«Вечерняя Казань»: испытание путчем

19 августа 2021 года

Серьезным испытанием для редакции «Вечерней Казани» стали события трех дней августа 1991 года, когда в стране случилось событие, вошедшее в историю страны как путч или спланированная перегруппировка антиперестроечных сил.

В связи с упразднением законом СССР о печати цензуры Главлит сохранился, но после вступления закона в силу контроль за СМИ был выборочный и осуществлялся уже после выхода газет и журналов из печати в рамках полномочий по охране государственных тайн в печати и других средствах массовой информации. Были упразднены запреты по идеологическим соображениям.

19 августа 1991 года работа Главлита в Татарской АССР была возобновлена с прежними функциями, и редакции, как в прежние времена, должны были получать разрешение на печать каждой полосы. За газетами были закреплены ответственные лица, назначенные Советом Министров республики, которым предписывалось вычитывать номера перед их тиражированием. За «Вечеркой» был закреплен В. Гаврилов, директор ТГЖИ.

В редакции из Министерства печати ТССР была направлена телефонограмма, которой предписывалось освещать события с позиций, обозначенных руководством республики, например, рекомендовалось публиковать документы ГКЧП. Редактора всех газет были предупреждены в Совете Министров, что в случае выпуска материалов, дестабилизирующих ситуацию в республике, издания могут быть закрыты. Появились слухи, что составлен список лиц, которые могут быть арестованы, и в нем был редактор «Вечерки».

Но редакцию эти строгости не испугали. «Вечерка» отказалась публиковать документы ГКЧП. В редакции размножались листовки с «горячими» новостями с редакционного телетайпа, которые не могли попасть в газету по цензурным соображениям, а также указы Президента РФ Б. Ельцина, которые публиковать не рекомендовалось. Не имея возможности общаться с читателями привычным способом, журналисты раздавали их копии на площади Свободы, где с 19 по 21 августа постоянно собирались казанцы, протестующие против ГКЧП. А Карапетян был отправлен в Москву, чтобы быть в гуще событий.

21 августа к настоятельным советам руководителей республики и города добавилось официальное решение – указом Президента ТССР М. Шаймиева «на период политической нестабильности» создавалась временная комиссия, как указывалось в тексте, для «организации взаимодействия средств массовой информации по своевременному объективному информированию населения о событиях в стране и республике», которую возглавил первый заместитель Председателя Совета Министров М. Хасанов. В состав комиссии вошли В. Гаврилов, директор ТГЖИ; А. Кадырова, начальник Управления по охране государственных тайн в печати ТССР; Л. Космылина, начальник Управления делами Казгорисполкома; А. Перов, заведующий отделом аппарата Президента; Ш. Хамматов, министр печати; Л. Шайдуллин, народный депутат ВС. Текст указа поступил в редакции всех СМИ, но к вечеру, когда стало понятно, что страна возвращается к нормальной жизни, указ был отозван из редакций как недействующий. Опубликовала его только «Вечерняя Казань», где номер по производственному графику подписали до изъятия указа. Тем не менее, заведующая юридическим отделом аппарата Президента Р. Сахиева в интервью газете «Казанские ведомости» обвинила «ВК» в нарушении порядка публикации актов государственных органов власти.

Позиция М. Шаймиева в дни путча вызвала острую критику казанцев в его адрес. Депутатская группа «Народовластие» в Верховном Совете обвинила его в поддержке ГКЧП. «ВК» рассказала о сессии городского Совета, где волей депутатов своей должности лишился председатель Г. Зерцалов и чудом остался в своем кабинете глава администрации Казани К. Исхаков.

После возвращения страны к нормальной жизни «Вечерка» опубликовала все, что нельзя было поставить на полосу раньше, в том числе репортаж А. Карапетяна с площади Свободы «Они не пройдут!» (22.09.1999). Была опубликована подробная хроника событий в редакции газеты Е. Чернобровкиной, в которой сообщались подробности взаимоотношений журналистов с руководством города и республики, в том числе о запрете на публикацию обращения Ельцина, Силаева, Хасбулатова «К гражданам России». «Теперь у нас хранятся уникальные полосы своей газеты за тот день – с этим обращением, с информацией о звонке народного депутата РФ Перуанского из Белого дома России. Уникальные, потому что никто из читателей такой газеты не получил», – писала журналистка.

В номере за 26 августа появилось заявление журналистов газеты, в котором они выдвинули ряд политических требований, в том числе предложили руководству республики и города уйти в отставку, а также заявление главного редактора А. Гаврилова. «При всем моем уважении к Михаилу Сергеевичу Горбачеву, не могу согласиться с ним, что КПСС способна к реформированию. Она должна быть немедленно расформирована, а преступные номенклатурные единицы преданы суду», – писал он.

В заявлении, которое он написал в партийную организацию редакции, говорилось:

«Прошу считать меня выбывшим из рядов Компартии СССР, поскольку, во-первых, организационные структуры КПСС не отвечают элементарным нормам цивилизованного общества; во-вторых, несмотря на все многочисленные преступления, совершенные КПСС с молчаливого согласия ее членов, коммунисты на XXVIII съезде проголосовали против ее покаяния перед народом; в-третьих, догматическое поклонение коммунистической идее никоим образом не соотносится с моими убеждениями относительно дальнейшего развития нашего общества, моего любимого Отечества».

4 сентября А. Гаврилов опубликовал «Слово к читателю» с заголовком «Абсурд времен застоя», в котором известил читателей о том, о чем они не знали: в июне реском КПСС поставил вопрос о прекращении печатания «Вечерки» в типографии партийного издательства. Формально – из-за нехватки производственных мощностей. Он писал:

«Спешу успокоить наших читателей. «Вечерняя Казань» в 1992 году будет выходить, как и прежде, и не изменит своей приверженности процессу обновления общества. А подпиской на «Вечерку» каждый, кому дороги идеи перестройки, мог бы дать достойный отпор реваншистам застоя».

  Так победим!

Хроника событий, происходивших в редакции газеты «Вечерняя Казань» и в Казани

19, 20 и 21 августа 1991 года

Кажется, госпоже Истине наскучило ждать, когда же наша страна окончательно повернет к демократии, и она решила поторопить события.

Способ избран жестокий, но действенный. После трех дней переворота Союз ССР, похоже, готов совершить рывок к прогрессу. Во всяком случае, Президент России использует предоставившийся шанс на «сто один» процент. Правда, остается неясным, использует ли этот шанс суверенный Татарстан.

Три знаменитых теперь августовских дня в Казани резко отличались от этих же дней в Москве (Ленинграде, Сахалине, Волгограде…). Мы, журналисты «Вечерки», поняли это уже в тот роковой понедельник. В первые часы мы имели только одностороннюю информацию – ту самую, которую получала по всем программам радио и телевидения вся страна. Записали с «Маяка» на диктофон, распечатали, поставили на полосу. Но нам нужна была и другая информация!

Пока же единственное, что мы могли сделать, поставить на первую полосу большой портрет Горбачева. Снимок подписал к печати главный редактор А. Гаврилов, сняв с номера прежний, подготовленный до переворота. В спешке мы не указали фамилию фотокорреспондента Олeгa Климова.

С трудом дозвонились до Москвы, до Российского информационного агентства (РИА). Сквозь помехи в трубке журналист РИА прокричал главное: Ельцин жив, он в Доме Советов PCФCP. И добавил:

– Мы работаем, ждите сообщений по телетайпу.

Но телетайп все молчал и молчал. И от этого было жутковато, так же как и от бесконечных повторений в эфире одних и тех же заявлений и обращений Лукьянова, Янаева, новоиспеченного ГКЧП – государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР.

Первую информацию «с той стороны» мы получили не из Москвы, а из Казани – из штаб-квартиры Демократической партии России. Дежурный продиктовал выдержку из обращения Ельцина, Хасбулатова и Силаева: совершенный переворот – антиконституционный, решениям ГКЧП не подчиняться, немедленно созвать Съезд народных депутатов СССР, а до этого объявить всеобщую забастовку.

Эта информация мгновенно была отпечатана и отправлена в типографию, в набор.

И вот тут мы столкнулись с тем, о чем данным давно забыли, – с цензурой. Сначала в редакцию позвонили из пресс-службы Президента ТССР и предупредили: никакой неофициальной информации о ГКЧП. Потом мы уже сами дозвонились до Председателя ВС ТССР Ф. Мухаметшина, чтобы узнать об отношении руководства республики к ГКЧП, но никакого ясного ответа не добились, только узнали, что Шаймиев еще в Москве и… получили предупреждение: осторожнее с информацией!

Надо сказать, предупреждение в жутковатой атмосфере первого дня переворота звучало довольно мрачно. Но чего бы стоила наша «Вечерка», если бы без боя сдала завоеванное с таким трудом право на гласность?

Где-то ближе к 12 дня (точное время сейчас вряд ли кто вспомнит) до редакции дозвонился из Белого дома России (ВС РСФСР) народный депутат РСФСР Сергей Серафимович Перуанский, Рассказал о пресс-конфенции Ельцина, об уже известном нам заявлении российского руководства, о том, что никто не знает, где Горбачев. А еще сказал:

– Из окна вижу, как нас окружают танки. Естественно, и эта информация тут же пошла в номер.

А в 12.30 «заговорил» телетайп – и мы получили полный текст обращения Ельцина, Силаева, Хасбулатова «К гражданам России». К этому времени мы уже точно знали: опубликуй мы его – и газету могут закрыть. Поэтому было созвано экстренное общередакционное собрание с одним вопросом в повестке дня – ставить ли в номер обращение руководства России?

Я могу гордиться своими коллегами-журналистам и всеми работниками «Вечерки» – единогласно («против» – нет, «воздержавшихся» – нет) было принято решение: обращение ставить.

Теперь у нас хранятся уникальные полосы своей газеты за тот день – с этим обращением, с информацией о звонке Перуанского из Белого дома России. Уникальные, потому что никто из читателей такой газеты не получил: директор издательства рескома КПСС Владимир Александрович Гаврилов лично снял эти материалы из номера. На дождавшись хотя бы решения о вводе цензуры (появилось потом и такое!) и нарушив Закон о печати СССР. Закон, в котором однозначно сказано: цензура средств массовой информации в стране запрещена. Воспротивиться мы не могли: типография принадлежит не нам, а рескому КПСС, и ее работники главному редактору «ВК» не подчиняются.

Это было страшно обидно: иметь самую свежую информацию – и не довести ее до читателей, По выход мы все-таки нашли. Размножили текст обращения «К гражданам России», Указы Ельцина, которые успели получить по телетайпу, взяли с собой телетайпные ленты РИА – пошли почти что всей редакцией па площадь Свободы, Вместе с нами был председатель городского клуба избирателей «Инициатива» Александр Разинов, собиравшийся организовать митинг (не удалось). Артем Карапетян по дороге смеялся:

– Это только в нашей стране такое возможно: распространять полулегально листовки с Указами законного Президента России!

Увы, Казань – не Москва. Не затопило площадь Свободы людское море, но пришли сюда тысячи людей, чтобы выкрикнуть; «Нет – хунте!»

Но спасибо тем, кто пришел. Кто написал на самодельном плакате: «Где наш Президент?». Кто требовал от милиции ответа: по чьему приказу она нарушает закон и запрещает митинг?

На площади были народные депутаты ТССР Масгут Хафизов (который держался так, словно переворот «накроется» буквально через полчаса – и требовал соответствующего поведения от всех подряд должностных лиц, попадавшихся ему на пути), Валентин Михайлов, Ильдус Султанов; депутаты Казанского горсовета, в том числе лидер Татарского отделения ДПР Рашит Ахметов, тоже распространявший листовки с Указами Ельцина. И еще было много знакомых демократов...

Следующий день – вторник, 20 августа – прошел в редакции под знаком поднимающей голову диктатуры. Мы узнали, что на Президентском совете выступил Президент ТССР М. Шаймиев. Выводы из его выступления были однозначными: поддерживать ГКЧП и не поддерживать руководство России. При этом Шаймиев пригрозил непослушным газетам закрытием. В полном соответствии с этими рекомендациям директор издательства рескома КПСС В. Гаврилов выкинул из очередного номера «Вечерки» репортаж Артема Карапетяна с площади Свободы «Они не пройдут!». (мы смогли его опубликовать только в номере за 22 августа) и материал «Позиция руководства России». Так и не попали в этот номер и другие подготовленные к печати материалы.

Но! Мы ведь уже имели на руках Указ Ельцина №61, где говорилось: «исключить выполнение любых обращений и распоряжений антиконституционного комитета по чрезвычайному положению». В коридоре на нашем четвертом этаже был вывешен на доске объявлений листок с отпечатанным на машинке текстом – что мы действуем в соответствии с Указом Президента России. Вечеркинцы поставили здесь свои подписи. После чего мы сняли с номера огромное по размеру постановление №1 ГКЧП, постановление №2, указ Янаева. Они стояли на том самом месте, где в готовой газете появились «Почта недели», «Праздник индийской культуры», «На пляже еще играют». Полагаю, что эти материалы доставили нашим читателям куда больше удовольствия, чем документы ГКЧП…

Кажется, именно во вторник мы узнали и о том, что в нашей республике создается временная комиссия «по своевременному и объективному информированию населения» (указ Президента ТСС Р об этом опубликован в номере «ВК» за 22 августа). К слову, после того, как переворот провалился, этот указ из «ВК» немедленно изъяли. Но мы посчитали, что нашим читателям будет небезынтересно познакомиться с этим любопытным документом явно не из перестроечного времени – и сняли с него ксерокопию.

Какую именно «своевременную и объективную информацию» желает видеть руководство республики в газетах, мы уже поняли. И не составляло особого труда догадаться, что «временная комиссия» – синоним «комитета по цензуре». Чуть позже выяснилось, что «Вечерка» (видимо, за особые заслуги) удостоена чести иметь не одного, а сразу двух прикрепленных к ней цензоров: представителя Главлита – организации, официально ведавшей цензурой в эпоху застоя, а также опять-таки директора издательства В. Гаврилова.

Так и хочется вновь напомнить, что Закон о печати СССР никто не отменял. И тем не менее М. Шаймиев указ о «временной комиссии» подписал, комитет был и начал действовать. Впрочем, что там Закон о печати – в эти три дня была попрана Конституция!

А мы не могли сказать об этом. И о многом другом. Хотя, еще раз повторю, информация у нас была самая свежая. Из Белого дома России в «Вечерку» звонили, чтобы рассказать о последних событиях, народные депутаты РСФСР Виктор Скрыник и ТССР Иван Грачев. В Москве находились и постоянно держали с нами связь наш внештатный корреспондент Илья Шалман и работавший раньше в «Вечерке» журналист Володя Ерхов. А во вторник уехали в командировку в столицу, на передний край, вечеркинцы Артем Карапетян и Олег Климов...

Кроме информации, в редакции были и отклики казанцев на происшедшее. Сразу потребовали созвать внеочередную сессию ВС ТССР депутаты из группы «Народовластие» и сессию горсовета – депутаты из межрайонной группы. То есть демократическое крыло наших Советов и во время переворота позиций не меняло. Уже 19 августа принял заявление Координационный совет демократических сил Татарстана с требованием упразднения ГКЧП. Но все это опубликовать мы не могли.

Читатели нам звонили, сочувствовали, спрашивали новости. Просили: «Держитесь!». Советовали: «Переходите на эзопов язык».

И мы перешли. Почитайте безобидную заметку в номере за 21 августа (он подписывался двумя цензорами) «Загадочное исчезновение». Подумаешь, бюст Толстого в Казани исчез. Правда, вот как раз в ночь с 18 на 19 августа. И, как сказано в заметке, «остается открытым вопрос, кто его так незаметно ликвидировал и когда мы его вновь увидим». Нет, причем тут Михаил Сергеевич – речь только о бюсте! И нам, подцензурным журналистам, очень интересно, когда мы вновь увидим его на своем месте?

А еще посмотрите заголовки материалов на 2-й и 3-й страницах «Вечерки» за 22 августа (они готовились еще в дни переворота). Прочитайте внимательно: «Укрощение строптивых – о том, как местная власть нарушает закон», «Быть всегда личностью», «Не тот, по всему видать – не тот», «Будет ли остановлена «химическая атака», «Кто виноват…» Мы очень надеялись, что аналогии возникнут.

В этом же номере «ВК» под видом официальной информации ТАСС и вместе с ней мы попытались дать несколько заметок РИА. Большинство цензура сняла, но кое-что осталось.

В среду, 21 августа, мы опубликовали обращение Президента ТССР к народу Татарстана. О, сколько оно вызвало у нас вопросов! Как хотелось тут же написать к нему комментарий! Возьмем один только абзац: «...в сложившихся условиях на период чрезвычайного положения (но ведь оно же в ТССР вроде не введено?) недопустимы всякие митинги, демонстрации, шествия, забастовки (но это нарушение свободы слова, гарантированной Конституциями СССР, РСФСР и ТССР, нарушение Указов Президента России, призвавшего к всеобщей забастовке. И прямая поддержка путчистов), что в отношении всех тех, кто не проявит этого понимания, кто своими деструктивными действиями (терминология какая, каких времен!) попытается нарушить стабильность в общественно-политической жизни, будут приняты чрезвычайные меры (они были приняты, когда дубинками в Казани разгоняли мирных демонстрантов).

С моей точки зрения один этот абзац и практическое его применение в Татарстане даст Президенту нашей республики полное право немедленно уйти в отставку. Даже если не вспоминать о том, что он активно поддержал государственных преступников.

В среду, 21 августа, как раз в тот момент, когда цензоры ставили на страницах нашей газеты свои печати, из Москвы вдруг пришло известие о бесславном конце путча. Все в редакции ходили по кабинетам и поздравляли друг друга, из разных концов коридора то и дело кто-нибудь радостно кричал (чтоб все слышали!) очередные прекрасные новости.

А потом все смотрели в кабинете редактора трансляцию сессии Верховного Совета РСФСР. И видели, как валится с ног от усталости – но все равно шутит! – Хасбулатов, как тихо переговариваются о чем-то Руцкой и Силаев, как мрачно и напряженно, но нерушимой скалой сидит в президиуме Ельцин, как сосредоточены и серьезны депутаты. У нас было преимущество перед ними: они тогда, в начале заседания, еще не знали, а мы к тому времени уже знали, как ликующе оно закончится. Впрочем, они знали тоже – просто не могли назвать точного момента.

Елена ЧЕРНОБРОВКИНА

«Вечерняя Казань», 27 августа 1991 года

Заявление главного редактора «Вечерней Казани»

События последних дней привели меня к твердому убеждению, что коммунистическая партия в нашей стране окончательно себя дискредитировала и показала свою антинародную, реакционную сущность. Все годы своей деятельности она только на словах пеклась о благе народа, а фактически насаждала мракобесие и тоталитарный режим преступной власти, осуществляла геноцид, вела дело на удушение свободы и демократии, прав личности.

Свыше десяти лет я работаю редактором и на себе ощутил всю жестокость методов работы партийных бонз. Ложь, лицемерие, шантаж, вот методы их работы. Особую опасность представляет сращивание партийной власти с преступными мафиозными группами.

При всем моем уважении к Михаилу Сергеевичу Горбачеву, не могу согласиться с ним, что КПСС способна к реформированию. Она должна быть немедленно расформирована, а преступные номенклатурные единицы преданы суду.

Год носил при себе заявление о выходе из КПСС: все верил Горбачеву, верил Яковлеву. Недавно приостановил свое членство в партии, а сегодня порываю с ней раз и навсегда.

Андрей ГАВРИЛОВ, главный редактор «Вечерней Казани»

23 августа 1991 года

Опубликовано 26 августа 1991 года

Откровенный разговор

Те, кто предал, остались у власти. Почему?

Более чем сомнительная позиция, занятая руководителями города и республики во время путча, очевидна. Тем не менее как те, как и другие (кроме Г. Зерцалова) в очередной раз сумели выйти сухими из воды. Как же такое стало возможным?

Возьмем, к примеру, городское руководство. Председатель горсовета Г. Зерцалов, его заместители Р. Гумеров и И. Рыбушкин, председатель горисполкома К. Исхаков выглядели растерянными лишь в день открытия внеочередной сессии горсовета, Ведь вся «четверка» прекрасно понимала, за чью отставку будет ратовать довольно значительное число депутатов. Раздражающе, нервирующе действовало на пытавшихся оправдаться руководителей, и присутствие у здания мемориала множества горожан, требующих немедленного решения «оргвопроса».

Но недаром, однако, говорят, что «аппаратчик – это не должность, а образ жизни». От шока городская «верхушка» сумела оправиться, довольно быстро. И все, что происходило затем, можно обозначить коротко и ясно: судорожное цепляние проштрафившихся руководителей за свои высокие кресла. Для того, чтобы удержаться на гребне, в ход были пущены самые различные приемы – благо обширный номенклатурный арсенал сделать это позволял.

Вот, например, как был использован один из затасканных, но тем не менее еще один из очень эффективных приемов. Согласно существующему регламенту для того, чтобы принять решение по какому-либо вопросу, необходимо набрать при голосовании не менее 96 голосов «за». Откуда, спрашивается, взялась эта цифра? Все очень просто: берется цифра «190» (общее количество избранных депутатов), делится надвое, а затем к полученному прибавляется единица. Все эти манипуляции соответствуют положению регламента, которое гласит, что за принятие того или иного решения должно проголосовать более половины от избранных депутатов.

На первый взгляд, все очень демократично и справедливо. Но так полагать могут только несведущие. Дело в том, что все 190 депутатов на сессии никогда не присутствуют – кворум постоянно колеблется где-то на отметке 130 человек. А это значит, что голосование при таком раскладе часто получается тупиковым: 96 голосов «за» набрать практически невозможно.

Здравый смысл, казалось бы, подсказывает: нужно немедленно внести поправку в регламент. Голосовать, например, не от общего количества депутатов, а от числа присутствующих. Однако руководство горсовета упорно цепляется за порядком обветшавшую формулировку. И делается это по вполне понятным причинам: подобная нелепость не раз уже «выводила» начальственную «верхушку» из самых трудных ситуаций.

Выручила она их и на этот раз. Когда решено было провести голосование по вопросу о доверии депутатов руководителям горсовета и его исполкома, в зале насчитывалось всего 135 депутатов. Как и следовало ожидать, результаты голосования оказались несколько половинчатыми: никто не получил ни полного доверия, ни полного недоверия.

Напомню, каким образом распределились «белые и черные шары» между руководителями города. Г. Зерцалову выразили доверие 39 депутатов, недоверие – 90; Р. Гумерову – соответственно 53 и 76; М. Рыбушкину – 79 и 50; К. Исхакову – 55 и 74. Интересно, что даже по итогам подобного «полуфабрикатного» голосования видно, что Зерцалову, Исхакову и Гумерову не доверяет практически каждый второй из присутствующих в зале. Кстати, в парламентах других цивилизованных стран после такого мощного «плевка» принято незамедлительно уходить в отставку. Наше же руководство предпочло невозмутимо «утереться» и своих кресел не покинуло.

Необходимо заметить, что само по себе голосование по вопросу о доверии –чисто символическое, то есть не предполагающее обязательного смещения руководителей со своего поста. Иное дело – голосование об отзыве, которое было проведено на второй день сессии. Ситуация, в принципе, не изменилась – разве только в «корзину» Зерцалова было накидано куда больше «черных шаров», в результате чего он и был смещен с поста председателя горсовета,

Однако было бы наивно полагать, что только недостатки регламента позволили Исхакову, Рыбушкину и Гумерову удержаться в своих креслах. Все трое – люди неглупые и они вовремя сумели предпринять массу нестандартных усилий для личного спасения.

Так, многие из депутатов до сих пор задаются вопросом: как смог удержаться «на плаву» Н. Рыбушкин – человек, зачастую не имеющий собственного мнения и практически полностью подверженный конъюнктуре момента? Разгадка этого проста: Николай Николаевич просто в очередной раз ввел в заблуждение депутатов, заявив, что 20 августа он подписал телеграмму в поддержку действий Б. Ельцина. Это, естественно, вызвало определенные симпатии зала, что не замедлило сказаться на результатах голосования. И лишь после голосования выяснилось, что телеграмма с подписью Рыбушкина была отправлена лишь 21 августа в 16 часов. То есть когда с пресловутым ГКЧП стало все ясно. Однако дело было уже сделано...

О том, как сумел удержаться на своем посту К. Исхаков, в будущем, наверное, будут слагаться легенды. Ведь Камиль Шамильевич – единственный из городских руководителей, принародно признавший законность действий преступного ГКЧП. «Да, было такое, но это моя ошибка», – сообщил он невинным голосом яростно требующим сатисфакции депутатам.

Вообще, «степень непотопляемости» К. Исхакова просто поражает. Думается, назначь его ГКЧП своим личным представителем в Казани, он и тогда сумел бы выкрутиться. Ведь уже даже прижатый фактами к стенке Камиль Шамильевич, тем не менее, сумел набрать при окoнчaтельном голосовании 66 голосов доверия. Конечно, остается только догадываться об «особых» отношениях К. Исхакова с иными депутатами, ни при каких обстоятельствах «не сомневающихся» в его искренности...

Впрочем, вполне возможно, что некоторые депутаты отдали за Камиля Шамильевича свои голоса после его супер-радикального заявления, которое он сделал в самый критический для себя момент. Исхаков сообщил, например, о своем намерении поддержать идею проведения прямых выборов мэра общим голосованием всех жителей города, а также идею проведения референдума, определяющего отношения ТССР и РСФСР. Явное одобрение зала вызвала та часть его заявления, где говорилось об освобождении от своих должностей начальника УКСа и руководителя управления торговли. Преподнес Исхаков «сюрприз» и журналистам: заявил, что отпускает пресс-службу горисполкома на «вольные хлеба».

Все это очень заманчиво. Однако будет ли выполнено на деле? Хотя никто и не спорит – специалист в своем деле Камиль Шамильевич неплохой. Вот только абсолютно уверен – властвуй сейчас в стране «чрезвычайщина», наш председатель исполкома с таким же рвением исполнял бы установки самозванного комитета...

На первый взгляд, внеочередная сессия горсовета своей основной задачи так и не выполнила. Трое из четверых руководителей, проявивших во время путча вполне понятное бездействие, остались на своих местах. И в этом плане лично я поначалу вполне разделял пессимизм некоторых моих коллег, высказывавших предложение: «Горсовету надо самораспуститься».

Настроения мои, однако, резко изменились сразу после обнародования результатов сессии Верховного Совета ТССР. Что же мы увидели? Откровенное желание выгородить М. Шаймиева, столь активно принявшегося насаждать в республике янаевщину, совершенно неприкрытое стремление депутатов ТССР восстановить в правах реском КПСС и многое другое, от чего так свежо потянуло застоем.

Подумалось: самораспускаться еще рано, ведь нужно же, чтобы хоть кто-нибудь в городе организованно противостоял нами же и на свои же головы выбранному «высокому собранию», этому «партколхозактиву» республиканского ранга. Тем более, что последние события наметили все же некоторые перемены в расстановке сил внутри горсовета. Сумел же, например, лидер межрайонной группы И. Котов, когда баллотировался на освободившееся место председателя горсовета, набрать 64 голоса (в зале присутствовало тогда около 125 депутатов) и обогнать всех своих соперников!

Ну, а дни путча пусть будут нам уроком. Пусть служат напоминанием о том, что у власти продолжают оставаться люди, надеяться на которых полностью просто опасно. Не дай Бог новый переворот – кто знает, как они себя поведут? Возможно, учтут свои «прошлые ошибки» и будут действовать куда более оперативнее и изобретательнее…

Игорь Дурманов, депутат горсовета

«Вечерняя Казань», 5 сентября 1991 года

А был ли путч?..

Итак, все расставлено по местам. Зло повержено, добро торжествует. Торжествует наивно, по-детски – как будто в стране происходит нечто большее, чем очередная рокировка в руководстве государства и падение досужей, опозорившейся в тысяча первый раз партии.

Сегодня мы аплодируем. Есть чему: демонтируют памятники, «демократически» закрывают газеты, тихой сапой повесили новый флаг над Кремлем, сейчас практически любой может плюнуть в лицо коммуниста, и это будет не хулиганством, а частью государственной политики данного победного этапа. Да что там рядового коммуниста! Подайте нам Шаймиева, Назарбаева, Кравчука, подайте нам Лукьянова. Рубикс уже за решеткой. На плахе демократии полетят головы «предателей», виновных подчас лишь в том, что, как обычно, выполнили очередной приказ.

Да, жить становится веселей, но лучше ли? Ведь завтра вкус победы слетит с наших губ, останется лишь горечь, с которой мы, проклиная все, жили до 19 августа. Нам будет уже несколько смешно вспоминать, что эти дни кто-то назвал днями великой, первой и самой яркой победы перестройки. Нам будет грустно от того, что мы хоть на секунду поверили этому мифу.

Будто всю свою злость от бездарного горбачевского правления последних лет мы вкладываем в эпитеты: «мерзавцы, подлецы, шпана, бандиты, хунта». В общем – враги народа, и точка. Нам, как обычно, все ясно. Все ясно без суда.

Янаев – трясущиеся руки, насморк, гордится членством в партии, Павлов – трус, отец античеловеческих реформ, Крючков – интриган, Пуго – выпученные глаза, номенклатурный монстр, Стародубцев – совок, мафиози, помещик, Лукьянов – единственное достоинство – это сорокалетняя дружба с Горбачевым и т.д. Все как будто списано с передовиц 1937 года. И это – передовица демократических «Аргументов и фактов»!

Эмоции, безусловно, понятны, но почему нет трезвого анализа происходящих событий? Мы просто горды тем, что не дали себя одурачить. Мы не дураки. Нам легче было бы умереть под танками 19 августа, чем признать то, что мы были дураками все последние годы. Но неужели мы серьезно верим в то, что все наши беды исходили из-за нахождения у власти пяти-десяти озверевших сталинистов?

Невзоров назвал весь этот путч «инсценировкой, шаржем». И я понимаю, что он имел в виду. Путча не было вообще, была нарушена логика любого переворота. Все дело в том, что повстанцы всегда, таков накопленный исторический опыт, действуют в условиях невероятного цейтнота – за это время необходимо изолировать, а лучше уничтожить лидеров свергнутого правительства, захватить ключевые объекты, распустить парламент. И это все необходимо было сделать за часы. Но фактически ничего этого сделано но было – Президент был изолирован так, что каждый день ходил с внучкой на море, спокойно прослушивал Би-би-си и смотрел телевизор, и самое смешное – ему была оставлена личная охрана.

В день переворота путчисты позволяют собраться Президиуму Верховного Совета России и объявить о созыве внеочередной сессии Верховного Совета. Через все органы печати объявляется о созыве сессии Верховного Совета СССР, здесь же печатается заключение Комитета по конституционному надзору. Программа «Время» в этот день спокойно передает репортажи с улицы, где недовольство танками на улицах декларируется прямым текстом. На заседании Кабинета министров 19 августа Павлов и еще четыре министра неоднократно и недвусмысленно заявляют свое несогласие с вводом войск на улицы и призывают не предпринимать никаких действий до сессии Верховного Совета. Янаев выступает против штурма «Белого дома».

Полдня и ночь первого дня заговорщики тратят на то, что... уговаривают бригаду «Альфа». Перед «Белым домом» танки появляются вообще лишь в девять часов утра 20 августа, как будто специально дав собраться защитникам Ельцина, а также депутатам парламента России, организовавшим оборону. И это – «кровопийцы-фашисты»?

Далее – штурм начинается только ночью, пролита в основном случайная кровь, напугавшись кучи металлолома, танки уходят, попутно демонстрируя неподчинение приказам какого бы то ни было подлеца, но пока еще все же министра обороны. Ночью с 20 на 21 августа Янаев преспокойно спит на своей даче. Но 21 августа мы наблюдаем вообще шизофренический жест – путчисты едут на дачу Горбачева уговаривать (!?) его и часами (!?) ждут приема в домике для гостей.

Вдумайтесь в это, а потом назовите этот спектакль как угодно.

В чем же причина бездействия заговорщиков, уже державших в своих руках власть (даже кнопку пуска ракет)? Можно предлагать разные варианты ответа – мол, струсили «недоделанные комсомольцы». Но это просто штамп. По большому счету мы должны быть благодарны «восьмерке» – их остановил страх крови, страх гражданской войны, а это значит, что они до последнего времени надеялись на мирный захват власти. И наивно думать, что причина этой надежды крылась в расчете на поддержку ретроградов-коммунистов. Они надеялись на поддержку измученного агонией экономики народа. Но народ их не поддержал...

Народ не поддержал выступления 19 августа, но широкой волны недовольства ГКЧП по стране тоже не было. Ее просто не могло быть. Народ молчал и ждал.

Возможно, Янаев и Ко в очередной раз обманули бы ожидания народа. Но пока мы знаем только то, что знаем. Экономикой страны никто не занимается – мы падаем, мы катастрофически разваливаемся на ходу. И хочется сказать новым героям, усиленно примеряющим сейчас шикарные мундиры победителей, – у вас есть всего лишь короткая передышка.

И если через полгода в домах отключат газ, тепло и свет, начнутся перебои с хлебом, будет совершен новый подъем цен и принята обойма очередных абсурдных реформ, то не ждите пощады от суда народа и истории. Народ пожалеет о своем выборе 21 августа – это будет страшный и последний урок. А человек с трясущимися руками и насморком станет народной легендой...

Такова наша российская драма...

Артур Гафаров

«Вечерняя Казань», 4 сентября 1991 года