалась в Швейцарии, где и познакомилась с Тороповым. Поженились они в 1914 году уже в России.

Но, скорее всего, Федор Александрович не захотел прерывать интересную работу. Попав на ухтинскую землю поневоле, одним из первых получил знак «Ударник-ухтинец» и звание заслуженного работника науки и техники Коми АССР. В 1946 году ему было присвоено звание заслуженного деятеля науки и техники РСФСР, а на следующий год он стал лауреатом Сталинской (ныне Государственная) премии II степени. Как было указано в документе – «за разработку нового метода получения химического продукта». В 1939 году он был награжден орденом Трудового Красного Знамени, а в 1943-м – орденом Ленина.

Кстати, именем Торопова названа улица в посёлке Водный.

Скорее всего, Федору Александровичу немного оставалось жить на Севере. Есть два объяснения этому обстоятельству. Первая связана с тем, что радийное производство сворачивалось, и он мог остаться без работы. Вторую высказала Наталья Иванова.

«Суровая северная земля оказалась к нему благосклонной. Однако, несмотря ни на какие заслуги и звания, Торопов попал под чистку руководящих кадров от бывших «врагов народа». Ему подготовили замену, но снять не успели.

Накануне Нового года, в декабре 1953-го, он уехал в гости к своей единственной дочери, Вере, в Казань, где скоропостижно умер. Там и был похоронен. Проработав на промысле более 20 лет, Федор Александрович так и не застал защитной одежды, дозиметров: долгое время меры безопасности оставались на самом примитивном уровне. Поэтому многие рано уходили из жизни».

Известно, что Людмила Юльевна с дочерью приехала в Казань в 1930 году. Здесь она работала учительницей, сначала в начальных, затем в старших классах – преподавала математику.

Как и отец, Вера Федоровна Торопова (1915-2008) стала химиком. В 1941 году защитила кандидатскую диссертацию, однако во время войны по совету своего учителя – заведующего кафедрой аналитической химии Казанского государственного университета А.М.Васильева работала на 16-м заводе.

Она внедряла там полярографический метод для определения меди, цинка, марганца в алюминиевых сплавах. В 1943 году вернулась на родную кафедру: сначала ассистентом, с 1947 года – доцентом. В историю химической науки Вера Федоровна Топорова вошла как создатель казанской школы электроаналитиков, известной и авторитетной в нашей стране и за рубежом.

Отец и дочь похоронены рядом в семейной могиле. Рядом с ними муж Веры Федоровны – профессор химии КХТИ Валентин Николаевич Никулин (1908-1994) и внук Федора Александровича – Володя Никулин, проживший всего 9 лет.

Выпускник КХТИ, Валентин Николаевич в 1946 году вернулся в родной институт, на кафедру физической и коллоидной химии. В 1949-1966 – доцент, в 1966-1977 – заведующий кафедрой, с 1977 года – профессор. В 1968 году ему было присвоено звание заслуженного деятеля науки ТАССР.