Свет, пришедший с востока

12 мая 2001 года

В 1992 году в Москве была издана книга «Путешествие Ахмеда ибн-Фадлана на реку Итиль и принятие в Булгарии ислама (Пересказал Султан Шамси. – М.: изд-во «МИФИ-СЕРВИС» (г. Москва) совместно с фирмой «Дастан» (г. Казань). 1992. – 94 с.), которая будет интересна всем, кого интересует история ислама в Среднем Поволжье.

Предлагаем вашему вниманию предисловие татарского писателя Султан Шамси, которое подготовит вас к чтению древнего текста.

В истории каждого народа есть такие имена, интерес к которым никогда не ослабевает. А в отдельные периоды этот интерес даже возрастает. Кажется, мы ныне переживаем именно такое время.

В чем же состоит тайна привлекательности, я бы даже сказал, загадочности таких имен? Дело тут, мне кажется, заключается в размере того вклада, который эти люди внесли в культуру того или иного народа. Их вклад бывает так значителен, что каждое новое поколение с искренним восхищением и благодарностью преклоняет перед их подвигом колени и оценивает его по-новому. Именно такой личностью был Ахмед ибн-Фадлан.

Его полное имя Ахмед ибн-Фадлан ибн-аль-Аббас ибн-Рашид ибн-Хаммад. О жизни этого человека, являвшегося секретарем посольства Багдадского халифа Джафара аль-Муктадира к царю волжских булгар Алмушу сыну Шилки-элтабару и оставившего подробный отчет о своем путешествии, известно очень мало. «Энциклопедия ислама» тоже дает о нем очень мало сведений. Однако достоверно известно, что он был старшим писцом-чиновником, находился под покровительством военачальника Мухаммеда ибн-Сулеймана, завоевавшего Египет в 904–905 годах для Багдадского халифа. Правда, уважаемая «Энциклопедия» выражает сомнение насчет арабского происхождения Ибн-Фадлана. Однако все его предки носили арабские имена.

Посольство, в котором он принял участие, официально возглавлял евнух халифа Сусан ар-Расси, но секретарем посольства был назначен именно Ибн-Фадлан. Это говорит о его высоких деловых качествах и авторитете, несмотря на смерть к тому времени его покровителя Мухаммеда ибн-Сулеймана. Именно на плечи секретаря ложилась вся черновая работа и ответственность за ведение дел и конечный исход предприятия.

Особой задачей ибн-Фадлана в этом посольстве были чтение письма халифа царю волжских булгар, приподнести ему и его близким подарки, наблюдать за факихами-юристами и муаллимами-учителями, которых халиф по просьбе Алмуша сына Шилки-элтабара послал для обучения булгар законам ислама.

Почему же все-таки повелитель правоверных согласился казалось бы на такое довольно сомнительное предприятие. Сомнительное потому, что слишком уж далеко было расстояние до страны сакалиба, как называли арабы северные народы, которые находились почти что на краю «седьмого климата», т. е. известного тогдашним арабам мира.

А дело началось с того, что весной 921 года к двору халифа прибыл посол из отдаленной северной страны Абдаллах ибн-Башту, имевший прозвище Хазарин. Он привез письмо «царя булгар» халифу аль-Муктадиру, а также начальнику внутренних покоев дворца Назиру аль-Харами.

Сама возможность отправки из далекой Булгарии посла в столицу Исламской державы, на первый взгляд, кажется неожиданной. Потому что слишком уж неравными были тогда эти государства – Арабский халифат и скромная Булгария. Но это только на первый взгляд, если не учитывать наличия древних и прочных связей Востока с рекой Итиль, которая была важной торговой артерией. Но кроме водного существовал еще и караванный путь, связывавший реку Итиль со Средней Азией. Он шел из Хорезма, огибал Хорезмское (Аральское) море с юга, потом через сухое плато Усть-Юрт попадал в огузские земли, пересекал реку Яик (Урал), некоторое время тянулся вдоль Итиля и попадал в Булгар, где существовала международная ярмарка Ага-Базар. Это было своеобразное ответвление Великого шелкового пути. Далее он шел на северо-запад, обеспечивая Булгарии возможность играть посредническую роль в торговле между Северной Европой и Средним Востоком. Если учесть эти древние связи, отправка посла ко дворцу повелителя правоверных не покажется неожиданной.

Тем же путем проникала в Булгарию мусульманская религия. Ее везли, можно сказать, на торговых судах да на горбах верблюдов купцы. И в конце IX века исламу удалось здесь закрепиться, чему способствовала существовавшая в Булгарии влиятельная община выходцев из Средней Азии.

Почему же Алмуш-элтабар решил отправить посла в далекий Багдад – Город Мира, как тогда говорили. Для чего это ему было нужно? Видимо, на это его толкнули особые обстоятельства, существовавшие в Булгарии. Дело в том, что в это время булгарские племена вплотную подошли ко второму этапу создания своей государственности.

Первый проходил еще в середине VII века в Приазовье, где, ханом Курбатом булгарские племена были объединены в государство Великая Булгария, которая после смерти своего создателя под натиском хазар вскоре распалось. И вот в конце IX – начале X века булгарский этнос на новом месте опять созрел для восстановления своей утерянной государственности. Но этому мешало несколько причин.

Первая из них была внешняя – зависимость от Хазарского каганата. Ведь в своей книге Ибн-Фадлан прямо говорит, что булгары платят дань хазарскому хакану, что он держит сына «царя булгар» у себя в заложниках и насильно берет дочь элтабара себе в жены.

Вторая из причин заключалась в отсутствии монотеистической религии (единобожия), которая скрепила бы единой идеологией языческие и полуязыческие племена Булгарии. Ведь язычество с его многобожием для этой цели не годилось. И вот Алмуш-элтабар решается на отчаянный шаг, при котором он одним выстрелом смог бы убить двух зайцев: приняв официально ислам из рук повелителя правоверных, он, во-первых, будет иметь у себя монотеистическую веру для своих подданных; во-вторых, это дало бы ему возможность освободиться от хазарской зависимости, так как для борьбы с ней в одиночку у него не было сил. А поддержка, хотя бы идеологическая, со стороны халифата была ему нужна как воздух. К тому же покровительство исламской державы повысило бы его авторитет в глазах подданных и соседних земель. А халифат и хазары – всегда были врагами, так что отправляя посла к двору халифа, Алмуш-элтабар мог всерьез рассчитывать на успех.

Собственно, так оно и получилось. Разумеется, в коротком вступительном слове нет необходимости останавливаться на подробностях сложной дипломатической игры при дворе халифа, которая детально анализируется в обширной статье А. Ковалевского, помещенной в конце книги. Словом, через некоторое время в недрах дворца созрело решение отправить посольство и заключить союз с северным государством сакалибов-булгар. Видимо, здесь главную роль сыграли амбиции повелителя правоверных распространить в столь далекой стране свет ислама и желание досадить хазарам, вырвав Булгарию из-под их влияния.

Посольство покинуло Город Мира 11 сафара 309 г. х. (21 июня 921 г.), потом через Хамадан, Рей, Нишапур и Мерв направилось в Бухару, потом попало в Хорезм, где остановилось в аль-Джурджании (Ст. Ургенч), оттуда оно выехало 2 зулькада 309 г. х. (4 марта 922 г.), пересекло страну тюрков-огузов, печенегов, башгирдов и прибыло в Булгарию 12 мухаррама 310 г. х. (12 мая 922 г.).

Когда до ставки царя булгар оставалось расстояние одних суток пути, посольство встретили четыре подвластных Алмушу-элтабару князя, а также его братья и сыновья. «Они встретили нас,– пишет Ибн-Фадлан,– держа в руках хлеб, мясо, просо и поехали вместе с нами. Сам царь встретил нас на расстоянии двух фарсахов (12 км) от своей ставки. Увидев нас, он сошел с лошади и пал ниц, поклоняясь и благодаря великого и могучего Аллаха».

Так посольство после стольких трудностей пути наконец-то достигло своей конечной цели. В последующие три-четыре дня в ставку Алмуша-элтабара с разных сторон Булгарии «собрались князья его земли, предводители и жители страны, чтобы слушать всенародно чтение письма повелителя правоверных».

И вот настал самый ответственный момент путешествия – торжественной оглашение письма халифа. Для этого были развернуты два привезенных знамени, оседлана присланная в подарок лошадь, самого Алмуша-элтабара одели в савад – чёрную одежду высших сановников двора повелителя правоверных, на голову ему надели чалму. После этого Ибн-Фадлан, ответственный за проведение церемонии, достал письмо халифа и начал его медленно читать, и Алмуш-элтабар слушал его стоя. «Переводчик не переставая переводил письмо буква в букву. Когда же мы закончили чтение, они дружно воскликнули «Велик Аллах!». Таким криком, от которого задрожала земля», – пишет об этом событии Ибн-Фадлан. Этим актом Булгария официально приняла ислам государственной религией и тем самым стала частью мусульманского мира. Так завершилось ее окончательное, как государство, оформление на политической карте мира.

После посольства из Багдада, фактическим руководителем которого был Ибн-Фадлан, восточные страны стали пристальнее всматриваться в процессы, происходящие в самой северной стране ислама. С этих пор Булгарин, не говоря уже о купцах, стала больше привлекать внимание путешественников, ученых и писателей мусульманского мира. В географических и иных сочинениях чаще стали упоминаться булгары. В дальнейшем это вошло в традицию, сведения о наших предках переписывались, переходили из книги в книгу, что способствовало повышению международного авторитета Булгарии, набирающей силу.

Арабский писатель аль-Балхи в произведении «Эшкелэл-билад» («Картины земной поверхности»), сочиненном в 920–921 годах, т. е. до приезда Ибн-Фадлана в Булгар, писал, что в Булгаре имеется соборная мечать. Неподалеку от него находится город Сувар, где тоже есть соборная мечеть. Его современник, другой арабский писатель Ибн-Русте также писал, что большинство булгар исповедует ислам, в их селах имеются мечети и мектебы (школы), во главе которых стоят имамы и муэдзины. По утверждению Ф. А. Хвольсона, Ибн-Русте свое сочинение писал до 913 года, т. е. опять же до приезда посольства из Багдада.

Эти факты говорят о том, что к приезду Ибн-Фадлана ислам в Булгарии успел уже пустить глубокие корни. Естественно, с принятием ислама официальной идеологией государства обучение арабскому письму стало общедоступным. Вместе к грамотой к булгарам проникала и книжная культура мусульманского мира. На этой основе стала развиваться литература, наука, философия, появились труды по истории, религии, праву, медицине и т. д.

Испанский араб Абу Хамид аль-Гарнарти, живший некоторое время в городе Саксин на нижнем течении Итиля, в 1135–1136 и 1150 годах посетил Булгар и познакомился с кадием города Булгара Якубом бин Нугманом, автором труда «История Булгарии», который получил образование в далеком Нишапуре. А некоторые выходцы из Булгарии жили и творили даже в других странах. История сохранила нам имя знаменитого ученого Ходжа Ахмеда Булгари, оставившего труды «Аль-джамиг», «Ат-тарика», «Аль-фэваид», широко известные во всей Средней Азии и странах Востока. Специалисты утверждают, что он жил веком раньше вышеупомянутого Абу Хамида аль-Гарнати. А Сулейман бин Дауд С увари (т. е. выходец из города Сувара), живший в первой половине XII века, написал на фарси труд нравоучительного характера, состоящий из 70 глав. Через некоторое время свою книгу он перевел на арабский, назвав ее «Нузхатэл-колубэл-мэраз» («Радующий больные души»). Потом, еще раз переделав и несколько сократив, назвал ее «Зэхрятэр-рийаз вэ нузхатэл-колубэл-мэраз» («Садовый цветок, радующий больные души») и она была широко известна не только в Итиль-Уральском и Каспийском регионах, но и в Анатолии, Средней Азии и даже в Герате. И таких примеров можно привести много.

Подобные факты красноречиво говорят о том, что приобщение к мусульманскому миру дало мощный толчок к развитию духовной культуры Булгарии. Без официального принятия ислама в 922 году булгарская литература вряд ли поднялась бы до тех высот, каким является знаменитое сказание «Кысса-и-Йусуф» Кул Гали, созданное в начале XIII века. В булгаро-татарской культуре много связано именно с датой официального принятия ислама. Этот рубеж стал той доминантой, которая привела в движение потенциальные культурные силы и через век-два дала блестящие результаты, которыми мы восхищяемся до сих пор.

В свете этих фактов некоторые положения статьи А. Ковалевского выглядят явно устаревшими и не выдерживают критики. Трудно согласиться с его утверждением, что «основная масса (булгар) отказалась принять ислам и постепенно стала переходить в более отдаленные места на западе, на правый берег Волги. Эта часть сохранила прежнее название сувас – чуваш». Надо сказать, что, во-первых, правобережье Итиля-Волги никогда не было местом сосредоточения «основной массы» населения Булгарии. На это указывает и сам Ибн-Фадлан, говоря, что только часть племени суваз объявила себя независимой и во главе у них стоял некий самозванец Вырыг. Отсюда ясно, что это была лишь часть одного племени суваз. А племен в булгарской конфедерации было много.

И, во-вторых, булгарская культура, а если взять в перспективе, то и булгаро-татарская – это культура мусульманская. А чуваши, которым некоторые приписывают булгарское наследие, никогда не были мусульманами, что доказано, между прочим, и археологически.

Когда думаешь о вкладе Ибн-Фадлана в булгаро-татарскую историю и о значении его наследия, невольно сравниваешь его с Геродотом, которого прозвали «отцом истории». Действительно, Ибн-Фадлан сделал для нашей истории то, что было совершено в древности Геродотом для истории европейских народов. В сущности, Ибн-Фадлан, этот скромный и трудолюбивый араб, спас нашу историю, тем самым обессмертив свое имя. Без его «отчёта» в длинной цепи событий прошлого не доставало бы многих важнейших звеньев, которые из-за недостаточности источников очень трудно восстановить, и за этот труд мы должны отдать ему должное.

Я мечтаю о том времени, когда благодарные наследники булгаро-татарской культуры за великий человеческий и научный подвиг воздвигнут Ибн-Фадлану памятник. Трудом своим он сам себе его воздвиг. Дело теперь за нами.

Султан Шамси, писатель, г. Казань

Скачать книг   PDF, 2,4 MB