Слова такого нет. Но трущобы есть...

21 марта 2021 года

В августе 1989 года Андрей Гаврилов поручил студенту факультета журналистики Московского государственного университета Артему Карапетяну сделать материал, который открыл бы кампанию по ликвидации казанских трущоб. Тот отправился по аварийным домам вместе с фотокорреспондентом Фаритом Губаевым.

Материал «Мертвые дома» появился 18 августа 1989 года. А через пару дней о нем сообщила Британская вещательная корпорация Би-би-си. Вот как вспоминает автор первой публикации это время:

«Меня тогда вызвали в казанский горком КПСС. Инструктор горкома – позже ставший успешным страховым бизнесменом – попытался попенять мне, что трущоб в Советском Союзе нет, что нельзя употреблять это слово, описывая нашу, советскую действительность… И тут сказался «шахматный талант» Андрея Гаврилова, поручившего именно мне открыть эту кампанию. Не случайно поручившего.

Представляете, что ответил несчастному провинциальному инструктору горкома московский 20-летний студент журфака? Правильно, примерно именно это. Мол, если так хочется, сообщите о своем недовольстве моей статьей декану журфака МГУ Ясену Засурскому, и я вам обещаю, что казанский горком будет выглядеть не самым лучшим образом на поприще гласности и перестройки… Горком в очередной раз получил от Гаврилова щелчок по носу.

«Вечерка» продолжила тему, проходя по городу, словно бульдозер.  Тему подхватили коллеги – Раиса Щербакова, Василий Мартинков, Людмила Колесникова, Валентина Гудимова. И скоро на стенах казанских развалюх появились надписи, которые, наверное, помнят многие казанцы, – «Долой трущобы!».

Много лет спустя чиновники Казани – все те же, на самом деле, чиновники – славили антитрущобную программу президента Татарстана. Не стесняясь слова «трущобы»…

  «ВК»: операция «Трущобы»

«Мертвые» дома

В Казани более 527 тысяч квадратных метров ветхого жилья. В домах дореволюционной постройки, в приспособленных под жилье и подтапливаемых помещениях обитают почти 28 тысяч семей. До 1993 года планируется переселить только 7772 семьи.

Жильцы дома №47 по улице Островского войдут в историю не исключительными условиями своего проживания, не тем, что три литера этого дома почти два века стоят без капитального ремонта и лишены всех удобств, и даже не тем, что эти трущобы находятся в пятидесяти метрах от центральной площади города. Единственное, что останется в архивах, – их эпистолярное наследие: несколько десятков писем в различные инстанции и столько же ответов этих инстанций. Суть первых – просьба помощи. Суть вторых – подождите.

В начале семидесятых годов жильцы обращались к домоуправу. Последнее их письмо (июль 1989 года) адресовано Председателю Президиума Верховного Совета СССР.

«Наши дома построены купцом Макашиным в начале прошлого века и с тех пор стоят без удобств, без воды, без отопления (только дровяные печи). И без ремонта. А ведь наших строений нет на карте города, с шестидесятых годов они числятся снесенными при строительстве гостиницы «Татарстан».

В течение семидесятых годов нам постоянно обещали ремонт. С 1982 года производственный трест жилищного хозяйства Бауманского района, городское управление жилищного хозяйства, председатель Бауманского райисполкома товарищ Нугуманов каждый год сообщают, что ремонт назначен на следующий. Последний назначенный ими срок – третий квартал этого года. Каким образом планируют текущий ремонт не существующих по документам строений?

Нам сообщали о многочисленных ремонтах, якобы произведенных, о средствах, вложенных в эту «липу»...

Мы писали в Москву, но бесполезно. Наша 15-летняя переписка путешествует из Казани в столицу и обратно. Мы глубоко возмущены бюрократическим отношением местных органов власти и центра к нашей проблеме».

Это их последнее письмо. Писали в редакцию «Правды». Ответ: «Ваше письмо направлено в исполком Казанского горсовета. О результатах рассмотрения просили сообщить Вам и редакции». Из редакции «Человек и закон» ответ аналогичен. Министерство внутренних дел ТАССР переписало информацию Бауманского райисполкома: «Действительно в 1987 году в литерах 2 и 3 производился текущий ремонт. Стоимость выполненных работ составила 926 рублей, включая стоимость строительных материалов, накладные и другие расходы».

Фото Владимира Зотова

Отремонтировать два двухэтажных здания за 926 рублей?! Даже жители многострадального дома, видавшие и не такие ответы, усомнились и попросили, выяснить, куда же делись строительные материалы. Отделение БХСС Бауманского РОВД отказало в проверке. И только после обращения к Генеральному прокурору СССР прокуратура Бауманского района 14 июля 1989 года начала действовать. Остается надеяться, что юристы проведут проверку в Казани, а не используют прецедент, созданный МВД СССР, чей ответ жильцам от 23 июня 1989 года гласит: «Ваше повторное письмо рассмотрено и, для решения вопроса об организации дополнительной проверки, направлено в МВД Казахской ССР» (?) Подписана эта чушь начальником отдела главка МВД А. Даниленко. Таким образом, география переписки жильцов дома №47 с остальным миром захватила еще и Алма-Ату…

Из разных инстанций ответы разные, но суть их одна: передавать по эстафете тем, на кого и жалуются жильцы. В результате все письма сосредоточены в трех местах – производственном тресте жилищного хозяйства Бауманского района, городском жилищном управлении и Бауманском райисполкоме. Их послания к жильцам различны: от лаконичного стиля треста до широких описаний и склонности к фантазии райисполкома.

Девять ответов ПТЖХ, отправленных обитателям дома за последние два года (под восемью из них – подпись управляющего Г. Сабирзянова) напоминают жильцам о текущем ремонте, который был произведен два года назад, и добавляют, что «в ближайшие годы капитальный ремонт не планируется». Два письма посвящены полуразвалившемуся туалету, «украшающему» двор дома. 26 апреля 1988 года – «В настоящее время отдел снабжения треста занимается по приобретению железобетонных колец для переноса выгребного санузла». Трест занимался «по приобретению» два месяца. Результат: «трест, рассмотрев вопрос о переносе санузла, сообщает, что санузел не будет перенесен» (письмо от 21 июля того же года).

Горжилуправление 26 сентября и 18 ноября прошлого года двумя идентичными письмами напомнило, что «капитальный ремонт и снос данного дома не планируется».

Бауманский райисполком зачем-то пересказал жильцам, в каких условиях они живут.

«Дом коммунальными удобствами не оборудован, отопление печное – дровами. Туалет и дворовая территория находятся в удовлетворительном состоянии. Текущий ремонт производился в 1987 году в литерах 2 и 3 с учетом ремонта кровли, мест общего пользования» (19 мая 1988 года). «В литерах 2 и 3 в 1987 году производился текущий ремонт. Установлено оборудование для детской площадки – грибок, песочница, скамейки» (6 мая 1989 года).

Под ответами – подпись председателя райисполкома И. Нугуманова.

Везде одна и та же ссылка на ремонт позапрошлого года. 926 рублей – что можно сделать на эти деньги? Об «удовлетворительном состоянии» двора судите по фотографиям. Детской площадки нет и в помине. А вот кровлю действительно заменили. Тут сказалась настоящая забота о людях: теперь из окон гостиницы «Татарстан», нависающей над полуразвалившимися корпусами, открывается не столь неприглядный вид. Разумеется, если смотреть строго сверху вниз.

А если снизу, из квартир? Конечно, сверху все нормально, кровля есть, и теперь, как говорится, «не каплет». Мы все-таки решили посмотреть снизу, зайти в квартиры, и поговорить с жильцами.

Тамара Васильевна Андреева (квартира 50):

– Живу в этом доме с тридцатых годов, а последний ремонт, который помню, был после войны. С тех пор у себя ремонтирую сама, но не все уже под силу. Удобств никаких, зимой – сырость, холод. Сколько не топи печь, тепло не держится. За водой приходится ходить на другую улицу.

Августа Владимировна Никонова (квартира 47):

– Стены у меня сырые, всюду трещины. Окно почти на уровне пола, поэтому в комнате вечный полумрак.

Анна Александровна Владимирова (квартира 51):

– В этом доме печки дровяные, а дрова нелегко достать. Нам газовую печь пришлось ставить самим. А сколько еще проблем! Жить здесь невозможно, давно пора дом сносить.

Александра Ивановна Иванова (квартира 43):

– Я здесь живу около двадцати, лет. Насколько мне известно, дом построен в начале прошлого века и с тех пор стоит без капитального ремонта. Два года назад что-то делали, но это ничего не изменило. Единственное «удобство» – на дворе. Все это давно пора сносить, но наша многолетняя переписка безрезультатна.

Вот так. Но нас заинтересовало, как же все это выглядит сверху. На крышу гостиницы «Татарстан» мы забираться не стали, вместо этого посетили ведомства, по роду деятельности обязанные заниматься этой проблемой.

Производственный трест жилищного хозяйства Бауманского района. Управляющий Г. Сабирзянов в отпуске. Прием ведет главный инженер В. Мишин.

Дожидаясь своей очереди, рассматриваем в коридоре красочный стенд «Бауманский район – административный, промышленный, культурный и торговый центр Казани». Запомнилась фраза: «Но, к сожалению, обращает внимание тот факт, что жильцам, обратившимся с просьбой или жалобой, даются заверения в том, что их претензии будут удовлетворены, но заверения превращаются в пустые слова. Подрывается авторитет не только лиц, совершивших это, но и организации. Об этом «нужно помнить каждому, каждый день». Замечательные слова. Но, наконец, наша очередь.

– Вячеслав Григорьевич, что же будет с домом 47 по улице Островского?

– Два года назад мы проводили текущий ремонт. Заменены две двери, двадцать рам, полностью заменена кровля. За содержанием мест общего пользования жильцы обязаны сами смотреть.

– Они утверждают, что никакого ремонта, кроме замены кровли, не было.

– Мало ли, что жильцы говорят. Ремонт был, есть документация. На третий квартал этого года также намечен ремонт, на который трест выделил 6 тысяч рублей.

Шесть тысяч – это не 926 рублей. Но, говорят, мертвому не помогают даже самые сильные припарки. Что в конечном итоге будет с домом?

Фото Фарита Губаева

Ответ мы попытались найти в управлении жилищного хозяйства. Прием ведет и. о. начальника управления В. Андреев. Опять же очередь. Над ней щит с надписью «За I квартал 1989 г. отмечена хорошая работа трудовых коллективов ПТЖХ Бауманского, Приволжского районов». Со слезами на глазах из кабинета выходят две женщины. Нина Евгеньевна Горская и ее мать. Живут в Вахитовском районе (третье место в соцсоревновании, как гласит та же надпись), в доме уже два года «идет» ремонт. Разрушены трубы, в газовой колонке нет тяги. И ничего не могут добиться.

Разговор с В. Андреевым:

– Что будет с домом номер 47?

– Капитальный ремонт не планируется. Текущий – в этом году.

– Но ведь ему и капитальный не поможет, только снос.

– Решение о включении квартир в список ветхого жилья и сносе домов принимает межведомственная комиссия горисполкома, если процент износа превышает семьдесят. В 1987 году износ одного литера составил 80 процентов, и жильцы были переселены в новые квартиры. Износ двух других – 69 процентов. Поэтому о сносе речь не идет…

Логично, если опираться на позапрошлогодние данные и очень удобную цифру – 69 процентов. Но попробуем посчитать. Если дом стоит с начала прошлого века, то к 1987 году это составит максимум 186 лет. Делим эту цифру на 69 процентов, получается, что один процент износа прибавляется за два с половиной года. Значит, через несколько недель износ дома будет составлять 70 процентов и его жители по праву получат новые квартиры? А как же фраза «в ближайшие годы капитальный ремонт и снос данного дома не планируется»?

Увы, цифра 69 может еще неоднократно использоваться для отписок. Она такая удобная!

Впрочем, не столь важна судьба дома, сколь судьба людей. Это уже – в компетенции Бауманского райисполкома.

Бауманский райисполком. Председатель Н. Нугуманов в отпуске. Прием ведет заместитель председателя Р. Хасанов.

– Жильцы дома номер 47 неоднократно обращались к вам с просьбами. Вы что-нибудь предприняли?

– Да, производился небольшой ремонт и скоро будет сделан еще один.

– Дом полностью лишен коммунальных удобств, и ремонтом это не исправить. Кроме того, жильцы утверждают, что он числится снесенным при строительстве гостиницы «Татарстан». Вы можете показать официальную подробную карту города, где он был бы указан?

– – Такую карту вы не можете получить, так как она засекречена и находится у главного архитектора города.

– Что будет с жителями дома?

– Точный ответ вам сейчас никто не даст. Зайдите через два дня, а пока оставьте собранную вами переписку.

Документы мы не оставили. В любой другой стране подобная папка неминуемо вызвала бы отставку ответственных за эту безответственность чиновников. Но у нас проблема может решиться иначе: переписка будет продолжаться, дом в конечном счете рухнет, а жильцы постепенно вымрут.

И это реально.

1 октября 1962 года Маргуб Халиловна Кагирова, 1909 года рождения, получила от Бауманского райисполкома комнату площадью 7 квадратных метров в доме 47. Выдержала ровно десять лет. 11 апреля 1972 года она обратилась в райисполком с просьбой обменять эту комнату:

«Я проживаю в комнате, которая отличается не только отсутствием элементарных удобств. Это помещение без естественного освещения: окно выходит прямо в темный коридор, где находится туалет. Воздух постоянно отравлен зловонием, круглые сутки приходится пользоваться электрическим светом, от чего постоянно болит голова. Отопление печное, воду ношу с другой улицы.

Мне уже 62 года, я совершенно одинока. Будучи больной, старой женщиной, мне очень трудно запасаться дровами...»

Через девять лет, в письме от 1 июля 1981 года, председатель райисполкома Н. Нугуманов сообщил: «Исполком сообщает, что Ваша очередность по предоставлению жилой площади за №1040. Учитывая Ваш преклонный возраст и жилищные условия, исполком будет изыскивать возможность предоставления другой жилплощади».

Спустя четыре года М. Кагирова напомнила о себе еще одной просьбой, которую на этот раз поддержал районный пищевой торг, где она работала техничкой.

9 февраля 1988 года Н. Нугуманов сообщил: «Ваша очередность в настоящее время за №715. Учитывая Ваш преклонный возраст, исполком будет изыскивать...»

Через семь лет – тот же ответ! Только очередь уменьшилась на треть и где-то в новом веке замаячил шанс получить квартиру.

В течение прошлого года Кагирова получила еще несколько невразумительных ответов. Последний в октябре. Возможно, чиновники из райисполкома и горисполкома удивлены, почему «назойливая» старушка перестала их беспокоить? Так вот, Маргуб Халиловна Кагирова умерла 14 ноября прошлого года. Кто знает, какое отношение к этой смерти имели условия, в которых она жила последние двадцать шесть лет...

Неужели такова будет и судьба жильцов «мертвого» дома? Неужели они сами будут отнесены к «мертвым душам», как случилось уже с жителями дома 6 по улице Меховщиков. Явившись 26 марта на выборы, они обнаружили, что их нет в избирательных списках, так как улицы официально не существует, дома числятся снесенными. Логика проста: нет домов, нет и людей.

Конечно, список избирателей исправить можно. Дома – труднее. Легче рисовать оптимистические стенды с призывом «Каждой советской семье к 2000 году –– отдельный дом или квартиру!». Но если ограничиться только этим, то скоро и этот лозунг окажется пустым обещанием.

Осталось меньше одиннадцати лет…

А. КАРАПЕТЯН, М. ХАРИСОВ

«Вечерняя Казань», 18 августа, 1989 год