Карл-Иоахим Краузе: от вашего немецкого корреспондента

01 сентября 2021 года

Локаль-редактор газеты «Брауншвейг Цайтунг» Карл-Иоахим Краузе проработал в «Вечерней Казани» без малого четыре недели 1990 года. 

Его публикации, без сомнения, были замечены нашими читателями. Однако обо всем, что совершенно понятно, наш гость рассказать не успел. Поэтому предлагаем вашему вниманию интервью, взятое перед отъездом, а также один из его материалов.

«Казань для меня город не чужой»

– Вот вы и «отбыли срок», господин Краузе. Употребляю намеренно криминальную лексику, зная, что многие ваши коллеги неохотно отправляется на длительное время в нашу страну, а представители некоторых профессий получают даже за пребывание в Советском Союзе надбавку к зарплате. За что же вас так «наказали» этой командировкой?

– Действительно, не все мои знакомые испытывают желание поработать в Советском Союзе, но со мной дело обстояло иначе. Под моим началом в редакции работают 10 сотрудников, однако я решил этот вопрос в свою пользу. Бывая в России и раньше в качестве туриста, я почувствовал, что парадные маршруты, включающие Москву и Ленинград, не дают возможности узнать страну. Для журналиста подлинный интерес представляют не фасады Петергофских дворцов, а люди, живущие рядом с ними. Так что этой поездки я ждал с нетерпением и чрезвычайно доволен тем, что мне удалось посмотреть на вашу страну изнутри, кстати, за обычную зарплату.

– Ваши острые, во многом полемичные статьи печатались без купюр. Однако, насколько я мог заметить, вы сглаживали в них резкость устных высказываний. Объясняется это настороженностью к гласности, и если это так, то насколько она не «дотягивает» до принятой свободы слова на Западе?

– В Казани для меня не существовало цензурных ограничений, иначе я бы не смог работать. Некоторая сдержанность в суждениях, на которую вы обратили внимание, объясняется опасением впасть в мелочное брюзжание по любому поводу и без него. Так что гласность я воспринял именно как привычную для меня свободу слова. Я не чувствовал себя вправе кого-то поучать. Мне просто хотелось написать о том, что я вижу и чувствую.

– В ваших статьях вы не показались читателям сторонним наблюдателем. Ваш взор выхватывал из действительности нечто, заслуживающее порицания или одобрения, а затем вы нередко проводили четкую линию на демонстрацию преимуществ того, что делается у вас.

– Вообще я являюсь убежденным антикоммунистом и сторонником капиталистического строя, но я не выступал с агитационными призывами. Я старался придерживаться нейтральных, внепартийных позиций, а брауншвейгские параллели я вычерчивал для того, чтобы показать, как подобные недостатки выправляются у нас. Характерной особенностью нашей прессы в целом является нейтральное отношение к описываемым событиям, хотя порой от редакции под статьей может появиться комментарий с четкой оценкой происходящего.

– Выло бы любопытно узнать ваше мнение относительно советских публикаций, официальных заявлений и неформальных бесед, некоторые из которых граничат порой с ненужной бравадой и пустым резонерством.

– Немецкий читатель лишен возможности знакомиться с вашей прессой в оригинале из-за незнания языка, а потому мое мнение в данном плане субъективно. «Браваду», как вы выразились, если она и имеет место, легко объяснить. Люди слишком долго молчали, и теперь они спешат выговориться. Поскольку многое для них в этом роде занятий непривычно, то и нередки интерпретационные переборы. Я думаю, что со временем все это должно выровняться и постепенно выработается культура общественного поведения. С другой стороны, не надо давать повод для резкой критики. Если у бургомистра Брауншвейга Г. Глоговски такой же дом, как и у меня, человека среднего достатка, то кто же осмелится его подвергать остракизму за «роскошные апартаменты»?

– Читатели «ВК» по достоинству оценили ваш достаточно критический взгляд на панораму казанской жизни. Но если даже в ней и преобладали мрачноватые тона, то для их восприятия необходимы и светлые вкрапления. В таком случае что же вам у нас понравилось? Только, может быть, не стоит отдавать дань вежливости и традиционно осыпать комплиментами жителей нашего города.

– Возможно, я бы и удержался от излияния того избытка чувств и симпатий, которые я испытываю к казанцам, но уж если мы затронули эту тему, то позвольте мне высказаться на этот счет. Конечно, я слышал о ваших преступных группировках, нелюбезности обслуживающего персонала, но ничего подобного мне пережить не пришлось. Я встречал только вежливых, приветливых людей, а тем, с кем мне по долгу службы приходилось видеться чаще, я хочу выразить через вашу газету особую благодарность.

Восхищен вашими милыми женщинами, умудряющимися при очевидном дефиците одежды и косметики со вкусом одеваться, что, правда, явно диссонирует с неряшливым видом некоторых мужчин, в чем, конечно, повинны не только они сами. Еще мне понравились ваши природа, климат... Таких просторов, как на Волге, вы не найдете нигде в Европе. Их надо интенсивно осваивать для туристического бизнеса.

– Коль скоро речь зашла о бизнесе, разрешите узнать ваше мнение о деловых людях Казани и о возможностях установления более широких экономических и торговых связей между нашими городами.

– Многие из тех, с кем мне пришлось встретиться, импонируют как люди, но без атрибута «деловые». Не могу представить себе, чтобы у нас физик или врач оставили свою специальность и занялись торговлей. Это невозможно, во-первых, потому что у них недостает опыта для серьезной предпринимательской деятельности, а во-вторых, ведь ими уже было затрачено немало усилий для овладения одной профессией, да и заработок у наших дипломированных специалистов достаточно высок для того, чтобы не способствовать разочарованию в работе. Переключение на иной род деятельности является свидетельством неустойчивости характера человека или нестабильность ситуации в стране, а потому может отпугнуть будущих деловых партнеров. Хорошее впечатление оставили начинания С. Салимзянова и В. Андреева.

Напомню, что президент фирмы «Поинт» Салимзянов занимается восстановлением Пассажа. Я уверен, несмотря на происки властей, он доведет дело до конца. Читателям нашей газеты я намерен рассказать подробнее о неравной схватке делового человека с административными структурами, в том числе – правоохранительными органами.

Что же касается Владимира Андреева и председателя Бауманского райисполкома Алексея Мочалова, которые взялись за реставрацию центра, то за такими людьми, считаю, будущее. И не только вашего города.

Впрочем, я желаю успеха всем, кто решил посвятить себя менеджменту. Но поприще это не из легких, а в вашей стране особенно. Хотя я и не являюсь специалистом в области бизнеса, но не ошибусь, если скажу, что торговые отношения между нашими городами не обещают радужных перспектив, как правило, сотрудничество с Советским Союзом означает срыв поставок, невыполнение обязательств, мучительное преодоление языковых барьеров. Брауншвейгские фирмы имеют печальный опыт строительства международного аэропорта «Шереметьево-2», и вряд ли кто-то захочет его обогатить.

– Нам хорошо знакомы и понятны сомнения западных стран относительно наших деловых качеств. Но если придерживаться мнения бывшего министра финансов ФРГ К. Шиллера, то и совместные предприятия – это очередной блеф. Как же тогда быть? Если мы действительно стремимся к созданию единого европейского дома, то партнерские отношения не должны ограничиваться культурным обменом, поскольку понятие «единство» предполагает наличие экономического равноправия. Мы прилагаем усилия для выведения народного хозяйства из застойного состояния, рассчитывая при этом и на вашу помощь. Если хотите, здесь можно усмотреть и необходимость миссионерского самопожертвования Запада. Готов ли к поддержанию этой политики ваш город?

– Строго говоря, между Брауншвейгом и Казанью не существуют партнерские отношения, как, скажем, с другими городами-побратимами во Франции, Aнглии, Израиле... Нас связывают узы дружбы, для их распространения на экономическую область необходимо будет еще поработать. Что касается просветительских функций, то я могу заметить, что экономика и миссионерство – несовместимые категории, но я постараюсь обсудить с президентом Технического университета вопрос об организации курсов по подготовке советских коммерсантов и специалистов по делопроизводству. Однако и здесь могут возникнуть сложности из-за неконвертируемости рубля.

– Что еще необычного вы отметили в культурных и бытовых особенностях нашей жизни?

– Отвечая на ваш вопрос, я бы хотел разграничить понятия культуры и цивилизации. Анализируя советский образ жизни, я нашел странным, что у вас высочайшая духовная культура coxpаняется при отсутствии современной цивилизации. Ваш народ подарил миру Пушкина, Достоевского, но, извините, в общественный туалет в Советском Союзе все же лучше не заходить. Вы первыми проложили путь в космос, но земные дороги у вас в безобразном состоянии. Перед войной на Западе бытовало мнение, что ваши дороги – тактическая уловка генштаба, рассчитанная на успешную борьбу с врагом. Но ведь и спустя почти полвека по ним можно разве что на танке проехать. Теперь я понимаю, почему иностранцы пользуются в Советском Союзе ограниченным правом передвижения. В некоторые районы, очевидно, просто невозможно добраться. Или я ошибаюсь?

Гepp Краузе на летучке в редакции. На втором плане Нил Алкин, Елена Маноха, Геннадий Наумов и Василий Мартинков. Фото Владимира Зотова

– Вы же прекрасно понимаете, гepp Краузе, что сии «военные тайны» не выдаются. Но одно совершенно ясно: вас потянуло в дорогу. После стольких впечатлений, вы, конечно, рады возвращению домой?

– Не хочу кривить душой, я с нетерпением жду встречи с женой, четырьмя сыновьями и внуками, с родиной, наконец. Но, поверьте, Казань для меня тоже не чужой город. Я уверен, что уже в самолете буду с теплотой вспоминать о казанцах, волноваться за успех начатых в вашем городе преобразований.

Интервью взял В. МЕДВЕДЕВ

«Вечерняя Казань», 7 июля 1990 года

Сон на тему уличного движения

Этой ночью мне приснился удивительный сон: на улице со стремительно мчащимися автомашинами все водители вдруг затормозили, пропуская меня предупредительно вперед, как только я ступил на «зебру» перекрестка. Мне снился Брауншвейг…

В Казани большинство водителей демонстрируют невиданное ухарство, ни на миг не отклоняясь от конечного пункта следования. Во имя этой цели каждый из них выжимает из «движков» все возможное и невозможное.

Кто же этот «мудрец», позволивший городскому транспорту ехать с максимальной скоростью 60 км/час? Наверняка кто-нибудь из тех бюрократов, которые не считают нужным распорядиться вовремя положить аккуратную «заплатку» на прохудившуюся дорогу. В Брауншвейге нельзя превышать скорость в 50 км/час, притом, что нашим водителям, в отличие от казанских коллег, нет необходимости проявлять искусство «высшего пилотажа» для того, чтобы виртуозно объезжать дорожные ямы.

По официальным данным, каждый второй житель Брауншвейга садится за руль грузового или легкового автомобиля, а в городе их насчитывается ни много ни мало 125 000 единиц.

Привыкший к ритму нашего транспорта, брауншвейгский житель прибывает в Казань со сложившимся стереотипом поведения на дорогах: красный свет светофора означает «стоп». А здесь, в Казани, создается впечатление, что при красном свете, столь любимом цвете советского официоза, окрыленный водитель так и норовит нажать на педаль газа.

Звуковым сигналом, оказывается, следует пользоваться отнюдь не для предупреждения пешехода о приближающейся опасности. Тому, кто так лихо управляет автомобилем, сигнал нужен для того, чтобы неожиданным воем спугивать впереди идущий автомобиль на край дороги.

У нас в Брауншвейге любой пешеход, стоящий на «зебре», обладает преимущественным правом перед автомобилем, и водители это право уважают. Ведь и им случается ходить пешком. Казанского же пешехода с охотничьим азартом гонят под колеса какой-нибудь колымаги, и надо обладать недюжинной сноровкой, чтобы выйти живым из этой переделки. Ни-тше-во, как видно, обходится.

В каждой стране свои порядки (и беспорядки тоже) – к такому выводу приходит зритель неравного поединка человека и машины. Мне довелось слышать о проходившей у вас дискуссии о привилегиях. Быть может, стоит сохранить их все-таки для одной социальной группы – пешеходам. Привилегии на спокойное пересечение проезжей части улицы. Пока же такое может привидеться только во сне…

Перевод В. МЕДВЕДЕВА

«Вечерняя Казань», 23 июня 1990 года