Василий Лихачев: «Позиция Татарстана идет от жизни»

Любовь Агеева

23 сентября 2014 года

Сегодня наш собеседник – вице-президент республики, доктор юридических наук, специалист в области международного права Василий Лихачев, возглавляющий делегацию Татарстана на переговорах с Российской Федерацией.

Мы обратись к нему с просьбой прокомментировать последние события в жизни республики, поскольку он принимал в них самое непосредственное участие.

Начиная разговор, Василий Николаевич подчеркнул, что процесс подготовки новой Конституции РТ шел, во-первых, по новой конституционно-правовой концепции, в основе которой – Декларация о государственном суверенитете и результаты референдума, во-вторых, с учетом богатого международного опыта. На проект Конституции дали свои заключения, в частности, юристы Швейцарии и Германии.

Поскольку разговор о проекте Конституции на страницах «Казанских ведомостей» шел, в диалоге с вице-президентом мы обратили внимание на другие аспекты этого события. В частности, меня интересовал ход обсуждения проекта. Президент М. Шаймиев не раз говорил о том, что обсуждение было воистину всенародным, в конституционную комиссию, которую он возглавляет, поступило свыше 5 тысяч поправок.

Я поинтересовалась у вице-президента, кто вносил поправки и какие из них ему, как специалисту, показались самыми значительными. Вот что он ответил:

– Поправки вносились в течение двух лет, так что цифра в 5 тысяч вполне реальна. В печати был опубликован не только официальный проект, но и альтернативные варианты.

Внесенные поправки можно разделить на три группы. Прежде всего это предложения от депутатов, причем всех уровней, а не только Верховного Совета. Вторая группа – это поправки специалистов и ученых. Третья группа – это предложения общественных движений и партий. Было проведено несколько «круглых столов».

Поправки вносились по самым разным предметам конституционного регулирования. Конечно, многие из них повторялись. Аппаратами Верховного Совета и конституционной комиссии была проведена большая работа по обобщению поправок.

– Такие предложения, видимо, имеют большую ценность, чем статьи в газетах. Помните многословные, но пустые всенародные обсуждения застойных лет?

– Ну, конечно. Хотя я должен сказать, что газеты тоже сыграли свою роль, опубликовав ряд аналитических статей. В том числе и ваша газета.

Что касается поправок, которые имеют существенное значение… Это прежде всего предложения о профессионализации парламента. Речь идет о том, чтобы объединить волю народа, которую он проявляет через своих избранников, с очень мощным интеллектуальным, юридическим, политическим потенциалом республики и за короткий временной промежуток принять необходимое количество нормативных актов для обеспечения реализации новой Конституции.

– А что делать, пока этих актов нет?

– Уже сегодня действуют нормы прямого действия, в том числе в области прав человека, нормы международного права – в нашей Конституции они обладают приоритетом над другими законами. Безусловно, до определенного времени будут действовать законы Российской Федерации и даже нормы бывшего СССР.

– Оппозиция в лице группы «Народовластие» заявляет, что принята Конституция независимого государства, российские депутаты находят в ней противоречия Конституции России. Каковы ваши соображения на этот счет? Какой представляется со страниц Конституции наша республика вам лично?

– Это самый интересный вопрос. Для одних события в Татарстане – это якобы выход за рамки конституционной законности, для других – путь к независимому государству.

– А как дело обстоит на самом деле?

– Я считаю, что в определении своего государственно-правового статуса мы сделали очень важный шаг вперед. Конституция зафиксировала итоги референдума, переложив их на язык политических и правовых норм.

Есть одна интересная деталь. То, что сделал Татарстан, соответствует двум основным юридическим, посылкам, или принципам. Первый принцип – это право многонационального народа республики на изменение характера отношений с общефедеральными органами. Это новое правило, которое сегодня признается международным сообществом, оно закреплено в документах международного права. Второй принцип фиксирует статья 70 Конституции Российской Федерации, которая четко говорит о том, что республики имеют право, впрочем, как и края, области, на изменение своего конституционно-правового статуса.

Возникла нестандартная ситуация. Коль скоро она не вписывается в действующие рамки, надо искать новые пути решения.

Естественно, позиция нашей республики воспринимается неоднозначно. Верховный Совет Татарстана сделал официальное обращение в адрес Верховного Совета Российской Федерации (это обращение уже направлено) с просьбой рассмотреть вопрос об изменении конституционно-правового статуса нашей республики. Нам и с точки зрения юридической, и с точки зрения политической очень важно получить признание Федерации на изменяющуюся ситуацию и на основе этой реакции строить дальнейшую линию политического диалога двух республик.

Путь, который прошел Татарстан, неклассический. Татарстан укрепляет на новой конституционно-правовой основе свой статус, повышая его, и в то же время не теряет политических, экономических и иных связей с Россией. Речь идет о модификации этих связей.

– Какие несоответствия Конституций России и Татарстана увидели российские депутаты?

– Прежде всего они возражают против понятия «ассоциированности».

– Но ведь в интервью нашей газете, опубликованном 30 октября, Олег Румянцев допускал возможность таких отношений.

– Я видел написанные его рукой три формулировки с употреблением этого термина.

– Что же тогда дает основание группе «Народовластие» говорить о том, что это Конституция независимого государства? Почему нас упрекают в том, что Татарстан нарушает территориальную целостность России?

– Первый и серьезный момент: статус действительно изменился. Нежелание признать этот факт ведет к тому, что оппоненты не хотят считаться с очевидными фактами. Не буду приводить экономических обоснований – слишком велика интеграция наших республик, чтобы нарушить связи.

– Оппозиция приводит немало фактов в обоснование этого положения.

– С точки зрения диалектики нормального решения вопроса взаимодействия республик оптимальную формулу отношений можно найти.

Второй очень важный момент: на фоне действительно разрушительных тенденций в экономике, которые растаскивают Федерацию на разные региональные группы, специально кем-то запущен вопрос о национальном сепаратизме.

– Кстати, а какова реакция на события в Татарстане других республик России, других стран?

–На заседании Совета глав республик пришлось говорить с представителями практически всех регионов. Они говорили, что поначалу действительно настороженно воспринимали события в Татарстане, а потом убедились в том, что позиция Татарстана идет от жизни.

Хотел бы в этой связи процитировать один документ – доклад представителей межправительственной организации «Международная тревога», которые побывали у нас летом. Во введении говорится: «Западное общество практически не дало себе труда оценить, осуществились ли в какой-то степени требования Татарстана о предоставлении суверенитета».

Что касается отношений с Россией: «Очень сложно ломать устоявшиеся, каноны, чтобы добиться взаимовыгодных договоренностей. Но мы искренне верим, что народы Татарстана и России сумеют это сделать. Для этого необходимо выработать новую систему политических отношений, не отягощенных традиционными представлениями о суверенитете, независимости и федерации. В то время как Нагорный Карабах и бывшая Югославия предложили свой вариант «нового мирового порядка», Татарстан имеет возможность предложить свой, мирный и успешный».

– В интервью нашей газете народный депутат Татарстана Александр Штанин вспомнил один эпизод из недавнего заседания двух депутатских комиссий Верховного Совета России. Вам был задан вопрос, и, по его мнению, вы не смогли прямо на него ответить: вы, как вице-президент РТ, какую Конституцию будете исполнять – Татарстана или Российской Федерации?

– Я ответил на него совершенно четко. Я сказал, что в соответствии с договором, который будет заключен между нашими республиками, будет предусмотрено параллельное действие двух конституций. Пока я могу говорить лишь о своем представлении такого взаимодействия. Но одно ясно: их действие будет согласованным.

– Василий Николаевич, а почему вопросы политического статуса Татарстана до сих пор не решались, ведь переговоры идут уже долго?

–Я вам скажу откровенно, что практически целый год шло выяснение концепций. Мне показалось, что позиция российской делегации изначально была жесткой. Но после каких-то размышлений решили найти действительно согласованный вариант. И появилась идея Бурбулиса об асимметричной Федерации, появились в протоколах формулы об особых отношениях России и Татарстана, об особом статусе нашей республики. Этот прорыв произошел только в этом году, где-то весной, после подписания Федеративного договора.

– Когда российские политики наконец поняли, что происходящие в Татарстане процессы – это серьезно?

– Да. Это во-первых. А во-вторых... с чем мы сталкиваемся: многие политики невнимательно читали Федеративный договор. Там ведь зафиксированы многие положения, которые концептуально исходили от нашей стороны.

– А что нам мешает подписать Федеративный договор?

– Два момента. Первый: республика сразу заявила, что она идет на двусторонний договор. Это чисто формальная сторона. Второе: Федеративный договор все-таки унифицирует правовые статусы.

Татарстан претендует на особый статус. Он готов принять на себя больше полномочий, но соответственно – нести большую ответственность. Это всегда упускается из виду. Мы ведь не говорим: дайте нам больше прав. Мы хотим нормально пользоваться своими правами.

– Сегодня некоторые лидеры национальных движений числят Россию иностранным государством. Как относиться к этим словам русскоязычному населению?

– Во-первых, я надеюсь, что Россия все-таки станет федерацией, субъекты которой полноправны и равноправны в самых разных отношениях.

Конечно, Россия – это не иностранное государство. И Татарстан для России – это тоже не иностранное государство. Одно дело – на уровне теории размышлять о том, что где-то в Африке есть примеры существования одного государства в пределах другого, иное дело – попытаться найти новую модель взаимоотношений.

– Я бы хотела спросить вас как специалиста по международному праву, как понимать понятие «двойное гражданство»? Толкования на этот счет самые разные.

– Это очень серьезный институт, предусмотренный международным правом. В Конституции признано двойное гражданство, за этим следует целый ряд правовых последствий. И самое главное из них – обеспечить полную реализацию прав и свобод граждан.

– Именно на уровне государственной политики?

– Именно на уровне государственной политики. Но надо говорить не только о правах и свободах, но и об обязанностях.

– Сама жизнь решает эти вопросы. Создание профессиональной армии в России, видимо, снимет с повестки дня вопрос о службе парней из Татарстана за пределами республики.

– Я должен сказать (об этом в нашей прессе почему-то умалчивается), что во время последнего призыва многие граждане Татарстана, причем разных национальностей, добровольно поехали служить в самые разные точки бывшего Союза. При условии службы по контракту это будет обычным явлением.

Когда Верховный Совет на последней сессии принял решение о договорно-конституционной форме наших взаимоотношений с Россией, он поступил мудро. Эта формула исходит из трех источников регулирования наших отношений: договор о взаимном делегировании полномочий и предметов ведения и конституций двух республик. Если мы признаем двойное гражданство, значит должны признать и действие российской Конституции на тех граждан, которые считают себя гражданами России.

– Тогда возникает такой вопрос: смогут ли они избирать Президента России?

– Я уже сказал – исходить будем из провозглашенного приоритета прав человека.

– Останется ли депутатская фракция Татарстана в Верховном Совете России?

– Этот вопрос немного сложнее. Он будет зависеть от общего подхода к нашим взаимоотношениям, то есть от наполнения термина «ассоциированность» конкретным содержанием.

– Вы не могли бы сказать, каким образом будут взаимодействовать правоохранительные органы двух республик? Для простого человека здесь много неясного...

– Когда на переговорах с Россией речь пойдет о собственно юридических вопросах, наши правоохранительные органы будут привлечены, и мы совместно найдем форму применения здесь российских законов. А эго обязательный момент. Ведь реализация института двойного гражданства должна опираться на соответствующие структуры Российской Федерации и действующее российское законодательство. Это очень серьезная проблема, и о ней пока рано говорить. Но я хочу подчеркнуть, что конституционный принцип приоритета прав человека для руководства нашей республики – не политическая декларация, не лозунг на злобу дня. Это наша стратегическая линия поведения.

– То есть речь не идет о том, что правоохранительные органы выйдут из-под юрисдикции России?

– Речь идет о взаимодействии. Даже если правоохранительные органы перейдут под юрисдикцию Татарстана, взаимодействие и координация с российскими органами обязательны. Есть масса вопросов, которые требуют не просто соприкосновения, а самой тесной интеграции. Например, использование информационных материалов о наркобизнесе, банка данных о преступниках, которые есть в картотеках российских министерств внутренних дел и безопасности.

Не следует из того факта, что Татарстан принял новую Конституцию до подписания договора с Россией, делать какие-то трагические выводы. Не наша в том вина.

Жизнь не стоит на месте, в последнее время она в значительной степени убыстрила свой ход. Естественно, законодатели не всегда за ней поспевают. В конце концов совместными усилиями оптимальная формула взаимоотношений Татарстана и России будет найдена.

– Поскольку все эти проблемы, несмотря на их общее значение, касаются фактически каждого жителя нашей республики, хотелось бы большей информации о ходе переговоров с Москвой. Чтобы у любителей крайних точек зрения не было повода для политических спекуляций.

– Я с вами согласен.

– Спасибо за интервью.

Беседовала Любовь Агеева

«Казанские ведомости», 10 декабря 1992 года