Забыли про цензуру? 19 августа 1991 года вам напомнили

18 августа 2021 года

Настоящим испытанием для казанских журналистов стали три августовских дня 1991 года  - с 19 по 21, когда была реальной возможность возвращения старых порядков, отказа от того, к чему уже привыкли во время перестройки.

Представляем вашему вниманию публикации того времени из газеты «Казанские ведомости».

«Казанские ведомости»

 КАКОЙ МИР ОСТАВИМ НАШИМ ДЕТЯМ?

Любовь АГЕЕВА

«Казанские ведомости», 22 августа 1991 года

Уверена: в эти дни мы обращаем меньше внимания на детей – и без того голова кругом идет. Но если и надо сегодня о ком думать больше всего, так это о них. О таком вот малыше, который делает по земле первые шаги и ведать – не ведает, что ждет его завтра, через неделю, через год.

Не знаю, как вы, а я в эти дни часто думаю о неиспользованных возможностях. О том, что за 6 лет перестройки мы так и не осознали, что такое – настоящая демократия, не научились дорожить тем, к чему так быстро привыкли. Политики упражнялись в красноречии, забывая, что за громкие слова кто-то платит кровью. Знатоки и дилетанты заменяли белые пятна в истории на черные, словно не видели, что режут по живому, по судьбам конкретных людей. Экономисты вели философские дискуссии на глазах многочисленного люда, обезумевшего от пустых прилавков и криков о надвигающемся голоде.

Можно по-разному относиться к тому, что произошло, но нельзя не признать, что страна подступила к опасному рубежу. Мы словно задались целью проверить: а что там, за краем пропасти? Мы запугивали друг друга угрозой отката от демократии – и мало что сделали, чтобы этого не случилось.

О чем думаем мы сейчас: о будущем наших детей или о том, как заставить оппонента сменить свою точку зрения на нашу?

Возможно, не все читатели согласятся со мной. Кто-то по привычке причислит меня к левым, кто-то – к правым. В палитре мнений, которые хранят редакционные диктофоны, – самые разные краски и оттенки. И ни одного не сбросишь со счета: ни мнение седовласого ветерана, который поверил, что можно одним махом решить годами копившиеся проблемы, ни пылкие обвинения юного максималиста, готового с легкостью поменять Родину на дальнюю страну с кисельными берегами.

Мы радовались, когда учились мыслить неодинаково. К слову «плюрализм» сегодня, пожалуй, приучены все. Даже в эти дни программа «Время» дает нам пример неоднозначности информации.

Хорошо, когда плюрализм – в дискуссиях. Но мне становится тревожно, когда на улицах Москвы – танки, когда на площади Свободы – милицейские пикеты. А вдруг в качестве аргумента будет сила, а в качестве призыва к сплочению – кровь людская?

Как бы ни был велик соблазн найти крайнего, в развале страны виноваты мы все, хотя в разной степени. Думаю, что теперь все убедились, что экономика плохо управляется как из высоких кабинетов, так и с возбужденных площадей.

Страна – в тупике. Пусть достанет нам здравого смысла выйти из него спокойно, с достоинством. И без боев любого масштаба.

...Мы пока не сумели обеспечить этому малышу счастливое детство. Давайте хотя бы сохраним покой в его доме.

«Казанские ведомости», номер за 24 августа

В ПОСЛЕДНИЙ ПУТЧ

Борис БРОНШТЕЙН

Произошло то, что и должно было произойти в стране, где у постоянно колеблющегося Президента тьма комплексов. И главный из них – военно-промышленный.

Привыкшие в последнее время описывать политические взаимосвязи М.Горбачева с партнерами математическими формулами («9+1», 7+1»), мы с большой печалью выведем формулу трех тревожных августовских дней: «8-1». Восемь соратников Президента и его товарищей по партии (кажется, все до одного – члены ЦК КПСС) отторгли конституционную единицу, фактически объявив его нулем.

Кстати, сразу отметим, что члены «восьмерки» ни разу не подчеркнули свою партийную принадлежность и не просили помощи у КПСС. Очевидно, решили: сила есть – ума, чести и совести нашей эпохи не надо. Руководство КПСС на это ничуть не обиделось и все три дня вело себя так, словно напрочь выдохлось при подготовке проекта своей самой демократической в мире Программы и отдало последние силы изнурительной борьбе с нарушениями Устава Руцким и Яковлевым. Да и наш реском КПСС, привыкший выступать с решительными заявлениями даже по самому ничтожному поводу, не проявил по поводу беззакония никакой публичной реакции (хотя молчание в данной ситуации само по себе реакционно).

Едва не сбылась мечта реакционеров о твердой руке, карикатурно воплотившаяся в дрожащей руке Янаева с зажатым в ней носовым платком. Нервно прикладывая платок к носу, исполняющий обязанности спасителя государства не предвидел, что в кратчайший срок нос ему утрут демократы. Те самые «так называемые» (или в кавычках), о которых презрительно и яростно писала безоговорочно правая пресса.

...Как известно, подобные комитеты областного масштаба кое-где были уже созданы – торопливо и угодливо. В суверенном Татарстане дело до этого не дошло. Но сказать, что местные власти (по примеру, скажем, ленинградцев) дали самозванному Комитету суровый отпор, – это было бы некоторым преувеличением.

Власти властями, а народ все-таки вышел на площадь. Из рук в руки передавали на площади Свободы нелегальный в условиях Казани текст Указа Б.Ельцина о непризнании ГКЧП. Но стоило только собраться в кучку десятку людей, как немедленно подбегал милиционер с мегафоном и взволнованно предупреждал: «Граждане, это не митинг! Разойдитесь!». И зря поднимали граждане глаза на балкон оперного театра в надежде увидеть там оратора – представителя местной власти. Собчаков в Казани не нашлось, зато с балкона старательно снимал собравшихся видеокамерой оператор в штатском. Наша страна три дня была в положении. В чрезвычайном.

В результате родилась уверенность. Уверенность в том, что дельцы теневой политики ввергли страну в последний путч. Еще раз великая держава такого надругательства над собой не допустит. Никакой генерал Калинин не превратит улицы Москвы в сплошной Калининский проспект с правосторонним танковым движением.

Совершенно ясно, что руководству страны придется сделать генеральную уборку – убрать генералов, которые из всех команд отдают предпочтение команде: «Равнение направо!». Ну и главное – значительно поубавится людей, которые с пренебрежением будут говорить о демократах «так называемые»…

 ОЧИЩЕНИЕ ПУТЧЕМ

Светлана БЕССЧЕТНОВА, Владимир МАТЫЛИЦКИЙ

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Утро 19 августа встретило не только дождем. Настроение, навеянное «похоронной» классикой, заменившей в этот день информационно-развлекательную программу ТВ, тоже было промозглым. Чего только мы не передумали, кого только мысленно не схоронили, пока мрачные диктаторы не объяснили, что нам предлагается схоронить мечту о суверенитетах, собственных законах и кое-каких свободах.

...Вот уже действительно проверка на «вшивость» получилась отличная. Чего стоит наше стремление к демократии, правам и свободам, стало ясно на деле. Вечером в храмах праздновали Преображение Господне, а на площади Свободы, у входа в Театр имени Мусы Джалиля, вовсю шли поиски силы, способной противостоять антиконституционному комитету. Но силы этой не находилось. Город, еще вчера бурливший страстями по суверенитету, затих и съежился, памятуя о запрете на митинги и манифестации.

Были на площади местные демократы, захаживали некоторые народные депутаты городского и Верховного Советов. Озадаченные милиционеры, не получившие конкретных указаний, как действовать, просто присутствовали, соблюдая абстрактный «порядок» и участвуя в импровизированных диспутах, наряду с газетчиками и малочисленными неформалами.

...Кучкующий на площади Свободы народ решает для себя проблему взаимоотношений с новой властью. В сущности, выбор невелик – терпеть и лишь молча скорбеть о неизбежных будущих жертвах режима или сопротивляться. Вновь становиться безгласной рабочей скотинкой из колхоза «Красный Октябрь» – или сохранять свое достоинство при всех обстоятельствах...

ДЕНЬ ВТОРОЙ

...Газеты увяли, а журналисты разбрелись: кто на площадь, кто пить горькую, кто подыскать себе другое занятие. На вопрос «Как дела?» знакомые рассказывают друг другу о перешедших на сторону Ельцина воинских частях и о тех, кто при нынешних обстоятельствах благоразумно не высовывается – к последним, что небезынтересно, принадлежит и ТОЦ. Многое простится Фаузие Байрамовой, пришедшей в этот вечер на стихийный (даже мегафонов не было) митинг на площади Свободы выразить свой – а, к сожалению, не всего национального движения – протест против ГКЧП.

Тут вообще есть над чем подумать: среди собравшихся на площади мелькнуло несколько демократов, стояли и ребята из НТС (Народно-Трудового Союза), и депутаты, но это не касается последовательного в своей крутости анархиста Леонтия и еще нескольких ярких фигур – главную скрипку играли совершенно новые люди, не связанные ни с какими партиями и программами, по сути, впервые пришедшие на митинг. Это они после требований милиции «очистить площадь», сцепившись для верности руками, направились к улице Баумана, чтобы там провести демонстрацию протеста. На перекрестке улиц Профсоюзной и Астрономической путь им преградила милиция... Несколько человек было задержано, Бауманский суд на следующий день дал им по пять суток. По данным НТО, среди них – Айрат Галиев, Андрей Матвеев, Леонтий Лученко, Альфред Мустафин, Борис Яшенков, Николай Романов (22 августа они были освобождены).

В этот же вечер после всех событий на площади оформилась идея создания казанского подполья, определившего свои цели и ближайшие планы той же ночью на неизбежных кухнях.

Какие-то уверенные ребята тоже были расторопны: не жалея пленки, снимали площадь с балкона театра и прямо в толпе, небрежно прикрывая кинокамеру полой куртки; как бы небрежно кидали взгляд, случившись рядом; когда мы обменивались номерами телефонов, с каменными лицами стояли за спиной...

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Начавшись с известия о задавленных танками защитниках Верховного Совета РСФСР, он ничего, кроме слез, не обещал. В свою очередь, площадь Свободы в Казани тоже была оцеплена и через нее не пускали даже народных депутатов. Тем не менее с утра по ее краям, выталкиваемые милиционерами буквально на проезжую часть, образовывались воронки людей, желающих отвести душу или найти дело. Хунта претендовала на долгую жизнь, и к ней начали серьезно готовиться: были запущены в производство листовки, назначены сроки митингов, куплены литры краски – делать надписи на домах, тюбики клея и липкая лента – распространять листовки... На Баумана работал пикет. И у тех, кто решил не участвовать в поклонении дракону, на душе было спокойно.

Наверное, при известии о падении хунты все чувствовали и думали разное. Не знаем – мы были просто счастливы. Столько лет было за Отечество обидно – вот впервые по этому поводу радостно. За народ, который столько раз подозревали во врожденной склонности к рабству. За москвичей, которые, наверное, уходили на баррикады, как уходят на войну – прощаясь с близкими...

А на площади Свободы собрались те, кто приходил сюда каждый вечер на этой страшной неделе. Слушали Ельцина, жгли свечи в память тех, кто погиб в Москве, смотрели на уезжавшую с площади милицию и никак не могли погасить улыбок. Познакомившись 19 августа, мы впервые видели друг друга улыбающимися.

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

На самом, пожалуй, известном в городе заборе рядом со старой надписью «Люди, все будет хорошо» кто-то нарисовал красные гвоздики...

Этот материал писался поздно вечерами, без надежды, что он дойдет до читателя.

Камиль ИСХАКОВ: «Комитет создан на основании закона»

Дмитрий МИХАЙЛИН

Председатель горисполкома К.Исхаков не побоялся выйти к горожанам, собравшимся на площади. Вопросы ему задавали со всех сторон. Предлагаем вашему вниманию запись этой импровизированной пресс-конференции.

– Как вы оцениваете сложившуюся ситуацию, каковы ваши прогнозы и что намерено делать городское руководство?

– О сложившейся ситуации мы узнаем только из передач радио и телевидения. Думаю, она сама себя называет – чрезвычайная...

– Вы считаете законным создание подобного комитета?

– Я посмотрел те ссылки, про которые они говорят. По закону это все соответственно, естественно...

– То есть вы считаете создание комитета законным?

– Да.

– Каковы действия городского руководства в этой ситуации?

– В соответствии с указаниями этого комитета.

– Как вы относитесь к Указу Бориса Ельцина о том, что все должностные лица, выполняющие указания этого комитета, будут привлечены к ответственности?

– А что это за Указ?

– У вас есть информация об обстановке в Москве?

– Нет. Ну, Президент, насколько я знаю, на отдыхе.

–Вы не проводите параллелей с событиями в Прибалтике?

– Не знаю, я не изучал события в Прибалтике.

– Казань входит в число тех регионов, в которых объявлено чрезвычайное положение?

– Не знаю.

–Почему же тогда милиция призывает народ разойтись?

– В этом случае постановление №1 чрезвычайного комитета на нас, полагаю, распространяется.

– Народный депутат ТССР Масгут Хафизов сказал, что, по словам Президента Шаймиева, на нас это постановление не распространяется.

–А у меня наоборот информация – что распространяется. Информация тоже получена от Президента. Он мне лично не звонил, но у меня есть такая информация.

– А как мы будем обсуждать Союзный договор, если с сегодняшнего дня приостанавливается деятельность всех общественных организаций?

– Кто сказал? Ну что вы! Ну, может быть, только те, которые противоречат закону о чрезвычайном положении...

– А кто будет решать – противоречат или нет?

– Это в компетенции местных властей.

– Как вы относитесь к введению цензуры?

– При чрезвычайном положении она предусмотрена.

– А кто ее будет осуществлять?

– Органы цензуры у нас еще не созданы.

– Можете ли вы дать указание милиции, чтобы нас отсюда не разгоняли?

– Пожалуйста, какая проблема? Если вы не будете митинговать, то стойте ради бога.

– А то, что мы сейчас с вами разговариваем – это митинг?

– Нет, вы разговариваете со мной.

– Можно ли депутатам проводить здесь встречи с избирателями?

– Ну не здесь же... Ну что у него, округ, что ли, здесь? У него избиратели, что ли, здесь? Встречу с избирателями надо проводить в своем округе...

Председатель горисполкома торопился на встречу с Премьер-министром. А взволнованные граждане, обменивались друг с другом мнениями и бумагами, с нетерпением ждали второго тура пресс-конференции, которую Камиль Шамильевич пообещал провести тут же на площади, после встречи с премьером. Он свое слово сдержал.

Диктофон вновь был включен на площади Свободы в 19.30.

– Каковы итоги встречи с Премьер-министром?

– Познакомились с документами комитета, и на этом мы разошлись.

– А позиция была занята какая-нибудь по отношению к этому комитету?

– Комитет создан на основании закона.

– Какого закона?

– (Долго копаясь в бумагах). На основании Закона СССР «О правовом режиме чрезвычайного положения» от 3 апреля девяностого года.

– Как по-вашему, является ли законным введение чрезвычайного положения через голову Президента? И на основании каких полномочий был смещен Президент, ведь он был выбран Съездом народных депутатов?

– На основании чего вы делаете заявление, что он смещен?

– На основании закона: вводить чрезвычайное положение может только Президент... Какую позицию заняло руководство республики по отношению к чрезвычайному положению?

– Позиция руководства такова, каковой она продиктована Верховным Советом Татарстана в части суверенитета. Мы всегда считали, и наш народ так посчитал, что Союз должен быть единым и неделимым. И мы с Союзом. И верховенство законов Союза для нас закон.

– Конкретно, руководство «за» комитет или «против»? Поддерживает руководство республики комитет или нет?

– Комитет законный, и его решения поддерживаются.

– Местная пресса будет выходить или нет?

– Должна выходить...

– Камиль Шамильевич, вы поддерживаете антиконституционные власти. Значит, вы являетесь преступником ?

– А кто сказал, что они антиконституционны?

– Сегодня директор издательства Гаврилов рассыпал набор «Вечерней Казани». Он действовал от имени комитета. Какое право он имеет без вашего ведома рассыпать набор городской газеты?

– Ну что вы, какая же она городская? А вообще, это самоуправство, если кто-то взял и рассыпал.

– Вы будете преследовать по закону этого человека?

– Если к нам обратятся, мы будем разбираться со всем этим.

– Так все-таки, входим мы в число регионов, в которых введено чрезвычайное положение или нет?

– Вы в четвертый раз спрашиваете у меня, молодой человек...

– Вы в четвертый раз не отвечаете...

– Нет на сегодня.

– Какое право имеет чрезвычайный комитет смещать те органы власти, которые, по его мнению, не справляются со своими обязанностями?

– Вы знаете, трудно разговаривать с человеком, который, может быть, прочитал, а может быть, где-то услышал документ. Вы сейчас трактуете его неверно.

– Вы признаете законные российские органы власти?

– Конечно.

–Вы знакомы с последним Указом Президента Ельцина?

– Нет, мне вот здесь начали рассказывать про него...

– Дайте кто-нибудь текст Указа. Есть он у кого-нибудь?

– (Текст Указа нашли). Ну, этому Указу я подчиняться не буду. Какой-то листочек.

– Ну, а если вы получите этот Указ на официальной бумаге, вы будете его выполнять?

– Ну тогда будем соображать. Я не думаю, чтобы такие документы сразу начали выходить в свет.

– По Указу Ельцина, вы, подчиняясь комитету, совершаете преступление. Ведь Ельцин – законная власть, избранная народом...

– Во-первых, – давайте так не будем. Ладно? Казанским народом он не избран. Не надо за весь народ говорить. Законы РСФСР мы выполняем.

–Да не выполняете вы законы РСФСР. Вы же сами только что сказали...

– Еще чего пришьете?..

– Последний вопрос от «Казанских ведомостей». Вы сказали, что поддерживаете комитет по чрезвычайному положению...

– Ну что значит «поддерживаете»? Интересно вы все переиначиваете...

– Ну хорошо – вы признаете его законным. В связи с этим вопрос: как вы будете вести себя в том случае, если восстановится законная власть?

– Не понял вопроса...

– Как вы будете вести себя в случае установления законной власти?

– Как работал, так и буду работать...

– Спасибо.

– Пожалуйста.

Комментарий Камиля Исхакова к собственным словам, сказанным 19 августа на площади Свободы:

– Вопросов там было много всяких, говорили там о разном. Я представляю исполнительную власть, и мы, в конечном итоге, выполняем те указания, которые нам поступают. А в те дни мы, в основном, занимались хозяйством.

Я это говорю к тому, что политикой мы не занимались в это время. Да мы никогда ею не занимались, политикой. А больше беспокоимся за наш народ. И в то время нам нужно было, чтобы в городе было меньше волнений. И на площадь я пришел с той же целью. Кстати, после нашего разговора люди разошлись. Я потом специально постоял, понаблюдал – никого на площади не осталось. Люди разошлись, настроенные на рабочий режим.

Ну, в части оценки документов, допустим, которые в то время вышли... Здесь надо было много времени, чтобы в них разобраться.

А пресс-конференция Янаева как-то настраивала на то, что они работают согласованно с Президентом.

– Девятнадцатого вы сказали, что создание комитета считаете законным.

– На основании чего я так тогда рассуждал? В Конституции, в статье 127 с индексом 3 пункт 4, говорится о полномочиях Президента, о том, что он может создавать органы госуправления. И когда они ссылались, то можно было и согласиться с какой-то логикой, хотя и есть вопросы. Я и там вам говорил неоднозначно, но настойчивость некоторых товарищей подвела меня к тому, что я в заключение... ну, ошибся...

– Девятнадцатого пытались разогнать людей с площади Свободы, двадцатого сильно побили демонстрантов... Вы давали какие-нибудь указания УВД на этот счет?

– Если этим кто-то и занимался, то, видимо, в целях исполнения постановлений ВС СССР и ВС ТССР в части непроведения несанкционированных митингов и шествий. Ни о том, ни о другом я указаний не давал...

– Если бы вы сегодня знали, что все так кончится, что ГКЧП будет свергнут, вы пошли бы на площадь Свободы?

– Я бы обязательно пошел... Мне ведь главное, чтобы люди не беспокоились и хорошо работали. Я ведь и по другим поводам там часто бывал...

– Вы сказали бы те слова, которые сказали?

– Большинство сказал бы...

Партаппаратчики остались без крыши

В соответствии с Указами Президентов СССР и РСФСР в Казани начался процесс департизации.

В этот понедельник, 26 августа, явившиеся на службу работники районных, городского и республиканского аппаратов КПСС обнаружили опечатанные двери своих кабинетов и рядом невозмутимые лица охраняющих эти двери милиционеров. С коллегой из республиканской «молодежки» мы объехали несколько бывших районных цитаделей ума, чести и совести эпохи и всюду наблюдали одну и ту же картину – растерянно толпящийся в коридорах и на порогах зданий партийный истеблишмент захлестывали волны досель незнакомых чувств и переживаний… И они в своих черных костюмах и белых рубашках напоминали пингвинов, у которых отняли родимую льдинку и отправили на проживание в Среднюю Азию.

– Я в шоке, – подтвердил заместитель председателя комиссии по внутрипартийной работе Ленинского РК КПСС Иван Киреев. – Прежде чем закрывать райкомы, надо было, наверное, разобраться в ситуации. Если даже верхушка партии участвовала в путче, при чем здесь рядовые коммунисты? Злого мы ничего не делали, занимались защитой интересов трудящихся. А сейчас я надеюсь только на Комитет конституционного надзора.

– Что вы собираетесь предпринять в случае, если имущество КПСС все-таки национализируют?

– Ну, найдем какую-нибудь сараюшку и там будем продолжать свою деятельность. А пока нас с работы еще никто не увольнял, так что будем приходить к своему зданию. Когда и кто будет снимать с наших дверей пломбы, нас не проинформировали, а ведь, кроме всего прочего, у нас в кабинетах и личные вещи остались. Очень хотелось бы, чтобы все делалось в рамках закона, чтобы был исключен самосуд. А про свою и своих товарищей позицию могу сказать одно – уйдем с корабля последними, но от своих идей не откажемся.

Все-таки машинисты с коммунистического паровоза достойны сочувствия не потому, что им грозит безработица (от этого сейчас никто не гарантирован), а по причине их абсолютной неспособности – или все же нежелания? – адекватно оценить перспективы паровоза в начиненном электроникой мире...

Бездомных коммунистических лидеров Бауманского района приютили в своей комнатке депутаты райсовета, но и это не смягчило ожесточившиеся от совершенного варварства сердца членов КПСС.

– Мы уже давно из категории людей выведены теми же средствами массовой информации, – гневно бросил нам второй секретарь райкома и скрылся в недрах столовой: слава Богу, хоть столовую эти негодяи-демократы не опечатали...

– Считаю, что переворот произошел с молчаливого согласия нас всех, – это мнение первого секретаря Ленинского РК ВЛКСМ М.Бариева. – Мы все смалодушничали, промолчали, хотя прекрасно понимали, что происходит. И поэтому не только верхушка, но и вся партия целиком подписала себе приговор...

Сам Марат свое заявление о выходе из КПСС написал еще 23 августа…

Светлана  БЕССЧЕТНОВА

«Казанские ведомости», номер за 29 августа

Слово редактора

У нас общий дом – помните об этом

Любовь АГЕЕВА

Мы еще не оправились как следует от одного потрясения, когда страна оказалась на грани гражданской войны, как казанцев снова призвали на баррикады. Такова цена неосторожного слова, брошенного с высокой трибуны. Р.Хасбулатов уже не в первый раз, защищая интересы единой и неделимой России, единой государственности, не учел реалий сегодняшнего дня. Того, что в суверенном Татарстане есть законный Президент, избранный всенародно, есть свой Верховный Совет, есть тысячи людей с проснувшейся надеждой видеть свой народ равным среди равных, с возрожденной культурой и почитаемым родным языком. Его слова в одно мгновение вернули Казань к исходному рубежу, от которого мы, казалось, в дни путча отошли, – к недоверию и конфронтации политических сил.

На моем столе документы, подтверждающие это: с одной стороны, заявление депутатской группы «Народовластие», с другой – заявление партии «Иттифак» и комитета «Защита Президента». И снова не выбираются выражения в стремлении найти «врага».

Опомнитесь, люди! Однажды за великую идею жить в самом лучшем в мире обществе мы уже отдали тысячи человеческих жизней. И убедились, что никакая идея не стоит даже одной жизни ребенка. Почему же опять в трудную ситуацию нам застит глаза ненависть к человеку иных взглядов?

Да, это факт – республика разделилась на две части. Разные политические силы по-разному трактуют для себя понятие «суверенитет». Если отбросить словесные побрякушки политических дискуссий, останется главное: мы по-разному представляем взаимоотношения Татарстана с Россией. Тьма народа, желающих поиграть словами в поисках союзников, еще больше людей, мало разбирающихся в проблеме, однако легко готовых стать под те или иные знамена. И вот нас снова делают заложниками политических игр, превращая в бессловесную толпу, толкая к братоубийственному конфликту. Как иначе можно расценить призыв партии «Иттифак» создавать отряды гвардии по защите суверенитета Татарстана?

Кто дирижер этой драмы? Кто сознательно путает понятия? Кто мешает русским и татарам построить мирный общий дом в суверенном Татарстане?

Одни называют прокоммунистическое руководство Татарстана, другие – русских шовинистов из российского парламента. История, она рано или поздно найдет истинных виновников. Но не поздновато ли мы прозреваем?

Я обращаюсь к тем, кто радостно поддержал выступление Р.Хасбулатова. Почему вы не вспомнили слова Елены Боннэр, сказанные ею в дни путча: какой бы ни был Президент Горбачев, но это наш Президент – и только мы можем решать его судьбу. Как бы мы ни оценивали Верховный Совет Татарстана и лично М.Шаймиева, это наш парламент и наш Президент – и только народ Татарстана имеет право убрать их от власти.

Если конечно, мы не хотим видеть в понятии «суверенитет» всего лишь модное словечко времен перестройки.

Судьба Татарстана должна прежде всего решаться здесь, в самом Татарстане. И Президент Ельцин, присягая на верность народам Российской Федерации, давал нам гарантии, что так оно и будет.

Нам есть что сказать Президенту Татарстана. Так давайте скажем прямо и откровенно, без оскорблений и быстрых приговоров. Давайте послушаем и его. И пусть достанет ему мужества признать, что наша республика в дни государственного переворота оказалась далеко не на высоте. Не поддержав российского Президента, мы повернулись спиной не только к России, но и к демократии, к свободе. Не хотела бы я платить такой ценой за суверенитет Татарстана.

Я обращаюсь к тем, кто, услышав выступление Хасбулатова, оскорбился. Почему вы забыли, что каждый имеет право на собственное мнение, что мнение одного человека, даже облеченного высокой властью, в демократическом государстве судьбу народов определять не должно. У нас есть возможность спокойного диалога с Россией. У нас нет другой возможности существовать. Если, конечно, Татарстан не превратится в оборонительный бастион националистических амбиций.

Ну кто хочет жить в таком бастионе?

 

«Казанские ведомости», номер за 3 сентября

Доживем до понедельника

Дом коромыслом

Борис БРОНШТЕЙН

В минувшую неделю вся страна была занята одним делом – все считали, сколько человек выступило на стороне ГКЧП, а сколько на противоположной. Результат таков: численность реакционных сил составила 8 человек, а остальные 269 999 992 человека дали им решительный бой и мужественно победили. Предателей и перебежчиков, как выяснилось, не было. В плену побывал один, но его успешно освободили.

Как водится, победители приступили к дележу трофеев. По всей стране опечатали здания и кабинеты КПСС, и, похоже, наряду с Днем печати пора праздновать День опечатывания...

Главное ощущение, которое мы испытывали на минувшей неделе, – это, пожалуй, ощущение приближающегося распада СССР. Наш общий дом прогнулся коромыслом и вот-вот рухнет. О соглашении «9+1»в прежнем его виде уже нет и речи. И вообще с этой арифметикой возникла жуткая путаница. Одна за другой республики объявляют о независимости, и считать их будем только по осени, когда картина, возможно, прояснится.

Ничего не остается в руках к центральной власти, и Президент на наших глазах превращается в английскую королеву, которая царствует, но ничем не руководит...

... наш нерасторопный и многословный Верховный Совет СССР прозаседал всю минувшую неделю, увязая, как всегда, в бесконечных поправках «к шестой строке восьмого пункта». Самый решительный поступок, на который отважились наши парламентарии, – они дали разрешение на арест А.Лукьянова. И то, не выяснив толком, что же тот натворил...

 Слово редактора

Служить только истине

 Возвращаясь домой из Куйбышева в вагоне с молчащим радиоузлом, я не могла предположить, что в ближайшие дни предстоит испытать весь букет человеческих чувств. Это и горечь от поражения демократии, и бессилие от невозможности сказать «нет», и огорчение за тысячи казанцев, поначалу купившихся на «железный порядок» и пятнадцать соток земли, обещанных ГКЧП, а потом оставивших демократически настроенных народных депутатов без народной поддержки. В то же время – радость от того, что выросло поколение, вставшее с колен, что все больше становится людей, готовых ради чести и свободы жертвовать карьерой и личным благополучием. Есть еще один повод для радости – грех благодарить Янаева и иже с ним, но минувшие события помогли нашей редакции определиться как коллективу единомышленников. А значит есть шанс сделать хорошую газету.

Как правило, журналисты не рассказывают читателям о внутренней жизни редакций, но сегодня такой момент, когда это сделать необходимо. Мы понимаем, есть риск, что кто-то воспримет публикацию как попытку оправдаться. Хотя оправдываться нам не в чем. Гораздо важнее другое. Это своего рода свидетельские показания нашей редакции прокуратуре города и специальной комиссии Союза журналистов ТССР.

Нам бы хотелось дождаться от руководства Татарстана самокритичной оценки своих действий по отношению к журналистам, заодно лишний раз напомнить должностным лицам: законы пишутся для того, чтобы их неукоснительно исполняли. В том числе и Закон о печати.

… И снова – качели. Вчера зависли в правой точке, сегодня –  в левой. И снова велико противостояние, снова нет гражданского согласия, без которого мы вряд ли выберемся из чудовищного кризиса.

Мне не нравится, когда Президента ТССР М.Шаймиева называют государственным преступником – это прерогатива суда. И я не совсем уверена, что его отставка пойдет республике на пользу.

Но мне не нравится и то, что под флагом защиты суверенитета с Президента снимается всякая ответственность за то, что произошло. Критика, даже нелицеприятная, как сейчас, – не есть дискредитация Президента, тем более президентского правления.

Как человек – М.Шаймиев мог ошибиться. Как политик – не имел на это права. Ибо сделав свой выбор, он сделал заложниками ситуации десятки должностных лиц, которые, не поддерживая ГКЧП, вынуждены были исполнять отдаваемые руководством республики распоряжения.

Можно принять во внимание, что многие меры принимались во благо защиты спокойствия и стабильности. Но зачем доказывать, что никаких чрезвычайных мер не было? Были!

И одна из самых недопустимых – в отношении средств массовой информации. Что это так, есть доказательства: телефонограмма из министерства печати ТССР соответствующего содержания, есть полосы «Вечерки» с печатью бывшего главлита. Надо отдать должное властям: «Вечерку» не закрыли, нас не призывали восхвалять ГКЧП. Но нас обязали сокрыть от людей позицию Президента РСФСР Б.Ельцина. Неужели в этом наш суверенитет?

Я бы поняла, если бы руководство республики посоветовало редакторам воздержаться от публикации каких бы то ни было материалов, направленных на дестабилизацию обстановки, если бы нас попросили об этом на обычном совещании. Но нам уже не советовали – нам давали указания. Стоит ли оправдывать создание комиссии под руководством М.Хасанова, если ее функции были далеко не координационными?

Закон о печати нарушен, и будем надеяться, прокуратура, ведущая следствие по этому факту, подтвердит это. Но менее всего мне бы хотелось требовать сатисфакции от конкретных лиц. Ведь и первый заместитель председателя Кабинета министров М. Хасанов, и начальник бывшего Главлита А. Кадырова, и Л. Космылина в предложенных обстоятельствах вели себя достойно. В отношении к нашей газете, по крайней мере.

Важнее, изучив происшедшее в деталях, сделать так, чтобы подобное никогда не повторялось. А опасность такая есть – исхожу из сокращений, которые были сделаны в моем выступлении по радио – когда было выброшено все, что касалось Президента.

На заседании исполкома Союза журналистов один коллега заявил, что, мол, нечего махать кулаками после драки. Стоит. Потому что желание водить журналистов под уздцы будет у любой власти. Не зря ведь Б.Ельцин начал с закрытия неугодных газет.

Общество только тогда вздохнет свободно, когда пресса будет работать совершенно автономно, выражая все оттенки общественного мнения, публикуя всю общественно значимую информацию. И никто не имеет права лишать газету такой возможности: ни высокое начальство, ни улюлюкающая толпа. Мы служим ИСТИНЕ.

И еще несколько строк в заключение. Все эти дни мы жили в чрезвычайном режиме. Такова наша профессия. А город, судя по всему, жил обычной жизнью. Мы почти не ощущали его дыхания. И расшифровывая по ночам магнитофонные записи с сессии городского Совета, не были уверены, что газеты с ними пойдут нарасхват.

От этого как-то нерадостно на душе. И снова боязно за нашу демократию. И за наше будущее.

 

Л. АГЕЕВА

М.Шаймиев: «Я был готов к взыскательному разговору»

Наш корреспондент Дмитрий МИХАЙЛИН побывал на VI внеочередной сессии Верховного Совета ТССР. Предлагаем читателям интервью, взятые им в кулуарах:

Первый вопрос – Президенту Татарстана М.Шаймиеву.

– Как вы оцениваете ход сессии?

– Я вам скажу, разговор мог бы быть и более взыскательным. Потому что ситуация была очень непростой. Я был готов к взыскательному разговору. Прозвучала и критика, и поддержка тоже. Я реально оцениваю многие критические замечания. Нужно делать выводы из происшедшей ситуации. Должен существовать механизм взаимодействия государственных органов в подобных ситуациях, для принятия взвешенных и самых оптимальных решений.

… – Последний вопрос, быть может, несколько некорректный: на площади Свободы уже несколько дней слышны призывы об отстранении Президента Татарстана от занимаемой должности. Как вы к ним относитесь?

– В этой ситуации, в условиях становления демократии, люди свое отношение выражают как могут. Считаю, главное в этой ситуации – я должен служить своему народу. Это я говорю не от имени Шаймиева, а от имени Президента Татарстана. Стою на позиции интернационалиста.

Народный депутат ТССР, член группы «Народовластие» И.ГРАЧЕВ.

– Иван Дмитриевич, как вы оцениваете работу сегодняшней сессии и почему ваша группа покинула зал?

– Оцениваю самым отрицательным образом. Группа предполагала, что начальное голосование о возможности и праве вести Председателю ВС Мухаметшину это заседание является критерием того, настроен ли этот человек осуждать преступников или он настроен их поощрять. В связи с этим была продумана такая тактика. Есть совершенно четкие доказательства у группы, что он не предпринял действий, которые должен был предпринять по Конституции, следовательно, являлся пособником преступников. Несмотря на это, сессия решила большинством голосов не принимать это решение, поэтому мы считаем, что сессия в данной ситуации зарекомендовала себя как пособники преступников.

– Когда вы выдвигались на пост Президента ТССР, было одно непременное условие – чтобы каждый знал татарский язык. Вы выучили его?

– После того, как мне не удалось набрать 50 тысяч подписей, изучение татарского языка в число первоочередных задач у меня уже не попало.

И еще одна беседа – с председателем ВТОЦ М. МУЛЮКОВЫМ.

– Как вы оцениваете работу сессии, в частности, выступление Шахрая?

– Я считаю, что сессия идет нормально. Я ожидал худшего по выступлению ДПРовцев и так далее. О выступлении Шахрая. Считаю, что он выступил неплохо. Вначале его тон был поучительного характера, но он же наш гость из соседней Российской Федерации. Его ответы на вопросы были лаконичны – о том, что он не разделяет позиции Хасбулатова. Считаю его умным человеком.

А вот мнение Председателя ВС Татарстана Ф.Мухаметшина:

– Сессия работает напряженно, очень много мнений. Но я считаю, что идет она в нормальном русле.

 С.Шахрай: «Мы стремимся к спокойной работе»

Во время работы сессии Верховного Совета ТССР в Казани находился государственный советник Российской Федерации С.Шахрай. В малом зале рескома КПСС состоялась пресс-конференция с его участием.

Вопрос «Казанских ведомостей»: Мы знаем, что идут переговоры двух республик – России и Татарстана. Каковы принципы взаимоотношений между нашими республиками – как они вам видятся? И будут ли в этом договоре оговорены права русскоязычного населения?

– Мы исходим из того, что эти переговоры должны проходить взаимоуважительно, на доверительной основе. Мы стремимся к спокойной работе, не обвиняя друг друга.

Я полагаю, что проблемы русскоязычного населения обязательно встанут для регулирования переговоров. Подтверждение тому – договоры Российской Федерации со всеми другими республиками. Если эти проблемы не решать, то 50 миллионов русских станут людьми второго сорта.

– Вопрос: Только что на сессии говорилось, что планируется представительство РСФСР в Татарстане, так же как и наше в России. Таких представителей будут назначать не только в республики, но и в области. Есть ли различие?

– Разница принципиальна. Если в областях представители уполномочены, по сути, для того, чтобы осуществлять указы, законы Российской Федерации, то в республиках предложено использовать принципиально иной контекст. Сейчас все республики имеют свои представительства при Совете Министров Федерации. Эти представительства получают повышение своего статуса – сейчас это будут представительства при Президенте России. При этом таким представительствам запрещено принимать какие-либо решения, вмешиваться в дела органов власти. Перед ними поставлена одна задача – быть постоянным каналом информации и взаимодействия.

– Вопрос: Некоторые депутаты РСФСР и зарубежные средства массовой информации утверждают, что в Москве произошел не переворот, а трагикомедия по определенному сценарию.

– Я, непосредственный участник этой «комедии», не желал бы ни одному из вас в те дни оказаться в Верховном Совете Российской Федерации. Каждый из нас был смертником. И если бы тысячи москвичей не вышли и не закрыли нас своими жизнями, то, я вас уверяю, ни нас бы ни было, ни понятия «суверенитет», ни понятия «Республика Татарстан».

Вопрос: Выступая на сессии, вы дали оценку действиям руководителей республики. Не считаете ли вы это вмешательством во внутренние дела свободной Республики Татарстан?

– Выступая на сессии, я не допустил ни одного некорректного выражения, ни одного обвинения, я лишь процитировал официально опубликованные документы, принятые в Республике Татарстан.

Вопрос: С какой целью вы приехали в Казань и достигли ли ее?

– Задача моя заключалась в том, чтобы не быть в очередной раз обвиненным в том, что Верховный Совет России, Президент России принимают какие-либо решения, не зная обстановку в том регионе, по которому принимается решение. Это во-первых. Во-вторых, информация о состоянии дел в республике самая противоречивая. Сейчас члены Государственного совета изучают обстановку в РСФСР. Я уезжаю, наполненный информацией, наполненный теплым отношением депутатов, людей на площади, представителей прессы. В целом доброжелательным, теплым отношением, готовностью вместе работать. Это мое главное ощущение.